Да и самому не помешало бы.Проснулся я на следующее утро. За окном стояло солнце, рассерженное тем, что я не раздвинул шторы. В кресле, в моем кресле, спиной ко мне сидел Навигатор.— Убирайтесь из этого кресла, — зло процедил я. Он совсем совесть потерял.— Вы сделали то, что я просил? — спросил Навигатор, не двигаясь с места и не поворачиваясь ко мне.— Щас! — все с той же злостью отозвался я и вылез из постели. — Только шнурки поглажу.Навигатор резко поднялся из кресла, развернулся, и его силуэт, подсвеченный со спины солнцем, так сверкнул на меня глазами, что мне стало не по себе.— Может быть уже поздно, черт вас дери!— Так убейте ее сами! — крикнул я в ответ. — Я вам адресок дам!Навигатор взял себя в руки. Элин осталась во вчерашнем дне, словно за границей сна. Все вернулось на свои места: жизнь со своими милыми и такими привычными мерзостями.— Когда? — спросил Навигатор.— Пока не увижу хоть одного трупа, говорить не о чем.— Ничего не могу обещать. Но те трупы, которые вы не увидите, будут уже на вашей совести.— Не надо ля-ля. Они на такой же нашей, как и вашей.Навигатор бессильно вздохнул и рассеянно потер лоб:— Что же мне с вами делать?..— Послушайте… — Я собрался с мыслями. — Вы ведете себя странно. Что же вы за человек такой? Да вы взгляните на себя со стороны! Вы хотите, чтобы я убил девушку только за то, что люди, с которыми она общалась, странным образом пропадают. Ничего не доказав мне, вы требуете от меня этого с таким видом, будто я — упрямый школьник, который не желает делать домашнее задание. А ведь я-не киллер. Называйте это как хотите — усыпить, устранить, ликвидировать. Но суть-то одна: вы хотите от меня хладнокровного расчетливого убийства.— Скажите, — Навигатор поднял на меня грустный взгляд, — палач, по-вашему, это тоже хладнокровный расчетливый убийца?Ах вот, значит, я кто! Палач! Меня передернуло от этих слов. С внезапной ненавистью к этому человеку я произнес:— Ни один человек прямо или косвенно, от чьего бы то ни было имени и по каким бы то ни было соображениям и мотивациям не имеет права распоряжаться жизнью другого человека. Ни в какой форме.Навигатор отвел глаза.— Вы правы, — тихо сказал он. — Вы думаете, мне хорошо? Вы думаете, я в восторге от того, что делаю? Но я вы нужден поступать так перед лицом гораздо большей угрозы для жизни других людей, исходящей от Нее.— Да с чего вы взяли, черт вас дери! — воскликнул я, не сдержавшись.— Поверьте мне на слово, — устало вздохнул он. После обеда я позвонил Элин. Я долго слушал гудки, но к телефону никто не подходил. Ну и ладно. Дела у человека. Работа.Я звонил каждый час до самого вечера. Позвонив последний раз около полуночи и не дождавшись ответа, я почувствовал гадкую боль под сердцем. Но, успокаивая себя до последнего, я придумал кучу убедительных оправданий и лег спать.Валя сидела за столиком в летнем кафе на Чистых прудах и лениво тянула из бокала апельсиновый сок. В полдень в кафе совсем не было народу, зато в чистом небе висело большое горячее солнце, и, подвинув пластиковый стул, Валя устроилась так, чтобы оно грело ей затылок, В это время чьи-то руки легли ей на плечи. Не оборачиваясь, она улыбнулась. Грэг поцеловал ее в курчавую макушку и сел напротив.— Привет, — сказал он.— Привет.— Как прошел праздник?Валя пожала плечами:— Нормально. Ты бы не вписался.— Значит, я правильно сделал, что смылся? — улыбнулся эг.— Вообще, мне было бы приятнее, если бы ты остался.— Поздно разъехались?— Да нет. Мне с утра что-то так хреново стало… Без тебя. Ну, мы и уехали.