Крестьянин не заставил себя долго упрашивать и набил себе полные карманы, сколько туда влезло. Потом он пошёл в харчевню и стал свои деньги считать. А меняла шёл за ним следом и слыхал, как крестьянин ворчал про себя:
– Вот король-то мошенник какой, здорово меня надул! Если бы он выдавал мне деньги сам, то я знал бы, по крайней мере, что имею, а теперь откуда мне знать, правильно ли то, что я наугад себе сунул в карман!
– Спаси господи, – сказал про себя меняла, – он говорит непочтительно о нашем короле, побегу-ка я донесу ему об этом и получу за это награду, а его вдобавок ещё и накажут.
Услыхал король про такие речи крестьянина, разгневался и велел позвать менялу и привести с собой грешника. Побежал меняла к крестьянину:
– Вы, – говорит, – должны явиться тотчас к королю, вот так, в чём стоите.
– Я уж лучше знаю, как подобает, – ответил крестьянин, – сперва велю пошить себе новую куртку; ты думаешь, что человек, у которого столько денег в кармане, может явиться в старой, поношенной куртке?
Понял меняла, что крестьянина без новой куртки не увести, а он боялся, что гнев у короля пройдёт, а идти-то ведь за наградой ему, а крестьянину за наказаньем, – вот и говорит он:
– Я готов вам по дружбе одолжить на короткое время прекрасный камзол. Уж чего не сделает человек из любви к ближнему!
Это крестьянину понравилось, он надел камзол менялы и пошёл с ним вместе. Сообщил король крестьянину про злые его речи, о которых донёс ему меняла.
– Эх, – сказал крестьянин, – что говорит меняла, то всегда бывает неправдой, от него ни одного верного слова не дождёшься. Вот он станет ещё утверждать, что я и камзол его надел.
– А что ж, – крикнул меняла, – разве камзол не мой собственный? Разве не одолжил я его вам по дружбе, чтобы вы могли явиться к королю?
Услыхал это король и говорит:
– Одного уж из нас – или крестьянина, или меня, – а меняла, наверно, надул, – и он велел в доплату ему отсчитать ещё звонких талеров. А крестьянин воротился домой в новом камзоле и говорит:
– Вот на этот раз ловко сошло.
8. Чудаковатый музыкант
Жил-был однажды на свете чудаковатый музыкант. Шёл он раз по лесу один-одинёшенек и раздумывал о всякой всячине; но когда ему думать было уж не о чём, он молвил про себя:
– Время в лесу тянется медленно, надо бы себе подыскать доброго товарища.
Он взял скрипку, которая висела у него за спиной, и стал на ней наигрывать что-то весёлое, да так, что было слыхать по всему лесу.
Вскоре выбежал из лесной чащи волк.
– А-а, вот и волк явился! Его-то я меньше всего хотел бы видеть, – сказал музыкант.
Но волк подступил ближе и говорит ему:
– Ох, милый музыкант, как ты, однако, хорошо играешь! Так и я бы непрочь научиться.
– Этому делу недолго обучиться, – ответил ему музыкант, – только ты должен исполнить всё, что я тебе велю.
– О-о, музыкант, – сказал волк, – я буду тебя слушаться, как ученик своего учителя.
Музыкант велел ему идти вслед за собой. Вот прошли они часть дороги вместе, подошли к старому дубу; и было внутри него дупло, а посредине дерево было расщеплено.
– Смотри, – сказал музыкант, – если хочешь научиться играть на скрипке, то заложи передние лапы в расщелину.
Волк послушался, а музыкант тем временем быстро поднял с земли камень и загнал волку обе лапы в расщелину, да так крепко, что тот оказался в ловушке и нельзя ему было и пошевельнуться.
– А теперь жди меня, пока я вернусь, – сказал музыкант и пошёл своей дорогой дальше.
Прошло ни много ни мало времени, и говорит музыкант опять про себя: «Здесь, в лесу, время тянется долго, надо бы себе раздобыть другого товарища». Он взял свою скрипку и заиграл на весь лес. Вскоре, пробиваясь через заросли, явилась лиса.
– Ах, вот и лиса явилась! – сказал музыкант. – Но видеть её у меня нет особой охоты.
А лиса подошла к нему и говорит:
– Ой, милый музыкант, как ты прекрасно играешь! Так бы и мне тоже хотелось научиться.
– Что ж, научиться этому можно быстро, – сказал музыкант, – только ты должна исполнять всё, что я тебе велю.
– О музыкант, – ответила лиса, – я буду тебя слушаться, как ученица своего учителя.
– Ступай за мной, – сказал музыкант.
Вот прошли они часть пути и подошли к тропе, по обеим сторонам которой росли высокие кусты. Тут музыкант остановился, пригнул с одной стороны орешничек до самой земли, наступил на его верхушку ногой, а с другой стороны нагнул другое деревцо и говорит:
– Ну, что ж, лисонька, ежели ты чему-нибудь хочешь научиться, то протяни-ка мне свою левую переднюю лапу.
Лиса послушалась, – и музыкант привязал её лапу к левому стволу дерева.
