– Как вы догадливы! – процедил я сквозь зубы. – И да будет вам известно: теперь я сумею им воспользоваться! Только сперва услышу от вас, идиотов, чего вам от меня надо. Считаю до трех и стреляю!
– Он не шутит, – прошептал Фрэнк. – Он действительно не шутит. – Теперь его голос прозвучал совсем иначе.
– А вы не так глупы! – бросил я.
Внезапно со стороны двери раздались поспешные шаги.
– Подождите, Слэгл! – раздался голос Пола Глэда.
Я облокотился на спинку кресла, беспечно помахивая револьвером. Щелкнул выключатель, и в помещении стало светло. Глэд оглядел сперва меня, потом своих висельников.
– Что здесь происходит? – сухо поинтересовался он.
– Ваши мальчики на побегушках захотели познакомиться с моими почками, – ответил я. – Ну, хватит вопросов! Один из вас троих должен объяснить мне, что тут происходит.
Я направил пистолет на Глэда, но это его не испугало. Он стоял передо мной неподвижно, и можно легко было видеть, как работают его мозги. В обычно сонных глазах Глэда сверкнула искорка, и эту искорку наверняка зажег я.
– Сами знаете, Слэгл, – наконец ответил он. – Мне надоело ваше постоянное разнюхивание. Я им сыт по горло.
Оружие в моей руке явно прибавляло мне храбрости.
– Как грустно! – бросил я.
Я ни разу не видел, чтобы одежда у Глэда была не синего цвета. Этот его синий цвет мог иметь разные оттенки, но он всегда был синим и только ботинки – черными. Вот и сейчас на нем был синий габардиновый костюм, белоснежная рубашка с голубыми узорами и голубой же галстук. На груди висела платиновая цепочка, поддерживая иглу для галстука, на которой сверкал изумруд, величиной с ноготь моего большого пальца. По непонятной мне причине зелень изумруда хорошо гармонировала с сине-голубой одеждой.
– Ну, говорите! – поторопил я. – Сегодня вы меня совершенно не интересовали. Но что же происходит? Два ваших слабоумных пса набрасываются на меня...
– Это вполне могло быть, – буркнул он. – Но ведь вы приехали сюда не по своим личным делам. Вот я и приказал моим мальчикам привести вас ко мне. А бить вас я не приказывал.
Последняя фраза, кажется, была больше похожа на извинение, чем все предыдущие. Да и вообще я еще как-то не слышал извинений из уст Пола Глэда.
– Нет ничего на свете, чего нельзя было бы исправить, – согласился я. – Но в следующий раз оба ваши парня познакомятся со мной поближе.
Глаза Фрэнка потемнели и увлажнились. Но Пол Глэд умел заставить считаться с собой. И для этого у него были все данные. В его бизнесе приходилось быть и добрым, и ловким. А вообще-то он был суровым и расчетливым игроком, хитрым и честолюбивым. Правда, он никогда не выставлял напоказ эти качества. И всегда трезво смотрел на вещи, словом, был Полом Глэдом.
– Вам позвонил Стив, не так ли? Поэтому вы и приехали?
– Угадали, – кивнул я.
– Не угадал, а знал. Слышал, как он говорил с вами по телефону. И поэтому приказал своим мальчикам привести вас сперва ко мне.
– Это очень осмотрительно с вашей стороны!
Глэд не обратил внимания на мое замечание.
– И Миллет, значит, плакался вам в жилет, не так ли? Слушайте меня внимательно, Слэгл, и можете даже рассказать это своим работодателям, если захотите. Я никому не позволю вмешиваться в свои дела! Ни вы, ни "Консолидейтед Пикчерз" не помешают возвратить мои деньги, которые задолжал мне Стив Миллет.
Я закурил сигарету.
– А кто вам мешает это сделать? Я, кстати, понятия не имел", что Стив Миллет вам должен деньги. Правда, сознаюсь, такая мысль приходила мне в голову, когда я сидел в машине.
– Вы лжете, – сказал Глэд.
Фрэнк осторожно кашлянул.
Глэд даже не взглянул на него, только на лбу появились две вертикальные морщинки: он слишком хорошо знал, что я никогда не лгал.
– Так зачем же вам звонил этот дамский угодник? – поинтересовался он.
Я открыл рот, но снова его закрыл. Это его не касалось.
– Расскажите, Слэгл, – буркнул Глэд. Его правая рука медленно сжалась в кулак. Это не был угрожающий жест, а просто подтверждение приказа.
Я все еще стоял за креслом, покачивая револьвером. Сделал последнюю затяжку и загасил сигарету об пол.
– Вы считаете, что это вас касается?
– Во всяком случае, я сделаю так, чтобы это меня касалось.