Грэг взял Валю за руку;— Не обижайся, малышка. У меня в самом деле была уважительная причина.— Да ладно, — примирительно произнесла Валя. — Я не обижаюсь. — И бодро спросила: — Ну, где твой обещанный сюрприз?Грэг встал, не отпуская Валиной руки. — Пойдем.Они перешли через дорогу напротив кафе и пошли по широкой, но тихой и пустой улице, вдоль фасадов старых особняков и витрин модных магазинов.— Куда мы идем? — спросила Валя.— Сейчас увидишь.Они свернули в подворотню. Им навстречу уже медленно ехал черный «мерседес» с тонированными стеклами. Грэг быстро и умело заломил Вале руки за спину, зажал рот и впихнул в открывшуюся дверь. Забравшись следом, он захлопнул дверь, и машина, набирая скорость, направилась через центр на север.Валя несколько секунд приходила в себя, расширенными глазами водя вокруг. Потом вдруг резко завизжала.Николай поморщился.— Заткнись, дура, — брезгливо сказал он.— Скотина! — Валя набросилась с кулаками на Грэга. — Сука! Сука! Я всегда знала, что ты сука!Грэг коротко ударил Валю в солнечное сплетение. У нее перехватило дыхание, и она схватилась руками за живот. Ее окрики совершенно не произвели на него впечатления, судя по выражению лица. То ли он сам знал это, то ли так часто слышал такие слова, что уже привык.Валя, закрыв ладонями лицо, тихонько плакала. Грэг равнодушно смотрел в окно. Машина ехала по Дмитровскому шоссе.Свернув к высокому серому стеклянно-бетонному зданию, машина заехала внутрь, в подземный гараж. У подъезда стояло много автомобилей, все иномарки. Среди них не было ни одного черного «мерседеса». Над входом внутрь висела скульптура в виде большого тусклого земного шара из бронзы. Земной шар был охвачен бронзовыми языками бронзового пламени.Большой подземный гараж был неярко освещен синими люминесцентными лампами. В несколько рядов стояли одинаковые черные «мерседесы», на лакированных боках которых отражался свет немногочисленных ламп, усиливая их эффект. Номера у машин были самые обычные, московские. Среди них иногда встречались одинаковые. Между рядами, ходили несколько человек в синей форме без нашивок и знаков отличия.Грэг и Николай под руки вытащили Валю. Та, оглядевшись красными заплаканными глазами вокруг и заметив охранников, вдруг снова пронзительно завизжала.— О господи! — вздохнул Николай. Охранники даже не обернулись в их сторону. Прекратив визжать, Валя обреченно замолкла, но звук еще долго летал под потолком, отражаясь от автомобилей вместе с синеватым светом.Ее тащили по хорошо освещенному коридору, покрытому серой ковровой дорожкой. Стены коридора в промежутках между безликими дверьми без ручек были отделаны светлым мореным деревом. Больше ничего, на чем мог остановиться глаз, не было. Иногда им встречались мужчины, реже женщины, но их безразличные лица лишали Валю всякой надежды.Несмотря на все это, она несколько успокоилась. Она понимала, что ее схватили не бандиты, насиловать не будут, но никак не могла взять в толк, что от нее нужно. И каким боком сюда затесался ее Грэг.Валю завели в небольшой полутемный кабинет без окон. Светила только настольная лампа. Стены кабинета были обиты мягкими клетчатыми обоями, на полу был все тот же ковер. Из мебели в кабинете был только стол, стул и высокий табурет, похожие на который стоят за стойками бара. Кроме мебели, в кабинете ее ждал седой, крепкого сложения мужчина в серой тройке.— Так-так, — удовлетворенно сказал он. — Сажайте.Валю усадили на табурет. Мужчина подошел к ней:— Меня зовут Эдуард Фомич. А вас Валя, ведь так? Валя кивнула.