Впрочем, как оказалось, это была излишняя предосторожность. Ее комната могла быть завалена древними книгами с заклинаниями — служанка. Ворвавшаяся в ее комнату, едва ли заметила бы даже самого великого колдуна, так она была возбуждена.
— О мисс Кейт, вы наконец проснулись, слава богу! Вы должны спуститься. Мисс Эффи спрашивала о вас, она просто в ужасном состоянии.
«Боже, Эффи… — с тоской подумала Кейт. — Пожалуйста! Только не сейчас!»
— Что там стряслось? — спросила она.
— Да все эта миссис Белл! Она уже побывала здесь сегодня и, представляете, потребовала, чтобы ее пустили к мисс Эффи, хотя бедная хозяйка даже не успела выпить свой шоколад!
Кейт сразу напряглась, почувствовав, как у нее засосало под ложечкой. Местная белошвейка и портниха Элис Белл была самой известной в деревне сплетницей.
— Эта женщина наябедничала на вас, мисс Кейт, — продолжала Нэн возмущенно. — Она сказала мисс, Эффи, что вы убежали прошлой ночью и что вы брали свою лошадь из конюшни.
— Ах, дьявольщина!
— И в самом деле, мисс, — согласилась Нэн с сочувствием, хотя ее всегда несколько шокировали выражения девушки.
Кейт едва сдержалась, чтобы не выругаться покрепче. Она так надеялась, что в общей суете Хэллоуина ее отсутствия никто не заметит! Особенно Эффи, которая имела обыкновение устраивать истерики по малейшему поводу. К счастью, Эффи уже очень давно отказалась от мысли контролировать поступки Кейт, предпочитая пребывать в блаженном неведении по поводу того, что делает ее воспитанница.
Черт бы побрал Элис Белл с ее привычкой совать нос в чужие дела! Кейт готова была задушить ее своими руками. Если бы эта старая сплетница вкладывала столько же умения и энергии в работу с иголкой, Торрекомб уже заткнул бы за пояс Париж на мировом рынке моды.
Кейт с тоской посмотрела в окно. Только этого ей не хватает после всех разочарований сегодняшней ночи! Она почувствовала нестерпимое желание выбраться из комнаты по ветвям старого дуба и удрать куда-нибудь подальше. Она часто так делала в детстве, когда Эффи доводила ее до отчаяния, приставая к ней С куклами, лентами или примеркой нового платья. В таких случаях Эффи смотрела на Кейт своими печальными большими глазами, которые тут же наполнялись слезами, стоило Кейт хотя бы попытаться объяснить, что она вовсе не хочет новую куклу или новое платье. Все, что она когда-либо хотела, — это поскорее освободиться и убежать к Вэлу…
Кейт тяжело вздохнула. Эффи, конечно, временами казалась глуповатой, но была неизменно добра и великодушна. Кейт знала, что доставила этой доброй женщине более чем достаточно огорчений за все эти годы, а потому сейчас не имела права сбежать. Она бросила последний взгляд в окно, а затем повернулась к взволнованной Нэн и сказала с тоскливым вздохом:
— Скажи Эффи, что я сейчас же спущусь.
Пятнадцать минут спустя Кейт появилась в нижнем зале, одетая в скромное блекло-серое платье; этот цвет полностью соответствовал ее настроению. В ее облике не осталось и намека на ту ведьму-цыганку, что танцевала ночью возле костра, бормоча заклинания. Она скрутила свои непослушные черные волосы в низкий тугой пучок, хотя и опасалась, что он придает ей вид строгой старой девы. «А впрочем, почему бы нет? — подумала Кейт уныло. — Это, по-видимому, и есть мой удел».
Собравшись с духом, она подошла к двери гостиной. Было бы еще ничего, если бы Эффи начала читать ей нотацию, или браниться, или даже оттаскала бы за уши… Кейт могла бы вытерпеть и брань, и даже побои. Вот только слезы и горькие сетования она совершенно не могла выносить.
