Он дал ему флаер на эту тусовку, а затем, когда внезапно появились полицейские, засунул в карман таблетку. Сволочь паршивая.Ян никогда не выходил за рамки закона – его родители работают в ЦРУ, поэтому он не мог рассчитывать на полную свободу. Ходить на тусовки – пожалуйста, но никаких наркотиков, спиртного – ни в коем случае! Это могло бы повредить карьере родителей – разве он мог допустить такое. «Поверьте!» – кричал Ян в тишине своей комнаты, где сидел с того момента, как они в четыре часа утра вернулись из Нью-Йорка. Нельзя сказать, чтобы он был зол на них – нет, они проявили огромное понимание.Когда Ян проснулся в десять часов утра, родителей уже не было дома. Что ж, так всегда бывает: когда он хочет им все объяснить, их просто нет дома. Он спустился вниз. Где же они? Наверное, ушли выполнять какое-то задание. Ян не имел представления, чем они занимаются, ему на самом деле не было интересно, просто хотелось знать, опасна их работа или нет.Зазвонил телефон в кухне.– Мам!– Привет, дорогой, я по сотовому. Мы тут замотались по работе, а у нас сегодня вечером концерт, так что мы заскочим переодеться и сразу отправимся дальше.– И что за концерт?– Твоя несравненная Лео. Это, конечно, не та музыка, которую предпочитает твой отец, но нам дали билеты и отказаться было уже неудобно.От этой новости он почувствовал себя так, словно его душа покинула тело и оказалась навечно похороненной на глубине шести футов.– Ян?– Мам...– Что, дорогой?– Мам, я... я... вы хорошо проведете время.– Ну, я – да. Ты же знаешь папин вкус – Пол ненавидит все, что создано после тысяча семьсот девяностого года, – она замолчала. Ян тоже ничего не сказал в ответ. – Извини, дорогой, я тебя расстроила.Он собрал всю свою волю в кулак – его голос не дрогнет, а будет спокойным и рассудительным.– Да.Он слышал, как мир разбивается на стеклянные осколки.– Эти билеты нам дал один очень состоятельный человек, и мы просто не можем там не показаться. Они стоят тысячи.– Я знаю, сколько они стоят. Десять тысяч в Фонд окружающей среды с человека.– Фонд окружающей среды, да?– Во всяком случае, это не имеет значения, раз я под домашним арестом, правда? Даже если я ничего и не сделал, а меня просто подставила какая-то сволочь.– Дорогой, мы бы тебя взяли, если бы могли. Но...– Мам, мы могли бы пойти с тобой вдвоем. Он же не хочет идти. Он ненавидит Лео.– Для нас это работа, – это был голос отца.– Привет, пап.– Привет, дружище. Я просто хочу, чтоб ты знал: это связано с нашей работой. Мы идем на концерт, потому что должны там быть.– Пап, может быть, это покажется тебе странным...– Ну?– Можно, я приду туда просто посмотреть? Постою в толпе снаружи?– Сын...– Мы потом можем вместе где-нибудь поужинать и вернуться домой.Надо было обратиться к матери, какой же он дурак!– Я не думаю...– Ладно, забудем об этом.– Я вытащил тебя из полиции в четыре часа утра и не думаю, что тебе стоит выходить из дома меньше чем через сутки после произошедшего. Посмотри концерт по телевизору.– По телевизору его показывать не будут.– И это после того, как они подняли такой шум? Думаю, покажут.Ян заставил себя вежливо попрощаться и повесил трубку. Сильнее на отца он уже разозлиться не может. Пол Уорд будет сидеть там, уставившись на сцену, даже не улыбнется и не поднимет рук, чтобы поаплодировать. Черт бы побрал отца, и будь проклят весь этот мир.Если только не...Нет, он не должен это делать. Они наверняка в какой-то момент позвонят сюда и... Все очень просто. Но нет, он не сможет раньше их вернуться домой.Если только не...Он только посмотрит, как она войдет в клуб, а потом первым же поездом отправится домой. У него будет уйма времени. И по крайней мере... Разве это не похоже на безумие – так сильно хотеть увидеть девушку, к которой ты никогда не притронешься, никогда не поговоришь? Она даже никогда не узнает о твоем существовании.Ян поспешно снял трубки с обоих аппаратов – на кухне и в гостиной. Дело сделано, он уже на пути к земле обетованной! * * * Лилит встала перед алтарем вместе с другими молящимися и вскоре оказалась напротив сильно пахнувшего жреца с голубой шелковой лентой, аккуратно повязанной на горле. Учитывая свое недостаточное знание английского языка, она позволила прислужникам направлять ее действия во время ритуала. Властительница запуталась в целой серии непонятных действий, связанных с небольшими пластинками из какого-то неизвестного материала, хранившимися в кожаном пакете, на который она сначала не обратила внимания и едва не оставила в номере.