– А теперь, лисонька, – сказал он, – протяни мне правую, – и привязал лапу к правому стволу дерева. Потом он посмотрел, прочно ли завязаны узлы, и отпустил лису; и вот поднялись деревья вверх и подбросили лисичку высоко-высоко; она повисла в воздухе и стала трепыхаться.
– А теперь дожидайся меня, пока я вернусь, – сказал музыкант и двинулся дальше.
И опять говорит про себя: «Время в лесу тянется медленно; надо бы мне найти себе другого товарища». Он взял свою скрипку, и разнеслись звуки по всему лесу. Вот прискакал к нему зайчик.
– Ах, зайчик явился! – сказал музыкант. – А я-то его и не звал.
– Ох, милый музыкант, – сказал зайчик, – как ты прекрасно играешь на скрипке, хотел бы и я научиться так играть.
– Этому делу быстро можно научиться, – сказал музыкант, – только ты должен делать всё, что я тебе велю.
– О музыкант, – ответил зайчик, – я буду тебя слушаться, как ученик своего учителя.
Прошли они часть дороги вместе, подошли к лесной поляне; а стояла там осина. Привязал музыкант зайчику на шею длинную бечёвку, а другой конец прикрепил к дереву.
– Ну, зайчик, а теперь обеги-ка двадцать раз вокруг дерева, – крикнул музыкант.
Зайчик послушался, обежал двадцать раз вокруг осины, и двадцать раз обкрутилась бечёвка вокруг ствола, и зайчик был пойман; и как ни тянул он и ни грыз бечёвку, она только больше и больше врезалась в его нежную шею.
– А теперь дожидайся, пока я назад вернусь, – сказал музыкант и двинулся дальше.
А волк тем временем всё дёргался, тянул, кусал камень и трудился до тех пор, пока не высвободил лап и не вытащил их из расщелины. Разгневанный, разъярённый, он кинулся вслед за музыкантом и решил его разорвать. Увидала лиса бегущего волка, начала выть и завопила во всё горло:
– Братец мой волк, ступай ко мне на помощь, меня музыкант обманул!
Нагнул волк деревья, перегрыз верёвки и освободил лису; и отправились они вместе, чтоб отомстить музыканту. Они нашли привязанного зайчика, освободили его тоже, а потом все вместе кинулись на поиски своего врага.
А музыкант, идя по дороге, заиграл опять на своей скрипке, но на этот раз ему посчастливилось больше. Его игру услыхал один бедный дровосек, и он невольно бросил свою работу и пришёл с топором в руке, чтобы послушать музыку.
– Наконец-то явился ко мне настоящий товарищ, – сказал музыкант, – ведь я-то искал человека, а не диких зверей.
И он начал играть на скрипке, и играл так прекрасно и с таким мастерством, что бедняк стоял, как зачарованный, и сердце у него ширилось от радости. И когда он стоял, явились волк, лиса и зайчик; и заметил дровосек, что они замышляют что-то недоброе. Поднял тогда дровосек свой острый топор и стал впереди музыканта, словно желая этим сказать: «Кто посмеет его тронуть, берегись, – тому придётся дело иметь со мной!» Испугались тогда звери и убежали назад в лес, а музыкант сыграл дровосеку ещё раз, в знак благодарности, и пошёл себе дальше.
9. Двенадцать братьев
Жили когда-то король и королева; они жили между собой в мире и согласии, и было у них двенадцать детей, но всё одни только мальчики. Вот и говорит раз король своей жене:
– Если тринадцатый ребёнок, которого ты родишь, будет девочкой, то двенадцать мальчиков надо будет убить, чтобы у неё и богатства было больше и чтобы ей одной досталось всё королевство.
И велел король сделать двенадцать гробов, наложить в них стружек, и лежало в каждом по маленькой подушечке; эти гробы были поставлены в потайной комнате, а ключ от неё он отдал королеве и велел ей никому о том не рассказывать.
И сидела мать день-деньской такая грустная и печальная, что младший её сын, бывший всегда при ней неотлучно, которого она назвала, по-библейски, Вениамином, стал её спрашивать:
– Милая матушка, отчего ты такая печальная?
– Милое дитятко, – ответила она, – я об этом сказать тебе не могу. – Но он не давал ей покоя, пока она не пошла и не открыла комнату и не показала ему двенадцать готовых и наполненных стружками гробов. И сказала она:
– Мой милый Вениамин, эти гробы твой отец велел приготовить для тебя и твоих одиннадцати братьев. Если у меня родится на свет девочка, то все вы будете убиты и в них похоронены.
Она рассказывала ему об этом со слезами на глазах, а сын её утешал и говорил:
– Не плачь, милая матушка, мы что-нибудь да придумаем и отсюда уйдём.
– Уходи вместе со своими одиннадцатью братьями в лес, пускай кто-нибудь из вас взберётся на самое высокое дерево и всё время стоит там на страже и смотрит на башню нашего замка. Если родится у меня сыночек, я подыму белый флаг, – и вы можете тогда вернуться; а родится у меня дочка, я подыму красный флаг, – тогда вы убегайте как можно быстрее, и да хранит вас господь бог. Каждую ночь я буду вставать и за вас молиться: зимой – чтобы вы согрелись где-нибудь у костра, а летом – чтобы не погибли от зноя.
