Тогда мы просто отправились к Артуру.
Лицо Мэг горело, но она сознавала, что сейчас нельзя отступать.
– Это было только две недели назад, Миранда! А ты давно беременна!
– Верно. Слишком верно. – Она неожиданно вздохнула. – Видишь ли, сестренка, это основной способ нашего общения. Возможно, ты связана с Питером куда глубже, чем я!
На это Мэг ничего не ответила. Да и нечего было отвечать.
Миранда свернула налево у указателя в сторону бухты Ланна.
– То есть, понимаешь, вы ведь оба рисуете. Так что у вас есть много общего. И вы можете часами стоять и вместе разглядывать одно и то же. – Она засмеялась. – Я просто утомилась.
Мэг почувствовала укол подлинного страдания. А Миранда снова смеялась.
– Не нужно мне было бросать сцену, Мэг. Вот в чем моя настоящая беда.
– Но ведь у тебя не было выбора, правильно?
– Я могла бы избавиться от Алекса.
– Господи милостивый! – ужаснулась Мэг. – Разве можно так говорить, дорогая моя! И ведь рядом был Питер. Ты любила его, а он любил тебя.
– Да что это за штука такая, любовь, а, Мэг? И ты тоже любишь Питера, а он тебя. Нам с Питером было – есть – хорошо в постели. И это любовь?
– Да, разумеется. Определенная сторона любви. Миранда, почему ты все это говоришь? Мы никогда не говорили ни о чем подобном – так что на самом деле ты хочешь мне рассказать?
– Я хочу сказать, что единственная любовь, которую я испытывала, это моя любовь к тебе. Это любовь. Настоящая.
– Ну конечно же. Но ведь одна любовь не исключает другой.
– Не лезь мне в душу, Мэг. Я знаю лишь одно: сейчас мне надо, чтобы ты была рядом со мной. Всегда.
У Мэг возникло такое чувство, будто она идет по скале над пропастью.
– Сестренка, я все понимаю, я тоже по тебе скучаю. Но вчера вечером я тебе все объяснила – я не могу жить с тобой и Питером…
– Потому что ты тоже его любишь?
Этот вопрос был для них обеих словно гром с небес. Мэг слушала прерывистое дыхание Миранды и понимала, что до этой секунды Миранда не задумывалась всерьез о том, что Мэг все еще любит Питера.
Она мягко начала:
– Ради всего святого, сестренка…
Но Миранда не позволила ей продолжать. Она принялась беспомощно причитать:
– Мэг! Разумеется, я знала – я чувствовала всю твою любовь к нему и твою боль оттого, что ты не могла принадлежать ему! Я почувствовала это тогда ночью, у мисс Пак… И все же мне казалось, что ничего уже не осталось! – Она вцепилась в руль, как в спасательный пояс, и они затормозили у самого края обрыва. – Ах, Мэг, что я наделала… И все эти годы…
– Тихо, сестренка! – Услышала Мэг свой собственный голос, серьезный, почти холодный, – Мои чувства сейчас ничего не значат. Совсем ничего. Тебе нечего беспокоиться на этот счет…
– Я все знала! Все это время! И я делала вид, что ничего не произошло!
Шлюзы правды были распахнуты, и их нельзя было вновь закрыть. Миранда уронила голову на руль и расплакалась. Мэг поддерживала ее, сама хлюпала носом и не знала, что делать.
– Так вот почему ты хотела уехать, – продолжала Миранда. – Очевидно. Всем очевидно, кроме меня. – Она принялась осыпать свою голову ударами обтянутых перчатками кулаков. – Тупая, толстокожая!
Мэг отозвалась:
– Миранда, прекрати. Ты переигрываешь. Остановись.
Истерические вопли прервались блаженной тишиной, как вдруг совершенно неожиданно Миранда расхохоталась.
– Господи! Так я играю! Я уж и сама не знаю. Боже ты мой! – Миранда, шмыгая носом, оглянулась на сестру, – Мэг, но так оно и есть – я люблю тебя больше всех на свете, даже больше моих детей. И уж конечно, больше Питера. И это правда. Истинная правда.
