Глава 5

Однажды - мне тогда было шестнадцать - самолет перешел сверхзвуковой
барьер прямо у меня над головой. Я как раз бродил по лесу, обдумывал
какой-то рассказ из тех, что собирался написать, а может, мечтал о том,
чтобы в одну из пятниц Дорин Форнье дала слабину и позволила мне стянуть с
нее трусики, когда мы будем обниматься в автомобиле, припаркованном в конце
Кашмен-роуд.
В любом случае, я ушел в собственный мир, и грохот звукового перехода
застал меня врасплох. Я повалился на заваленную листьями землю, закрыв
голову руками, с бешено бьющимся сердцем, в полной уверенности, что жизнь
моя закончилась (а ведь я еще не познал женщину). И если брать прожитые
сорок лет, то ужас, в который поверг меня последний из кошмаров
"Мэндерлийского сериала", можно сравнить лишь с ощущениями, испытанными мною
в тот момент.
Я лежал на земле, ожидая, что громадный молот сейчас расплющит меня в
лепешку, но прошло тридцать секунд, молот все не падал, и я сообразил, что
какой-то пилот, поднявшийся с военного аэродрома в Брансуике, не смог
дождаться, пока под крылом заплещется Атлантический океан, и пробил звуковой
барьер над сушей. Но, святый Боже, кто же мог ожидать, что преодоление
скорости звука сопровождается таким грохотом?
Я медленно поднялся, постоял, ожидая, пока успокоится сердце, и только
тут заметил, что гром с ясного неба испугал не только меня. Впервые на моей
памяти в леске, что начинался за нашим домом в Праутс-Нек царила полная
тишина. Я стоял, опавшие листья облепили мои джинсы и футболку, и слушал.
Полная, абсолютная тишина. А ведь даже в холодный январский день лес не
умолкает ни на секунду.
Наконец запел вьюрок. На две или три секунды вернулась тишина, потом
почин вьюрка поддержала сойка. Еще две или три секунды, и свое отношение к
случившемуся высказала ворона. Забарабанил дятел. Слева от меня зашелестел в
опавшей листве бурундук. И через минуту после того, как я поднялся с земли,
лес уже жил прежней жизнью, занимаясь привычными делами. Я занялся своими,
но навсегда запомнил и внезапный грохот, и последовавшую за ним мертвую
тишину.
Тот июньский день я часто сравнивал с пробуждением от кошмара. Что-то
случилось, по крайней мере могло случиться.., но сначала приходит тишина.
Она нужна нам для того, чтобы убедиться, что мы в полном порядке, а
опасность, если она и существовала, более не грозит.
В последующую неделю жизнь в Дерри замерла. Мокрый снег и ветер много
чего натворили, а резкое понижение температуры осложнило расчистку дорог и
ликвидацию последствий бурана. И люди, конечно, сделались мрачными и
угрюмыми. Такие природные катаклизмы случаются у нас каждый год, иногда даже
в апреле, но их никогда не ждут. И когда городу достается, мы воспринимаем
это как личное оскорбление.
Но к концу недели погода начала налаживаться. Я воспользовался этим
подарком судьбы и отправился выпить чашечку кофе и съесть пирожное в
маленький ресторанчик, расположенный по соседству с аптечным магазином "Райт
эйд", в котором Джоанна сделала свою последнюю покупку. Ел пирожное, запивал
его кофе, разгадывал газетный кроссворд, когда рядом со мной раздался
мужской голос:
- Позволите сесть за ваш столик, мистер Нунэн? Сегодня здесь очень уж
много народу.
Я поднял голову и увидел старика. Я его определенно знал, только не мог
припомнить, где и когда пересекались наши пути.
- Ралф Роберте, - представился он. - Доброволец "Красного креста". Мы
