https://wodolei.ru/catalog/dushevie_dveri/RGW/
— воскликнул Кобрен.
— Вы с ума сошли… Простите, учитель. Но оставаться здесь…
— Только здесь, — твердо сказал профессор. — Уйди мы — и некому будет бороться с ними. Кроме того… — Кобрен сделал паузу и с каким-то отчаянием воскликнул: — Я должен узнать о мышлении все и встретиться с таинственными гениями! Их определенно обманывают,
— Бороться, лежа в параличе?!
— Все же я не могу покинуть это проклятое место. Да ведь и нас теперь двое, — умоляюще произнес Кобрен.
— Вот что, — решил Роберт, — я «армирую» вас защитными сетками… Не беспокойтесь — все будет незаметно, и косметика соблюдена. А потом мы еще поговорим. Снимите на минутку пижаму. Так… Теперь надевайте. Позвольте забраться в вашу седину…
— Что это, Роберт?
— Моя последняя новинка, профессор. Я не уверен, что она полностью избавит вас от действия облучения, но что ослабит их раз в десять — пятнадцать — за это ручаюсь.
— Я всегда верил в тебя, мой дорогой друг.
— Мы еще обсудим наши планы, профессор. Я готов рискнуть жизнью, лишь бы нам удалось закрыть это «открытие». Мы обязаны победить.
— Золотые слова, Роберт!
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
В кратере. «Тиунэла-уэй…»
1
Сегодня полинезийские боги, управляющие погодой, объединились и развернутым фронтом пошли в наступление на «Илью Муромца».
Венев посмотрел на север — оттуда двигались бледные перистые облака. Значительно ниже клубились красивые золотисто-белые покрывала кучевых облаков. Они выглядели мирно. Но под этим покрывалом природа спрятала кинжал, ножны которого уже высунулись внизу в виде грозового вала, изгибающегося на восток и на запад.
Венев повернулся на юг — небо там было еще чистое, но подул штормовой ветер и отрезал путь к отступлению.
А вверху неслись синие кучевые облака. Они торопились закрыть небо над вертолетом. Когда им удалось это, они обрушили на прочный корпус машины и гибкие лопасти ротора ужасающий ливень.
Первые стрелы молний подали сигнал к атаке и снизу. Океан потемнел, вспучился многоэтажными волнами. «Илья Муромец» накренился, и лопасти несущего винта едва не окунулись в пенистые гребни водяных валов.
Война была объявлена.
Венев сел в пилотскую кабину и запустил двигатель. Лопасти, за секунду до того обвисавшие, точно пальмовые листья, вытянулись и стали тугими и крепкими, как паруса, наполненные ветром. Вертолет отделился от воды, немного повисел над ревущим и стонущим океаном и направился к югу.
— Может, там найдем район хорошей погоды, — сказал Венев.
Егорин одобрительно кивнул: да, лучшего не придумаешь, там светло. Проскочим!
Но не тут-то было. На юге показался свинцово-серый облачный хребет с черными полосами ущелий. Прямо по курсу облака опоясались огненными трепещущими лентами грозовых разрядов — лететь к ним было безумием.
— Сколько разрядов! — побледнел Егорин. — Будто извержение вулкана.
Венев бросил взгляд на профессора.
— Вулкана?.. А что ж, — решительно сказал он, — летим К Отунуи! — и осторожно развернул вертолет.
Вот уже внизу засерели скалы Отунуи, стремительно взбежали вверх крутые склоны Ратануи — древнего потухшего вулкана, а над всем яркими цветами переливалось кольцо радуги.
Ветер трепал машину и пытался вырвать управление из рук пилота, но гигант вертолет продолжал «скрести» высоту, пока не повис над широким круглым обрезом глубокого кратера.
Теперь Венев стал медленно опускать вертолет в круглую пропасть. Сто метров ниже краев кратера. Болтанка едва ощущается. Двести. Вертолет абсолютно устойчив: расчет Венева оказался верным. Четыреста метров. Шестьсот…
Включив прожекторы и автомат посадки, Венев снял руки с рычагов управления. Теперь локаторы изучали землю, ощупывая лучами каждый камешек и измеряя оставшееся расстояние, предупреждали автопилот об угрозе столкновения с отвесными скалами.
Когда до дна кратера осталось около метра, послышалось шипение сжатого воздуха и из корпуса вертолета вылезли четыре фермы-ноги, на которые «Илья Муромец», точно сказочный богатырь, встал уверенно и твердо. Убедившись, что все в порядке, автопилот сам выключил двигатель.
