Миранда почувствовала в происходящем определенную предопределенность, она испытывала чувства, похожие на те, что в свое время владели Мэг, когда она направлялась на остров Артемию. Миранда подумала, что следовало бы связаться с Бретом еще несколько лет назад и заручиться его благословением. Затем она измученно улыбнулась. Разве могла бы она тогда совершить подобный шаг, до того как произошла эта трагедия с Джоном Мередитом? До этого ей даже и в голову не пришло бы, что она нуждается в благословении от кого бы то ни было, тем более от Брета Сент-Клэра.
Миранда позвонила Артуру Бауэрингу, и тот пообещал ей прислать Дженис сразу же, как только она придет сегодня вечером. Миранда встретила из школы Себастьяна и рассказала ему, что случилось. Когда из Пензанса вернулись Кэти и Алекс, Себастьян уже успел свыкнуться с мыслью, что останется на попечении Дженис.
– Во всяком случае, за мной присмотрит Кэти, – сказал он, стоя рядом со своей рыжеволосой сестрой.
– Мы будем помогать друг другу, ма, не волнуйся, – произнес Алекс, вспомнив обещание, данное им тете Мэг не так давно.
Миранда обняла его, что делала очень редко.
– Знаю, что вы будете помогать друг другу. Отправляйтесь спать в положенное время. Я попозже загляну, чтобы пожелать вам спокойной ночи.
– Не закрывай шторы, Миранда, – потребовала Кэти. – Нам с Себом нравится смотреть, как наши лунные лучики пробираются к нам в комнату через окна.
– Все все еще помните сказку тети Мэг?
– Это сказка и Питера тоже, – обыденным тоном заявила Кэти. – Они вместе должны написать хорошую книгу про лунных детей-лучей.
– Возможно, в один прекрасный день они ее напишут, – ответила Миранда.
Прежде чем сесть за стол и приступить к работе, Мэг налила воды в рукомойник, сполоснула лицо и вымыла руки. «Нокомис, дочь Луны» была окончена и подготовлена к отправке в Лондон. Теперь она собиралась приступить к «Каменному саду». Идеи для книги приходили в голову практически мгновенно. Этим днем Мэг сделала наброски двух пересекающихся фигур, стоящих в саду Эми, и внезапно увидела в их очертаниях близнецов. Она сама и Миранда? Фигуры близнецов? Мэг застыла на месте, держа в руках грифель, занесенный над девственно чистым листом бумаги; она знала, что в любой момент их контуры проступят под ее рукой на бумаге. Спешить некуда, не нужно судорожно выискивать различные варианты. Она чувствовала себя уверенно, сидя за большим столом в огромной комнате коттеджа, окруженная, как стенками кокона, темнотой так же, как и ее ребенок, сокрытый внутри ее утробы. Мэг нашла свое место в существующем порядке вещей. И в нем она имела определенное значение, даже важность. Внезапно у нее появилось ощущение ответственности за собственное будущее и за будущее ребенка. Практически всю ее жизнь события совершались независимо от нее самой, от ее воли: ей редко приходилось принимать решения. Теперь вожжи колесницы жизни были вверены в ее руки. Мэг взглянула в одно из незашторенных окон на густо-синий бархат неба и ощутила, как по телу пробежала дрожь. Что это было – страх или предчувствие чего-то? Во всяком случае, что ей делать? Она может писать книги и должна построить безопасный дом для своего ребенка. Так же как и все остальные люди, она находилась во власти богов. Особенно во власти богини Артемиды.
Мэг улыбнулась своим мыслям и написала в верхней части листа: «Джемма и Минни», затем отложила грифель в сторону и привстала, услышав топот снаружи. Послышался стук в дверь, она открыла дверь и увидела Эми. Мэг, ощутив внезапное облегчение, улыбнулась.
– На тебя это не похоже. Ты что-то забыла днем?
– Нет. Когда я вернулась домой на ужин, то обнаружила у себя кое-что.
Как обычно, днем они довольно долго пробыли в Бухте Барана. Фигура Мэг теперь сильно раздалась, и она отложила возвращение на плато до наступления первых сумерек.
– Присаживайся, Эми. Ты что-то сама не своя. Это из-за «Адвоката Дьявола»?
Недавно Эми приступила в работе над скульптурой, заказанной с материка. Работа продвигалась тяжело, и от этого Эми сильно расстраивалась. Однако камень был очень дорогим, и ей приходилось заставлять себя продолжать работу. В сердцах она назвала эту скульптуру, достигавшую трех футов высоты, «Адвокатом Дьявола».
Эми отрицательно покачала головой и, тяжело дыша, опустилась на стул около стола. Мэг также присела, она поняла, что Эми только что бежала. Эми никогда прежде не бегала.
– Ковак, – бессвязно произнесла она. Эми подняла глаза вверх; ее лицо напомнило Мэг морду лошади. – Он приехал сегодня днем на катере и завалился на мою кровать. Час назад я нашла его в своей спальне.
– Чарльз? Чарльз здесь? Он в самом деле здесь?
– Именно это я и говорю.
– Но… почему?
– Он привез новости.
