Никто из
пассажиров не выглядел в дрезину пьяным или скандалистом. Хорошо. Может
быть, и в самом деле удастся поспать весь перелет в Бостон.
Сквозь прищуренные веки понаблюдал, как Мелани Тревор демонстрирует
обращение с аварийным выходом и как использовать золотую чашечку в случае
падения давления (процедура, которую Брайан реально пережил совсем
недавно), как надуть воздухом спасательный жилет под сиденьем. Когда
аэроплан поднялся, она подошла к нему и снова спросила, не желает ли он
чего-нибудь попить. Брайан покачал головой и поблагодарил ее. Потом нажал
на кнопку, которая откинула спинку кресла. Закрыл глаза и уснул.
Больше Мелани Тревор он никогда не видел.

Спустя примерно три часа после взлета рейса N_29 девочка по имени
Дайна Беллман проснулась и спросила свою тетушку Викки, нельзя ли ей
попить.
Тетушка Викки ничего не ответила, и Дайна повторила свой вопрос.
Поскольку ответа опять не последовало, она протянула руку, чтобы коснуться
тетушкиного плеча. Но почему-то уже была уверена, что рука ее обнаружит
пустоту, разве что - спинку кресла. Так оно и получилось. Доктор Фелдман
говорил ей, что дети, слепые от рождения, часто развивают в себе высокую
чувствительность, словно радар, к присутствию или отсутствию людей вблизи
них. Но Дайне не нужна была подобная информация. Она знала, что так и
обстоит дело. Правда, не всегда у нее получалось, но обычно получалось...
особенно если ее партнер был зрячим человеком.
"Ну и ладно. В туалет пошла. Скоро вернется", - подумала Дайна.
Однако ее не покинуло странное чувство беспокойства, тревоги. Проснулась
не сразу - это был медленный процесс, словно у ныряльщика, который
толчками ног стремится к поверхности. Если бы тетя Викки, сидевшая возле
самого иллюминатора, прошла бы мимо нее и задела хотя бы своей юбкой, она
бы это почувствовала.
"Значит, она раньше вышла", - сказала себе Дайна. - "Может быть,
пошла в дальний туалет? Или остановилась с кем-нибудь поболтать на
обратном пути".
Дайна не слышала нигде никакой болтовни. Только ровный гул реактивных
двигателей. Ее беспокойство возросло.
Голос мисс Ли, ее врача (о которой Дайна думала, как о слепой тоже),
появился в ее голове: "Не надо бояться испугаться, Дайна. Все дети время
от времени пугаются, особенно новых ситуаций. Это вдвойне верно для слепых
детей. Уж я-то знаю". И Дайна очень поверила ей, потому что, как и она
сама, мисс Ли была слепой от рождения. "Не пугайся, не поддавайся страхам.
Сиди спокойно и обдумай все спокойно. Пусть эти страхи существуют - только
не поддавайся им. Сама удивишься, как здорово это обычно срабатывает.
Особенно в совершенно новых ситуациях".
Точно подходит. Впервые Дайна летела по воздуху, не говоря уж о такой
существенной детали, как гигантский трансконтинентальный авиалайнер.
"Попытайся все спокойно обдумать".
Ну что ж, проснулась в странном месте и обнаружила, что ее зрячая
тетя ушла. Страшновато, конечно. Даже когда понимаешь, что тебя покинули
лишь на время. В конце концов зрячая тетя не могла заскочить на минутку в
придорожную лавку Тако Белл за конфетками, когда летела на высоте 37 000
футов. Что касается странной тишины в салоне... ну, видимо, на то и
первоклассный "красный глаз" - "Гордость Америки". Другие пассажиры
наверняка просто-напросто спали.
"Все спали?" - спрашивала ее встревоженная часть сознания с большим
сомнением. - "ВСЕ до единого спят? Возможно ли такое?"
Тут же ответ: кино смотрят. Те, кто не спал, смотрели фильм на
видеоустановке для пассажиров. Ну конечно же.
Приятное чувство облегчения. Тетя Викки как раз сказала ей, что в
программе фильм с Билли Кристал и Мег Риан - "Когда Хэрри встретил Сэлли".
Сказала, что сама хотела бы его посмотреть, если не заснет...
Дайна пробежала пальцами по сиденью своей тетушки в поисках ее
наушников и не нашла. Коснулась вместо них бумажной обложки карманного
издания романа из тех, что нравились тете Викки. Наверняка из тех времен,
когда мужчины были мужчинами, а женщины женщинами - так она называла
подобные романы.
Пальцы Дайны проследовали дальше и наткнулись на что-то еще. Гладкое,
кожаное. Вот и молния, а вот и ремешок.
Сумочка тети Викки.
Тревожное чувство вернулось. Наушников не было на сиденье, а сумочка
была. Там же все чеки на предъявителя, за исключением двадцати,
находящихся на самом дне сумочки Дайны. Она знала об этом, потому что
краем уха слышала разговор между мамой и тетей перед их выездом из
Пасадены.