Как только утих шум лопастей, Гирис заволновался.
— Александр Иванович, — просил он, — разрешите выйти из машины. Надо и здесь изучить жизнь.
— В такую погоду? Нет. Вымокнете и простудитесь. Да и темновато.
— Какая там жизнь?! — махнул Петренко рукой в сторону скал. — У черта за пазухой…
— Как! Разве ты забыл, Филя, что в кратере потухшего вулкана Кальдера де Бандама, на Канарских островах, есть банановая плантация?! — вскричал Перстенек.
Слово «забыл» не понравилось Петренко, но он сделал вид, что не слышит кока.
— А света здесь маловато, — вздохнул он. — Мрачно, как в аду. И солнце кажется маленьким.
— Так ведь солнце, Филя, каждую секунду теряет в весе четыре миллиона тонн. Тебя вон как разносит на казенных харчах, а шарик все худеет, для тебя старается… Для своего дорогого Филюши. Чтобы страдалец не чах…
Петренко отвернулся, упрямо не замечая друга.
— Что ж, — решительно произнес профессор Егорин, — пока бушует шторм, можно и поесть.
— Есть накрыть стол к обеду! — ответил Саша. — Имею честь предложить харчо, а на второе шашлык и еще деруны, сиречь картофельные котлеты.
— И плюс?.. — спросил Баскин, подняв мизинец.
— … прасковейское вино.
— Принято, — согласился инженер.
Вокруг вулкана ревел шторм, на серых склонах Ратануи то и дело вырастали и исчезали золотистые пальмы-молнии, а в глубоком жерле его можно было спокойно отдыхать.
2
За всю свою жизнь я терял ориентировку трижды: первый раз — в Московской области, второй — в Ферганской долине, по пути из Намангана в Фергану, и третий — в Тихом океане. В первых двух случаях я восстановил ориентировку сам, а вот сейчас это оказалось выше моих возможностей. Кругом бесконечная вода и небо, куда податься — не знаю. Море уже утихло, но мне от этого не легче, моему аквалету тоже.
Пришлось вызвать по радио Венева и признаться, что его штурман… заблудился. Впрочем, я сделал это достаточно дипломатично и сказал примерно так:
— «Илья», «Илья», «Илья» (это были позывные нашего вертолета), прошу включить свою приводную радиостанцию: я хочу знать, где вы находитесь!
— Понял вас, включаю привод, — ответил Венев.
Все оказалось очень просто. Настраиваю я свой радиокомпас, как и положено, на частоту 305 мегагерц, смотрю, куда указала белая стрелка радиокомпаса, высчитываю магнитный курс, ставлю аквалет по гирополукомпасу на этот заданный курс, снова ухожу под воду и плыву.
Прошло, однако, некоторое время, и на экране локатора появилось изображение большого препятствия. Автоматически включился автопилот, ручка управления двинулась, и аквалет уже без моего вмешательства резко задрал нос, стал тормозить и выскочил на поверхность в нескольких шагах от высокого берега из отвесных скал.
Отдышавшись, отвожу машину подальше от берега, смотрю на шкалу радиокомпаса и вижу, как стрелка указывает… на скалы.
Но ведь не может же вертолет находиться в самом острове? Я сам слышал, как Венев мне сказал, что они на прежней стоянке. Что-то случилось с радиокомпасом? Слегка двигаю ручку настройки — стрелка ушла вправо и показала новое направление.
Теперь я не погружаюсь, я плыву вдоль берега по спокойной водной поверхности. Минут через двадцать впереди показался наш красавец «Илья Муромец».
— Вас вижу, — чуть не крикнул я на радостях. — Привод можно выключить!
— Понял вас, привод выключаю, — спокойно ответил Венев.
3
— Ну, рассказывай, как блуждал, — засмеялся Венев, когда мы собрались в кают-компании.
— Чуть было не разбился о скалы, — ответил я. — Радиокомпас привел меня прямо к берегу.
— Дозвольте, — поднял мизинец Алексей Алексеевич. — Не хотите ли вы сказать, что здесь может работать другая приводная радиостанция, близкая по частоте к нашей?
Мы все удивленно переглянулись.
— Странно, — задумался профессор Егорин.
