— Увы. По преданию, Вечник беззащитен перед своими. Джагри порой не видит, что творится у него за спиной.
— Стоп! Не трогай карманы. Если ты начнешь обыскивать тигра, трибунала не избежать. Хватит, Бруно. Все надо делать по инструкции — вызывай Службу! Не заставляй нас свидетельствовать против тебя.
— Погоди, тут кое-что интересное.
— Не знаю я ничего о джагри, но, как отец девочек-близняшек, могу точно предсказать твое будущее и без всяких восточных штучек. Если тронешь вещдоки, то скрутят тебя межевики как миленького и пойдешь ты под трибунал, а потом и на морийскую каторгу.
— Подумаешь!
— Таким легкомысленным я тебя еще не видел.
— Я сегодня счастлив.
— Не вовремя. Как отец девочек-близняшек, я знаю: стоит решить, что ты ухватил счастье за хвост, как сразу…
«Как отец девочек-близняшек» — это был осисовский перл, может быть, его лучший взнос в набор крылатых фраз полицейского сектора. Продолжение Бруно знал наизусть и потому слушал вполуха.
В одном друг не ошибался. Здесь развилка. Неверный выбор пути может погубить все планы. Надо решать. И решать наверняка.
Бруно встал на голову.
Из темноты, словно из шкафа, вышагнул Семирамий. С лицом серьезным, как ангарный замок, он принялся изучать качающиеся в воздухе командирские башмаки.
— В чем дело, бридар? — Брови Осиса высокомерно поднялись. — Никогда не видели, как старший по званию принимает решение?
— Так точно. Видел.
— Так в чем же дело?
— Так точно, гозт младший вицер.
И еще медленнее, чем обычно, хотя это казалось невозможным, Семирамий снова задвинулся в темноту. Осису только и оставалось, что рассматривать ботинки друга. Выражение его лица было самое скептическое (ведь у Осиса сложилось определенное отношение к чувствам друга).
Не раз Бруно пытался ему объяснять суть джагри или д-знания, как его называли на Юге. Мол, джагри — способ ходить мимо смерти. Указчик безопасного пути. Ведание смертельного будущего.
Все — бесполезно. Осис не хотел и слушать. Как игрок и специалист по кобылкам, он знал всю болотную зыбкость грядущего, а как отец, мечтавший о сыне, а получивший девочек-близняшек, — всю тщету человеческих ожиданий.
Наконец Бруно вернулся в нормальное положение и отряхнул ладони.
— Ну, что там твое джагри наворожило?
— Все будет в порядке, оно молчит.
Визкап начал обыскивать тигра.
— Точно?
— Джагри не дает гарантий. По этому поводу еще три тысячи лет назад был написан классический ученый трактат «Об обманной природе джагри, гадания, ворожбы и всяческого предзнания вообще». Любопытный, кстати, опус, в нем доказывалось…
Излагая идеи трактата, Бруно споро выворачивал карманы тигра, исследовал раны и особенно внимательно изучал его руки. Правую, со скрюченными пальцами, в смертельном напряжении вцепившуюся в плиту, он не тронул, а из левой вытащил длинную прядь волос. Они были темные и прямые.
— Вот кто убил тигра. И это не шарг.
С этими словами Бруно уложил прядь в белый конверт, а последний — в свой карман. Осис, успевший рассмотреть единственную улику, сказал:
— Похоже, ты прав: это работа человека. У шарга шерсть кучерявая, короткая, да и цвет с рыжиной. Ладно. Скорее вызывай Службу. И мой тебе совет: когда эти «столбы» поналетят, постарайся побыстрее сбросить им конверт. Здесь твой единственный шанс.
Оперативность Службы Арки вошла в легенды, и все-таки полицейским стало не по себе. Только Бруно прервал связь, как по звездам прочертила тень, и прямо с неба черная машина межевиков упала на дорогу. И тут же три легких автоэра сели рядом, словно дожидались вызова за близкими крышами.
— Эх, какие машинки! Все из ряда «серебряный демон».
Осис вздохнул. Полицейским аэры не полагались, а летающие машины были одной из трех главных страстей Осиса.
Парочка тяжелых грузовых автоэров, проутюжив верхушки деревьев, плавно опустились на дорогу. Деревья закачались из стороны в сторону, они уже не казались картонными.
С машин посыпались черные мундиры межевиков, «столбов», как их не без зависти называли полицейские. В миг место происшествия отгородили лентами, установили прожекторы, а чуть в стороне уже надували палатку мобильного штаба, размерами мало чем уступавшую соседним дворцам.
Чересчур быстро заявилась Служба, мелькнула у Бруно мысль и тут же сменилась главной заботой.
Сжимая в кулаке конверт, Бруно высматривал среди снующей Службы старшего офицера. Время торопило. Надо отдать конверт до прибытия северян. Иначе — трибунал. Ведь он нарушил закон дважды: вмешался в прерогативы самой Службы — только она имела право расследовать преступления такого уровня. Плюс — тронул вещдоки до прибытия представителей Северного консульства, а по договору между Севером и Югом все правонарушения против хатусконцев должны были расследоваться исключительно совместно.
