– Ари, тем не менее, улыбнулась. – Но объявление, конечно, конфиденциальное: в газете появится только кодовый номер, ответы будут направляться на абонентский ящик – я сама все устрою.– Надеюсь, это издание не «Джорнэл» из Провиденса?– Нет-нет, газета специально для таких вещей, вполне респектабельная, никаких там сексуальных извращений и тому подобного. Все очень прилично. Мне нужно успеть до завтра до полудня, тогда объявление появится во вторник.– Значит, я просто расширяю свои горизонты? – любознательно поинтересовался он.– Вот именно.Подали пудинг, и Макс взялся за вилку, все еще явно колеблясь.– Добавь еще пару слов о страстной натуре, ладно, Ари?У нее вдруг болезненно сжалось сердце при мысли, что страсть Макса будет направлена на другую женщину – высокую, стройную блондинку, типа амазонки, но она тут же задушила эту мысль и запретила себе ревновать Макса к той, с которой он проведет остаток лета. Ведь идея ее и заключалась в том, чтобы занять его кем-то другим, а самой… а себя освободить для чердака, похлебки и тому подобного и потом поскорее уехать с Род-Айленда. В ее планы не входили отношения с привлекательным, сексуальным капитаном. Морские капитаны определенно не состоят в ее списке подходящих мужчин.– Все равно из этого ничего не выйдет! – Макс отодвинул свою тарелку.– Почему?– Я хочу тебя. И больше никого.От глубины и силы его слов у Ари перехватило дыхание. Никто и никогда не говорил ей такого. Прямота эта захватывала, манила… взгляд синих глаз, направленных прямо на нее, требовал ответа… Пришлось взять себя в руки, чтобы голос не дрогнул.– Ты меня даже не знаешь как следует.– У нас впереди годы, чтобы узнать друг друга.– Макс…– Забудь. – Он потянулся за кофе. – Наше лето будет долгим.С этим Ари вполне согласилась: пребывание на Род-Айленде тянется для нее слишком долго. Она потрясла перед ним блокнотом:– Ну же, дай хоть шанс!Несколько долгих мгновений он смотрел ей прямо в глаза.– Именно об этом я и просил тебя.Жаркая волна залила щеки Ари, но она выдержала испытание.– Так что скажешь?– Думаю, тебе в целом штате не найти женщины, с которой мне бы хотелось быть больше, чем с тобой. Но давай, пытайся! Понапрасну потратишь время.– Тебе необходимо больше встречаться.– И я того же мнения.– Ну и?..– Ладно, – глядя в сторону, сдался он. – Можешь дать объявление. Но это не значит, что я стану возиться с ответами. Если они, конечно, будут.– Вполне честно. – У Ари возникли подозрения – что он задумал?– Абонентский ящик у меня есть – в почтовом отделении Наррагансетта. – Он продиктовал ей номер. – За объявление заплатишь ты.Ари кивнула и взялась за вилку.– Дело того стоит.– Там видно будет. А пока наберемся терпения и подождем.Ей пришлось последовать этому мудрому призыву – набраться терпения на весь длинный, туманный понедельник; лодки одиноко покачивались в порту, а братья болтались по дому и подъедали все, что могли найти в холодильнике. Отец, разрывавшийся между удовольствием от своего заслуженного отдыха и страшным беспокойством, что мальчики без него не справятся, метался между ними и без конца задавал вопросы, которые все начинались одинаково: «А вы уверены, что…»– Так, пора! – объявила Ари.Однако на нее никто не обратил никакого внимания: Джим и Джой спорили, кому первому читать спортивную страницу в газете и на какой фильм отправиться сегодня вечером.– Сейчас мы отправимся наверх и вычистим чердак.Скептические взгляды в ее сторону.