— У меня есть кое-что еще более странное, — сказал я и подробно рассказал товарищам о встрече под водой на этот раз с двумя водолазами и о подводной лодке в пещере Пито-Као.
— Может быть, я случайно настроился на их привод? — предположил я.
— Но стрелка радиокомпаса указывает в сторону Отунуи, а не Пито-Као, — возразил Венев.
— Надо сообщить в Москву, — решил Егорин. Несколько минут спустя он связался со штабом экспедиции и доложил о последних событиях. Из штаба сообщили, что немедленно высылают скоростной гидросамолет.
— Хорошо, будем ждать, — решил Егорин. — Однако не мешало бы поскорее разгадать секрет этого радиопривода.
— Сейчас я этим займусь, — сказал Петренко и снова стал настраивать радиокомпас.
Ему долго не удавалось настроиться: кто-то выключил таинственную радиостанцию. Потом стрелка заколебалась и уверенно легла в направлении на Отунуи.
— Наша частота триста пять, а это — триста три мегагерца, — пробормотал Петренко.
— Филя, ты поточнее, поточнее, — просил кок.
— Сейчас прослушаю позывные. — Лицо радиста стало растерянным. — Можете убедиться сами…
Он подключил к радиокомпасу динамик, и мы услышали:
«Тиунэла-уэй… Тиунэла-уэй… Тиунэла-уэй…»
— Все по местам, — коротко приказал Венев. — Взлетаем! А ты, — он повернулся ко мне, — садись в аквалет и плыви под нами, не погружаясь.
— Понял, командир.
4
Огромная махина висела в пяти-шести метрах над моей головой. Мы двигались со скоростью не более десяти километров в час.
Вот и та скала, что едва не стала моим последним пристанищем. Венев набрал высоту, пролетел немного и по радио дал мне команду:
— Возьми правее: за этой скалой бухта.
Когда я обогнул скалу и вошел в бухту, Венев сказал мне:
— Привод где-то под нами. А ну посмотри, что там есть. Только будь осторожнее!
Я подплыл под вертолет, сделал полувираж. Расщелина. Колючий кустарник прикрывает ее. А вот что-то необычное, какой-то круглый предмет, вроде пушбола, диаметром более метра.
Подплываю ближе. Еще не знаю, что это, а сердце учащенно бьется.
— Алексей Алексеевич! — громко говорю в микрофон. — Давай манипулятор…
— Спокойнее, спокойнее. Зачем кричать? — отвечает Венев. — Нашел?
— Да-да, скорее манипулятор.
— Сейчас.
Из днища вертолета высовывается длинная механическая рука.
Я слышу теперь голос Баскина:
— Ну что там?
— Большой шар. Наполовину в воде, но виден хорошо. Ниже. Еще. Теперь вперед. Чуть вправо… Ниже… Бери его, бери! Подъем.
«Пушбол» со скрипом выбирается из расщелины и кустов, проходит надо мной и скрывается в корпусе вертолета.
5
«Пушбол» на наших глазах стал уменьшаться в размерах, и большой мяч, теряя форму, превратился вскоре в металлический ящик. На секунду в бортах ящика раскрылись шторки, резиновая оболочка втянулась внутрь, шторки дружно щелкнули и…
Мы посмотрели друг на друга, на свою удивительную находку и крепко задумались: вскрывать? Нет, разумнее подождать наших товарищей с материка.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Профессор Егорин прав. Неожиданный союзник
1
— В нашем распоряжении есть несколько часов до прибытия гидросамолета из Москвы, — сказал Александр Иванович, — Посмотрим, что покажет нам первое бурение.
— Разве бурильный агрегат успел что-либо сделать без нас? — удивился радист.
— Это же техника, синьор Петренко! — с гордостью ответил инженер Баскин.
— Пока мы прятались от шторма, — вмешался Егорин, — агрегат прошел в глубь дна океана более пятидесяти метров.
— Приличная скорость, — заметил кок. — Но оправдан ли риск?
— Что вы имеете в виду? — вмешался в разговор Венев.
— Возможный визит непрошеных гостей.
— Мы оснащены надежной системой защиты, — объяснил командир вертолета. — Ни с воздуха, ни с воды никому не удастся подойти к нам ближе, чем на десять километров: обзорные радио— и ультразвуковые локаторы немедленно сообщат нам, а если мы не обратим внимания на сигналы, автопилот сам запустит двигатель и поднимет вертолет в воздух. Можете не тревожиться, товарищи, сейчас я включу систему охраны!