Сжав зубы, она повернула ручку — и осторожно вошла в странный мир, который представляла собой гостиная Эльфриды Фитцледж. В камине ревел огонь — Эффи обычно предпочитала такую жару, что в комнате можно было жарить каштаны. Она могла бы выращивать здесь тропические растения, если бы, конечно, нашла место для них среди всей этой беспорядочно наставленной мебели, которая была вся сдвинута так, что в голову невольно приходила мысль о враждующих армиях, идущих в бой друг на друга.
А еще здесь была коллекция часов. Дюжины самых разных часов висели на стенах, громоздились на каминной полке и полностью заполняли этажерку. Когда Кейт только приехала в этот дом, который здесь называли Розовый коттедж, она думала, что их постоянное многоголосое тиканье сведет ее с ума. Но со временем так привыкла, что почти совсем не замечала часов — за исключением того момента, когда все они разом начинали оглушительно звонить на разные голоса, отбивая каждый час.
Некоторые из этих хронометров были подарены благодарными Сентледжами в знак признательности за услуги Эффи в качестве свахи. Кейт же казалось совершенно невероятным, чтобы легкомысленная, взбалмошная Эффи и в самом деле обладала какой-то сверхъестественной способностью находить каждому Сентледжу его истинную любовь.
И в этот момент Эффи меньше всего была похожа на знаменитого Искателя невест, от которого зависит судьба могущественного рода. Она полулежала на кушетке, прижав ладонь ко лбу, все еще облаченная в ночную рубашку и халат. На трехногом столике рядом с ней стояли нюхательные соли и лежала куча смятых носовых платков. Однако Кейт сразу заметила, что, несмотря на трагическую позу Эффи, шторы на окне гостиной откинуты так, чтобы она могла видеть, кто идет по улице, и что под кружевным чепцом ее волосы, как всегда, аккуратно завиты. Для женщины, которой перевалило за сорок, Эффи довольно хорошо сохранилась, и ее волосы счастливо избежали седины. Правда, Кейт подозревала, что она просто выдергивает нежелательные серебряные ниточки, и даже боялась, что однажды Эффи выдерет все волосы и окажется просто лысой.
Насколько Кейт помнила, Эффи всегда отказывалась признавать неумолимый ход времени и одевалась и причесывалась, как молоденькая девушка. Но сегодня солнечный свет, заливающий комнату, был особенно безжалостен к ней, подчеркивая разрушительные следы прожитых лет, особенно заметные в линиях рта и морщинках вокруг глаз.
Когда Кейт осторожно закрыла дверь, Эффи повернулась к ней со скорбным вздохом.
— Ох, Кейт, Кейт! — воскликнула она дрожащим голосом, протягивая к ней руку.
За долгие годы общения с Эффи Кейт успела убедиться, что самый лучший способ справляться с ее плохим настроением — это сохранять бодрый, веселый тон. Поэтому она решительно направилась к ней, обходя многочисленные предметы на своем пути.
— Ну, Эффи, и что это все значит? — спросила она спокойно.
— Ох, Кейт! Миссис Белл была здесь сегодня утром и рассказала мне ужасные вещи о тебе!
— Миссис Белл — чертова… я хочу сказать, известная сплетница. Нашла, кого слушать!
— Но она узнала об этом от мистера Уэнворта, а он — прекрасный человек и настоящий джентльмен, хотя всего лишь хозяин гостиницы. И он сказал…
Губы Эффи подозрительно задрожали. Кейт поспешно протянула ей еще один платок. Эффи вытерла глаза и громко всхлипнула, прежде чем продолжить.
— Он сказал, что ты… оседлала Уиллоу и ускакала куда-то посреди ночи!
— Это было вовсе не посреди ночи, а гораздо раньше.