Мэг тоже не удержалась от усмешки.
– Только не заходи дальше, – предупредила она.
– Ах, Мэг. – Глаза Миранды вновь наполнились слезами. – И все эти годы я была так самодовольна! Ну, я думала, разумеется, что я отчаянно влюблена в Брета Сент-Клэра, но когда я обнаружила… ты спасла меня от этого кошмара.
– Миранда, я ничего об этом не знала и долгое время спустя.
– Да, но когда я была так издергана ото всего этого, тогда только твои чувства пробились ко мне. И я поняла, в чем моя настоящая любовь.
Мэг глубоко вздохнула.
– Дорогая моя, нам незачем говорить об этом. К чему хорошему это может привести? Я уезжаю домой в четверг, ты знаешь. И так оно и будет.
Миранда выпрямилась, откинулась на спинку сиденья, вытянув шею. Она заявила:
– Я встретила в прошлый четверг одного человека в Пензансе, Мэг. И еще сегодня утром. Мне кажется, я его люблю.
Мэг смотрела на нее, не веря своим ушам.
– Миранда! Ну, пожалуйста! Это что, опять игра? Миранда надолго уставилась в окошко.
– Я была с ним раньше знакома. Это такое восхитительное совпадение, Мэг. Как рок. Думаю, что я любила его все время.
– Ты сумасшедшая!
– Возможно. Даже очень может быть. Но сошла я с ума или нет, ты моя последняя надежда, Мэг. Я люблю тебя больше всех на свете. И больше, чем этого человека. Вот почему я… привезла тебя сейчас сюда.
– Ты хочешь сказать… что мы должны встретиться с ним? – Мэг так испугалась, что просто не знала, что предпринять. – Разворачивайся, Миранда. Мы едем прочь!
– Нет. – Голос у Миранды был странный. Словно она находилась в трансе.
Мэг твердо продолжала:
– Послушай. Если ты не поедешь обратно, я выхожу из машины. Я не намерена идти с тобой на такую жуткую встречу…
– Ты моя единственная надежда, Мэг. Если ты меня сейчас покинешь, я отправлюсь к нему. Это совершенно точно.
– Ты больна. Миранда, дорогая моя, прошу тебя… Внезапно Миранда обернулась и показалась Мэг вновь, как прежде, нетерпеливой.
– Да Бога ради, Мэг! Единственное, о чем я тебя прошу, так это пойти со мной на встречу с одним человеком. Есть тут о чем спрашивать?
Мэг только молча смотрела на сестру, зная, что эта внезапная безрассудность наигранна, но не в силах совладеть с этим натиском.
– Сами обстоятельства и то, что ты только что мне рассказала – тут много о чем можно порасспросить!
Миранда пожала плечами.
– В этом ты вся.
В машине повисла тишина. Мэг положила одну руку на дверцу, в другой собрала свою сумку, перчатки. Потом снова откинулась на сиденье.
Подождав еще с полминутки, Миранда завела мотор и поехала по узкой колее, ведущей к «Проспекту Вилла». Припарковалась и обернулась к сестре.
– Он хочет познакомиться с тобой. Мне кажется, с ним случилось что-то ужасное с тех пор, как мы не виделись. Я уверена, что он и здесь появился, скрываясь от кого-то. – Она слегка улыбнулась. – А ведь он и паука бы в доме не убил!
– Он нас ждет?
– Он попросил меня привезти тебя. Сегодня днем. Мэг напомнила:
– Не забывай, что через час мы должны вернуться к Питеру и детям.
– Разумеется, – кивнула Миранда и распахнула дверцу.
За десять лет дом совсем не изменился. У него был все тот же заброшенный вид, который так отпугивал раньше Мэг. Его новый обитатель не разуверил ее в прежних ощущениях. Он открыл им дверь, взглянул на Миранду с улыбкой триумфа, затем перевел взгляд на Мэг.