— Коли так, — сказал я, — то можно и поработать спокойно.
— А вас, — повернулся ко мне Егорин, — я прошу опуститься под воду и заснять бурильный агрегат в момент, когда он будет выбрасывать цилиндры с кернами.
2
На этот раз я погружался медленнее: что ни говорите, а приятного мало, когда тебя подстерегают неожиданности и ты не знаешь, хотя бы приблизительно, с какой стороны и в каком виде они могут явиться. Правда, света в тот час под водой было достаточно, но ведь полная неизвестность… Даже хуже: было ясно, что где-то неподалеку таится враг.
Я тихо лег на дно рядом с роботом и подготовил съемочную аппаратуру. Меня накрыла тень — это «Илья Муромец» подплыл.
— Готовы? — спросил Егорин.
— Так точно, — ответил я, на всякий случай оглядевшись. Видимо, я был один, если не считать стайки рыб и большой красавицы медузы, повисшей над корпусом батискафа.
— Снимайте.
— Есть.
Я только успел заметить, как в верху батискафа открылось отверстие, из которого выскочил продолговатый предмет и в клочья разнес медузу. Секунды через две к поверхности океана устремился второй цилиндр с керном.
— Видели? — спросил Егорин.
— Да.
— Очень хорошо. Теперь снимите приемку кернов под вертолетом.
Я так увлекся съемкой, что, позабыв осторожность, потянул ручку управления на себя, включил двигатель и полетел вверх.
Из днища вертолета торчал металлический шест с ловушкой. Снизу примчалась третья гильза с керном и точно легла в лапы ловушки.
— Магниты? — спросил я.
— Угадали, — ответил Егорин. — Всё. Выплывайте.
3
Керны из гильз извлекал сам Егорин. Даже Гирису он не позволил помогать.
— Я сам, я сам, — взволнованно бормотал Александр Иванович, а биолог то снимал очки, то надевал их, то тянулся к металлическим цилиндрам и как бы зачерпывал руками воздух.
— Василий Иванович, — взмолился Егорин, — вы оттоптали мне ногу.
— Прошу прощения, коллега, — смутился Гирис. — Ради бога осторожнее, — прошептал он и локтем смахнул со стола крайнюю гильзу с керном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
— Вы с ума сошли… Простите, учитель. Но оставаться здесь…
— Только здесь, — твердо сказал профессор. — Уйди мы — и некому будет бороться с ними. Кроме того… — Кобрен сделал паузу и с каким-то отчаянием воскликнул: — Я должен узнать о мышлении все и встретиться с таинственными гениями! Их определенно обманывают,
— Бороться, лежа в параличе?!
— Все же я не могу покинуть это проклятое место. Да ведь и нас теперь двое, — умоляюще произнес Кобрен.
— Вот что, — решил Роберт, — я «армирую» вас защитными сетками… Не беспокойтесь — все будет незаметно, и косметика соблюдена. А потом мы еще поговорим. Снимите на минутку пижаму. Так… Теперь надевайте. Позвольте забраться в вашу седину…
— Что это, Роберт?
— Моя последняя новинка, профессор. Я не уверен, что она полностью избавит вас от действия облучения, но что ослабит их раз в десять — пятнадцать — за это ручаюсь.
— Я всегда верил в тебя, мой дорогой друг.
— Мы еще обсудим наши планы, профессор. Я готов рискнуть жизнью, лишь бы нам удалось закрыть это «открытие». Мы обязаны победить.
— Золотые слова, Роберт!
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
В кратере. «Тиунэла-уэй…»
1
Сегодня полинезийские боги, управляющие погодой, объединились и развернутым фронтом пошли в наступление на «Илью Муромца».
Венев посмотрел на север — оттуда двигались бледные перистые облака. Значительно ниже клубились красивые золотисто-белые покрывала кучевых облаков. Они выглядели мирно. Но под этим покрывалом природа спрятала кинжал, ножны которого уже высунулись внизу в виде грозового вала, изгибающегося на восток и на запад.
Венев повернулся на юг — небо там было еще чистое, но подул штормовой ветер и отрезал путь к отступлению.
А вверху неслись синие кучевые облака. Они торопились закрыть небо над вертолетом. Когда им удалось это, они обрушили на прочный корпус машины и гибкие лопасти ротора ужасающий ливень.