— Сейчас вас будут допрашивать, Валенька. Вы милая девушка, и лично мне глубоко симпатичны. Но нам нужно получить от вас важную информацию. Если вы будете честно отвечать на наши вопросы и поможете в нашем деле, мы не сделаем вам ничего плохого и отпустим домой.Валя кивнула.— Скажите, вы из ФСБ? — вдруг спросила она. Эдуард Фомич ласково улыбнулся:— Нет, девочка. Мы не из ФСБ. Мы хуже.Валя непонимающе посмотрела на него. Но Эдуард Фомич не стал ничего ни добавлять, ни разъяснять.— Три дня назад вы на даче праздновали день рождения вашей подруги…— Да, Элин Шама, она у моего отца в агентстве моделью работает…— Так вот, там с вами еще был молодой человек по имени Денис…— Частный детектив? — снова перебила его Валя. — Да, Симпатичный такой парень.— Что вы еще о нем знаете?— Да ничего… Я видела его в первый раз. Вот он, — Валя кивнула в сторону Грэга, — подтвердит.— А кто знает?Валя пожала плечами;— По-моему, он приехал с Лизой. Но вроде у него лямур с Элин. А может, и с двумя сразу.— Хорошо. Расскажите мне о ваших подругах. Которая из них блондинка?— Лиза… Но я с ней плохо знакома. Она очень замкнута. Хотя бывает, что она очень общительная и веселая, но редко.— Скажите, Валюша, вы не замечали за ней каких-либо странностей?Валя неопределенно пожала плечами:— Да я как-то к ней не приглядывалась… Что вы имеете в виду?— Ну, например, что она боится яркого света?— То есть? — удивилась Валя. — Нет, вроде все в порядке. Я бы заметила. У нас же, понимаете, работа такая. Все время нужно быть на свету. — Валя улыбнулась. Она уже совсем успокоилась, но было жутко неудобно сидеть на этом высоком табурете. Она хотела ответить побыстрее на все вопросы, чтобы ее отпустили.— А зеркала? Она боится зеркал?— Господи, да как вы не поймете! — воскликнула Валя. — Она же фотомодель! Это полдня перед зеркалом и полдня под софитами.Эдуард Фомич замолчал. Казалось, он потерял мысль и от этого не знал, что сказать дальше. Он вышел из кабинета и поманил за собой Грэга.— Черт дери! Ведь и в самом деле нельзя придумать более неудобного места! Она словно нарочно затесалась в такое место, где ее не придет в голову искать…— А может, это не она? — осторожно спросил Грэг.— Не дай бог, чтобы ты оказался прав. Я скорее поверю, что наши Франкенштейны ошибаются и она не реагирует на свет и на зеркала.— Так, может быть, нам проверить? Взять ее да поглядеть?— Черт, — уже спокойно сказал Эдуард Фомич. — Так невозможно работать. У нас не информация, а курам на смех. Мы не знаем ничего, хотя ходим по пятам. У меня такое ощущение, что я стою с ней спина к спине и не могу обернуться.— Давайте дожмем ее. Возьмем адрес и пощупаем эту Лизу.Эдуард Фомич кивнул. Они вернулись в кабинет.— Валюша, давайте так: вы нам скажете адрес вашей Лизы… Как, кстати, ее фамилия?— Разина. Но я не знаю ее адреса…— Как не знаете?! — воскликнул Эдуард Фомич. — Она же ваша подруга!— Да никакая она мне не подруга! Просто знакомая по работе. Моя подруга — Элин. А Лиза скорее ее подруга.— Так. Хорошо. — Эдуард Фомич собрался с мыслями. — Давайте адрес Элин.— Я не помню… — смущенно пробормотала Валя. — Я знаю только, как добраться. Это в Царицыне где-то…— Боже, что за!.. — Эдуард Фомич хотел сказать «дура», но вовремя себя сдержал. Он почувствовал, что ведет себя до позорного непрофессионально. Это до чего же надо было дойти, чтобы он, тертый-перетертый калач, перестал следить За собой! Но это напряжение многих недель совсем подкосило его. Последние несколько дней он спал по три часа в сутки, да и то с трудом, поддерживая себя таблетками, которые глотал уже двойными дозами.