Дионис - хтоническое божество, тесно связанное не только с весенним оживлением природы, но и с типично хтоническим оргиастическим буйством, со смертью и подземным миром Дионис - матрица более поздних балканских вампиров, мифологический, религиозный прототип фольклорно-поэтического персонажа. Кроме прочего он обладал даром пророчества - дельфийский оракул, в позднейшие времена посвященный светлому богу Аполлону, поначалу был оракулом именно Диониса в его подземной, страшной ипостаси расерзанного титанами Загрея. Кстати, и волк на самом деле сопровождает как Диониса - Великого Ловчего - так и Аполлона, к тому же, имеющего обыкновение самостоятельно превращаться в волка. Поскольку мы занимаемся не анализом мифологии и генезиса языческих богов, а их трансформациями в современной литературе, примем в дальнейшем ту точку зрения, что говорить можно о неких общих чертах, характерных и для Диониса, и для Аполлона. А они суть таковы: волк и вампир - ипостаси данного существа, отражение его хтонической, подземной природы. Хтоническая природа выражается также в связи с растительным миром. И одновременно этот волк-оборотень-вампирДионис является еще и культурным героем, одаряющим человечество... дурманом. Будь то вино, опий и прочие наркосодержащие вещества. Почему именно так? Видимо, потому что, будучи владыкой или, во всяком случае, посланцем Мира Смерти, он повелевает снами и видениями. Ведь сон как состояние, близкое к смерти, фигурирует во в сех мифологических системах Гипнос и Танатос у греков родные братья. А у евреев сон - одна шестидесятая доля смерти. То есть, то же самое, но в ослабленном виде... Плюс к тому Дионис обладает профетическим даром - способен раскрывать герою загадки прошлого, настоящего и будущего. Однако заметим также, что эти разгадки-пророчества обычно выражаются иносказательно и могут иной раз вызвать у заказчика ошибочные представления и действия. И еще заметим, что для получения разгадок требуется жертвоприношение.
Вернемся к нашему герою, явившемуся в Новый Свет именно с Балканского полуострова. Присмотримся к нему повнимательнее. Вот, например, каким представляется его первое появление на книжных страницах (роман "Игла"):
"Вульф поднял свою огромную голову. Сам же он был настолько огромен, что если бы на его плечах появилась голова обычного человека, то она была бы вовсе незаметной для постороннего глаза."
"Туша весом в седьмую часть тонны..."
Объемы Вульфа здесь явно превосходят объемы даже очень крупного и тучного человека. Он производит впечатление скорее ожившей статуи или какого-то сказочного чудовища, нежели человека. А вот в романе "Требуется мужчина":
"...Вульф огромной глыбой восседал в кровати, со всех сторон обложенный подушками, а на одеяле покоился поднос с завтраком. Как всегда, ровно в восемь утра, Фриц приносил завтрак в его спальню на третьем этаже. Стрелки на часах сейчас показывали восемь пятнадцать, а потому в ненасытной утробе великого сыщика уже исчезли персики, сливки, изрядная часть здоровенного ломтя бекона и две трети яичницы, не говоря уж о кофе и пюре из зеленых томатов. Хотя черное шелковое одеяло было откинуто, приходилось приглядываться, чтобы уловить границу между ядовито-желтой перкалевой простыней и пижамой такого же замечательного цвета... Гора в желтой пижаме чуть колыхнулась..."
Возвращение на Балканы
Прочитав несколько описаний, подобных приведенным выше, начинаешь представлять себе не обычный дом в Нью-Йорке, а скорее, святилище, в котором, скрытое от посторонних глаз, обитает некое грозное божество.
Кстати, связанное с растительным миром - вряд ли стоит в очередной раз напоминать читателю о любви к орхидеям и о том, что Вульф все свободное время проводит в оранжерее, выращивая эти экзотические цветы.
Обращаю ваше внимание на то, о чем говорилось в предыдущей главе - об удивительном пристрастии Великих Сыщиков к цветам, к растениям (Кадфаэль, Кафф и т.д.), о том пристрастии, которое, как я полагаю, они унаследовали от своего прототипа - бога умирающей и воскресающей природы ДионисаЗагрея.
И еще одна деталь - из уже процитированного отрывка - черно-желтая гамма спальни-святилища Неро Вульфа. Дионис в грозной своей ипостаси судьи-преследователя являлся обычно в образе леопарда или барса, желтая шкура которого испещрена черными пятнами.