Молодой человек напомнил ей об этом пакете, и теперь жрец заканчивал свой ритуал, пользуясь одной из этих пластинок. Из какого же материала они сделаны, если обладают такой ценностью? Разве это золото или лазурит? И весь этот ритуал – что бы он мог значить? В конце концов священник улыбнулся ей – наверное, прочитал на этой пластинке что-то хорошее.Люди всегда взывают к своим богам и в поисках ответа изучают небо, или внутренности овцы, или, стараясь определить нужное направление, смотрят, куда полетят листья при порыве ветра. Разве они еще не поняли, что время разворачивается в молчании богов, а судьба носит другое имя – случай?– Могу я вызвать такси? – спросил ее молодой человек.Интонация подразумевала вопрос Очевидно, слуга хочет обратиться к ней как-то по-новому после совершенного ритуала.– Можете назвать меня «такси», – ответила она.Неожиданно он бросился на дорогу и начал яростно свистеть в маленький медный свисток. Лилит уже хорошо понимала, что находится посередине обширного моря новых обычаев, смысл которых 6ыл выше ее понимания. Это требовало от нее осторожности и осмотрительности. Каждый момент, любая странная новая просьба или требование таили в себе очередную опасность.Очень скоро рядом с ней остановилась желтая повозка. Очевидно, Лилит должна сесть в нее, тем более что таких «машин» она видела вокруг немало – скорее всего, ничего необычного в предполагаемом действии не было. Молодой человек уставился на нее, и она послушно заняла место рядом с возничим. Внезапно улыбка исчезла с лица слуги.– Болтается тут кто попало, – наконец прорычал он и хлопнул дверцей.– Кто попало, – повторила она, когда повозка выехала на дорогу и устремилась вперед.– Куда вас, леди?– Куда.– Куда направляемся?– Алло.– Черт, леди, вы что не говорите по-английски? На каком языке вы говорите? Parlez-vous francais?Его интонации подсказали ей, что он говорит на двух языках. После завоевания и прибытия греческого правителя Птоломея египтяне начали говорить на эллинском. Возможно, этот город тоже был завоеван, и «parlez-vous» – слово из языка завоевателей. Когда египтяне говорили по-эллински, то тем самым стремились продемонстрировать, что они знакомы с двором нового фараона.– Parlez-vous francais, – ответила она.– Ah, bon! Je suis d'Haiti. Si, ou est-ce que nous allons?– Si, nous allons.– Pardon? Mais ou?– Mais? Ah, si!– Que?Смысл этих слов оставался для нее неясным. Лилит отчаянно пыталась составить разумно звучащий ответ. После пройденного ритуала ее отвели к повозке, и ясно, что она должна командовать водителем. Затем она вспомнила, что когда еще находилась в комнате этой женщины, Верду, то молодой человек употребил слово «поменять».– Я поменять, – сказала она.– Отлично, поменяем на английский. Куда вы направляетесь?– Я направляюсь поменять.Он хлопнул ладонями по рулю.– Лео Паттен, – сказала она.Именно к ней она и хотела попасть.– Вы имеете в виду «Музыкальную комнату»? Вы едете на концерт в «Музыкальную комнату»?– В «Музыкальную комнату».Бормоча заклинания, он прибавил скорость и влился в движение. Повозка проехала мимо ряда странных строений, напоминавших башни. Они вонзались в яркое, светло-голубое небо, покрытое пятнами белых облаков. Смотря на него и ощущая прохладу ветерка, задувавшего в открытое окошко, Лилит опять вспомнила дом. Она заснула под цветущими деревьями и увидела сон, который продолжается до сих пор...– С вами все в порядке?Она воспользовалась интонацией и фразой, которую услышала из «Sony».– Правильно уловил, проказник.– Ну вот, еще одна Лорен Баколл.Она не поняла, что он сказал, поэтому даже не попыталась ответить.Ее сердце вырывалось из груди, кожа зудела, Лилит не покидало острое, мучительное чувство, что она упустила что-то очень важное и другая, настоящая жизнь проходит мимо нее.– Леди, нельзя разговаривать на таком языке в «Музыкальной комнате». Вам лучше в отель. В какой отель вас отвезти?«Отель» было уже знакомым словом. Это был храм, в котором она жила и где проходил обряд с пластинками.– Отель «Роялтон».– Нет, не пойдет, оттуда мы уехали. Понятно? Ах вот как.– Лео Паттен, – повторила она, надеясь, что это снова приведет к какому-то результату.Очевидно, ответ оказался правильным, потому что лицо возничего расплылось в широкой лучезарной улыбке, такой, какую она не видела уже много-много лет.– Лео живет в «Шерри», – сообщил он.– Да.Они проехали по нескольким улицам, пересекли широкую площадь и остановились перед одной из высоких башен.– Я могу управлять повозкой, – заметила Лилит. – Я уже это делала.Судя по выражению лица возничего, которое она увидела в маленьком зеркальце, Властительница поняла, что он совсем не ожидал такого признания. Так что ее мысль о том, что он остановился из-за того, что устал, была неверной.