С этим необходимо бороться. Это надо всячески гасить. Способ один: сосредоточивать дискуссии не на разъединяющем, а на объединяющем. При этом надо с самого начала примириться с тем, что объединить русскую эмиграцию может только – отрицание большевизма, разоблачение провокатуры и борьба за правовой статут эмиграции. На этой платформе и надо искать объединения.
Поэтому всякая попытка выдвинуть какую бы то ни было партийную программу или какое бы то ни было лицо и подмять под нее или под него всю эмиграцию – развалит дело. Всякое посягающее властолюбие, честолюбие, всякая монополизация водительств – вредны. Всякая самореклама – смешна. Всякое разжигание соперничества между «старой» и «новой» эмиграцией – подрывает дело. Кто будет этому предаваться, тот будет делать работу нашего общего врага.
Атмосфера должна быть патриотическая, строго деловая и программно-минимальная. Можно с уверенностью предсказать, что всякая попытка расширить эту программу – провалит сговор. А больше всего надо блюсти гарантию от агентов-провокаторов, имеющих задание во чтобы то ни стало проникнуть в руководящий центр.
Ближайшие задачи
Однако нам нельзя ждать этого объединения, для того чтобы начать «под его руководством» борьбу. Ее надо продолжать независимо от него. Объединение может и затянуться, и запоздать, и совсем не состояться; влияние его может быть сведено к минимуму пробравшимися в него агентами, интриганами мировой «закулисы» и бестактными партийными глупцами. Время не терпит. Откладывать нечего: один в поле и тот воин. Надо теперь же делать то, что требуют интересы России, не спрашивая ни у кого указаний и братски помогая друг другу.
Интересы России требуют прежде всего:
1) Чтобы ее не смешивали с Советским государством;
2) Чтобы не возлагали на русский народ ответственности за злодейства международных коммунистов;
3) Чтобы грядущую войну принципиально осмыслили как войну против левых тоталитаристов и коминтерна, а не против России и ее народа;
4) Чтобы эта цель войны была продумана и признана военными штабами, политическими руководителями и общественным мнением всего Запада и публично гарантирована русским массам – под ярмом и за рубежом;
5) Чтобы Запад понял, что расчленение России создаст в мире вечный очаг гражданских войн, международных войн, брожений, взаимных международных интриг, смут и новых революций («азиатско-европейские Балканы» – страшный «ящик Пандоры»);
6) Чтобы Запад понял, что хозяйственное и политическое равновесие мира не наступит без возрождения и умиротворения национальной России.
В этом наши первые задачи. Это важнейшее. Откладывать этого нельзя.
Мировая революция, а не мировая война.
Для оценки «нервной войны», ведомой Советским государством против Запада, необходим дальнозоркий стратегический учет данных.
Советы в данное время не способны к большой войне. Армия не готова. Военная промышленность тоже не готова. Продовольственный вопрос труден в стране. Иностранной помощи, столь значительной во второй мировой войне, не будет. Локализировать войну, ограничив ее одним фронтом, как это удалось сделать в 1941-1945 гг., – нечего и думать. Воздушные атаки начнутся отовсюду. Фронтов будет несколько и притом весьма удаленных друг от друга (Запад, Турция, Персия, Дальний Восток). Народ утомлен и обескровлен. Настроения в разочарованной стране – неблагоприятные. Ряды НКВД поредели за войну, а спрос на «опытных» и верных агентов сильно возрос: они нужны повсюду – от Финляндии до Албании, и в Китае, и в Корее, и во всей Западной Европе, где германцы сильно проредили агентурный кадр, а на воспитание опытного агента Берия требуется десять лет.
Ввиду всего этого напор революции будет продолжаться повсюду, но лишь до грани большой войны. План Советов: мировая революция, а не мировая война. Однако, конечно, с вечной симуляцией готового нападения и с вызывающими шиканами, доводимыми до крайности.
В конце марта получены известия, что среди советских коммунистов есть горячие головы, требующие немедленной оккупации почти беззащитной Западной Европы. Их аргументы: атомная война будет применяться Америкой в России и в Азии, но не в Европе; поэтому надо влиться в Европу, смешаться с ее народом и организовать здесь оборону более обычным оружием. Надо предупредить вооружение Европы Маршаллом. Надо управиться с Европой до ноябрьских выборов президента. Немедленная оккупация Европы отдаст ее сырье, ее фабрики, ее народы во власть вторгнувшихся и отсиживающихся в европейской крепости коммунистов. С этой информацией, быть может, связаны известия о танковых дивизиях в Тюрингии, о миллионе советских войск вокруг Берлина и о маневрах нескольких дивизий парашютистов в Прибалтике с назначением на Скандинавию.
