Латур покачал головой:— Откуда? Можно подумать, я знал заранее, что мне понадобится алиби!— Это верно.— Пару минут назад заглянул Муллен. Сказал, что ты предложил им с Джеком съездить в Пончатулу.— Так оно и есть. Пусть-ка порасспрашивают насчет прошлого этой девицы. Интересно, что у нее за репутация. А вообще, не исключено, что она сама или ее любовник пришили старика Лакосту, а потом решили повесить это на тебя.— Глупости!— Может быть. — Эверт заходил по камере. — Но нельзя же сидеть сложа руки! Сам знаешь, я неплохой адвокат. Но если все останется по-прежнему, это будет не суд, а обычный фарс! — Он принялся перечислять по пальцам: — Пожилой человек, можно сказать, в открытую признается, что не в состоянии удовлетворить молодую жену. Потом напивается в стельку, так что тебе приходится везти их обоих домой. Его супруга ничуть не скрывает, что, пока она переодевалась, ты случайно заглянул в комнату и увидел ее обнаженной.Сердце Латура глухо заколотилось.— От кого ты это слышал?— Она сама рассказала об этом журналистам.— А она, случайно, не добавила, что, можно сказать, в открытую предложила мне переспать с ней?! Что мы почти договорились наутро съездить на Гранд-Айл?— В интервью об этом не было ни слова.— Так оно и было. Можешь мне поверить.— Интересно, если б это можно было как-то доказать. Не представляю только, как это сделать. А пока что мы можем только опираться на факты. — И Эверт принялся перечислять: — Через несколько часов после того, как ты привез ее и уехал, в два часа ночи, ее разбудил стук в дверь. Какой-то мужчина, которым, как она утверждает, был ты, попросил впустить его. Поскольку девушка спала голой, ей потребовалось время, чтобы одеться. Через мгновение стук повторился, и в эту минуту проснулся ее муж. Он ворвался в комнату и потребовал объяснить, что происходит. Прежде чем она успела ответить, дверь трейлера распахнулась и в темноте прогремели два выстрела. Затем убийца, предположительно ты, разорвал на ней рубашку, швырнул на пол и изнасиловал.— Только это был не я.— Я просто пытаюсь объяснить, как все это будет выглядеть в глазах суда. — Эверт перестал бегать взад-вперед, взад-вперед и прислонился к стене. — Представь, как это будет выглядеть, когда ее вызовут в суд для дачи показаний, — держу пари, что девчонка не замедлит выставить напоказ свои очаровательные грудки, похожие на спелые груши! И повторит слово в слово, что уже поведала репортерам, да еще в деталях! Только подумай, чем это обернется для тебя! Неужели не понимаешь?!Латур с трудом проглотил вставший в горле комок.— Боюсь, что не совсем.Эверт снова забегал из угла в угол.— А потом, учти, нам еще придется как-то разобраться с той историей, которую твой драгоценный шурин уже поведал всему городу.— Что еще за история?— Он уверяет, что вы с его сестрой не очень-то ладили в постели и поэтому постоянно ссорились. Это так?Латур испытующе посмотрел на Эверта:— Нет. Проблема вовсе не в этом, если хочешь знать.— А тогда в чем?— Все дело в деньгах. Мне всегда казалось, она презирает меня за то, что я не смог сдержать ни одного обещания из тех, что давал ей перед свадьбой. Но теперь мне все чаще приходит в голову, уж не ошибался ли я все эти годы? Я вообще, должен признаться, о многом сейчас начинаю серьезно задумываться.— О чем же, к примеру?— Знаешь, давай не будем об этом. По крайней мере, сейчас. Открыв портфель, адвокат принялся рыться в бумагах.— Я тут кое о чем подумал, Энди. Мои услуги… словом, денег я с тебя не возьму. Забудь об этом. Знаю, что с тех пор, как выяснилось, что нефти на твоей земле нет, ты жил только на свое жалованье помощника шерифа. Но все же кое-какие расходы тебе предстоят.— Что за расходы?— Ну, во-первых, я считаю, следует привлечь к этому делу лучшее в Новом Орлеане детективное агентство.— Для чего?…— Пусть их люди поразнюхают в городе. Чем черт не шутит, может, набредут на какую-то ниточку, которая выведет нас на того негодяя, что хотел тебя пристрелить. Конечно, и Белуш и Муллен свое дело знают, но гениями сыска их не назовешь, верно? А если мы выясним, кто в тебя стрелял, у кого есть причины желать твоей смерти, то, может быть, сможем доказать и причастность этого человека к данному делу.— Что ж, неплохо придумано.Эверт взмахнул сигаретой. Красный тлеющий огонек описал в темноте широкую дугу.— К несчастью, услуги хороших агентов стоят чертовски дорого. И, как твой друг, я просто не имею права втягивать тебя в такие расходы. Поэтому придумал, как тебе раздобыть немного наличных.— И как это сделать?Вытащив из портфеля кипу бумаг, адвокат аккуратно разложил их на кровати.— Вот смотри, что пришло мне в голову. У тебя ведь есть дом и почти шестьсот сорок акров земли, верно?