там работаем с моей женой, Лойс.
- Да, конечно, - кивнул я. Каждые шесть недель я сдавал кровь в местном
отделении "Красного креста". Ралф Роберте, среди прочих
старичков-добровольцев, разносил донорам сок и булочки и предупреждал, чтобы
мы не вставали и не делали резких движений, если кружится голова. -
Пожалуйста, присядьте.
Он взглянул на мою газету с кроссвордом, лежащую в полоске солнечного
света, и уселся за столик, - Вы не находите, что разгадывание кроссворда в
"Дерри ньюс" - одно из тех занятий, без которых можно обойтись?
Я рассмеялся и кивнул.
- В принципе, да. Но я разгадываю кроссворд, а другие люди забираются
на Эверест по одной и той же причине, мистер Роберте, - потому что он есть.
Только, разгадывая кроссворд, никто не рискует сломать шею.
- Зовите меня Ралф. Пожалуйста.
- Хорошо. А я - Майк.
- Отлично. - Он улыбнулся, обнажив зубы, желтоватые, но, несомненно,
даровании ему природой. - Мне нравится переходить имена. Словно галстук
снимаешь. Хорошенький кий мы пережили буран, не так ли?
- Да, но теперь, слава Богу, потеплело Температура действительно резко
поднялась (для марта это характерно) с ночных минус три до дневных плюс
десяти. Солнечные лучи приятно грели кожу. Именно погода и выгнала меня из
дома.
- Весна все-таки придет - покивал Ралф. - В иной год она забывает
дорогу домой, но в конце концов находит нужную тропу. - Он глотнул кофе и
поставил чашку на стол. - Что-то давно не видел вас в "Красном кресте".
- Восстанавливаю запасы крови. - Тут я, конечно, грешил против истины.
Кровь мне полагалось сдать две недели тому назад. Об этом напоминала
открытка, которая лежала на холодильнике. - На следующей неделе приду
обязательно.
- Я упомянул об этом лишь потому, что у вас группа А, а у нас она в
дефиците.
- Придержите для меня койку.
- Можете на это рассчитывать. У вас все нормально? Извините, что
спрашиваю, но вы неважно выглядите. Если причина в бессоннице, я могу
посочувствовать.
По нему видно, что он страдает бессонницей, отметил я. Большие мешки
под глазами. Но, с другой стороны, ему глубоко за семьдесят, а в этом
возрасте мешки под глазами могут появиться из-за сотни болезней. Поживи с
его и будешь выглядеть как незнамо кто. Я уже открыл рот, чтобы дать мой
стандартный ответ на вопрос, касающийся моего самочувствия ("У меня все в
порядке"), а потом подумал: а к чему мне постоянно играть роль мужчины с
рекламного щита "Мальборо", у которого действительно нет проблем? Да и кого
я пытаюсь обмануть? Что произойдет, если я скажу тому старику, который
приносит мне булочку после того, как медицинская сестра вытащит иглу для
забора крови из моей вены, что похвастаться мне нечем? Землетрясение? Пожар
и потоп? Едва ли.
- Знаете, Ралф, состояние у меня не очень.
- Грипп? В этом году чуть ли не все им переболели.
- Нет. Грипп меня миновал. И сплю я хорошо. - Я говорил правду, спал я
хорошо, если забыть повторяющиеся ночные визиты в "Сару-Хохотушку". - Думаю,
просто плохое настроение.
- Тогда вам надо поехать в отпуск. - Он вновь поднес чашку ко рту. А
когда посмотрел на меня, тут же поставил ее на стол. - Что такое? Вам
нехорошо?
"Нет, - очень хотелось сказать мне - Просто вы - первая птичка,
запевшая а тишине, Ралф, ничего больше".
- Нет, нет, все в порядке, - ответит я, а потом повторил ключевое
слово, наверное, - хотел услышать его из собственных уст. - Отпуск?
-Да. - Он улыбался. - Люди всегда ездят в отпуск.

