Он обнаружил словно бы легкое оседание в перекашиванием.Хансен нахмурился. Они подробнейшим образом проверили твердость подлежащей породы. И ничего подобного произойти не могло.Он опустился в нижний подвал и обнаружил, что одна из несущих балок провалилась в неизвестно откуда взявшуюся дыру в забетонированной земле. Баланс напряжений в здании был нарушен.Хансен уставился на злополучную балку. Этого не могло случиться, но это случилось. Теперь все чертово сооружение могло рухнуть.Он кинулся к аварийному телефону. И вдруг услышал поскрипывание. Все здание оседало.— Соедините меня с адмиралом! Немедленно! — крикнул он ответившему ординарцу. — Аварийная ситуация!Эсплендадоре как раз вышел из-под душа. На кровати была разложена парадная форма. Через двадцать минут ему предстояло произнести речь, объявить здание принятым и поблагодарить их всех за их самоотверженную работу. С какой стати ему докучают мелочами? Тем не менее согласно легендам о нем он всегда оказывался на месте в случае необходимости. Он вытерся и взял трубку.— Сэр! Это Хансен. Со зданием неладно.— Хансен, о чем вы говорите?!— Одна из балок полетела. Здание начинает оседать. Необходимо удалить оттуда всех людей.У Эсплендадоре возникли сотни вопросов, но задавать их было некогда. Ударом кулака он включил сигнал общей тревоги, предписывающий всем немедленно оставить свои занятия и собраться у космолета. Самый быстрый способ увести их от опасного здания.В подвале Хансен увидел больше, чем требовалось. Он метнулся к лифту. Всюду вокруг один громкий треск следовал за другим. Начали подаваться тяжелые балки. Он едва успел впрыгнуть в лифт и нажать кнопку.Но чуть лифт начал подниматься, как его озарила ослепительная вспышка: одна из балок рухнула и оборвала электрические кабели.Хансен открыл люк в потолке лифта и выбрался на крышу. В смутном свете аварийных ламп в шахте лифта он разглядел стальные скобы, вделанные в стены на подобный случай, и начал взбираться по ним.На уровне поверхности толпы быстро очищали площадку возле новых зданий, но те, кто находился в задних рядах, почувствовали, как содрогается земля у них под ногами, увидели, как ближайшее здание изящно накренилось, будто кланяясь горам, и услышали скрежет и лязг рвущегося металла. Мгновение спустя оно рухнуло.Хансен внизу почувствовал, что шахта лифта содрогается. Секунда — он выбрался наружу, а шахта под воздействием внутреннего давления расплющилась, точно тюбик, из которого выдавили всю зубную пасту. Еще бы чуть-чуть и…В свое время Эсплендадоре был выдающимся боевым адмиралом, но то время ушло в прошлое. Теперь он был отличным кабинетным адмиралом. Проходящие годы унесли лихость и пылкость его молодости. По мере того как в его волосах пробивалось все больше седины, он становился все более умеренным в своих решениях. После его великой победы у Ахиллесовой звезды, карьера Эсплендадоре пошла под уклон. Бесспорно, движение было медленным, таким медленным, что практически незаметным, но все равно это было движение вниз. Последние несколько лет его отправляли в спокойные секторы, где никаких встреч с противником не предполагалось. Он выразил неудовольствие.«Немного отдохните», — ответило высокое начальство, но он подозревал, что слова эти следовало истолковать так: «дай и кому-нибудь другому попробовать себя». Он видел, как его карьера и жизнь канут в благопристойный маразм. В отчаянии он нажал на все пружины, пустил в ход все остававшееся у него влияние. Любой ценой он тщился вырваться из арьергарда, куда его засунули. Он же боевой адмирал, а не снабженец в мундире!В результате интриг, достойных двора средневековой Византии, Эсплендадоре умудрился получить под начало эту экспедицию на Клаксон, идея которой родилась в высших сферах Альянса… возможно после того, как кто-то накурился чего-то забористого. Эсплендадоре в душе несколько сомневался в здравости этого плана. Успех его зависел от того, удастся ли сохранить тайну базы на Клаксоне от халиан и нанести им один колоссальный сокрушительный удар словно гром с ясного неба, так чтобы они уже не оправились.Ну, бесспорно, прекрасная мечта. Штатские были мастаки претворять такие мечты в планы, которые сулили ошеломляющие перемены, осуществленные с помощью хитрости и лишь с минимальными затратами стратегических средств и материалов. Исподтишка, втайне — вот так политики представляли себе войну. Но каким образом халиане умудрятся остаться в неведении, когда у них столько шпионов-ренегатов? Сколько времени ему потребуется для подготовки и нанесения удара? Месяц? Шесть месяцев? Заранее было невозможно определить, сколько времени есть у него в распоряжении. Совершенно очевидно, у него тем больше шансов скрыть план от халиан, чем быстрее будет построена база и нанесен удар.