Мэг закусила губу; она поняла истинную причину, заставившую его отправиться в коттедж Эми, а не прийти в дом матери.
Эми потупила глаза в пол. Ее длинный крючковатый нос, казалось, вздрагивал.
– Ева умерла, – промолвила она. – Я не предполагала, что для меня это будет означать так много. Я чувствую… как мне ее не хватает.
Мэг подвинула стул и обняла старую женщину. К ее удивлению, Эми положила голову ей на плечо, руками обхватила раздавшуюся в размерах талию и крепко прижалась к Мэг. Мэг почувствовала дрожь, пробегавшую по старому телу, обтянутому морщинистой кожей. Потрясенная, Мэг поняла, что Эми плакала.
Мэг произнесла низким голосом:
– Ты действительно понесла тяжелую утрату. Ева была твоей подругой.
– Мне следовало бы навестить ее, Мэг. Я знала, что она находится в этом чертовом пансионате, я могла бы привезти ее сюда. Дать ей возможность умереть здесь, под солнцем.
Мэг погладила ее редкие волосы.
– Она не оставила бы Чарльза.
– Знаю. Все равно мне следовало бы повидаться с ней. Две чертовски глупые женщины – вот мы кто.
– Вы две замечательные женщины.
– О, Мэг… – Эми умолкла, затем утихли и ее рыдания, и она продолжила: – О, Мэг, ты для меня такое большое утешение. Я этого не заслужила.
– Послушай, Эми, это вообще не лезет ни в какие ворота. Давай не будем об этом. Выпьешь чашечку чая?
– Да. Нет. У тебя есть бренди?
– Да, в аптечке. Подожди.
Эми разжала руки, Мэг поднялась, чтобы принести ей бренди.
– Как Чарльз? – спросила Мэг.
– Не знаю. Он куда-то исчез. Вот почему я примчалась к тебе. Подумала, что он, может быть…
– Нет, он не заходил.
– Мне он сказал, что должен будет вернуться завтра обратно. Но перед отъездом хотел бы поговорить со мной.
– Он хочет, чтобы ты поехала с ним? На похороны?
– Не знаю. Он выглядел таким осунувшимся.
– Что-то не похоже на Чарльза. Неужели такой огромный мужчина может выглядеть осунувшимся?
Мэг протянула бренди и попыталась изобразить на лице улыбку. Однако Эми в ответ не улыбнулась. Она взяла бокал обеими руками и сделала небольшой глоток.
– Разве он огромный? В последний раз, когда я его видела, он был высоким и стройным. Но это было лет двадцать назад. Он крупный мужчина. Я не назвала бы его огромным. А лицо у него исхудавшее и посеревшее.
– Бедный Чарльз.
Эми допила бренди и поставила бокал на стол.
– Ева последняя в его семье. И ты, Мэг, отлично знаешь, что при этом чувствуют.
Мэг покачала головой.
– У меня есть Миранда.
– Я воспринимаю вас с Мирандой… как одно целое. К пятнадцати годам вы остались совсем одни в этом мире.
Эми поднялась с места.
– Мне нужно идти обратно. Если Чарльз отправился прогуляться, то, вернувшись, он не должен найти дом пустым.
Мэг с трудом проговорила:
– А как насчет… Ты приведешь его ко мне завтра?.. Эми взглянула на Мэг.
– А разве мы не встретимся завтра как обычно? Мы могли бы пригласить его с собой в бухту.
Мэг колебалась лишь одно мгновение.
– Да, конечно, – сказала она.
Мэг посмотрела, как Эми двинулась в обратный путь через плато, затем вновь вернулась к столу. Но теперь Джемма и Минни казались неуместными, поэтому через несколько минут она погасила лампу и поднялась наверх по каменным ступеням. Евы Ковак не стало. Этот коттедж принадлежал ей, но теперь она больше никогда его не увидит. Мэг не отрываясь смотрела на луну. Она всегда теперь так пристально смотрела на нее и думала, что, может быть, те представления о загробной жизни, которые были у нее в детстве, верны, и тогда Ева где-нибудь в ином месте встретится со своим загадочным Андроулисом. А может быть, ее дух возвратится сюда, где она была так счастлива. Или, может быть, ее душа вселится в те каменные фигуры, что так упорно высекает Эми.
Мэг легла в постель, внезапно почувствовав себя усталой до изнеможения. Ей очень хотелось, чтобы сегодня вечером Чарльз зашел в гости. Они же были такими друзьями. Такими хорошими друзьями. Почти такими же, как с Питером Сноу в те далекие годы, когда бродили по гребням Корнуолла.
Утром Мэг поднялась рано и в течение часа безрезультатно трудилась над «Каменным садом», затем решила пойти искупаться в бухту Барана. Стояло замечательное сентябрьское утро; Мэг ни на минуту не оставляли мысли о Еве и Андроулисе, которые как-то незаметно переключились на Чарльза и на то, как может повлиять на него известие о том, кто был его настоящим отцом. Затем мысли почему-то переключились на Миранду и туманную личность Теренса Пэтча. Почему они с сестрой так никогда и не почувствовали Теренса?