За себя Бруно особо не боялся — джагри молчало, но уж если рискнул каторгой, то хотелось наверняка помочь неизвестному победителю тигра-людоеда. Конверт должен попасть только к своим.
Промелькнул нобиль, да так быстро, что Бруно его нагнал только у самого входа в шатер. На обращение нобиль что-то рыкнул и исчез за пологом. Наш визкап попытался нырнуть следом, но налетел на стальной щит, который одним толчком выбросил его обратно на улицу. «Щитом» оказалась грудь рослого визкапа Службы. Ростом гигант со стальной грудью был под два стэлса.
— Гозт визкап, разрешите обратиться! У меня важное дело.
Не уступая Семирамию в медлительности, гигант наклонил голову в сторону Бруно. Глаза его, несмотря на ночь, были почему-то закрыты, но выражение лица не оставляло сомнений: он сейчас щурится на офицера полиции со всей высоты своего роста и презрения.
— Не визкап, а виз-кап Служ-бы, — отчеканил гигант. — Ясно? Научись обра-шаться, полиция. А теперь стань в сторону и жди, где указано. Вас, полицейских, по-зо-вут.
Почему он некоторые слова терзал по слогам, разбираться было некогда. Бруно бросился с конвертом к пробегавшему мимо невысокому поджарому нобилю. И наткнулся на жесткое:
— От-ста-вить.
Больше Бруно не предоставили возможности искать офицеров Службы, в полном объеме освоивших разговорную речь. К нему, Осису и Семирамию приставили по парочке вооруженных межевиков. При очередной попытке обратиться к офицеру Служба решительно перегородила нашему визкапу дорогу, похлопав по кобуре сканфера. Оставалось спрятать конверт в карман и ждать.
С неба упала двойка автоэров с опознавательными звездами координаторов. Никогда Бруно не видел столько старших офицеров — от нобилей рябило в глазах.
Включили дополнительные прожекторы. Место происшествия осветили до пылинки, но никаких следственных действий не начинали. Явно ждали представителей консульства Севера.
Автоэров хатусконцев Бруно не заметил. Он сразу увидел тигров.
Громадного роста, в отсвечивающих серебром плащах, невесть откуда взявшиеся, они шли стеной, сметая все на своем пути. Отряд убийц, выломившийся из ночного кошмара, маршировал по брусчатке. Крепко сколоченная банда людоедов прет на тебя из ночи, а в руках нет даже доброй секиры, чтобы встретить их по-человечески.
Напружив тренированное тело, Бруно готовил фланговому тигру сюрприз. Визкап не собирался подобно прочим отпрыгивать в сторону, и тигр это заметил издалека.
Удар — на удар. Корпус — в корпус. И от толчка бронированного плеча, прикрытого плащом, молодой человек отлетел в сторону не хуже остальных.
Чертыхаясь, межевики и полицейские возвращались на брусчатку. Последним выбрался из кустов Семирамий. Отряд тигров, стальной болванкой пролетев по дороге, исчез в шатре.
Тут же гигант-визкап скомандовал, и межевики повели полицейских вслед за тиграми.
У каждого оконца, у каждой двери замерли по два до зубов вооруженных хатусконских тигра — Бруно хорошо знал их привычку каждый миг быть готовыми к нападению. Тигры стояли статуями, зато Служба устроила настоящую кутерьму: постоянные перебежки порученцев, суета нобилей с багровыми лицами. По опыту своей полицейской конторы визкап догадывался: ждут большое начальство.
Когда Бруно стоял на голове, все выглядело куда как проще.
Поналетели межевики. Сбросил им вещдок. И только успевай отвечать.
Виноват, гозт нобиль Службы! Рад был стараться! Так точно — дурак, гозт нобиль Службы! Никак нет, гозт нобиль Службы! Да морду, морду поглупее, чтобы не смущать неподобающе живым взглядом высокое начальство.
Глядь — и отделался бы месяцем дежурства в Черном квадрате. А теперь, когда на улице вовсю пашут следователи под присмотром северян, а он здесь сидит с важнейшей уликой, так и влепить ему могут что угодно, вплоть до пособничества врагу в развязывании военных действий.
Первым на допрос пригласили Семирамия. Был он за дверью недолго. Вышел, вытирая бычью шею платком.
Сразу за бридаром утащили Осиса. По выходу, в отличие от бридара, Осис улыбался, но улыбки почему-то хватало лишь на половину лица. С такой улыбкой Бруно и запомнил друга. Встретиться им предстояло не скоро.
Товарищей Бруно увели на улицу.
Визкап подобрался, сжал конверт. Настала его очередь. Только Бруно никто не вызывал. Все этой карнавальной ночью было не так, все поворачивалось не по расчету. Впрочем, так происходило всегда, когда в ход событий не вмешивалось джагри, когда д-знание засыпало.
