Ему даже показалось, что с каждым его шагом кристалл становится все тяжелее. «Какая глупость! — одернул себя Вэл. — Кажется, у меня слишком разыгралось воображение. Ведь это всего-навсего маленький кусочек камня».
Очевидно, он постучал слишком тихо, потому что не услышал никакого ответа и просто повернул ручку двери.
Кабинет представлял собой явно мужскую комнату, обшитую темными панелями из английского дуба. На стенах висели картины со сценками охоты и охотничьи трофеи. Ланс сидел в дальнем конце комнаты, склонившись над письменным столом, и что-то писал. Его одежда была в некотором беспорядке, и чувствовалось, что он раздражен. Возможно, все дело было в том, что Ланс занимался далеко не любимым делом: он предпочитал управлять поместьем, сидя верхом на своем жеребце.
Тем не менее он был полностью погружен в свою работу и даже не поднял головы, возможно не заметив, что в кабинете есть кто-то еще. Это дало Вэлу редкую возможность внимательно разглядеть своего брата. Обычно Ланс был весь в движении и не мог оставаться на одном месте дольше чем несколько секунд — даже когда позировал для фамильного портрета.
Когда— то это был отчаянный плут, не знающий страха солдат, беспутный повеса. Однако брак с любимой женщиной и заботы, которые отец возложил на него, несколько укротили его бешеный нрав. И улыбка, которая сводила с ума многих женщин, теперь предназначалась только для его любимой и обожаемой жены Розалинды.
Однако в остальном, к восхищенному изумлению Вэла, Ланс к своим тридцати двум годам изменился очень мало. Он казался таким же молодым и не знающим устали, как когда-то.
Бледный свет, струящийся сквозь высокие узкие окна, высветил широкие плечи Ланса и сильные мускулистые руки, обнаженные по локоть. Вэлу всегда было трудно осознавать, что они — близнецы. Они не были слишком похожи, но у них обоих были темные волосы, карие глаза и знаменитые сентледжские носы. Ланс был старшим, так как родился за несколько минут до полуночи, а Вэл появился лишь утром следующего дня. Он и потом во всем следовал за своим братом и часто задавал себе вопрос, не является ли всего лишь бледной копией своего брата Ланса Сентледжа? Сейчас его брат представлял собой образец здорового и бодрого мужчины в расцвете лет. Он и сам должен был быть таким же, если бы… обстоятельства сложились иначе.
Вэл провел пальцем по контуру кристалла, спрятанного в жилетный карман.
«Если бы Ланс не был так беспечен в тот день в Испании, так небрежен со своей собственной жизнью, мне не пришлось бы использовать свой дар, чтобы спасти его, — неожиданно подумалось ему. — Именно он должен был стать хромым, а не я».
Но Ланс никогда не просил его приносить ему жертву, он не хотел этого. Это был его собственный выбор, о котором Вэл никогда не жалел. И если бы пришлось, он снова сделал бы все, чтобы спасти брата, которого любил и которым восхищался… Или нет?
Расстроенный тем, что этот вопрос вообще мог возникнуть в его голове, Вэл постучал в уже открытую дверь, на этот раз громче.
— Ланс?
Его брат наконец поднял голову, и на его красивом лице появилась открытая широкая улыбка.
— Вэл! Какой приятный сюрприз!
— В самом деле? — пробормотал Вэл и слегка вздрогнул, когда. Ланс вскочил и бросился к нему через всю комнату. Он горячо и крепко пожал руку Вэла, похлопав его при этом по плечу.
Вэлу пришлось напомнить себе, что он любит своего брата. Чертовски сильно любит. Но иногда наступали дни, когда бьющая ключом жизненная сила Ланса утомляла его, слишком явно контрастируя с его собственной физической немощью. Вот и сегодня был как раз такой день…
— Как удачно, что ты зашел! Мне как раз нужно поговорить… — Ланс оборвал себя, его обеспокоенный взгляд пробежал по лицу Вэла. Не отличаясь тактом матери, он прямо заявил: — Черт тебя возьми, Вэл, что ты с собой сделал? Выглядишь, как сам дьявол!
— Спасибо тебе, брат, — пробормотал Вэл. — Я тоже очень рад тебя видеть.
Осторожно высвободив руку из железной хватки своего брата, он похромал к ближайшему креслу и, подавив Гримасу боли, неловко опустился в него. Ланс сел напротив.
— Черт возьми, Вэл, ты, должно быть, опять не спал всю ночь, возясь с очередным пациентом? И, конечно же, снова использовал свой чертов дар…
— Нет. Я не возился с пациентом, и вообще, со мной все в порядке, — отрезал Вэл. Ему не хотелось, чтобы Ланс начал читать все ту же лекцию, которую Вэл так часто слышал от всех своих родственников и даже от Кейт. Никто не знал лучше его, как это может быть опасно. Но он не пользовался своим даром с тех пор, как…
Словно яркая вспышка на миг осветила его память. Отчаянные глаза Рэйфа Мортмейна, пальцы, вцепившиеся в его руку мертвой хваткой.