Дверцу повозки открыл человек в великолепной одежде, очевидно занимавший очень высокую должность, и помог Лилит выйти. Весь ритуал, наверное, будет повторен здесь. Люди всегда обожали различные церемонии, но, когда ты не можешь и трех шагов шагнуть без какого-нибудь ритуала, это начинает превращаться в абсолютную глупость.Властительницу провели через роскошный зал к алтарю, и снова начался ритуал с пластинками.– Я уже «такси», – пояснила она жрецу.Он удивленно посмотрел на нее. Лилит поняла, что слишком переоценила себя, и решила в дальнейшем говорить как можно меньше.– Я не вижу вашей брони, миссис Верду.– Ага, хорошо.– У меня нет забронированного для вас места. Позвольте мне... – он сделал знак другому жрецу, который величественно приблизился к нему, выдвинув вперед подбородок.Если она вообще понимает что-нибудь в религии, то ее ответ потребовал участия в церемонии жреца более высокого ранга, что было только к лучшему.– Да, мистер Фридман?Первый жрец перешел почти на шепот.– У нас нет брони.– Она одета так, словно собирается на вечеринку, – пробормотал второй.Они перешептывались, Лилит, конечно, слышала каждый звук.– Таксист сказал швейцару, что она собирается на концерт Паттен.– О Господи. Оформи ей номер.Оба жреца повернулись к ней с широкими улыбками на лицах.– Добро пожаловать в «Шерри-Нетерленд», миссис Верду. Мы поселим вас в Розовый номер, он очень милый.Жрец позвонил в маленький колокольчик. Еще больше человеческих созданий закрутились вокруг тележки с ее ящиками.– Лео здесь?– О, думаю, что она сейчас на репетиции в клубе.– Ага. Я пойду туда.– Не хотите ли, чтобы отель предоставил вам водителя и машину?– Да.– Очень хорошо. И в какое время вы покинете отель сегодня вечером? Полагаю, клуб всего лишь в десяти – пятнадцати минутах отсюда. Может быть, в семь тридцать?– В семь тридцать.Они пошли в очередную поднимающуюся и опускающуюся комнатку, которая – впрочем, как и весь отель – была намного роскошнее, чем в «Роялтоне». Лилит начала понимать, что главными аспектами этой религии являются ритуалы входа и выхода из домов, в которых люди останавливаются отдохнуть. Неужели им все время приходится перетаскивать свое имущество с места на место? Какую же загадочную жизнь они ведут, если нигде не задерживаются надолго?Оказывается, здесь вместо одной комнаты ей предоставили несколько; везде стояла красивая мебель с обивкой розового цвета. Орнамент из нераскрывшихся бутонов роз покрывал стены, повторялся на занавесях, скрывавших высокие окна. В дальнем конце одной из комнат стояла широкая кровать, сделанная из сверкающей меди.Молодой человек, который пришел вместе с ней, положил вещи на диван.– Как долго вы проживете у нас? – поинтересовался он.– Целую вечность, – ответила Лилит.Он тихо засмеялся.– Я понимаю, что вы хотите этим сказать. Это очень хороший номер.Что касается водяной комнаты, то в ней был вырыт пруд. Властительница не знала, как отдают приказы рабам по-английски, поэтому просто сказала:– Искупай меня.Он приблизился к ней.– М-м-м... вы хотите узнать, как пользоваться ванной?Улыбаясь, с пылающим лицом, он начал поворачивать рычаги.Вода обильной струёй полилась в пруд. Лилит ожидала, что он начнет прислуживать ей, но молодой человек направился к выходу, крикнув ей через плечо:– Я пришлю горничную.Вскоре явилась рабыня – невысокая, черная, как нубийка.– Помочь вам? – спросила она.– Дай мне руку, сестра, – согласилась Лилит. Она чувствовала себя беспомощной и растерянной, ее не отпускало беспокойное чувство, что все идет не так, как следовало.– Вода сейчас перельется, милочка, – заметила нубийка.Она остановила текущую в пруд воду. Лилит могла бы и сама сделать это, но она хотела заставить этих рабов прислуживать ей.– Искупай меня, – сказала она.– Вы хотите, чтобы я вымыла вас?Наконец-то она услышала ответ, в котором был какой-то смысл. Неужели эти идиоты ее поняли?– У тебя все правильно получается, детка!– Ну, леди, я не нанималась, чтобы еще и кого-то мыть. Ты уж сама тут принимай ванну, а я займусь твоими вещами. Договорились?Она вышла.Конечно, Властительница могла бы приказать выпороть рабыню, принадлежавшую храму, но все это становилось уже забавным. Она стянула с себя платье, погрузилась в пруд и плескалась в нем, пока вода не стала прохладной, потом холодной. Нубийка давно уже ушла, не сказав ни слова. Затем Лилит вылезла из пруда и оделась, на этот раз в грубую черную кожу. Этот наряд вызвал грустные воспоминания о прекрасном плаще, который она потеряла.За окном стемнело. Весь день, или, по крайней мере, большую его часть, она провела в пруду, но иногда на купание у нее уходило еще больше времени, например в Риме, на вилле у Адриана, она купалась очень долго, может быть целую неделю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41