— Не земли, а сухой грязи, если точнее.— Я это учел. Однако сам участок расположен на редкость выгодно. Когда-нибудь наш Френч-Байю станет совсем другим городом. Ну а поскольку мы с тобой как-никак друзья, я решил сделать тебе одно предложение. Сколько тебе в последний раз предлагали за эту землю? Я хочу сказать, уже после того, как выяснилось, что нефтью там и не пахнет?— Восемь тысяч.Затушив сигарету, адвокат вытащил ручку.— Ладно, так и быть. Может, это и рискованный шаг с моей стороны, но я готов дать тебе двадцать тысяч. Причем наличными. Этого вполне хватит, чтобы заплатить детективам, а если мы выиграем дело, тебе еще достанется неплохой куш. Вполне достаточный для того, чтобы бросить эту дурацкую службу и достойно содержать Ольгу, а самому в конце концов получить диплом юриста. А когда вернешься, я возьму тебя к себе в контору. Будем работать вместе до тех пор, пока не заведешь свою практику.Предложение было на редкость щедрым. Латур почувствовал, как у него запершило в горле.Все это так. Эверт — настоящий друг. Но с другой стороны, его земля — это все, что осталось от некогда огромных владений Латуров. Она переходила в их семье из поколения в поколение. И когда-то он мечтал передать эти земли своему сыну. Тому, кто будет после него носить имя Латуров. Тому, кто, может быть, сможет вернуть этому дому былое величие. Как об этом мечтал он сам. Даже сейчас, запертый в этой клетке, он продолжал упорно цепляться за свою мечту.Эверт, видимо, не правильно понял, почему он молчит и колеблется.— Боюсь, я просто не могу предложить тебе ничего больше, Энди.— Я не о деньгах сейчас думаю, поверь. Спасибо, Джин. Поверь, я никогда этого не забуду. И не сердись, хорошо? Мне надо немного подумать.Адвокат собрал бумаги и сунул ручку в портфель.— Ладно, Энди. Только побыстрей думай. Увы, я знаю немало случаев, когда на электрический стул попадали ни в чем не повинные люди. И мне страшно представить, что твоя жизнь оборвется… — Эверт с трудом выдавил из себя улыбку, но она получилась кривой. — Погаснет, как окурок, утонувший в грязи.На лбу у Латура выступили крупные капли пота.— Да-а, и мне тоже будет жаль, — тихо сказал он.Эверт стукнул в дверь, напоминая, что пришло время его выпустить.— Обещай, что подумаешь об этом, хорошо? И дай мне ответ к утру.— Ладно, Джин.Латур проводил адвоката взглядом до самой двери, потом поднял с пола одну из докуренных до середины сигарет и задумчиво посмотрел на нее.Ему казалось, он сходит с ума. То, что пришло сейчас в голову, было сущим безумием. Этого вообще не могло быть!Но они жили в человеческих джунглях, а там было возможно все. И звери, которые их населяли, повиновались только своим, звериным законам: сильные пожирали слабых, а слабые — тех, кто был еще слабее.Да, подумал Латур, за лакомый кусок звери, пусть они даже на двух ногах, перегрызут друг другу горло. А Ольга, надо честно признаться, была на редкость лакомым кусочком!Он уже принялся было трясти решетку, собираясь потребовать, чтобы позвали шерифа Белуша. Но потом ему в голову пришла" еще одна интересная мысль, и Латур даже хмыкнул. А старик-то наверняка подумает, что он сошел с ума. Или спятил, или просто хватается за соломинку!…Может, так оно и есть. Какие у него доказательства?! Да никаких! Ничего, кроме на редкость точного описания своеобразной формы женской груди. Да пары окурков, не считая, конечно, весьма щедрого предложения от старого, верного друга.Но даже если выяснится, что его дикое предположение и есть истинная правда, все равно, к чему вдруг такая спешка? Кто бы ни пытался прикончить его, кто бы ни был этот негодяй, который повесил на него изнасилование и убийство, он спешил. Очень спешил!И его не устраивало, чтобы Латур умер завтра или на следующей неделе. Он хотел, чтобы тот исчез немедленно, и чем быстрее, тем лучше. Сегодня. Может быть, даже вечером. Через два года после того, как он вернулся во Френч-Байю.Но почему?!Эту загадку еще предстояло разгадать. Глава 16 Камеры одна за другой заполнялись пьянчужками и скандалистами, которых люди шерифа подбирали на улицах. Задержанных набивали как сельдей в бочки. И по мере того, как их становилось все больше, удушливый смрад все сильнее заполнял тесное помещение старой тюрьмы.Такого на памяти Латура еще не случалось. Подумав, он решил, что на то могут быть только две причины. Либо шериф Белуш решил устроить для наехавших репортеров нечто вроде грандиозного шоу, либо просто решил перестраховаться, забрав с улицы самых отъявленных буянов.Около девяти он сам зашел к Латуру. Старый шериф выглядел угрюмым и взволнованным.— Не нравится мне все это, — проворчал он.— Что именно?