Но это длилось всего одно мгновение. Воспоминание ушло так же быстро, как и возникло.
— Я не посещал пациентов, просто… «Просто эта ночь была настоящей пыткой, так как я сражался с сумасшедшим желанием — соблазните свою маленькую верную подружку, свою Кейт», — добавил Вэл про себя, криво усмехнувшись.
Да, такое признание потрясло бы не только его брата, но и всю деревню. Их благородный доктор, их Святой Валентин вожделеет к женщине!
— Просто у меня была одна из моих не самых лучших ночей. Обычно он делал огромные усилия, чтобы скрыть свои муки от членов семьи, особенно от Ланса, который и так всегда винил себя в увечье брата. Однако сегодня утром Вэл чувствовал себя слишком измученным, слишком болели его обнаженные душевные раны, чтобы он мог еще думать о том, как бы не задеть чувства брата.
Ланс устремил на Вэла озабоченный взгляд.
— Вот как? Кстати, до меня дошли кое-какие странные известия, касающиеся тебя. Святой Валентин.
— Да? Так что же ты слышал, сэр Ланселот? Вэл заставил себя улыбнуться, стараясь отвечать в манере, к которой они привыкли с детства, — немного поддразнивая друг друга и подшучивая над своими необычными именами.
— Калеб сказал мне, что ты купил его белого жеребца.
— Да, купил. И что ж с того?
— Что с того?! Вэл, этот конь — сущий дьявол!
— И ты уверен, что мне с ним не справиться?
— Ну, собственно, я не совсем это имел в виду… — попытался увильнуть от прямого ответа Ланс.
«Но он имел в виду именно это», — подумал Вэл, чувствуя, как нарастает его раздражение, поскольку брат был прав. Он не мог справиться со Штормом — во всяком случае, не в этом своем состоянии.
— Можешь не беспокоиться на этот счет, — сказал он резче, чем хотел. — Я вполне пришел в себя и теперь намерен избавиться от этого жеребца. Ты бы взял его у меня?
Вэл и сам был удивлен тем, как неохотно предложил это. Вернее, он был просто потрясен своим внезапно возникшим внутренним протестом.
Впрочем, что тут удивляться? Ведь у Ланса и так есть все, о чем только можно мечтать. Он старший сын, наследник замка Ледж; он любит и любим своей красавицей-женой, он отец прекрасного маленького мальчика. У него в конюшне много отличных лошадей. Так зачем же ему еще и эта лошадь?
Вэл с силой надавил рукой на то место на груди, где был спрятан кристалл. Казалось, этот проклятый камень пульсирует и влияет на его мысли даже теперь, вытаскивая на поверхность самые темные чувства. Он никогда прежде не завидовал Лансу. А может, просто никогда не позволял себе этого?… Так или иначе, он был благодарен брату, когда тот отклонил его предложение.
— Думаю, будет лучше вернуть жеребца обратно Калебу, — сказал Ланс. — У меня лошадей больше чем достаточно, да и моя жена не будет в восторге, если такой дикий жеребец появится в нашей конюшне. Розалинда и так считает, что я слишком часто рискую своей шеей — особенно теперь, при наших новых радостных обстоятельствах.
В ответ на вопросительный взгляд Вэла Ланс широко улыбнулся, и в глазах появилось мягкое, нежное выражение.
— Розалинда снова ждет ребенка,
— Мои поздравления.
Вэл корил себя за то, что не смог придать своему голосу большей теплоты. Он действительно был очень рад за брата и его красавицу-жену, и все же…
Вэл подумал, что ему придется вновь помогать Розалинде, как это было в прошлый раз, когда на свет появился Джек. Роды были очень тяжелыми, и он несколько часов практически рожал вместе с ней, забирая ее боль себе. Когда все закончилось, он был совершенно выжат и измучен, но зато Ланс гордо принял у него из рук своего первенца и наследника.
Вэл знал, что эту радость он никогда не сможет испытать. На его долю оставались только муки. Пока Ланс и его жена с обожанием смотрели друг на друга и на новорожденного, он потихонечку ушел, всеми забытый…
Волна обиды, поднявшаяся сейчас в его душе, была даже сильнее, чем тогда. И ему труднее было ее погасить. Вэл надавил пальцами на глаза, чувствуя, как в душе его нарастает паника. Он должен как можно скорее избавиться от этого чертова кристалла!
Очень неохотно Вэл вытащил кошелек из кармана и достал кристалл, удивляясь, как сложно оказалось выполнить это простое действие. Однако предложить Лансу кристалл было еще труднее. Он же не мог просто протянуть ему давно потерянный камень, из-за которого в свое время было столько шума, и при этом не предложить каких-нибудь разумных объяснений. А произносить имя человека, из-за которого когда-то они с братом поссорились, ему не хотелось.