– Нам нужно подготовиться к распродаже. – Ари ткнула пальцем в сторону лестницы. – Я уже дала объявление в «Наррагансетт таимо – отступать некуда. И еще я раздобыла стремянку. Вчетвером мы хотя бы начнем уборку дома. В противном случае я просто вышвырну все ваши вещи, включая и коллекцию «Плейбоя» за двадцать лет – она занимает весь восточный угол.Расти Саймон, довольный, воззрился на сыновей в предвкушении: наконец-то нашлось нечто, чем он сможет руководить.– Ну, мальчики, дело ждет!Они прекрасно поняли, спорить бессмысленно, себе дороже. Несколько часов спустя Ари была вся в грязи, валилась с ног от усталости и чихала от пыли. Рассел подогнал свой пикап к задней двери, туда снесли весь хлам и в несколько приемов отвезли на свалку. Ари выбрала все, что могло иметь хоть какую-то сентиментальную ценность, и сложила в гостиной – маме на усмотрение. А оставшиеся вещи, годные для продажи, сложили в гараже, чтобы позже определить цену каждой. Братья работали на совесть, пока не взмолились о пощаде. Кто-то кому-то пообещал холодного пива, если к пяти часам все завершится. Но Ари их не пощадила – ну ни капли сострадания. Этим летом она приехала домой, чтобы выполнить определенную работу, и не станет отдыхать, пока эта работа не будет сделана.Пегги была в Галилее, и домой ее ждали не раньше ужина. Заслышав, наконец, ее голос, четверо из шестерых ее детей облегченно вздохнули.– О Боже мой! – воскликнула она, даже не отдышавшись. – В жизни не видела такого разгрома!– На коробках написано, где чьи вещи, – объяснила Ари. – Все остальное ждет своей очереди на свалку.– Боже милостивый! И сколько же здесь всего!– Ты себе представить не можешь, сколько мы уже выбросили.Пегги опустилась на стул.– Да уж, и стараться не буду. – И окинула взглядом дочь: ну вся, с ног до головы, в грязи, настоящая Золушка. – Ты бы пошла отмылась:– Не раньше, чем мы со всем этим покончим. Я хочу все выбросить на свалку. Был бы у меня багажник на машину – сама бы сделала пару рейсов.– Нет, тебе в самом деле нужно привести себя в порядок.– Почему это?– Твой капитан вернулся. Заглядывал сегодня, я сказала, что ты вечером будешь дома.– Ох, мам! – Ну почему она все время сует нос в ее дела? – Не нужно было этого делать!– Мне казалось, что вы… друзья.– Так и есть. И только. Друзья.– Ну так вот, – фыркнула по своей привычке мать, – как это я могу дать отвод человеку, если он прямо мечтает почаще встречаться с моей дочерью? Да неужто я настолько бесчувственная, что покажу ему на дверь, когда он приходит ко мне в магазин и спрашивает тебя?!– Ладно уж. – Ари подавила чувство вины. Интересно, проверил ли Макс свой почтовый ящик? Она дала объявление на прошлой неделе и не предупредила Макса, что он вскоре будет завален грудами писем от незнакомых женщин. Десять дней – десять долгих дней – она не видела Макса.– Вот я этого и не сделала. – Пегги взмахнула рукой в сторону лестницы. – Давай, прими душ и все такое, а мальчики закончат. Ты здорово потрудилась, Ариана, и я так рада, что делу наконец-то дан старт. Меня кошмары мучают, как представлю, что придется все это расчищать.– Не стоит волноваться, ма. – Ари потрепала мать по плечу. – А для чего у тебя тогда шестеро детей – надо ведь хоть изредка тебе помогать.– Тут ничего не возразишь. А вот ты… очень бы мне помогла, если б была полюбезнее с Максом.– Я и так с ним любезна – куда там. – Хороша любезность – слишком слабо сказано: ее ощущения при этих поцелуях – уж какая там любезность.– Он хороший парень, Ари.