Первые стрелы молний подали сигнал к атаке и снизу. Океан потемнел, вспучился многоэтажными волнами. «Илья Муромец» накренился, и лопасти несущего винта едва не окунулись в пенистые гребни водяных валов.
Война была объявлена.
Венев сел в пилотскую кабину и запустил двигатель. Лопасти, за секунду до того обвисавшие, точно пальмовые листья, вытянулись и стали тугими и крепкими, как паруса, наполненные ветром. Вертолет отделился от воды, немного повисел над ревущим и стонущим океаном и направился к югу.
— Может, там найдем район хорошей погоды, — сказал Венев.
Егорин одобрительно кивнул: да, лучшего не придумаешь, там светло. Проскочим!
Но не тут-то было. На юге показался свинцово-серый облачный хребет с черными полосами ущелий. Прямо по курсу облака опоясались огненными трепещущими лентами грозовых разрядов — лететь к ним было безумием.
— Сколько разрядов! — побледнел Егорин. — Будто извержение вулкана.
Венев бросил взгляд на профессора.
— Вулкана?.. А что ж, — решительно сказал он, — летим К Отунуи! — и осторожно развернул вертолет.
Вот уже внизу засерели скалы Отунуи, стремительно взбежали вверх крутые склоны Ратануи — древнего потухшего вулкана, а над всем яркими цветами переливалось кольцо радуги.
Ветер трепал машину и пытался вырвать управление из рук пилота, но гигант вертолет продолжал «скрести» высоту, пока не повис над широким круглым обрезом глубокого кратера.
Теперь Венев стал медленно опускать вертолет в круглую пропасть. Сто метров ниже краев кратера. Болтанка едва ощущается. Двести. Вертолет абсолютно устойчив: расчет Венева оказался верным. Четыреста метров. Шестьсот…
Включив прожекторы и автомат посадки, Венев снял руки с рычагов управления. Теперь локаторы изучали землю, ощупывая лучами каждый камешек и измеряя оставшееся расстояние, предупреждали автопилот об угрозе столкновения с отвесными скалами.
Когда до дна кратера осталось около метра, послышалось шипение сжатого воздуха и из корпуса вертолета вылезли четыре фермы-ноги, на которые «Илья Муромец», точно сказочный богатырь, встал уверенно и твердо. Убедившись, что все в порядке, автопилот сам выключил двигатель.
Как только утих шум лопастей, Гирис заволновался.
— Александр Иванович, — просил он, — разрешите выйти из машины. Надо и здесь изучить жизнь.
— В такую погоду? Нет. Вымокнете и простудитесь. Да и темновато.
— Какая там жизнь?! — махнул Петренко рукой в сторону скал. — У черта за пазухой…
— Как! Разве ты забыл, Филя, что в кратере потухшего вулкана Кальдера де Бандама, на Канарских островах, есть банановая плантация?! — вскричал Перстенек.
Слово «забыл» не понравилось Петренко, но он сделал вид, что не слышит кока.
— А света здесь маловато, — вздохнул он. — Мрачно, как в аду. И солнце кажется маленьким.
— Так ведь солнце, Филя, каждую секунду теряет в весе четыре миллиона тонн. Тебя вон как разносит на казенных харчах, а шарик все худеет, для тебя старается… Для своего дорогого Филюши. Чтобы страдалец не чах…
Петренко отвернулся, упрямо не замечая друга.
— Что ж, — решительно произнес профессор Егорин, — пока бушует шторм, можно и поесть.
— Есть накрыть стол к обеду! — ответил Саша. — Имею честь предложить харчо, а на второе шашлык и еще деруны, сиречь картофельные котлеты.
— И плюс?.. — спросил Баскин, подняв мизинец.
— … прасковейское вино.
— Принято, — согласился инженер.
Вокруг вулкана ревел шторм, на серых склонах Ратануи то и дело вырастали и исчезали золотистые пальмы-молнии, а в глубоком жерле его можно было спокойно отдыхать.
2
За всю свою жизнь я терял ориентировку трижды: первый раз — в Московской области, второй — в Ферганской долине, по пути из Намангана в Фергану, и третий — в Тихом океане. В первых двух случаях я восстановил ориентировку сам, а вот сейчас это оказалось выше моих возможностей. Кругом бесконечная вода и небо, куда податься — не знаю. Море уже утихло, но мне от этого не легче, моему аквалету тоже.