— Да то, что творится в городе. Мои люди хватают каждого, кто только пошире раскроет рот, чтобы высказаться по поводу того, как следует поступить с тобой. Но не можем же мы засадить за решетку всех и каждого, верно? А атмосфера все накаляется. Похоже, за всем этим кто-то стоит. Мне известны по крайней мере двое из тех, кто постоянно ставит парням выпивку.— И кто они?— Один — Джордж Вилльер. А второй — твой шурин.— Да вы шутите! К тому же у Джорджи сроду не водилось своих денег.— Тогда, значит, он от кого-то их получает. Он охотно ставит выпивку всем и каждому, кто согласен его слушать. А сам рассказывает желающим о том, как вы то и дело ссорились с его сестрой, и утверждает, что вы, дескать, вот уж с год не жили как муж и жена.— Но это не правда!Белуш устало вытер вспотевшее лицо.— Я помню, ты так вчера и сказал. Дескать, когда ты отправился к Лакосте, то был просто не в состоянии переспать с этой рыжеволосой красоткой.— Так оно и было.— Но Джорджи считает по-другому.— Он хочет, чтобы меня вздернули!— Почему? Зачем это ему?— Скажем так — он был очень раздосадован, когда “Дельта ойл компани” объявила, что на моем участке нет ни капли нефти.Белуш понимающе кивнул:— Похоже, я догадываюсь, что ты имеешь в виду. Но мои ребята уже по горло сыты всем этим. Проклятье! Я даже начинаю жалеть, что послал Муллена и Джека в Пончатулу.— Боитесь, что здесь начнется заварушка?— Уверен, что так и будет. Я уже и раньше видел, как такое бывает. Еще пару часов дебоширы будут слоняться по городу, переходить из бара в бар, пить и кричать. А потом кое-кто, а может, двое или трое из тех, кто позадиристее, завопит, что, дескать, хватит болтать, пора переходить к делу. И уж тогда, будь уверен, хлопот окажется полон рот, иначе они заварят такую кашу, что и не расхлебаешь.— А что репортеры?— Эти шакалы только и надеются, что начнется заварушка. Тогда им, по крайней мере, будет о чем писать. — Шериф даже побагровел от возмущения. — Представляешь, притащили свою телестудию и поставили на лужайке как раз напротив тюрьмы! Боятся, как бы чего не упустить!— Очень утешительно! Особенно если эти мерзавцы доберутся до меня!— Мы с этим справимся. — Шериф вышел в коридор, даже не позаботившись запереть за собой дверь в камеру. — Мне просто хотелось, чтобы ты об этом знал.— Спасибо, — искренне поблагодарил Латур. — Да, вот еще о чем хотел вас спросить, шериф.— Да?— Скажите, Джин Эверт расспрашивал о чем-нибудь миссис Лакосту?Белуш задумчиво покачал головой:— Нет. Сдается мне, ее вообще никто не видел с тех пор, как она дала показания. То есть, конечно, кроме окружного прокурора, да и то лишь потому, что у него было официальное разрешение. Приказ доктора Уокера! А почему ты спрашиваешь?— Есть одна мыслишка. Да, вот еще что: вы не знаете, кто берет пробы для “Дельта ойл”?— Точно не помню, то ли Фельдман, то ли Фельтон, кажется, так.— У него контора в городе?— Да. На втором этаже “Бретон-Блок”. Но большую часть времени он проводит не в конторе, а на берегу, там, где буровые вышки. Но почему ты об этом спрашиваешь? Что у тебя на уме?— На данный момент ничего, кроме одного: как выбраться из всей этой передряги, сохранив собственную шкуру.Белуш, пожав плечами, направился к себе, оставив, по существу, открытой тяжелую металлическую дверь, которая вела к нему в контору.Интересная мысль, подумал Латур. В его голове мало-помалу начинала складываться картина того, что произошло… Словно в мозаике, кусочки ложились каждый на свое место, но все это казалось настолько невероятным, что он не верил даже сам себе. Впрочем… впрочем, когда дело касалось женщин, всякое возможно, вспомнил он небезызвестную истину. Короли без сожаления расставались с тронами, банкиры грабили собственные банки, брат убивал брата… И все ради женщин.Где-то вдалеке послышались голоса. Шум и гам в камерах стих, как по волшебству, будто задержанные, боясь привлечь к себе внимание, в страхе затаились.Разъяренная толпа всегда непредсказуема. И никто не мог знать заранее, на кого обратится ее ярость.Воздух в камерах, казалось, сгустился от ужаса. Цветной парнишка в дальнем углу молился, дрожа всем телом.Тодд Келли, сжимая в руке винтовку, вышел из офиса и промчался по коридору к задней двери. Пробегая между открытой камерой Латура, он окинул его злобным взглядом:— И все из-за тебя, гад! Из-за того, что не можешь держать свое хозяйство в штанах!— Не делал я этого! — взмолился Латур. — Поверь!— Начинаю верить. Такие вещи, как сейчас, не происходят сами собой, уж я-то знаю! Кто-то явно хочет убрать тебя с дороги!Теперь и Латур слышал приближающиеся крики и шум во дворе тюрьмы. И тут же судорога страха сжала горло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18