«Помогите».
— Может, ты попробуешь подползти под брус и чуть приподнять его… — сказала мне Принцесса. Я так и сделал, но чуть было не лопнул от натуги. Казалось, я приподнял весь чертов замок. Ей же удалось ухватить его за плечи и вытащить. Я снова опустил брус на те самые два дюйма, на которые до этого приподнял, и выбрался обратно. Секунду спустя тонны камней обрушились на то место, где я только что находился.
— Боже! — только и смог произнести я.
Принцесса наставила на Роделя фонарик в одной руке и кольт в другой. Никто ничего не говорил. Я обшарил его. Кобура на плече была пуста, и в карманах тоже оружия не было.
Принцесса убрала кольт в карман, и мы еще раз уставились на этот чертов тоннель. У меня в рюкзаке был моток веревки, но нельзя было выбраться наверх и поднять Роделя, как ведро из колодца. Я не имел ничего против того, чтобы он попытал удачу, но этот проход был загроможден разными обломками и от неосторожного движения мог закупориться.
Если попробовать протащить калеку по такому проходу, он будет застревать на каждом шагу. Если приложить больше силы, то его обязательно завалит. Я смотрел на Принцессу и ждал, что она скажет, хотя предполагал, каким будет ее решение, и от этого желудок у меня съежился, словно мяч для гольфа.
Наконец она сказала с легким раздражением:
— Ну, хватит мешкать, Вилли. Вперед. Сначала ты, потом я с ним. Буду помогать ему в трудных местах.
Я хотел вступить в спор, но знал, что это без толку. Я сильней, и мне сподручнее тянуть веревку с живым грузом на конце. Я подтащил Роделя к началу подъема, обвязал конец веревки у него под мышками, другой конец обвязал вокруг себя и начал восхождение. Жуть, да и только… Все вокруг дрожало, в том числе и я сам. Но, слава Богу, обошлось без обвалов, и мне удалось добраться до дырки в полу комнаты первого этажа. Тогда я стал выбирать веревку.
Снизу я услышал голос Принцессы: «Нормально, Вилли». Потом полминуты спустя она крикнула: «Стоп», и я перестал выбирать веревку. Потом я услышал шорох и падение камешков. Это длилось вечность, и меня разбирал такой страх, что я с трудом напоминал себе о необходимости дышать. Наконец она крикнула: «Давай». Так продолжалось долго — то я выбирал веревку, то она кричала «стоп» и начинались шорохи и звуки от падения камней, отчего я старел сразу на несколько лет. Но она медленно, но верно вытаскивала этого гада из ловушки. Наконец я увидел ее голову. Она лежала на спине, а туловище Роделя было у нее в ногах, Это был единственный способ протащить его через все сложные участки. Но она не торопилась, и мне пришлось сильно поработать над собой, чтобы продолжать действовать в прежнем темпе, без ускорений.
На подъем ушло десять минут. Затем они оба оказались на прочном участке — разумеется, прочном по сравнению с тем, что было вокруг.
— Малоприятное путешествие, — сказала Принцесса и вытерла грязный лоб грязным рукавом свитера.
Я так обрадовался, что еле удержался от того, чтобы не стиснуть ее в объятьях. Я вынул отмычку, открыл замок решетки и распахнул окно. Потом мы выбрались наружу и, не останавливаясь, быстро преодолели расстояние от замка до внешней стены.
Я прислонил Роделя к стене, а сам начал разбираться с воротами. Принцесса сказала:
— Дай немножко передохнуть, Вилли.
Она села, скрестив ноги, выложила руки на колени и выпрямила спину. Потом начала медленно вдыхать-выдыхать воздух. Глаза ее были открыты, но она ничего не видела. Это был прием Сиваджи для расслабления. Конечно, если бы мы были вдвоем, она просто поплакала бы минуту, это помогает ей привести себя в порядок, но такое она себе позволяет, лишь когда вокруг нет посторонних.
Я отпер ворота, зажег сигарету, сделал несколько шагов в сторону замка. Снаружи он выглядел так, словно ничего не случилось. Внешние стены устояли. Светила полная низкая луна. Было шесть тридцать, и до рассвета оставалось еще далеко.
Вдруг у меня зазвенело в ушах — верный признак надвигающейся беды. Я обернулся. У Роделя в руках появился маленький пистолет. Он сидел у стены и, положив пистолет на левую руку, целился в Принцессу.