Вот это-то Эсплендадоре и намеревался осуществить. Нанести один сокрушительный удар во имя человечества — один великий и, вероятно, последний удар в его жизни.На следующий день я вышла на работу в отдел обеспечения продовольствием службы снабжения Флота. Я узнала, насколько сложны процедуры, без которых невозможно накормить почти семь тысяч гражданских рабочих и неведомое число служащих Флота — по моим прикидкам, их должно было быть не меньше пяти тысяч, считая и несколько сотен космических десантников, которых мы видели редко, так как у них был собственных лагерь в нескольких милях от нашего. Короче говоря, около десяти тысяч людей, если не больше, требовалось кормить трижды в день, обеспечивая некоторое разнообразие, несмотря на то, что мы жили на планете, где до нашего прибытия не росли никакие злаки или корнеплоды, съедобные для людей.И вот утром моего первого рабочего дня я отправилась в долину по хорошо утрамбованной тропе, которая вела в подсобное хозяйство. Оно располагалось уже в самой долине и состояло из длинных низких строений, со стеклянными крышами — теплиц, совсем таких, как на моей родной планете. Небольшое здание с энергетической подстанцией. Там уже велись эксперименты с почвой и гидропоникой. Руководил ими доктор Джон Эдвардсон, человек не первой молодости (и женатый), и он показал мне свои владения.Я с интересом услышала, что эта небольшая площадь, отведенная под сельское хозяйство, снабжает нас примерно двадцатью процентами наших припасов. Конечно, основу наших рационов по-прежнему составляли замороженные и сушеные продукты. Некоторые хранились на складах космических станций очень долгие сроки. Наука словно бы снабдила нас средствами сохранять пищевые продукты чуть ли не вечность. И все равно было как-то не по себе при мысли, что бифштекс, который ты ешь, пролежал на складе больше века. Впрочем, некоторые люди, естественно, утверждают, что требуется именно этот срок, чтобы мясо, которое закупает Флот, стало помягче.Я очень обрадовалась, увидев, сколько растений Старой Земли так хорошо прижились в этой экзотической среде. Доктор Эдвардсон предупредил меня, что невозможно предугадать, что произойдет с земным растением, посаженным в инопланетную почву. Одни чувствовали себя отлично, другие чахли. Он показал мне, как буйно растут репа и брюссельская капуста. Признаюсь, это достижение заставило меня поморщиться.— А местные виды? — спросила я. — Хватит ли места и для них и для земных?— Ну, — сказал доктор Эдвардсон, — это зависит от того, будут они или нет спорить из-за одной экологической ниши. Но ведь война — это способ существования природы. Все растительные виды ведут замедленную битву со всеми прочими.Было очень приятно увидеть земные растения — те же самые, которые мы с успехом культивируем на Трините. Из школьных учебников я почерпнула, что Флотские крейсеры всегда имеют на борту биологические пакеты с самыми полезными земными растениями. Доктор Эдвардсон подтвердил, что так оно и есть, и со смешком добавил, что с помощью наших родных растений мы, так сказать, ведем войну против всей иной флоры во вселенной. Жутковатая мысль! Доктор сказал, что это своего рода биологический рок, неизбежная судьба. Только логично, добавил он, что мы, люди, и наши растения в конце концов будем либо уничтожены, либо станем нормой во всей галактике. А после этого во всех галактиках, а потом и во всей вселенной, содержащей эти галактики.Я заметила, что это выставляет нас не в таком уж лестном свете: мы просто хищники какие-то.Шли дни, и меня все больше завораживала борьба, которую наши растения вели с чужими для них растениями планеты Клаксон. Естественно, доктор Эдвардсон слегка помогал нашим — рассаду сажали в расчищенную почву, — однако он не пытался оградить их от всех трудностей.— Этим растениям надо самим приспособиться и выжить, — объяснил он мне. — Мы же не будем постоянно рядом, чтобы обрабатывать их пестицидами.Мои обязанности в основном сводились к тому, чтобы надписывать ярлычки и вешать их на молодые растеньица, а затем вносить данные в компьютер.Я сознавала, что являюсь частицей чего-то огромного и удивительного: расширения пищевых ресурсов планет Альянса. Но только моя роль в этом оказалась не слишком увлекательной. И я начала подумывать о докторе Аллане Бантри и его отделе инопланетной психологии.Было проведено исчерпывающее расследование причин разрушения нового здания. Адмиралу Эсплендадоре хотя бы частичное объяснение требовалось незамедлительно. Ему надо было на что-то опираться в своих дальнейших действиях.