– Въезжаю в ворота Миллета, – спокойно начал я, – и останавливаю машину. Он хотел срочно поговорить со мной, и дело, видимо, достаточно важное, иначе он не стал бы вытаскивать меня из кровати в четыре часа утра. Он даже употребил слово "прошу". Но откуда же мне знать, что случилось? Не успел я выйти из машины, как на меня набрасываются ваши слабоумные шимпанзе и избивают до полусмерти. И все это только по той причине, что вы выразили желание поговорить со мной до того, как я встречусь со Стивом Миллетом! Вы считаете, что можете проделывать со мной такие штучки?
– Да, считаю, – кивнул Глэд. – А зачем он вам звонил?
Я обошел кресло и сел в него, откинувшись на спинку.
– Между нами говоря: убирайтесь ко всем чертям!
Его глаза приняли скучающее и сонное выражение.
– Значит, вы хотите, чтобы вами занялись мои мальчики?
– Вы забываете, что у меня в руке револьвер.
– Вы не решитесь им воспользоваться.
– Вы так считаете?
– Хотя... Да, вы сможете это сделать, – согласился он.
– О'кей! Ну, а после того как мы с вами пришли к единому знаменателю...
– Я не думаю, что вас заинтересовали бы несколько сотен долларов.
– Вы совершенно правы.
Выражение лица Глэда нисколько не изменилось.
– Ведите себя разумно, Слэгл. Возможно, все это – лишь случайное недоразумение, но я хотел бы все знать. Как я вам уже говорил, моим мальчикам не было дано приказа напасть на вас. Я только хотел побеседовать с вами до вашей встречи с Миллетом. – Второй раз за несколько минут он проявлял слабость. – Можно исправить положение, если я скажу вам: мне очень жаль, что все так получилось?
Я улыбнулся в мокрый рукав моего плаща. Глэд пожал плечами.
– Хорошо! Но ведь и у вас не всегда будет в руках револьвер, Слэгл. А я – неприятный противник, вы же знаете.
– Еще как! – усмехнулся я.
– Так зачем вам звонил Миллет?
Я мог бы, конечно, сказать, какого я о нем мнения. Но мне приходилось жить и работать в Лос-Анджелесе. И следовало подумать о Салли. Стив не стоил того, чтобы я ради него получил удар по затылку в каком-нибудь темном переулке. Я поднялся и сунул револьвер в карман плаща.
– Миллет сказал, что у него какие-то крупные неприятности. Но, насколько я понимаю, это не имеет ничего общего с карточными и прочими долгами.
– И это все?
– Большего я не знаю. Я ведь еще не разговаривал с ним.
– Наш "Казанова" не упоминал моего имени?
– Нет.
Глэд вытянул губы и дважды кивнул.
– Я вам верю.
Коренастый вытянул руку.
– Могу я теперь получить свой пистолет, Слэгл?
Я взглянул сперва на него, потом – на Фрэнка. На губах этого бульдога играла детская улыбка, а глаза блестели, как влажные черные шары. С Фрэнком у меня наверняка будут неприятности.
Моя шляпа валялась на полу. Я нагнулся, нахлобучив ее на голову, и вышел под дождь. Тонкие крылья носа Пола Глэда затрепыхались, но ни он, ни его телохранители не отважились меня задержать.
Дождь усилился, хотя, казалось, сильнее он уже и не мог быть. Я прошел по газону к своей машине и, усевшись в нее, закурил. Стоит ли вообще разговаривать со Стивом Миллетом или нет? Я отлично знал, чего мне хотелось больше всего – поехать домой. Вероятно, Салли сейчас не спит, смотрит в потолок и думает, думает, думает.
Вечеринка на первом этаже, судя по всему, достигла своей кульминации с точки зрения истерики и попойки. Казалось, уже никто не соображал, что он делал и с кем он делал. Пол Глэд снова вернулся к тому же занятию, от которого его оторвали. Но мысли его, видимо, были заняты не брюнеткой. Время от времени он посматривал на кого-то, сидевшего в той стороне помещения, которое я не мог видеть. Ни Фрэнка, ни коренастого видно не было.
Я вытащил из кармана серебряный доллар и, подбросив его, прихлопнул ладонью другой руки. Если "орел", то я иду к Стиву, если же нет, еду домой. Выпал не "орел". Я потянулся за ключом зажигания, но на крыльцо вышел Миллет – крупный, красивый негодник, выглядевший моложе своих сорока лет, в серых фланелевых брюках и светлой спортивной рубашке, с переброшенным через плечо свитером. Волосы его были в живописном беспорядке. Он вытянул шею и узнал меня. Я опустил стекло.
– Как я рад, что ты наконец здесь! – воскликнул он. – Где тебя так долго носило? Я видел твою машину, но тебя найти не мог. И тем не менее ты ведь был где-то здесь?
– Все очень логично, – сказал я. – Но если поднять меня в четыре утра было лишь твоей шуткой... – Я не довел свою угрозу до конца.
Стив натянул на себя свитер. Он показался мне довольно трезвым, но по нему всегда было трудно определить, в какой стадии опьянения он находится. Даже если эта великая звезда накачивалась как сапожник, она тем не менее все равно довольно твердо держалась на ногах.