Пришлось вызвать по радио Венева и признаться, что его штурман… заблудился. Впрочем, я сделал это достаточно дипломатично и сказал примерно так:
— «Илья», «Илья», «Илья» (это были позывные нашего вертолета), прошу включить свою приводную радиостанцию: я хочу знать, где вы находитесь!
— Понял вас, включаю привод, — ответил Венев.
Все оказалось очень просто. Настраиваю я свой радиокомпас, как и положено, на частоту 305 мегагерц, смотрю, куда указала белая стрелка радиокомпаса, высчитываю магнитный курс, ставлю аквалет по гирополукомпасу на этот заданный курс, снова ухожу под воду и плыву.
Прошло, однако, некоторое время, и на экране локатора появилось изображение большого препятствия. Автоматически включился автопилот, ручка управления двинулась, и аквалет уже без моего вмешательства резко задрал нос, стал тормозить и выскочил на поверхность в нескольких шагах от высокого берега из отвесных скал.
Отдышавшись, отвожу машину подальше от берега, смотрю на шкалу радиокомпаса и вижу, как стрелка указывает… на скалы.
Но ведь не может же вертолет находиться в самом острове? Я сам слышал, как Венев мне сказал, что они на прежней стоянке. Что-то случилось с радиокомпасом? Слегка двигаю ручку настройки — стрелка ушла вправо и показала новое направление.
Теперь я не погружаюсь, я плыву вдоль берега по спокойной водной поверхности. Минут через двадцать впереди показался наш красавец «Илья Муромец».
— Вас вижу, — чуть не крикнул я на радостях. — Привод можно выключить!
— Понял вас, привод выключаю, — спокойно ответил Венев.
3
— Ну, рассказывай, как блуждал, — засмеялся Венев, когда мы собрались в кают-компании.
— Чуть было не разбился о скалы, — ответил я. — Радиокомпас привел меня прямо к берегу.
— Дозвольте, — поднял мизинец Алексей Алексеевич. — Не хотите ли вы сказать, что здесь может работать другая приводная радиостанция, близкая по частоте к нашей?
Мы все удивленно переглянулись.
— Странно, — задумался профессор Егорин.
— У меня есть кое-что еще более странное, — сказал я и подробно рассказал товарищам о встрече под водой на этот раз с двумя водолазами и о подводной лодке в пещере Пито-Као.
— Может быть, я случайно настроился на их привод? — предположил я.
— Но стрелка радиокомпаса указывает в сторону Отунуи, а не Пито-Као, — возразил Венев.
— Надо сообщить в Москву, — решил Егорин. Несколько минут спустя он связался со штабом экспедиции и доложил о последних событиях. Из штаба сообщили, что немедленно высылают скоростной гидросамолет.
— Хорошо, будем ждать, — решил Егорин. — Однако не мешало бы поскорее разгадать секрет этого радиопривода.
— Сейчас я этим займусь, — сказал Петренко и снова стал настраивать радиокомпас.
Ему долго не удавалось настроиться: кто-то выключил таинственную радиостанцию. Потом стрелка заколебалась и уверенно легла в направлении на Отунуи.
— Наша частота триста пять, а это — триста три мегагерца, — пробормотал Петренко.
— Филя, ты поточнее, поточнее, — просил кок.
— Сейчас прослушаю позывные. — Лицо радиста стало растерянным. — Можете убедиться сами…
Он подключил к радиокомпасу динамик, и мы услышали:
«Тиунэла-уэй… Тиунэла-уэй… Тиунэла-уэй…»
— Все по местам, — коротко приказал Венев. — Взлетаем! А ты, — он повернулся ко мне, — садись в аквалет и плыви под нами, не погружаясь.
— Понял, командир.
4
Огромная махина висела в пяти-шести метрах над моей головой. Мы двигались со скоростью не более десяти километров в час.
Вот и та скала, что едва не стала моим последним пристанищем. Венев набрал высоту, пролетел немного и по радио дал мне команду:
— Возьми правее: за этой скалой бухта.
Когда я обогнул скалу и вошел в бухту, Венев сказал мне:
— Привод где-то под нами. А ну посмотри, что там есть. Только будь осторожнее!
Я подплыл под вертолет, сделал полувираж. Расщелина. Колючий кустарник прикрывает ее. А вот что-то необычное, какой-то круглый предмет, вроде пушбола, диаметром более метра.
Подплываю ближе. Еще не знаю, что это, а сердце учащенно бьется.