Первые выводы не слишком устраивали человека, который искал простого и четкого ответа. На первый взгляд строительство велось правильно и в предварительных расчетах никаких ошибок не было. И катастрофу приписали какому-то сейсмическому явлению, предвосхитить которое с помощью существующей аппаратуры не представлялось возможным из-за его незначительности.Эсплендадоре пожелал узнать, насколько вероятно повторение чего-либо подобного. Ученые в ответ только пожимали плечами. Собственно говоря, по их данным оно вообще не должно было произойти.Взвесив все это, Эсплендадоре прикинул, не саботаж ли это. Как-то не верилось, что какой бы то ни было человек способен продаться существу, смахивающему на хорька, с громким верещащим голосом и отвратительной натурой. Однако всегда находятся люди, которые ради наживы пойдут, на что угодно. Даже продадут свою расу.Предательство было заложено в род людской с изначальных времен, и кто может сказать, на что ради выживания оно способно толкнуть? Считалось, что оно в определенных ситуациях помогает выжить, но это выглядело по-другому теперь, когда Флот до предела рассредоточил свои силы.Наладить контакт с халианами было возможно через некоторые планеты, не вошедшие в Альянс. Эти инопланетяне подпадали под категорию разумных существ, во всяком случае, с той точки зрения, что умели сотрудничать между собой и держать обещания. Осведомителям платили хорошо. И не только золотом и платиной, — халиане забирали много художественных сокровищ с планет, которые грабили.Люди и их союзники в Альянсе — триста с лишним планет, составлявшие цивилизацию, как мы ее понимаем, — были сплочены своим отвращением к халианам и решимостью противостоять халианским вторжениям. Но между ними не замечалось такого же согласия в отношениях друг с другом. Точнее сказать, разнообразные планеты Альянса представляли собой полнейший хаос соглашений, особых группировок, союзов, организаций, выискивающих чужое слабое место, неизменно заботясь только о своих местных интересах. Во всяком случае, тут человечество не преодолело своей давней склонности к агрессивности и соперничеству.Среди планет Альянса имелись и такие, которые считали, что Флот куда опаснее для их существования и свобод, чем халиане. Особенное возмущение вызывала потеря права оборонять свою планету с помощью собственных военных космолетов. Конечно, в этом был смысл: если бы каждая планета (при малочисленности населения на многих из них) занялась собственной обороной, это вылилось бы в дорогостоящее, и ненужное дублирование. Безопасность всех планет обеспечивалась сильным Флотом, способным противостоять любой угрозе.Это было очевидным и почти все согласились. Но все равно было тяжко смотреть, как вооруженные люди распоряжаются на твоей планете, а у тебя нет права обзавестись собственными боевыми кораблями. Люди по-прежнему находились в тисках дилеммы: многие из них не чувствовали себя свободными, раз не могли иметь собственного флота, но обзаведись они им, то отказались бы от мира и безопасности.Ввиду всяческого соперничества между разными планетами Альянса Эсплендадоре не исключал возможности, что какие-то из тех, что финансировали его экспедицию, на самом деле желали бы, чтобы она потерпела неудачу. Ведь отнюдь не исключалось, что некоторые члены планетарного совета пытаются посодействовать карьере адмирала из своего родного города. И кампания Альянса не раз саботировалась.Эсплендадоре обсудил все это с главой своей службы безопасности. Тот согласился, что возможность саботажа представляется вполне вероятной, и поклялся, что полностью во всем разберется.Строительство новой базы буксовало. Число всяких накладок оказывалось непомерно большим. Внезапно рухнули несколько зданий поменьше. Все начали нервничать.Ничто не шло по графику. Эти задержки грозили экспедиции срывом. И тогда же Эсплендадоре начал получать все больше прямых указаний, что кто-то сознательно вредит строительству. Например, ценные инструменты были оставлены снаружи, и их великолепно отполированные металлические части подверглись необъяснимой коррозии.Леа увидела свой первый странный «провидческий сон». Во сне она собиралась в гости к своей двоюродной сестре Айрис. На самом деле у Леа не было двоюродной сестры Айрис, но во сне была. И находилась она в каком-то странном месте, но во сне оно казалось именно таким, каким и должно было быть.Айрис жила в огромном многоквартирном доме почти в центре города. Дом назывался «Изумрудный герб», и обитало в нем несколько тысяч семей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44