– А, близнецы, – сказал он. – Как интересно. – Немедленно повернулся и скрылся в одной из комнат, оставив их одних решать, последовать ли вслед за ним.
Миранда прошла вперед, и Мэг не без труда закрыла входную дверь. Дерево покосилось от сырости, дверь не входила в раму. Она кинула взгляд в холл и увидела пузырящиеся обои. Внутри было холоднее, чем снаружи. Потом перевела взгляд на часы. Пять минут четвертого. Даже если они выйдут без десяти четыре, они и то могут опоздать.
Вероятно, гостиная была самой светлой комнатой в доме. Два окна в глубоких нишах стен, как делали в тридцатых годах двадцатого века; из них открывался захватывающий вид на гавань, где уже начинали мигать рождественские огоньки. Мэг смотрела в окно, чтобы избежать необходимости посмотреть на высокого, тонкого хищника, что-то уж слишком близко подобравшегося к Миранде.
Глаза у Миранды необычайно расширились.
– Мэг, – выдохнула она, – это…
Он полупоклонился Мэг и взял одну из ее безжизненно повисших рук в обе свои.
– Джон Стоунхаус, – сообщил он с широкой улыбкой, но без тени юмора.
– Джон Стоунхаус? – Она не могла понять, шутит он или говорит серьезно. – Джон Стоунхаус был членом парламента, не так давно исчезнувшим.
– Не имею к нему никакого отношения, дорогая леди.
Она отдернула свою руку и опустила ее в карман, словно предъявляя свои права на нее. Разыгралось ли у нее воображение, или он и в самом деле пытается овладеть Мирандой и ею? Он и не собирался накрывать к чаю, но подвел их к окну и показывал им разные местные достопримечательности, почти невидимые в сумерках. Его близость была ненавистна Мэг. Миранда уселась в кресло, обводя глазами комнату и то и дело глядя на него с таким нежным выражением лица, что Мэг почувствовала слабость.
– Бухта Ланна вон там, внизу. – Он снова ткнул куда-то в темноту. – Явно это единственное место, где можно купаться.
Миранда издала звуки некоей заинтересованности, но Мэг резко заметила:
– Мы выросли в Киле. И на этом побережье мы купались, когда нам было всего по три года.
– Ты никогда не рассказывала мне об этом, Миранда.
Он опустил на нее взгляд с насмешливым упреком, и она рассмеялась, как будто это было очень забавно.
– Как-то не приходилось к случаю. Но ты мог бы догадаться, что мы бывали здесь раньше.
– Нет. Я думал, что художники типа Питера Сноу не вылезают из Лондона.
Мэг заметила:
– Питер не выносит Лондона. И дети тоже.
– Да, правильно. Здесь, я думаю, для детей просто рай. И вероятно, для художника тут тоже райский уголок. Но я знаю, что обо всем этом думаешь ты, Офелия. – И снова они оба обменялись понимающими взглядами и рассмеялись.
Мэг резко возразила:
– Нам пора идти. Алексу хотелось бы, чтобы мы присутствовали, если он вдруг забьет гол. К тому же в клубе уж наверняка будет сервирован чай. – Ее слова в напряженной тишине вылетали, словно пули из пистолета. Она подошла к камину, где едва теплился огонек. – Здесь очень холодно, мистер Стоунхаус. Помню, я смотрела этот дом еще в 1965 году, и тогда мне показалось, что здесь, должно быть, сыро.
Он наконец отвернулся от Миранды.
– Даже хуже чем сыро! По стенам в кухне иногда прямо потоки воды бегут! И еще здесь есть блохи! – Он не сводил с нее взгляда. Ей всегда казалось, что смотреть прямо в глаза могут только откровенные люди, но этот человек не был откровенен. Его взгляд подчинял ее себе, заставляя смотреть прямо ему в глаза и теряться в них. Она вскинула брови и сказала:
– Какой ужас! Простите, но в таком случае нам лучше уйти. Это совсем не место для моей сестры.