"Слишком тучен наш сын..." - кажется, так говорила королева датская Гертруда по поводу Гамлета. Нет-нет, я не оговорился и ничего не перепутал. Просто об этой особенности датского принца почему-то вспоминают крайне редко - чаще в инсценировках и экранизациях Гамлет выглядит худощавым меланхоликом, а на процитированные слова Гертруды не обращают внимания - или попросту опускают их. Можно, конечно, объяснить это замечание Шекспира, например, тем, что актер, первым исполнявший роль Гамлета, был несколько полноват, вот драматург и обыгрывает это. Но можно истолковать данную черту иначе - предположив, что тучность Гамлета равно, как и тучность нашего героя, - черта, унаследованная персонажами литературы от персонажей мифов. Вспомним, что трагедия первоначально родилась из дионисийских мистерий об умирающем и восресающем боге. Тучность трагического героя в данном случае - напомниание о его древней ипостаси - боге подземного мира Дионисе.
Изначально природа, Мать-Земля первоначально олицетворялась женским существом - Великой Богиней, Кибелой, Реей, Геей, Эрешкигаль-Иннаной и так далее. Самые древние, архаические изображения их, дошедшие до наших дней - каемнные и костяные женские фигурки, с едва намеченными чертами лиц, зато с тщательно вырезанными грузными до карикатурности телами. Тучность последующих персонажей - будь то герои мифов или персонажи куда более поздних литературных произведений - это напоминание об их изначально женской природе богов второго поколения, заменивших Великую Богиню.
Габариты Вульфа - того же происхождения. И с тем же связана еще одна характерная черта, накрепко впечатавшаяся в память читателя - нелюбовь к каким бы то ни было перемещениям, малоподвижность. Что же до " женственности" - тут представляется интересным обратить внимание на пародийную серию детективных романов, написанную современником Стаута, не менее знаменитым Эрлом Стенли Гарднером.
В этих романах, написанных Гарднером под псевдонимом Александр Фэр, Неро Вульф вдруг травестировался в стокилограммовую дамочку Берту Кул частную сыщицу, с помощником по имени Дональд Лэм, пародийным двойником Арчи Гудвина. Лэм обладает всеми чертами своего "альтер эго" - он тоже остроумен, ироничен, грубоват, охотно пускает в ход кулаки. Он столь же популярен у представительниц прекрасного пола. Правда, в какой-то момент, когда читатель уже нарисовал в своем воображении Арчи-2, вскользь роняется фраза насчет его роста. А рост у этого мордобойца, питуха и ловеласа... что-то около полутора метров.
Вернемся к Вульфу. Итак, существо огромных размеров, большую часть времени проводит в оранжерее, выращивая экзотические цветы, которые раздаривает всем желающим. Обжора и гурман. Из дома старается не выходить (внешне это связано с чрезмерным весом).
Все так. Но вот в романе "Черная гора" Неро Вульф в сопровождении неизменного Арчи Гудвина вынужден отправиться на свою родину - на Балканы. И здесь, в течение буквально нескольких страниц, с ним происходит совершенно невероятная метаморфоза!
"Вулф спокойно двинулся по скалистой плите, я последовал за ним... Он предпочитал идти , карабкаясь вверх а не понизу, и я решил, что он просто чудит... Он ориентировался по звездам, а я в это не верил. Тем не менее, он знал, где мы находимся. Например, спустившись со склона, после того, как мы отмахали не меньше восьми миль, он резко свернул вправо, еле протиснувшись между двумя огромными валунами, прошел через россыпь зубчатых скал и, остановившись перед скалой, вертикально вздымавшейся вверх, протянул руки и затем поднес их к лицу. Я догадался по звукам о том, что он делает: он подставил руки под струйку воды, падающей вниз, и пил ее..."
Дальше - больше. Мало того, что Вульф вдруг превратился в заправского альпиниста (при том, что в Нью-Йорке он даже в любимую орхидейную оранжерею поднимается в специальном лифте!), так он еще и в единоборство с противниками вступает, не моргнув глазом: "Я развернулся влево и остолбенел. Буа, привалившись спиной к стене, по-волчьи ощерился, держа перед собой нож, а Вульф, вытянув перед собой тесак, наступал на него в классическом боевом полуприседе".
Ни дать ни взять - греческий Антей (кстати, сын Матери Земли, Геи), неуязвимый на собственной территории, - но становящийся беспомощным в отрыве от нее. Вот финальная сцена - уже в Нью-Йорке, по возвращении из Черногории: "Я едва успел нащупать в кармане свой "марли", когда Зов уже выстрелил. Вульф качнулся вперед и упал".
***
Неожиданнее всего Неро Вульф раскрывается в продолжениях, пародиях и трансформациях, которые он претерпевает в книгах других авторов - не Рекса Стаута. Если герой Конан Дойла приобрел в дальнейшем прямую новую жизнь стараниями целых поколений писателей-детективщиков (от Адриана Конан Дойла и Джона Диксона Карра до Эллери Куина и Николаса Мейера), то Вульф продолжает существовать в непрямом варианте и под разными именами. Об одном мы уже вспоминали. Но Гарднер-Фэр всего лишь подтрунивает над коллегой по перу, его не лишенное пародийности подражание можно рассматривать как дружескую шутку, не касавшуюся глубинных и, прямо скажем, страшноватых черт образа Вульфа, то в дальнейшем трансформации великого сыщика перешли на иной уровень.