— А я могу вам телефон сказать! — оживилась Валя.— Отлично! Давайте телефон.Валя продиктовала телефон. Эдуард Фомич пытался придумать, что еще можно вытянуть из нее, но это, видимо, был предел.— Ладно. Вы свободны. — Он повернулся к Николаю. — Проводите ее.Валя, облегченно вздохнув, спрыгнула с табурета. Эдуард Фомич остался в кабинете вдвоем с Грэгом.— Послушай… — сказал он Грэгу. — Давай я тебе куплю отличную силиконовую куклу, а? Что ты мучаешься?— А кто вам сказал, что я мучаюсь? — улыбнулся Грэг. — Знаете, что я заметил? Чем девка глупее, тем она лучше в постели.— Да? — удивленно сказал Эдуард Фомич. — Не замечал… Впрочем, дело молодое. Тебе виднее.— Не прибедняйтесь, шеф!Эдуард Фомич вдруг захохотал. Засмеялся и Грэг. Они вышли из кабинета и направились вместе дальше по кори— Л дору. Открыв дверь, они вошли в маленькую тесную комнатку, освещаемую только светом, падающим из-за большого окна в стене. Но окно это было не на улицу, а в соседнюю комнату. В ней Николай и еще двое мужчин в голубых халатах, держа яростно сопротивляющуюся и, видимо, кричащую Валю за руки и за ноги, усаживали ее в черное, похожее на зубоврачебное кресло. Закрепив ей руки, ноги и шею, люди в халатах приладили к глазам странное устройство, которое не позволяло опустить ей веки, надели на голову черный шлем, закрывающий глаза и уши, прикрепили к вискам пару контактов. Последнее, что они сделали, это вставили ей в рот загубник и привязали его за затылком, чтобы Валя не могла его выплюнуть. После этого они вышли в другую дверь.Несколько секунд Валя пыталась вырваться, но вдруг она замерла, словно увидела в шлеме что-то. Она начала вырываться еще сильнее, потом ее словно прошиб удар тока, она выгнула грудь, замерла, снова выгнулась, на ее шее набухли вены, впившиеся в подлокотники пальцы побелели, а к лицу прилила кровь. Через минуту изо рта потекли слюни.Грэг и Эдуард Фомич равнодушно наблюдали за этой процедурой. В комнату, бросив прямоугольник света из коридора, вошел Николай.— Кольните ее и выбросите ближе к ночи на вокзале или в аэропорту. Только в порядок приведите.— Хорошо, — кивнул Николай.— А мы поедем по рыжую душу, — сказал Эдуард Фомич.С Грэгом он вышел из комнаты, и Николай остался наблюдать один.
Элин закрыла дверь, сбросила туфли и прошла в комнату. После целого дня, проведенного под яркими лампами, мельтешения и гудения метро, прохладный полумрак квартиры был самым лучшим местом во вселенной. Она упала на неубранную с утра, остывшую постель и блаженно вздохнула. Протянув руку, Элин нащупала в изголовье пульт, но включать тупой телевизор сейчас было бы верхом глупости. Она закрыла глаза и почувствовала, как сон тут же навалился на нее слоновьей тушей. Она бы и рада была отрубиться немедленно, но очень хотелось есть, и надо было смыть толстый слой тонального крема с лица, который она не раз за день обновляла и который вплавился в ее кожу под горячими софитами.Кряхтя, как старушка, Элин поднялась с постели и пошла в ванную. На сероватой наволочке осталось телесного цвета пятно.Выходя из ванной, она услышала звонок телефона.— Алло, — утомленным голосом сказала она.— Элин Шама? — спросил ровный мужской голос. Голос Элин понравился, и усталости в ее голосе поубавилось.— Да, — ответила она.— Элин, слушайте меня внимательно и не перебивайте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34