– Знаю, ма, знаю. Но мне очень скоро возвращаться к себе, не могу я связать себя с Максом, каким бы он ни был.– Делай как знаешь, дорогая. – Пегги только вздохнула. – В стороне ты от Род-Айленда с тех самых пор, как погиб Эдди. Отсюда-то убежать можно, но от прошлого все равно не убежишь.– Но я хотя бы могу вынести это прошлое, – еле слышно пробормотала Ари. – А мне больше ничего и не нужно.– Да, девочка, да… Вы с Эдди были близки, очень близки. Знаю, знаю, как ты его любила.Ари кивнула, не в силах вымолвить ни слова – слезы сдавили горло.– Но пора уже превозмочь эту боль, пора шагать дальше. Восемь лет одиночества – это очень много.– Я не была одинока.– Нет? – Пегги подняла брови.– Нет! – твердо ответила дочь.– Тебе уже тридцать два, – голос Пегги смягчился, – и ни мужа, ни любимого, ни детей.– Благодарю покорно за приятное напоминание.– Ты же понимаешь, девочка, – Пегги моргнула, – разве на уме у меня обидеть… Просто хочется видеть тебя счастливой.– А мне нужно, чтобы меня оставили в покое. Я сама решу, что именно сделает меня счастливой. – С этими словами Ари вышла из комнаты и направилась вверх по лестнице.Она не взяла очередную охапку барахла, чтобы отмести в пикап Кевина, а вернулась к себе в спальню, где Джой оставил три коробки с ее именем, нацарапанным на боковых стенках. Она отпихнула коробки в сторону и опустилась на кровать. «Не забывай – тебе тридцать два, а не тринадцать!» – велела она себе. И все-таки чувствовала себя как в тринадцать – и ненавидела это чувство. Каким образом ее семейству удается за считанные секунды превращать ее из квалифицированного преподавателя английского в глупого, одинокого ребенка? Стук в дверь – кто там еще?..– Войдите.– Я пришла извиниться. – Пегги осторожно приоткрыла дверь. – Я не имела права так с тобой говорить.Ари затопила внезапная волна благодарности.– Просто мы так по тебе скучаем… – И закрыла дверь.Ари вздохнула, ощущая, как возвращается покой. Что ж, куда лучше все же, когда тебя любят чересчур, чем когда не любят вообще. Не виновата она, случались дни, когда ее положение среднего ребенка в огромном, шумном семействе чуть не сводило ее с ума.Меньше чем через час Макс стоял у двери в дом Саймонов, ожидая, пока кто-нибудь отзовется на его стук. Ари, черт побери, придется вытаскивать его из этой кутерьмы, раз уж она его втянула. Однако его праведный гаев как-то увял, едва она открыла дверь и улыбнулась ему, весело прищурив темные глаза. Ее великолепный вид, и эта улыбка, и аромат – видно, только что из душа, – и этот простой розовый наряд, облегающий стройную фигуру и открывающий ноги до колен… Максу удалось, однако, подавить свои пещерные инстинкты – он очень старался сохранять бесстрастное, выражение.– Привет, капитан!– И тебе привет. – Он позволил себе мимолетную улыбку.Она отступила, чтобы пропустить его в дом, но он не сдвинулся с места.– Я не в гости пришел, Ари. Ночью вернулся в порт, а сейчас – прямо с почты.Разъяснений ей не требовалось.– Сколько?– Огромная кипа, сосчитать невозможно.Ари, кажется, очень довольна столь успешным развитием своего плана.– И где они?– В машине. Я еще не вскрывал.– О, отлично! Ждал меня?– Все решал – не выбросить ли в мусорный ящик и забыть о твоей этой безумной идее.– Но не выбросил.– А потом немного пришел в себя, – он вздохнул, – и задал себе вопрос, какого черта я буду здесь один делать, когда ты вернешься в свою Индиану?– В Монтану.– Да какая разница! Может, мне станет так одиноко, что я…– Тебе может стать здорово одиноко уже через десяток секунд, если не прекратишь меня дразнить.