— Алексей Алексеевич! — громко говорю в микрофон. — Давай манипулятор…
— Спокойнее, спокойнее. Зачем кричать? — отвечает Венев. — Нашел?
— Да-да, скорее манипулятор.
— Сейчас.
Из днища вертолета высовывается длинная механическая рука.
Я слышу теперь голос Баскина:
— Ну что там?
— Большой шар. Наполовину в воде, но виден хорошо. Ниже. Еще. Теперь вперед. Чуть вправо… Ниже… Бери его, бери! Подъем.
«Пушбол» со скрипом выбирается из расщелины и кустов, проходит надо мной и скрывается в корпусе вертолета.
5
«Пушбол» на наших глазах стал уменьшаться в размерах, и большой мяч, теряя форму, превратился вскоре в металлический ящик. На секунду в бортах ящика раскрылись шторки, резиновая оболочка втянулась внутрь, шторки дружно щелкнули и…
Мы посмотрели друг на друга, на свою удивительную находку и крепко задумались: вскрывать? Нет, разумнее подождать наших товарищей с материка.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Профессор Егорин прав. Неожиданный союзник
1
— В нашем распоряжении есть несколько часов до прибытия гидросамолета из Москвы, — сказал Александр Иванович, — Посмотрим, что покажет нам первое бурение.
— Разве бурильный агрегат успел что-либо сделать без нас? — удивился радист.
— Это же техника, синьор Петренко! — с гордостью ответил инженер Баскин.
— Пока мы прятались от шторма, — вмешался Егорин, — агрегат прошел в глубь дна океана более пятидесяти метров.
— Приличная скорость, — заметил кок. — Но оправдан ли риск?
— Что вы имеете в виду? — вмешался в разговор Венев.
— Возможный визит непрошеных гостей.
— Мы оснащены надежной системой защиты, — объяснил командир вертолета. — Ни с воздуха, ни с воды никому не удастся подойти к нам ближе, чем на десять километров: обзорные радио— и ультразвуковые локаторы немедленно сообщат нам, а если мы не обратим внимания на сигналы, автопилот сам запустит двигатель и поднимет вертолет в воздух. Можете не тревожиться, товарищи, сейчас я включу систему охраны!
— Коли так, — сказал я, — то можно и поработать спокойно.
— А вас, — повернулся ко мне Егорин, — я прошу опуститься под воду и заснять бурильный агрегат в момент, когда он будет выбрасывать цилиндры с кернами.
2
На этот раз я погружался медленнее: что ни говорите, а приятного мало, когда тебя подстерегают неожиданности и ты не знаешь, хотя бы приблизительно, с какой стороны и в каком виде они могут явиться. Правда, света в тот час под водой было достаточно, но ведь полная неизвестность… Даже хуже: было ясно, что где-то неподалеку таится враг.
Я тихо лег на дно рядом с роботом и подготовил съемочную аппаратуру. Меня накрыла тень — это «Илья Муромец» подплыл.
— Готовы? — спросил Егорин.
— Так точно, — ответил я, на всякий случай оглядевшись. Видимо, я был один, если не считать стайки рыб и большой красавицы медузы, повисшей над корпусом батискафа.
— Снимайте.
— Есть.
Я только успел заметить, как в верху батискафа открылось отверстие, из которого выскочил продолговатый предмет и в клочья разнес медузу. Секунды через две к поверхности океана устремился второй цилиндр с керном.
— Видели? — спросил Егорин.
— Да.
— Очень хорошо. Теперь снимите приемку кернов под вертолетом.
Я так увлекся съемкой, что, позабыв осторожность, потянул ручку управления на себя, включил двигатель и полетел вверх.
Из днища вертолета торчал металлический шест с ловушкой. Снизу примчалась третья гильза с керном и точно легла в лапы ловушки.
— Магниты? — спросил я.
— Угадали, — ответил Егорин. — Всё. Выплывайте.
3
Керны из гильз извлекал сам Егорин. Даже Гирису он не позволил помогать.
— Я сам, я сам, — взволнованно бормотал Александр Иванович, а биолог то снимал очки, то надевал их, то тянулся к металлическим цилиндрам и как бы зачерпывал руками воздух.
— Василий Иванович, — взмолился Егорин, — вы оттоптали мне ногу.
— Прошу прощения, коллега, — смутился Гирис. — Ради бога осторожнее, — прошептал он и локтем смахнул со стола крайнюю гильзу с керном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21