Так. Может ли тетя Викки пойти в туалет, оставив свою сумочку на
кресле? Сделает ли она это, когда ее спутница не просто десятилетняя
девочка, не только спит, но еще и слепая?
Дайна подумала, что вряд ли.
"Не поддавайся страху... Но и не отбрасывай страх прочь. Сиди
спокойно и пытайся найти всему разумное объяснение".
Но пустое кресло ей очень не понравилось. Не нравилась ей и тишина в
салоне. Наиболее логичным объяснением было, что большинство пассажиров
спали, а те, что бодрствовали, вежливо помалкивали. Все равно не нравилось
ей это. В голове пробудилось дикое животное с острыми зубами и когтями.
Зарычало, оскалилось. Она знала, как называется этот зверь, - Паника. Если
немедленно не взять его под свой контроль, можно сотворить нечто такое, за
что будет очень стыдно перед собой и тетей Викки.
"О! Когда я смогу видеть, когда доктор в Бостоне наладит мне зрение,
никогда больше в жизни не пройду через такие глупости".
Внезапно Дайна вспомнила, что после того, как они заняли свои места,
тетя Викки взяла в руку все ее пальцы, подвела их к кнопкам сиденья.
Пояснила, и все оказалось очень просто. Два маленьких колесика - для
наушников: один для выбора каналов музыки, другой регулирует громкость.
Только и всего. Еще квадратная кнопка для пользования освещением над
сиденьем.
"Это тебе не понадобится", - сказала тетя Викки с очевидной улыбкой в
голосе. - "Пока что", - добавила она.
И еще одна квадратная кнопка. Если нажать ее, придет стюардесса.
Теперь Дайна нажала именно эту, последнюю кнопку.
"А может, зря?" - спросила она себя. Ответ пришел немедленно: "Не
зря".
Услышала тихий мелодичный перезвон. Подождала.
Никто не появился.
Шепот реактивных двигателей казался извечным звуком. Никто не
разговаривал. Никто не смеялся. (Наверное, фильм вовсе не такой смешной,
как надеялась тетя Викки, - подумала Дайна). Никто ни разу не кашлянул.
Кресло тетушки рядом с ней по-прежнему пустовало. Не подходила больше
стюардесса, которая в начале полета склонилась над ней, обдав ароматом
духов и дорогого шампуня, чтобы спросить, не нужно ли ей чего-нибудь.
Все тот же ровный звук реактивных двигателей.
Зверь паники пробудился и с новой силой заявил о себе. Чтобы одолеть
его, Дайна сконцентрировалась на своем странном внутреннем радаре,
превратила его в невидимый посох, на который могла опереться в самой
середине главного салона самолета. Это она умела. Иногда удавалось так
здорово сосредоточиться, что могла вроде бы видеть все чужими глазами. Но
это - когда очень-очень хочется. Как-то рассказала о своей необычной
способности мисс Ли. Ее реакция почему-то была слишком резкой.
"Среди слепых эта фантазия по поводу возможности видеть что-то
глазами других - вещь довольно распространенная", - сказала она. -
"Особенно, у слепых детей. Никогда, Дайна, не вздумай полагаться на
подобные вещи, иначе однажды можешь кувырком полететь с лестницы или
попасть под машину".
Пришлось отказаться от попыток "разделить зрение" с кем-нибудь, как
мисс Ли называла это. Но время от времени ощущение приходило: она видела
окружающий мир - водянистый, расплывчатый, смутный. Видела его через глаза
мамы или тети Викки. Старалась отбросить видение прочь, как человек,
опасающийся, что сходит с ума, пытается отключить слуховые галлюцинации.
Но теперь она была напугана и старалась отыскать людей, почувствовать их,
а найти не могла.
Страх перешел в ужас, зверь паники уже громко рычал в сознании, в
горле рождался вопль, но Дайна крепко стиснула зубы. Потому что не крик
это будет, а страшный, душераздирающий, безумный вопль!
"Не заору, не заору", - яростно повторяла себе. - "Ни за что не
сделаю плохо тете Викки. Никого не разбужу, не перепугаю тех, кто не спит.
Все сбегутся, начнут говорить: посмотрите на эту перепуганную девочку!
Посмотрите на эту слепую девочку!"
Удивительный радар внутри нее, который оценивал все туманные входные
данные и как будто бы даже помогал ей видеть что-то чужими глазами (Бог с
ним, что там говорила мисс Ли), теперь накачивал страх.
Потому что чувства подсказывали: никого вокруг нее не было.
Абсолютно никого.

Брайану Энглу снился кошмарный сон. Он снова пилотировал воздушный
корабль из Токио в Лос-Анджелес, рейс N_7. Только утечка в системе
давления была куда хуже. Угнетало чувство обреченности. Стив Сирлс плакал,
жуя рядом датское печенье.
- Если тебе так худо, как ты можешь что-то жевать? - спросил Брайан.
Кабину заполнил пронзительный свист, похожий на свист кипящего чайника.