– Так хочешь взглянуть на эти послания?– Ты еще спрашиваешь!– Наверное, это все очень личное, знаешь – всякие женские откровения… Еще приревнуешь…– Да уж как-нибудь себя обуздаю. Пойдем-ка посмотрим, не отыщется ли достойные тебя претендентки.– Ари, мне все это вовсе не по душе. – Он опять рассердился.Она подошла вслед за ним к машине: ого, какая на кожаном сиденье груда корреспонденции.– Ба! Да ты прямо нарасхват!– Не желаю этим заниматься.– Среди них вполне может попасться какая-нибудь стоящая. Ты же, в конце концов, сам сказал: я могу попытаться найти для тебя подругу.– Должно быть, от долгого одиночества в море у меня помутился рассудок.Ари взяла одно письмо и принюхалась: от конверта сильно пахло духами.– Замечательно! Начнем с этого.– Не здесь, – проворчал он. – Я не собираюсь сидеть в раскаленной машине и тем более идти в дом, чтобы еще все твои присоединились к травле.– Тогда где?– На «Леди Миллион».– Прямо сейчас?– Нет, на уик-энд – как раз праздник благословения флота.– Да, знаю.Она это помнила. За последние двадцать лет День рыбака, в былые времена просто церемония благословения рыбацких лодок, чтобы защитить рыбаков от морских стихий, стал чрезвычайно популярен среди туристов. Они стекались на празднество: пикники на лодках, зрелище парада в гавани Спасения и даже кросс любителей пробежаться десяток миль по улицам Наррагансетта – все их привлекало.– Поедем на «Миллион»! Проведи со мной этот день.– А что, ты пропустишь целый день путины?– Там требуется кое-какой ремонт, а нужные части мы только заказали. Да и… у меня на заводе много дел.– Неважно я себя всегда чувствую на море. – Может, он передумает.– В таком случае я выброшу все письма за борт.– Ты просто невыносим, – со смешком ответила она.Ей уже очень хотелось прочитать письма. Этот человек становился ей небезразличен. И все равно, она ни за что не позволит себе влюбиться в него, пусть даже Макс необыкновенный, удивительный парень, заслуживающий большего, чем одинокие ночи с приятелями-рыбаками. Она нужна ему не больше, чем он ей.– Ну, любовь моя, что ты скажешь? Едем?– Я не твоя любовь.– Это оборот такой.Ари взвесила все варианты. В предстоящем празднике ей так или иначе придется участвовать. И она определенно предпочитает провести день с Максом, чем с собственной семьей: что-то они больше обычного действовали ей на нервы.– Ладно, – подвела она итог. – Решено.– Я не обещал, что буду встречаться с кем-то из них.Послеполуденное солнце припекало плечи Ари; она сидела на палубе и в упор смотрела на Макса, облокотившегося на поручни. Ей пришлось-таки потрудиться: тщательно разобрать груду писем, разложить их по кучкам: «Ни за что в жизни!», «Вполне возможно» и «Достойны рассмотрения». И теперь она потрясала этой последней перед носом у Макса.– Тогда что же это, по-твоему, такое? Выпускные сочинения, что ли? Эти женщины хотят с тобой познакомиться!– А я с ними не желаю знакомиться!Вздохнув, Ари шлепнула письма на палубу рядом с собой и рассеянным жестом поправила бретельки купальника, чтоб не слишком открывал грудь. Одна из ярко-желтых полосочек все время сползала с плеча, и Ари, в конце концов, сдалась – черт с ней.– Нужно быть осторожной, а то сгоришь.– Я осторожна.– Тебе понравилось?– Да. – Она улыбнулась Максу, на короткий миг задержав на нем взгляд. – Замечательный день! Очень тебе признательна, что не вышел из залива.Удивительно, но все так и было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23