— Но ты все же уехала, когда уже было темно! Как ты могла, Кейт?! Скакать по окрестностям одна, ночью… Это не просто неприлично, это очень опасно! С тобой могло случиться абсолютно все, что угодно!
— Но ведь не случилось же, — заметила Кейт, с ее точки зрения вполне разумно. Придвинув покрытую гобеленом скамеечку для ног, она села рядом с кушеткой. — Ты видишь меня перед собой — в целости и сохранности.
Однако Эффи нельзя было так просто успокоить.
— Кейт, ты уже не ребенок, подумай о своей репутации!
— О какой репутации? — с горечью спросила Кейт. — Большинство жителей Торрекомба уверены, что я, скорее всего, дитя дьявола от какой-нибудь цыганки.
— Это только потому, что ты изо всех сил стараешься доказать им, что они правы. Если ты не хочешь думать о своей репутации, подумай хотя бы о моей! — Эффи вновь прибегла к помощи платка. — Теперь все считают, что я совершенно ужасная мать!
— О нет, Эффи! Никто так не думает. Они считают просто, что ты совершила ужасную ошибку, взяв меня в дочери. Я до сих пор не понимаю, почему ты выбрала именно меня.
— Потому, что ты была самой хорошенькой, самой миленькой девочкой, какую я когда-либо видела.
— Эффи! — Кейт закатила глаза. — Я всегда была худшим кошмаром для любой матери. Такой и осталась.
— Нет-нет, дорогая, никогда так не говори! — Эффи нежно погладила ее по щеке своими тонкими пальцами. — Просто временами ты бываешь… чуть более живой и непоседливой, чем хотелось бы.
Кейт спрятала улыбку и ласково сжала руку Эффи.
— Извини меня, я правда очень сожалею, что снова расстроила тебя. Но я обязательно должна была уехать сегодня ночью. Это было необходимо.
— Необходимо? Дитя мое, что же такого важного ты должна была сделать в темноте, ночью?
Кейт опустила взгляд, избегая смотреть в печальные, обеспокоенные глаза Эффи. В детстве Кейт была очень искусной лгуньей, а Эффи — доверчивой, как ребенок. Ее было так легко обмануть. Может быть, поэтому Кейт всегда испытывала необъяснимую неловкость, если приходилось ей врать, и старалась делать это как можно реже. Однако сейчас о том, чтобы сказать правду, не могло быть и речи. Если, конечно, она не хотела, чтобы у ее приемной матери случился апоплексический удар.
Кейт заставила себя беспечно пожать плечами.
— Ты ведь знаешь меня, Эффи. Я совершенно не могу долго усидеть на одном месте, как какая-нибудь благовоспитанная мисс за вышиванием. Иногда в меня вселяется бес, и тогда я беру свою лошадь и скачу куда глаза глядят, чтобы дать выход энергии и побыть одной.
— А ты была одна, Кейт? — тихо спросила Эффи.
— Ну конечно, почему ты спрашиваешь? — Кейт была просто потрясена этим вопросом. — Где же ты найдешь такого сумасшедшего, чтобы поехать со мной ночью в Хэллоуин кататься верхом?
Эффи наклонила голову, беспокойно теребя кружева на платочке.
— Ну, ты ведь теперь уже взрослая девушка, и… Прогулки верхом при луне вдоль берега — это довольно романтично. Я всегда так думала. Я ведь тоже была молода — и довольно своевольна, знаешь ли. Я понимаю, как легко можно уговорить девушку, чтобы… чтобы…
Кейт смотрела на нее во все глаза. Сначала она даже не поняла смысла всей этой сбивчивой речи, а когда поняла, то недоверчиво рассмеялась.