Звук утечки давления, предположил он. Глупо, разумеется, поскольку утечка
всегда была бесшумной, но во сне ведь все возможно, подумал он.
"Потому что я обожаю эти штуки, и мне больше никогда не съесть ни
одной", - ответил Стив, разрыдавшись.
Внезапно пронзительный свист умолк. Появилась улыбающаяся стюардесса
Мелани Тревор. Она сообщила, что разрыв нашли и закрыли. Брайан поднялся и
проследовал за ней через весь салон туда, где его бывшая супруга Анна
Куинлэн Энгл стояла в небольшой нише, из которой кресла были убраны. Рядом
с ней над иллюминатором была надпись, показавшаяся ужасной: ТОЛЬКО ДЛЯ
МЕТЕОРОВ. Написано зловещим красным цветом.
На Анне было темно-зеленое платье - униформа стюардессы компании
"Гордость Америки". Это было весьма странно, поскольку на самом деле Анна
занимала важный пост в рекламной отделе одной бостонской компании, а на
стюардесс, с которыми летал супруг, смотрела очень даже свысока. Стоя в
нише, она зажимала ладонью трещину в корпусе самолета. "Ну что, дорогой,
видишь?" - с гордостью произнесла она. - "Я обо всем позаботилась. Даже не
имеет значения то, что ты меня ударил. Я тебя простила".
- Анна! Не делай этого! - закричал он, но слишком поздно. На ее руке
появилась трещина, скопировавшая трещину в фюзеляже. Только она росла,
углублялась. Пустота снаружи сосала ее руку, разрывала трещину, вытягивала
руку наружу. Ее безымянный палец попал первым, потом средний,
указательный, мизинец. Послышался хлопок, как будто откупорили шампанское,
и вся ее рука целиком ушла в трещину.
Анна по-прежнему улыбалась.
"Это "Лянвуа", мои любимые духи, дорогой мой", - сказала она. А рука
ее исчезала. Исчезала! Волосы Анны освободились от заколок и окутали лицо
туманным облаком. - "Я же всегда ими пользовалась, ты разве не помнишь?"
Вспомнил! Вспомнил! Но теперь это не имело никакого значения.
- Анна! Вернись! - закричал он.
А она с улыбкой уходила от него: сначала рука...
"Это совсем не больно, Брайан, поверь..."
Рукав униформы "Гордости Америки" трепетал. Брайан видел, как ее
плоть белыми струями вылетала прочь и словно огонек святого Эльма
светилась в ночи снаружи.
"Запомнил? "Лянвуа", - сказала Анна, втягиваясь в брешь. Брайан вдруг
услышал снова звуки, которые поэт Джеймс Дикки назвал "свистом космической
зверюги". Свист усиливался. Сон темнел, но, как ни странно, расширялся.
Чтобы стать не свистом, а человеческим визгом.
Глаза Брайана раскрылись. Мгновение он не смог сориентироваться - где
сон, где явь. Но только мгновение: он был профессионалом высокого уровня,
готовым к рискованным ситуациям. Основным показателем его профессионализма
была быстрая реакция - иначе в его работе не выживешь. Рейс N_29! Не из
Токио в Лос-Анджелес, а из Лос-Анджелеса в Бостон! Анна умерла там не от
утечки давления, а от пожара в квартале Атлантик-авеню возле набережной.
Но звук оставался.
Это был визг девочки.

- Ну, пожалуйста, кто-нибудь, поговорите со мной, - тихо сказала
Дайна Беллман, однако весьма отчетливо. - Извините, моя тетя ушла, а я
слепая.
Ответа не последовало. Впереди, в сорока рядах от нее капитан Брайан
Энгл видел во сне, как его штурман рыдал и ел датское печенье.
По-прежнему ровно гудели реактивные двигатели.
Паника новой волной захлестнула сознание. Для Дайны ничего другого не
оставалось, как избавляться от нее любым путем. Поэтому она отстегнула
пояс безопасности и вышла в проход.
- Эй! Кто-нибудь! - сказала она погромче. - Кто нибудь!
И вновь никакого ответа. Дайна начала плакать, но старалась держать
себя в руках, не рыдать громко. Затем вышла в проход и медленно пошла,
держась правой стороны.
"Считай", - лихорадочно подсказывал разум. - "Считай, сколько кресел
миновала, а то потеряешься и никогда не найдешь своего места".
Она остановилась возле следующего кресла, протянула вперед руки,
растопырив пальцы. Она знала, что там сидит мужчина, потому что тетя Викки
разговаривала с ним примерно за минуту до взлета. Когда он отвечал ей, его
голос доносился прямо из кресла впереди Дайны. Это она знала точно,
поскольку определять местонахождение по звукам было частью ее жизни, столь
же естественной, как дыхание. Спящий мужчина может вздрогнуть, если ее
пальцы заденут его, но Дайне это было уже безразлично.
Кресло было пустым.
Совершенно пустым.
Дайна выпрямилась, по щекам ее текли слезы, в голове стучало от
страха.
1 2 3 4 5 6