Мэг стояла наверху крутого спуска, ведшего к бухте, и старалась отыскать в памяти воспоминания об отце. Хоть какие-нибудь воспоминания. Почти в панике Мэг обнаружила, что их не было. Никто – ни тетя Мэгги, ни дядя Седрик, ни даже ее мать Эми – никак не ассоциировался с отцом. Ей нечего будет рассказать своему ребенку.
– Твой дедушка был актером, руководившим собственной труппой. У него были брат и сестра, которые жили в Плимуте, – произнесла, словно репетируя, Мэг.
Она начала спускаться, двигаясь медленно и осторожно. По крайней мере, она сможет говорить со своим ребенком о Теренсе; ей придется быть очень осторожной, когда она станет рассказывать ему о Питере. Отчаяние так внезапно пронзило ее, что, словно от приступа острой боли, у нее перехватило дыхание, и, чтобы не потерять равновесия, ей пришлось ухватиться за торчавший из земли корень дерева.
Однако, когда Мэг добралась до песчаного берега бухты, вопрос, как и прежде, оставался без ответа и без решения. На протяжении последних шести месяцев она отводила его в сторону, жила в своеобразном рае для дураков. Но проблема оставалась, и со смертью Евы и приездом Чарльза ее нельзя было более отодвигать на второй план. Да, ну и кашу она заварила. Подобно Еве, родившей ребенка без отца, ей придется сделать то же самое со своим ребенком. Ева, по крайней мере, сумела сохранить видимость и соблюдать приличия на протяжении последних странных сорока лет, обеспечив таким образом Чарльзу социальную защиту. У ее ребенка, который ожидал своего появления на свет, такой защиты не будет.
Медленно она отплыла от берега, ожидая, когда уляжется это тревожное чувство. Это произошло, когда она собралась повернуть обратно к берегу: внезапная резкая боль пронзила спину. Нечто похожее случалось и раньше. Со страхом Мэг обернулась к берегу. И почти в то же мгновение она увидела Чарльза, успевшего пройти половину тропинки, по которой ходили ослы, и смотревшего на нее. Испытывая к нему сочувствие, она забыла про боль в спине, она была очень рада его видеть и решила не позволять тревогам вставать между ними из-за его глупого донкихотского положения.
Мэг помахала ему рукой, он помахал ей в ответ и медленно опустился на прибрежный песок. Подплывая к берегу, она заметила, как сильно он изменился. Прошло почти шесть месяцев с момента их последней встречи; Мэг до этого момента сильно сомневалась, сможет он спуститься по крутой ослиной тропе. Он сбросил большую часть своего веса, и от этого казался как никогда высоким. Он также сбрил свою бороду и словно помолодел на несколько лет.
От этих перемен Мэг испытала некоторую неловкость, когда попыталась восстановить прежние естественные отношения, царившие между ними.
– Привет, Чарльз.
Она остановилась в полудюжине ярдов от него, заложила за уши мокрые волосы и, словно защищая, прикрыла рукой свой выступающий живот. Мэг с удивлением отметила, что была необычайно рада его видеть. Жуткое ощущение безнадежности, томившее ее, исчезало.
– Привет, Мэг.
Как бы между прочим он подошел к кучке камней, около которой она положила полотенце, поднял его и протянул ей. Повернувшись к нему спиной, Мэг позволила ему набросить его ей на плечи, затем, взяв его за концы, прикрыла ими грудь.
– Ты отлично выглядишь, Чарльз.
– Ты тоже.
– Я чувствую себя отлично. – Мэг взглянула на него. – Чарльз, мне так жаль, что Ева…
– Спасибо, – сухо ответил он. – Ты ей нравилась. Ей было приятно, что ты и Эми здесь вместе. Она повторяла, что история повторяется.
– Я… да.
– Эми рассказала тебе о них обеих и об их обожателе?
– Да, она упоминала об этом.
– Собственно говоря, я здесь родился.
– Да, Эми мне говорила.
– У матери с моим отцом были тогда какие-то разногласия, и мы жили здесь довольно долгое время. Пять или шесть лет. Я хорошо помню то время.
– У тебя было две матери. – Мэг улыбнулась, глядя на Чарльза, а он нахмурился и отвел глаза в сторону.
– Хотя и не было отца. – Он двинулся с пляжа. – Эми была лучше любого отца. Она научила меня ловить рыбу. Разводить костер. Ухаживать за цыплятами.
– Да.
Они приблизились к началу тропинки, по которой ходили ослы. Спина теперь болела немилосердно, и Мэг смотрела на крутой подъем с некоторым отвращением.
Чарльз сказал:
– Я уезжаю сегодня на катере. И хочу, чтобы ты поехала со мной.
– Но Джилл все еще живет в моем доме.
– Я приготовил для тебя место в одном тихом пансионате на Мэйд Вэйл.
Это заявление было неплохим предлогом, чтобы остановиться и взглянуть на него с удивлением.
– Довольно своевольно с твоей стороны, Чарльз!
– Извини.
Он не испытывал ни малейшей вины, и Мэг почти улыбнулась, потому что забыла, как Чарльз, подобно бульдозеру, пробивал свой путь в жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67