Она благословила своих сыновей, и они ушли в лес. Каждый из них стоял по очереди на страже на высоком дубу и глядел на замковую башню.
Так прошло одиннадцать дней, и настал черёд стоять на страже Вениамину; и увидел он, что поднят на башне флаг; но флаг был не белый, а красный как кровь, и он предвещал, что всем им придётся погибнуть. Услыхав об этом, братья разгневались и сказали:
– Неужто мы должны погибнуть из-за какой-то девочки! Поклянёмся за это отомстить! Где только ни встретим мы девочку, пусть прольётся её красная кровь!
Затем они двинулись дальше, в самую чащу лесную, туда, где было ещё темнее и глуше; и нашли они там небольшую заколдованную избушку, и она стояла пустая. И они сказали:
– Мы поселимся здесь; ты, Вениамин, как самый младший и самый слабый, будешь оставаться дома и вести хозяйство, а мы будем ходить на охоту и добывать пищу.
И они ходили в лес, били зайцев, диких косуль, птиц и голубей – всё, что в пищу годилось, и приносили домой свою добычу Вениамину, и он должен был приготовлять еду, чтобы они не голодали. И прожили они в той избушке целых десять лет, и время пролетело совсем незаметно.
А дочь, которую родила королева, за это время успела вырасти; была она сердцем добрая, лицом красивая, и была на лбу у неё золотая звезда.
Однажды в замке стирали бельё, и она заметила двенадцать мужских рубашек и спросила у матери:
– Чьи это рубашки, на отца ведь они слишком малы?
Ответила ей мать с тяжёлым сердцем:
– Милое дитя, это рубашки твоих двенадцати братьев.
Девушка спросила:
– А где же мои двенадцать братьев, я никогда о них ничего не слыхала.
– Бог весть, где странствуют они теперь по свету, – ответила мать и привела дочь к потайной комнате, открыла её и показала ей двенадцать наполненных стружками гробов и маленькие подушечки.
– Эти гробы, – сказала она, – были приготовлены для твоих братьев, но они тайно ушли из замка, когда ты родилась, – и она рассказала ей, как всё это произошло.
Девушка сказала:
– Не плачь, милая матушка, я пойду и разыщу своих братьев.
Она взяла двенадцать рубашек и ушла. Попала она как раз в тот самый дремучий лес. Шла она целый день и под вечер подошла к заколдованной избушке. Она вошла и увидела там мальчика, он спросил у неё:
– Ты откуда пришла и куда идёшь? – Он удивился, что она такая красивая, что на ней королевское платье, а на лбу золотая звезда.
– Я королевна, – ответила она, – ищу своих двенадцать братьев и буду искать их повсюду на свете, где есть только синее небо, пока не найду их.
И она показала ему двенадцать рубашек, которые принадлежали её братьям. И понял тогда Вениамин, что это его сестра, и сказал:
– Я твой младший брат Вениамин.
Она от радости заплакала, и Вениамин тоже, и стали они целовать и обнимать друг друга. И он сказал:
– Милая сестрица, я должен тебя предупредить, что мы с братьями поклялись убивать всякую девушку, какую встретим, потому что из-за девушки мы должны были покинуть своё королевство.
– Что ж, я охотно умру, – сказала она, – если этим смогу спасти своих двенадцать братьев.
– Но я не хочу, – ответил он, – чтобы ты умерла, спрячься вот в этот чан, пока не придут одиннадцать братьев, а я уж как-нибудь их отговорю.
Она так и сделала. Когда наступила ночь, братья вернулись с охоты, и был готов для них ужин. Они сели за стол, начали есть, и спрашивают Вениамина:
– Ну, какие у тебя новости?
– А разве вы ничего не знаете? – сказал Вениамин.
– Нет, – ответили они.
А он продолжал:
– Вы были в лесу, а я оставался дома, но знаю больше, чем вы.
– Так расскажи нам.
– Хорошо, – сказал он, – только пообещайте мне, что первую девушку, какую мы встретим, убивать не станем.
– Да, – воскликнули они, – мы её помилуем, только расскажи нам всё.
И он сказал:
– А наша сестра здесь.
Он поднял чан, и вот вышла оттуда королевна в своей королевской одежде, с золотою звездой на лбу; и была она так прекрасна, нежна и мила. Они все обрадовались, кинулись к ней на шею, стали её целовать и полюбили её от всего сердца.
И осталась она вместе с Вениамином в избушке и стала помогать ему по хозяйству. Одиннадцать братьев ходили в лес, ловили диких косуль, птиц и голубей, чтобы было что есть, а сестра с Вениамином готовили пищу. Она ходила собирать хворост, чтобы было на чём варить еду, а вместо овощей собирала разные травы и ставила в печь горшки, чтобы к приходу одиннадцати братьев приготовить им ужин. Она следила в избушке за чистотой и порядком, убирала постельки, чтобы были они чистые и свежие; и братья были всегда довольны и жили с ней все очень и очень дружно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15