Не подлежит никакому сомнению, что если бы Америка и Англия не прозрели и не закрепили свою политику за последние месяцы, то этот план мог бы победить и Советы попробовали бы двинуться на Запад, не вызывая большой войны, ибо «дипломатическое негодование» и ссылки на договоры – не говорят им ничего. Но последний берлинский опыт удостоверил их в том, что реакция Запада будет немедленная и решительная. На попытку европейской оккупации – бывшие союзники ответят войной. Осенью 1947 года Америка располагала 60-ю атомными бомбами. Этого было бы достаточно, чтобы уничтожить военную промышленность Советов, разрушить их узлы и склады и расстроить их транспорт. С тех пор число и сила американских атомных бомб чрезвычайно возросли (Советы своих не имеют). Таким образом, «западная авантюра» поставила бы Советы перед необходимостью – отдать великий восточный плацдарм со всеми его преимуществами (национальными, языковыми, климатическими, сырьевыми, пятилетковыми, тоталитарными) и заменить его малым западным плацдармом, где и без того тесно, голодно, где хозяйственная разруха не преодолена, военная промышленность не налажена и народы, привыкшие к свободам, не сочувствуют тоталитаризму… Здесь закипело бы общепартизанское, а местами и стратегически организованное сопротивление, поддерживаемое союзническими десантами и авиацией.
Такой «переезд на новую квартиру» явился бы не «военной прогулкой», а паническим бегством от атомных бомб, т.е. акцией, заранее сорванной военной моралью. В этом бегстве можно было бы, вероятно, рассчитывать на наскоро сколоченные части немецкой армии Паулюса, но не на верность и стойкость красных частей.
Надо признать, что благоприятный момент для оккупации Западной Европы упущен Советами и авантюра эта может быть затеяна ими разве только в момент отчаяния, когда будет совсем поздно. Пока Сталин жив, это остается маловероятным. Он желает мировой революции без большой войны. Этот учет перспектив указывает нам наши ближайшие и дальнейшие задачи.
Германия – главный национальный враг России.
Русские люди, прожившие хотя бы несколько лет в Германии между двумя мировыми войнами, видели и знали, что германцы не отказались от «движения на восток», от завоевания Украины, Польши и Прибалтики и что они готовят новый поход на Россию. Русская эмиграция, жившая в других странах, не понимала этого или не хотела с этим считаться. Она предполагала рассуждать по опасной схеме: «враг моего врага – мой союзник» и по наивности готова была сочувствовать Гитлеру.
Надо надеяться, что ныне эти иллюзии изжиты. Цель Германии была совсем не в том, чтобы «освободить мир от коммунистов», и даже не в том, чтобы присоединить восточные страны, но в том, чтобы обезлюдить важнейшие области России и заселить их немцами.
Их план был задуман давно:
1) Разорить и ослабить Россию войной и революцией;
2) Истребить русскую национальную интеллигенцию руками большевиков (это старый германский прием «обезглавления» народа, примененный с успехом к саксам, чехам и западным славянам);
3) Истребить по возможности русское население в захватываемых областях (отсюда голодные и раздетые концлагеря, «остарбайтерство», система «заложничества» и т. д.; аушвицкие печи для евреев были только генеральной репетицией массового истребления в завоеванных областях);
4) Заселить и германизировать оккупированные области;
5) Расчленить остальную Россию (демагогия среди русских национальных меньшинств) и обеспечить повсюду марионеточные германофильские правительства.
Таким образом, вторая война, в которой Гитлер возродил и вынес на восток империализм средневековых германцев с их традиционными приемами, обнажила всю глубину национального презрения, ненависти и жестокости германцев к русскому народу. Мы должны додумать до конца и покончить раз навсегда с сентиментальными иллюзиями. После большевиков – Германия есть главный национальный враг России, единственный, могущий посягнуть и дважды посягавший на ее бытие и не останавливающийся ни перед какими средствами. Эта инстинктивная мечта нескольких германских поколений – двинуться на Восток и превратить Россию, по немецкому выражению, в «историческую кучу навоза» – не может и не должна считаться «угасшей» и ныне: она возродится при первой же политической конъюнктуре. Поэтому сильная Германия есть русская национальная опасность.