***

Люди всегда ездят в отпуск. Он говорил, правду: даже те люди, которые
не могут позволить себе ехать в отпуск. Когда они устают. Когда им надоедает
захлебываться в собственном дерьме. Когда окружающий мир требует от них
слишком многого Я, разумеется, мог позволить себе отпуск. И мог оторваться
от работы (какой работы?), однако только старичок-доброволец сумел открыть
мне глаза на то, что я мог бы увидеть и сам: в отпуск я последний раз ездил
с Джо. Мы летали на Бермуды зимой того года, когда она умерла. Работать я
давно не работал, наверное, поэтому начисто забыл о том, что кроме работы в
жизни есть место и отпуску И только летом, прочитав в <Дерри ньюс"
некролог Ралфа Робертса (его сбила машина), я осознал, в каком я долгу перед
стариком. Его совет принес мне гораздо больше пользы, чем стакан
апельсинового сока, который я получал, сдавая кровь. Можете мне поверить.

***

Покинув ресторан, я не пошел домой, а долго кружил по этому чертову
городу, зажав под мышкой газету с наполовину разгаданным кроссвордом. Я
шагал, пока не продрог, несмотря на плюсовую температуру. Вроде бы не думал
ни о чем и одновременно обо всем. То был особый способ размышления, которым
я всегда пользуюсь, когда готовлюсь к написанию новой книги. И хотя прошло
уже несколько лет с тех пор, как я в последний раз брался за новую книгу,
никаких проблем у меня не возникло: память услужливо подсказала все, что
требовалось.
Представьте себе, что на вашу подъездную дорожку въехал трейлер и
несколько здоровенных парней начали его разгружать, перетаскивая вещи в
подвал. Другой подходящей аналогии я просто не нахожу. Вы не можете видеть
вещи, потому что они или в чехлах, или в коробах. Это предметы обстановки,
они нужны вам, чтобы превратить дом в жилище, создать угодную вам среду
обитания.
Когда грузчики запрыгивают в свой трейлер, вы спускаетесь в подвал и
прохаживаетесь по нему (точно так я прохаживался в тот день по Дерри,
поднимался на холмы и спускался в низины в своих старых галошах),
прикасаетесь к коробу, чехлу. Это диван? А это комод? Не важно. Все на
месте, грузчики ничего не забыли, ничего не потеряли, и хотя вам придется
перетаскивать все наверх (не надорвать бы спину), вы довольны. Потому что
главное сделано все, что вам нужно, уже находится в доме.
В тот момент я думал, надеялся, что трейлер привез все необходимое для
тех сорока лет, которые мне предстояло прожить в стране, где не пишут книг.
Они подошли к двери в подвал, вежливо постучались, несколько месяцев ждали,
но, так и не получив ответа, высадили дверь. Однако оставили записку:
Дружище, надеемся, шум тебя не напугал. Насчет двери извини.
На дверь я плевать хотел, на обстановку - нет. Может, они что-то
разбили или потеряли? Едва ли. Я думал, что дел у меня - перенести вещи
наверх, снять чехлы и короба и расставить по местам.
По пути домой я проходил мимо "Тени", очаровательного маленького
кинотеатра Дерри, где крутили старые фильмы. Кинотеатр процветал, несмотря
на видеореволюцию, а может, именно благодаря ей. В этот месяц шел
ретроспективный показ классических научно-фантастических фильмов пятидесятых
годов. Апрель посвящался Хэмфри Богарту <Богарт ("Боуги") Хэмфри (1899 -
1957) - один из самых знаменитых актеров Голливуда, в кино с 1930 г.>,
любимому киноактеру Джо. Я постоял у афиши, перечитал список
предполагавшихся к показу фильмов. А дома раскрыл справочник, выбрал наугад
туристическое агентство и сказал мужчине, снявшему трубку на другом конце
провода, что хочу поехать в Ки-Ларго. Вы имеете в виду Ки-Уэст <Речь идет
о цепочке островов у оконечности полуострова Флорида. Ки-Уэст - последний в
цепочке и самый известный из них. На нем расположен музей Эрнеста Хемингуэя,
который часто бывал и подолгу жил на этом острове.>, переспросил мужчина.
Нет, возразил ему я, я имею в виду Ки-Ларго, как в фильме <"Ки-Ларго" -
фильм 1948 г, о людях, оказавшихся в одном отеле и отрезанных от остального
мира ураганом. Женская роль второго плана в "Ки-Ларго" удостоена
"Оскара".>, где снялись Боуги и Бейколл.
Сначала я хотел поехать на три недели, а потом передумал. Я богат, я
независим, я на пенсии. О каких трех неделях может идти речь? Шесть недель,
и точка. И попросил найти мне отдельный коттедж. Он предупредил, что это
дорого. Я ответил, что о деньгах он может не беспокоиться. Особенно меня
радовало, что в Дерри я вернусь уже теплой весной.
А тем временем я мог распаковать кое-какую мебель.

***

Первый месяц я восторгался Ки-Ларго, последние две недели едва не умер
со скуки. Однако остался там, потому что и в скуке была своя прелесть. Люди,
обладающие высоким порогом терпимости к скуке, могут о многом передумать. Я
съел миллион креветок, выпил тысячу "маргарит" <популярный в юго-западных
штатах коктейль, в состав которого входят текила, лимонный сок и ликер.>,
прочитал двадцать три детектива Джона Макдональда <Отметим, что Джон
Макдональд - один из любимых писателей Стивена Кинга.>. Сначала я
обгорел, потом с меня слезла кожа, наконец, загорел. Купил себе кепку с
длинным козырьком и надписью
ПОПУГАЯЧЬЯ ГОЛОВА
Вышитой ярко-зеленой ниткой. Каждый день прогуливался по одной и той же
полосе берега и вскоре уже знал всех отдыхающих по имени. И я распаковывал
"вещи". Многие мне не нравились, но у всех, это точно, было свое место в
доме.
Я думал о нашей совместной жизни с Даю, Думал о том, как сказал ей, что
никто не спутает "Быть вдвоем" с "Взгляни на дом свой, Ангел". Тогда она мне
еще ответила:
"Надеюсь, ты не собираешься заниматься самокопанием, а, Нунэн?" Пока я
находился на Ки-Ларго, эти слова то и дело возвращались ко мне,
произнесенные с интонациями Джо: не собираешься заниматься самокопанием,
гребаным самокопанием, не хочешь сетовать на тяжелую судьбу художника,
которого никто не хочет понять?
Я вспоминал, как Джо подходила ко мне с полной корзиной белых грибов н,
торжествуя, восклицала: "В этот вечер у Нунэнов будет самый роскошный ужин!"
Я вспоминал, как она, по-особенному изогнувшись, красила ногти на ногах. Я
вспоминал, как она швырнула в меня книгу, когда я высмеял ее новую прическу.
Я вспоминал, как она училась играть на банджо и как она выглядела без
бюстгальтера в тонком свитере. Я вспоминал, как она говорила мне, что все
это самокопание, гребаное самокопание.
И я вспоминал сны, особенно последний, самый кошмарный из всех.
Вспоминал без труда, потому что в отличие от обычных снов он накрепко
впечатался в мою память.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12