Можно вспомнить о фэнтэзи-детективах Глена Кука, живописующих приключения частного детектива Гаррета. Гаррет обитает в типичном для мира фэнтэзи городе Танфейре, населенном, помимо людей, самыми разными персонажами: не только традиционно-фольклорными эльфами, гномами, гоблинами, троллями и прочими, но и странными существами, являющимися сугубым плодом авторской фантазии. Сам Гаррет - типичный "сыщик-noire", фантазийный брат-близнец Филиппа Марлоу, Лу Арчера или Сэма Спейда (роман Кука, "Седая оловянная печаль", к примеру, - калька с одного из детективов Р.Чандлера). И как таковой - двойник Арчи Гудвина, относящегося к той же компании крепких неунывающих парней с хорошими могзгами, кулаками, реакцией - и при том меланхоличных романтиков. Несмотря на то, что расследования Гаррета лежат в области магической, главным инструментом его является дедукция. Причем не только и не столько его собственная, сколько дедукция его друга и партнера, странного субъекта по прозвищу... Покойник: "Покойник возвышался грудой гниющей плоти в огромном деревянном кресле посреди комнаты... Начнем с того, что он и не человек. Он логхир, редкая порода, лишь отдаленно напоминающая человека. Весит четыреста фунтов с гаком... Покойником его звали уже в те незапамятные времена, когда мы только встретились. Меткое уличное прозвище, возникшее благодаря тому, что ко дню нашей встречи он был мертв уже четыре сотни лет. Тем не менее, он логхир, а логхиры славятся тем, что ничего не делают впопыхах. И особенно не торопятся отбрасывать копыта. До меня доходили слухи, что четыреста лет жизни после смерти для них далеко не предел..." Со своим партнером и другом логхир общается телепатически, фактически направляя расследование в нужное русло. При этом обожает изъясняться загадками - точь-в-точь Неро Вульф, порой сбивающий с толку не только соперника - инспектора Крамера, - но и помощника Гудвина (помните особенности пророчеств Дельфийского оракула?).
Еще удивительнее метаморфоза, которую парочка Гудвин-Вульф претерпела под пером немецкого писателя Герта Прокопа в книге фантастических детективов под названием "Кто украл голени". Гудвин продолжает уменьшатся - теперь уже это не коротышка Дональд Лэм, а настоящий лилипут Тимоти Тракл по прозвищу "Тайни". Что касается Вульфа, то малоподвижность и не совсем человеческая природа великого сыщика превратила его в персональный компьютер по имени "Наполеон" (намек на "Нерона" Вульфа?). Что, впрочем, не мешает обоим сохранить главные черты обоим: Тайни ухлестывает за дамами направо и налево, а Наполеон "сидит" неподвижно на сто первом этаже нью-йоркского небоскреба в апартаментах Тимоти Тракла и вещает фразами-ребусами, в которых содержится разгадка сложнейших детективных загадок. Правда, по вполне естественным причинам, страсть к цветам и гурманство от Наполеона перешли к сыщику-лилипуту. Кстати, любопытен в этом цикле еще один персонаж. Дамочка по имени Дебби, по кличке " Трясогузка" - следователь полиции. На этот раз операцию по смене пола проделали над инспектором Крамером. Хотя габариты свои и буйный темперамент "Трясогузка" явно унаследовала от "Вульфа-в-юбке" - Берты Кул. ..
Причем - обращаю ваше внимание - куда чаще трансформация Вульфа происходила в откровенно-фантастической литературе. Ничего удивительного: фантастическая природа этого персонажа настолько очевидна, что чрезвычайно трудно удержаться от соблазна снятия с него реалистической маски.
Таков Неро Вульф - тоже "дитя подземелья", потомок, наследник аббата Фариа и как такойовй - очередная ипостась мифического персонажа.
Можно было бы сказать - самая совершенная ипостась, откровенно сказочная.
Если бы не еще один потомок - уже самого Неро Вульфа, - возвращающий нас к столь страшным корням образа, что при чтении его приключений некий трепет проходит по коже. Я говорю о самом странном и страшном сыщике современной детективной литературы - докторе Ганнибале Лектере, герои трилогии Томаса Харриса ("Красный дракон", "Молчание ягнят" и "Ганнибал").
"В глазах его была непроницаемая тьма."
Итак, доктор Лектер - преступник-маньяк, подлинное чудовище, каннибал.. . Думаю, нет необходимости подробно пересказывать сюжеты романов Харриса наш читатель прекрасно знаком с ними, если не по книгам, то по экранизациям, из которых лучшая, на мой взгляд - "Молчание ягнят".
1 2 3