Но почему его не допрашивают? Наверняка Семирамий с Осисом рассказали о конверте с главным вещдоком. К чему вся эта суета? Да такая картинная, чуть ли не деланая бестолковость? С какой стати великолепно отлаженный механизм Службы забуксовал? Что-то тут не…
Все, кроме тигров, бросились к дальнему входу.
Над головами проплыл плюмаж консула северян. Вокруг консула, единственный, не уступающий тиграм в росте, крутился какой-то дипломат с толпой нобилей. Все быстро исчезли во внутреннем помещении, там, где допрашивали его друзей. «Ну, теперь держись, — подумал Бруно, — начинается политика».
Прошло полстэлса. В ожидании Бруно успел измять и кое-как выправить конверт, когда дверь распахнулась и два межевика буквально поволокли виз-капа на допрос.
До этого мгновения Бруно был само спокойствие, но тут сердце его забилось, словно у мальчишки, который в шутку прочитал заклинание из древней книги, найденной на чердаке, а его вдруг стало затягивать в свинцовую, все быстрее и быстрее вращающуюся воронку.
Глава 5
МАШИНА СУДЬБЫ
Призрак офицера полиции шел по утреннему Йозеру Великому.
Мимо семидесятиэтажных башен, мимо транспортных площадок, втягивающих в свои бетонные воронки людские потоки, призрак вышел на Карнавальный проспект и зашагал к центру стеллополиса. Призрак был плечист, молод, с румянцем на щеках. Взгляд имел ясный, вид — бравый. Может быть, поэтому прохожие не обращали на него никакого внимания. Так бывает.
А ведь существовать призраку оставалось считаные стэлсы, не больше. По всем расчетам, шагающий бульваром бравый офицер должен был сгинуть еще до появления солнечных лучей, а не сгинул лишь попущением всесильной Службы, этого бога безопасности Южного материка, по ее непонятному капризу.
Пять лет морийской каторги? Десять лет тюрьмы? Предстоял трибунал, и теперь любой жребий не сулил ничего хорошего.
Почему сразу не арестовали? Иллюзия свободы не обманывала нашего визкапа. Служба славилась своей изощренной расчетливостью.
Межевики могли поджидать его возле полицейского управления, куда сейчас шел молодой человек и куда, вполне вероятно, войдет уже в наручниках. В Службе вообще ценился арест в последний момент, там это считалось высшим пилотажем. А возможно, Бруно провоцировали на бессмысленный побег в Черный квадрат — Служба любила карать чужими руками.
И все-таки призрак не унывал!
То ли утреннее чтение коанов из Книги Вечности подействовало, то ли упражнение с боевой секирой и контрастный душ, но глупая надежда на счастливый поворот пути не оставляла Бруно. Пусть на дорогах будущего он больше не видел себя монахом-вечником с желтой секиркой, вышитой на груди, — приговор пока не зачитан, и можно шагать, надеяться на чудо и любоваться картинами утра.
Ласковое южное солнце заливало светом Карнавальный бульвар, и лучи бликами стекали по резным пальмовым листьям. Стеклянные цилиндры высоких башен перемежались лимонного цвета особняками с крышами в каменных завитушках. Высоко над головой зеленели висячие парки. Их тонкие стеллитовые опоры приняли голубой цвет дня, и поэтому парки казались небесными островами. На горизонте сияла снегами горная гряда Норта Верде. К ней тянулись цепочкой розовые облачка. Карамельные сказочные виды древнейшей столицы Юга окружали Бруно со всех сторон.
И все-таки ночь была поярче этого солнечного дня.
— Почему нарушил инструкцию, визкап? Отвечать! Почему нарушил инструкцию?
Орал на Бруно тот самый дипломат, который сопровождал консула. В полумраке шатра глаза дипломата отсвечивали голубой сталью.
— Под трибунал пойдешь! Что мямлишь? Громче отвечай!
Нависнув над Бруно, он ревел, будто атакующий королевский хорог. Физиономия лошадиная, зубастая. На мощной, словно у хорошего жеребца, грудной клетке трещит дипломатический костюм, готовый разом разойтись по всем швам. Ростом с тигра, то бишь под самый потолок. А уж таких лютых синих глаз Бруно не видал даже у северян.
Допрос велся в вихревом темпе. Не успел визкап опомниться, как из него вытрясли все факты и все мотивы, и то, что он хотел спасти убийц тигра от выдачи хатусконцам, и то, каким образом он это намеревался сделать.
С такой скоростью не меняют маски даже в фанотеатрах — дипломат повернулся к консулу. Куда делся рык, свирепость физиономии? Обращаясь к представителю Севера, дипломат умудрялся чуть ли не ворковать, и это на грубом языке хатусконцев. Консул отвечал лающими короткими фразами, тыча унизанной перстнями рукой в сторону провинившегося визкапа. Согласно кивая головой в такт лаю, жеребец-дипломат умильно улыбался северянину и тут же повернулся к Бруно с рыком:
1 2 3 4 5 6