— Боже мой, Эффи! Не могла же ты на самом деле подумать, что у меня было тайное любовное свидание прошлой ночью! Существует только один мужчина, которому я охотно позволила бы соблазнить меня такой вот лунной ночью, да только, к сожалению, он для этого слишком благороден. Ты ведь знаешь, что я всегда была влюблена в…
— Нет! Не говори этого! — воскликнула Эффи, резко садясь на кушетке. Она даже зажала рукой рот Кейт, чтобы не дать ей произнести имя, которое так хорошо знала.
Ласково, но решительно Кейт отвела руку Эффи.
— Скажу я или нет, это ничего не изменит. Я люблю Вэла Сентледжа и всегда буду любить.
— О, мой бог! — Эффи побледнела и схватила бутылочку с нюхательной солью. — Я так молилась, чтобы у тебя это прошло! Ты ведь даже не упоминала об этом последнее время…
Кейт тяжело вздохнула. Она как раз и перестала говорить об атом, потому что малейшее упоминание ее чувств к Вэлу вызывало у Эффи такую же точно реакцию, как сейчас. Ее руки так дрожали, что Кейт пришлось самой открыть бутылочку. Эффи, поднеся ее к носу, сделала глубокий вдох и устремила на Кейт свои огромные умоляющие глаза.
— Твои чувства к Валентину — это всего лишь детское увлечение, которое скоро пройдет. Должно пройти!
— Каждый считает своим долгом сказать мне об этом. И все из-за какой-то дурацкой легенды! — Кейт через силу улыбнулась, но улыбка получилась довольно вымученной. — Ты — великий и мудрый Искатель невест, Эффи. Почему бы тебе не изменить один раз правилам и не выбрать меня для Вэла Сентледжа?
Эффи была так потрясена этим предложением, что Кейт тут же пришлось ее успокаивать.
— Я просто пошутила. Я не верю в эту легенду, но даже если бы это было правдой, такие сказки имеют значение только для золотоволосых принцесс, вроде Розалинды Сентледж. А вовсе не для таких никому не нужных незаконнорожденных найденышей, как я.
— О, Кейт! Пожалуйста, не говори так!
Лицо Эффи сморщилось, и она залилась слезами, заставив Кейт пожалеть, что не откусила себе язык. Она знала, что добрая и мягкосердечная Эффи совершенно не выносила упоминаний о тяжелом прошлом Кейт, о том мрачном, ужасном доме, в котором она впервые ее увидела. Временами девушке казалось, что Эффи предпочитает думать, будто она нашла ее в тростниковой корзине, плывущей по реке, как в легенде о Моисее. Хотелось бы Кейт так же легко выбросить из памяти все темные воспоминания своего раннего детства!
Некоторое время Кейт наблюдала за Эффи, которая горько плакала, прижав к глазам носовой платок. Это был один из тех редких моментов, когда Кейт сама была готова заплакать. Ее сердце разрывалось при мысли о Вэле, о своей безнадежной любви к нему. И ей вдруг очень захотелось узнать, а каково это — оказаться в объятиях настоящей матери, рассказать ей о своих бедах, почувствовать, как ее обнимают родные руки, и услышать слова утешения…
В отношении Эффи Кейт давно поняла и приняла безропотно, что, как бы та ее ни любила, сколько бы ни покупала лент и нарядных платьев, самое главное она была не в состоянии ей дать. Потому, что из них двоих именно Кейт была сильнее… Она обняла маленькую хрупкую женщину, прижала ее к себе и погладила по плечу. При этом глаза Кейт были сухими и бесконечно усталыми.
Эффи еще несколько раз всхлипнула и, подняв заплаканные глаза, попыталась улыбнуться.
— Я знаю, в чем тут дело. Ты просто еще не видела мир. Мы должны уехать отсюда, Кейт! Мы можем поехать в Лондон…
— В Лондон?!
Кейт выпустила Эффи из объятий и недоверчиво уставилась на нее. Страшные образы сразу же всплыли в ее памяти: грязные улицы, узкие коридоры с крысами, голодные дети с безнадежным отчаянием в глазах, слишком ожесточенные для своих лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52