Миранда не шевельнулась.
– Полагаю, что у последнего постояльца были кошки. Ты тут чем-нибудь брызгал, Джон?
– Да. Уверен, что я отделаюсь от запаха. Но факт остается фактом – этот дом практически непригоден для жизни.
– Как это плохо. – Миранда посмотрела на Мэг. – Правда, сестренка?
Мэг натянула перчатки.
– Имя агента было Ален? – спросила она коротко.
– Да. Вы его знаете?
– И давно.
Миранда обрадовалась так, словно было сделано грандиозное открытие.
– Это тот самый, который чуть не надул тебя с Рыбной улицей? И он все еще где-то здесь? Джон – разве это не еще одно совпадение?
Джон Стоунхаус вновь обнажил в улыбке свои зубы.
– Это делает нас просто кровными родственниками!
Их обоих это опять развеселило. Мэг направилась к дверям.
– Нам действительно пора идти, Миранда. Миранда наконец поднялась.
– Ну, спасибо тебе, Джон. Рада, что ты познакомился с моей сестрой.
– Я тоже. – Мэг сражалась с дверью и не оглянулась. Она только слышала, как Миранда легко рассмеялась, но не пожелала посмотреть почему.
Она уселась на водительское место и взялась за ключ зажигания. Целую вечность Миранда прощалась, шла по дорожке и открывала дверцу.
Мистер Стоунхаус окликнул:
– Увидимся вечером, Офелия.
Миранда не отозвалась. Она уселась в машину, ударяясь о все углы. Им нужно было вывести машину снова на дорогу, и Мэг должна была сосредоточиться, но Миранда знала, что Мэг в раздражении, и примирительно посоветовала:
– Да ты успокойся. У нас еще куча времени. Мы и пробыли-то там всего три четверти часа.
Мэг выехала на дорогу.
– И полчаса было бы чересчур! – заявила она. – Миранда, о чем ты думаешь? Это… страшный тип!
Миранда внезапно взорвалась.
– Ты не можешь увидеть дальше собственного носа, как какой-нибудь надменный далай-лама! Ну а когда ты заявила ему, что у него холодный дом, – что за дурные манеры!
– Чушь! К тому же это вообще не его дом. – Она замолчала, поворачивая машину, затем добавила: – нет, что же все-таки происходит, Миранда?
– Да ничего не происходит, ты все выдумываешь! Мы повстречались в тот четверг, когда мы поехали за покупками. Он покупал порошок от блох в аптеке. Разумеется, мы узнали друг друга. А чувство… оно никогда не умирало. Он очаровательный человек!
– Очаровательный? Ну, это последнее слово, которым можно воспользоваться при описании мистера Стоунхауса!
– Тогда динамичный.
– Миранда, не будь смешной. Это просто какая-то холодная рыбина.
– Как аналитик, да. Он же насквозь видит людей. Он напомнил мне Свенгали.
– Ах Господи! А себя ты воображаешь Трилби?
– Не знаю. – Голос у нее был мрачным.
– Миранда, Свенгали был преступным гипнотизером, черт побери!
– Он вернул Трилби к жизни. Возможно, нужно, чтобы и тебя кто-нибудь вернул к жизни! Тогда ты поймешь. Если бы ты – прямо в самом начале – не была бы так холодна с Питером, то и всего этого не случилось бы!
Мэг решительно прервала ее:
– Миранда, ты ведешь себя как школьница. Весь этот разговор мне не нравится, так что покончим с этим.
Казалось, Миранда смирилась, и вновь наступило долгое молчание; Мэг с величайшим трудом вела машину. Наконец они свернули на последний круг извилистой дороги, и перед ними открылась величественная панорама горы Сент-Мишель. Повсюду мигали огни, они очерчивали контур горы и мигали по всему Пензансу.
Обе команды уже нехотя пожимали друг другу руки. Алекс вырвался из толпы и пошел к ним. Он весь был измазан в грязи, его белая майка стала совершенно немыслимого цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67