Эту грядущую конъюнктуру готовит ныне генерал Паулюс из-под-большевиков. План его: мобилизация германских военнопленных и вооружение их в Советии; создание марионеточной «Восточной Германии», чисто германской, но просоветской; патриотическое привлечение к ней Западной Германии и объединение немцев под Советами; выжидание третьей мировой войны; провозглашение «независимой» Германии и принятие мандата от Америки на «восточный поход». Вряд ли этот план осуществится в таком виде: коммунистов легче истребить, чем перехитрить, они слишком тоталитарны и подозрительны и про себя считают Паулюса дураком и врагом; да и западные правительства и народы слишком помнят «подвиги» империалистической Германии, политические же замыслы национальных германцев всегда бывают дипломатически наивны и грубы. Паулюс сорвется на большевиках так же, как сорвался Брокдорф-Ранцау. Но за авантюрой Паулюса нам надо следить внимательно.
Партийность в эмиграции
После второй мировой войны в эмиграции, к сожалению, опять возродился дух политической партийности, против которого всегда боролся покойный генерал Врангель. Всякая партия есть часть, желающая захватить государственную власть и повести за собой народ. Но государственной власти в эмиграции нет: эмигрантский «Центр» может быть только невластным, надпартийным, на добровольной дисциплине построенным, при свободном патриотическом сотрудничестве. И русского народа в эмиграции нет, вести можно только свой партийный кадр. Вот почему эмигрантские партии, создаваемые как будто для борьбы с национальным врагом, начинают на самом деле бороться друг с другом, впадают в озлобление и интриги и открывают этим путь демагогам и провокаторам: кто злее бранится и язвительнее пишет, тот вылезает наверх и начинает разжигать страсти и верховодить. Властолюбие не удовлетворяется, и поэтому обостряется честолюбие, изголодавшееся за долгие годы большевистской революции: начинается самореклама и поносительство. Всякому лестно политически генеральствовать, поэтому множатся всевозможные «группы», союзы и обиженные самолюбия. Каждая группа хочет иметь свою газетку или журнальчик, в которой ей, зачастую, решительно нечего сказать. Начинаются погони за «персонами», за «авторитетами», неумное восхваление собственных «лидеров»; начинаются поиски материальной и правовой поддержки у иностранных сил, ставящих, конечно, свои условия. И вот одни оказываются на поводу у католиков, другие у масонских лож, и принимают их идеи и программы, третьи – у оккупантов или у «фашистов» (старой или новой формации), как будто «фашист» может хоть сколько-нибудь сочувствовать национальной России. От всего этого русские цели урезываются, русское служение и русская борьба искажаются, русское дело страдает… И в результате этого полнозвучную и независимую правду о России в эмиграции нельзя ни сказать, ни услышать. Как бороться с этой эмигрантской болезнью?
Старая и новая эмиграция
Нет сомнения, что те из новой эмиграции, которые провозглашают, будто старая русская эмиграция «ничего не сделала» или «не сумела даже объединиться», – не разобрались еще в обстановке и в жизненных условиях зарубежья. Они не поняли еще, сколь скудны возможности, открытые для русской политической эмиграции вообще, если, конечно, она желает сохранить свою национальную независимость. Помимо этого они просто не осведомлены, что делала и сделала русская политическая эмиграция до них. Наконец, у этих критиков, по-видимому, есть предрассудок (не подсказанный ли из-за враждебной кулисы?), будто прежняя эмиграция их куда-то «не пускает» или не уступает им каких-то воображаемых «мест» и т. д.
На самом же деле все обстоит совсем иначе. Нам некуда «не пускать» их, и каждый из них, подобно нам, беспрепятственно займет то место, которое он сумеет взять и заслужить, несмотря на бесчисленные препятствия, в которых он доселе еще не разобрался. Теперь, как и в будущей России, все будет определяться силой личного характера, инициативой, умом, образованием и талантом.
Но однажды, когда автору этих строк пришлось услышать категорическое и самоуверенное требование одного невозвращенца: «Вы обязаны помочь мне устроиться, сделайте для меня вот это и вот это!» – требующий получил правдивый ответ: «Кто вы? и чем вы можете мне доказать, что вы в порядке патриотического единомыслия заслуживаете помощи? и как я могу рекомендовать вас, когда я знаю о вас только то, что вы были уже в пяти местах и предлагали свою усердную службу английской разведке, просоветскому ученому, католической пропаганде, антисоветскому журналисту и православному священнику? Кончится тем, что вас все сочтут за агента НКВД…»
Чтобы бороться, каждый эмигрант должен сначала найти себе честный заработок, не умаляющий его патриотической независимости, а потом искать для своих искренних неподдельных и не виляющих убеждений – единомышленников и соратников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11