Рэйф Мортмейн. Человек, которого Ланс, без сомнения, все еще считает своим другом, а Вэл — столь же определенно — врагом. Зачем рисковать хорошими отношениями с братом, если Вэл даже не помнит, что именно с ним произошло в Хэллоуин? Может быть, если он подождет до того момента, когда память полностью к нему вернется…
А может, он просто пытается найти оправдание своему желанию подержать у себя этот проклятый камень еще чуть-чуть?…
Вэл сделал глубокий вдох, стараясь укрепить свою пошатнувшуюся решимость
— Ланс, я должен сказать тебе одну очень важную вещь. Вернее, отдать…
Но, к своему полному изумлению, он понял, что брат его даже не слышал. Ланс вновь уселся за письменный стол и потянулся за своим незаконченным письмом.
— Вот еще почему я так рад, что ты заглянул сюда. Мне надо кое-что обсудить с тобой.
— Хорошо, Ланс, но прежде, если ты уделишь мне минуту…
— Дело в том, что до тебя здесь уже побывал Виктор. Вэл раздраженно вздохнул. Ему было и так достаточно тяжело отдать кристалл, а Ланс определенно не собирался сделать для него эту задачу более легкой. Вэла совершенно не интересовал Виктор Сентледж, но он хорошо знал, насколько целеустремленным был его брат. Теперь его было невозможно отвлечь от нужной ему темы.
— Ну и что хотел этот парень? — устало спросил он.
— Ты просто не поверишь. Он хочет жениться на Кейт!
— Что?! — Вэл уставился на брата, решив, что плохо расслышал его слова. — Ты, должно быть, шутишь?
— Хотел бы я, чтобы это была шутка!
— Но ведь он должен жениться на Молли Грей! Она его Найденная невеста.
— Об этом он, кажется, совершенно забыл. Что, кстати, не удивительно. Молли — милая девушка, но она слишком… обыкновенная. А Кейт, если ты этого еще не заметил, выросла и превратилась в сногсшибательную красавицу.
«О, да, я это заметил, и еще как!» — мрачно подумал Вэл. Ведь это была его самая большая радость и боль.
— Виктор появился здесь еще на рассвете, — продолжал Ланс, поморщившись. — Он буквально ворвался сюда и заявил, что, поскольку в отсутствии отца главой семьи являюсь я, то он ставит меня в известность, что легенда может отправляться к дьяволу. Он совершенно околдован Кейт и не намерен жениться ни на какой другой женщине.
Вэл откинулся на спинку кресла. У него голова шла кругом. При других обстоятельствах он, возможно, восхитился бы глупой отвагой Виктора: у парня определенно оказалось больше силы духа, чем кто-либо мог предположить. Но ведь этот юный болван говорил о Кейт! О его Кейт!
Охваченный диким приступом ревности, которого он никогда прежде не испытывал, Вэл с силой сжал руку, в которой находился кристалл. Ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, прежде чем он смог вновь обрести контроль над своими чувствами. Он напомнил себе, что Кейт не принадлежит ему и никогда не будет принадлежать.
Но черт его возьми, если он отдаст ее Виктору! С трудом заставив себя расслабиться, Вэл сказал, пожав плечами:
— Боже мой, Ланс, ты ведь не можешь серьезно думать о том, что Кейт примет предложение этого тщеславного щенка! Ланс хмуро взглянул на брата.
— Откровенно говоря, не знаю.
— Но Кейт презирает Виктора. Она всегда говорила, что однажды отвезет его на шлюпке в открытое море, сама доберется до берега вплавь и посмотрит, что он будет делать.
— А еще Кейт говорила, что собирается за тебя замуж. К счастью, она уже выросла из всех этих глупостей.
«Что, интересно, Ланс считает глупостью? — нахмурившись, подумал Вэл. — То, что Кейт хотела бы выйти за меня замуж? Что собиралась любить меня вечно? Он, кажется, слишком сильно тревожится, что Кейт может влюбиться в этого юнца, в Виктора».
Вэл тяжело сглотнул, с трудом подавив свои горькие мысли, а Ланс между тем продолжил:
— Виктор очень красивый парень и довольно мил с дамами. Он уже успел разбить несколько девичьих сердец.
— Но только не Кейт! — горячо воскликнул Вэл.
— Надеюсь, ты прав, — рассеянно заметил Ланс, потянувшись за пером, чтобы закончить письмо. — Тем не менее в данных обстоятельствах самым разумным будет отправить Кейт отсюда, подальше от соблазна.
— От соблазна? Да какой там может быть соблазн… — с пренебрежением начал Вэл, но тут же осекся, когда до него дошел истинный смысл слов Ланса. — Отправить? Куда?!
Он ждал с все нарастающим напряжением, пока Ланс, обмакнув перо в чернила, заканчивал писать последнюю фразу.
— В Лондон. Ты знаешь, Эффи всегда хотелось отвезти туда Кейт. У нее там живет кузина, и она надеется, что сможет ввести девушку в общество.
— А я всегда говорил Эффи, что это чертовски глупое желание! Кейт никогда не хотела принимать участие в лондонских сезонах. К тому же едва ли у Эффи есть такая возможность.
— У нее — нет, конечно. Именно поэтому я и пишу это письмо-поручительство в банк о предоставлении ей кредита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52