Уж не знаю, как я прозевал этот пистолет при обыске. Но Родель собирался, как и задумал раньше, убить ее на глазах у меня. И тем самым распять меня на всю оставшуюся жизнь.
Я не мешкаю с холодным оружием, но никогда до этого я не вынимал и не метал нож с такой стремительностью, как сейчас. До Роделя было двадцать шагов: с такого расстояния я могу раздолбать спичечный коробок, но теперь нужно было действовать наверняка.
Я не видел его грудь — он загораживал ее рукой. Зато над предплечьем белело его горло. Первый нож задел руку с пистолетом и вошел ему в шею. Родель дернул рукой, и грянул выстрел. Пуля полетела в сторону замка. Раздался звон разбитого стекла, и в этот момент второй нож вонзился ему в сердце.
Родель упал набок, причем совершенно бесшумно. Принцесса медленно повернула голову, а я подошел к трупу Роделя. Его правая штанина была задрана почти до колена, и там в районе икры я увидел два слоя клейкой ленты.
Принцесса уже стояла рядом со мной. Взгляд у нее был немножко странным, потому как это происшествие вдруг вырвало ее из восстановительной гимнастики. Я показал на труп и сказал:
— Пистолет был у него приклеен пластырем к ноге. Извини, Принцесса, зевнул…
— Думаешь, я бы его обнаружила? — отозвалась она.
Я промолчал. Мы подняли Роделя и двинулись к замку. Снова проникли в него через окно. У той дыры, из которой мы его вытащили, я извлек из трупа оба ножа. Родель умер мгновенно, и крови практически не вытекло. Я пихнул труп в дыру головой вперед. Он проехал так футов шесть, потом застрял.
Я стал прыгать по полу и топать, все вокруг скрипело и стонало, но нового обвала не получилось. Тогда я достал вторую гранату, выдернул чеку и бросил в дыру. Она ударилась о Роделя, потом проскочила дальше.
Мы не стали мешкать, а стремглав выскочили из окна и побежали к воротам. Пять секунд спустя грянул взрыв, после чего снова послышался грохот обрушивающихся камней и балок. Мы вернулись и глянули в окно. Родель присоединился к своим дружкам, и, похоже, их еще долго никто не потревожит. Вряд ли найдется безумец, который пожелает восстанавливать замок Гленкрофт.
Мы вышли из ворот. Там был большой камень. Модести сказала:
— Вилли, — и повернулась ко мне.
Я обнял Принцессу, сел на камень, посадил ее себе на колени, крепко прижал к груди. Она всегда плачет беззвучно. Я только чувствовал, как ее сотрясает дрожь, и на шее у меня появились теплые капли. Она плачет не часто, но это дельце оказалось и впрямь нелегким. Особенно для нее.
Теперь я почувствовал себя полной противоположностью того мальчика, которому она вправляла плечо. Я вдруг ощутил себя великаном, исполином. Я нес какую-то чушь, шутил, пока она не успокоилась и не затихла в моих объятьях. Затем она села, взяла у меня платок, высморкалась и улыбнулась.
— Венг сидит в спортзале на «Мельнице» и караулит Фитча, — сказал я.
Мы встали и двинулись туда, где я оставил машину. Теперь там их было две. Мы увидели леди Джанет Гиллам с винтовкой и Малыша Джока Миллера.
— Она собралась заявиться в замок на восходе, — сказал Джок. — Никак не мог ей помешать. Если бы она не вернулась через десять минут, мне нужно было звать полицию.
Что ж, в Шотландии полиция быстро примчалась бы выручать леди Джанет Гиллам, только вряд ли они застали бы ее в живых.
— Привет, Джанет! — сказала Принцесса. — Спасибо за помощь. — Ее интонации были куда красноречивее слов.
Джанет улыбнулась и весело предложила:
— У Джока в гараже есть душ. Поехали поскорее.
— Я с Джоком, — сказала Принцесса и села в «ягуар», предоставив «ровер» в наше с Джанет распоряжение.
— Ну, много у тебя под этой грязью синяков и шишек? — весело начала Джанет, но голос ее задрожал.
Мне хотелось обнять ее и успокоить, но я был слишком уж грязный и потому сдержался, но Джанет сказала дрожащим голосом:
— К черту грязь. Мы же не деревянные, и Принцесса видела, что я вот-вот разревусь, потому и оставила нас наедине. Обними меня, Вилли.
Я так и сделал. Второй раз за эти десять минут я обнимал женщину. Но об этом я не стал рассказывать Джанет.

1 2 3 4 5