Стив Миллет просунул голову в машину.
– Это не шутка, клянусь тебе, Джонни!
Я попытался его немного подразнить:
– А в чем дело? Ты кого-нибудь убил?
Он судорожно сглотнул слюну.
– Я действительно так думаю, Джонни. У меня неприятности... Боюсь, что очень крупные.
– Но ты ведь уже должен привыкнуть к неприятностям, – парировал я.
– Все так, но на этот раз дело намного серьезнее.
Я закурил.
– О'кей! Слушаю тебя.
– Это случилось приблизительно в три часа. То есть полтора часа тому назад. Я заметил, что в доме почти не осталось спиртного, и потому...
Прежде чем он заговорил снова, на крыльце дома появилось нечто маленькое и рыжеволосое. Девушка выглядела так, словно только что пришла из церковного хора. Но это касалось лишь ее лица. У нее, похоже, были какие-то неприятности с глубоким вырезом вечернего платья, и она неуверенно посмотрела в сторону машины.
– Это ты, Бенни?
Стив не расслышал слов девушки – шел слишком сильный дождь. Она подождала, а потом подхватила свое длинное платье и приподняла его выше колен. С выражением пьяной решимости на лице выставила вперед ногу. И тотчас же почти по щиколотку погрузилась в воду. После чего быстро вернулась под крышу.
– К тебе кто-то желает пробраться, – сказал я.
У куколки был довольно звучный голос.
– Бенни! – выкрикнула она снова. – Почему ты не отвечаешь?
Миллет полуобернулся, послал ей ослепительную "звездную" улыбку.
– В чем дело, дорогая?
– Бенни! – Должно быть, она окрестила Стива таким именем. – Почему ты стоишь там под дождем?
Стив Миллет был человеком терпеливым.
– Подожди минутку, дорогая.
– Но ведь ты весь мокрый!
Казалось, что терпению Миллета нет границ.
– Будь умной девочкой и возвращайся к гостям. Мне надо поговорить по делу.
Она наморщила свой лобик и недоверчиво уставилась на него.
– В половине пятого утра?
Стив схватился за ручку дверцы так крепко, что у него побелели костяшки пальцев, но улыбка тем не менее не исчезла.
– Беги в зал, дорогая! – повторил он. – И приготовь мне что-нибудь выпить. Или для нас двоих. Я сейчас вернусь.
Девушка тоже улыбнулась. Но потом улыбка ее исчезла, и она неторопливо отправилась обратно в зал. С вырезом ее платья все еще было неладно.
В машине было сухо и даже тепло, но Стив упорно стоял, наклонившись, перед дверцей, и дождь мочил его все больше и больше. Его волнистые волосы слиплись и стали похожи на пучок мокрой травы. Странно, но теперь сразу же изменилась и вся его внешность: он выглядел как простой смертный.
– Ну, что у тебя там, наконец, стряслось? – поинтересовался я. – Что-нибудь связанное с Полом Глэдом?
Миллет вытер лицо.
– С Полом Глэдом? – переспросил он совершенно отсутствующим голосом.
– Да. С Полом Глэдом.
– Почему ты решил, что у меня могут быть с ним неприятности?
– На эту мысль меня наводят мои отбитые почки, – ответил я. – Пол подслушал твой телефонный разговор со мной, и когда я сюда приехал, его обезьяны уже поджидали. Судя по всему, он хотел выудить из меня сведения до того, как мы с тобой встретимся...
Миллет еще крепче вцепился в ручку машины.
– И ты выболтал ему наш разговор? Ну, то, что я думаю, будто кого-то убил?
Я отрицательно покачал головой.
– Спасибо, Джонни.
– По моему разумению, его это совершенно не касается. Я просто сказал ему, что у тебя неприятности. И все. Но если ты крупно играл и опять ему задолжал, тебе пора напомнить об указаниях студии: еще один подобный шаг, и ты вылетаешь со студии.
– Ты был бы, конечно, этому рад? Или нет?
– Да, я был бы этому только рад, – кивнул я. – Но теперь давай наконец твою историю. Что ты подразумеваешь под словами: тебе кажется, будто кого-то убил?
Историю, которую он мне рассказал, можно было назвать какой угодно, но только не красивой. Она была типична именно для Миллета. В Голливуде много порядочных людей: девять из десяти "звезд", а также менее известные актеры – настоящие леди и джентльмены. Они исправно платят свои налоги, женятся, рожают детей. Но Миллет не принадлежал к этой категории. Не добившись успеха в качестве актера, он стал бы гангстером. Имея при этом отличную фигуру, классический профиль и способности к декламации, он считал, что застрахован в этом мире от любой ошибки.
Видимо, ему порядком надоела сегодняшняя вечеринка, а так как ко всему прочему и запасы спиртного подходили к концу, он уселся в машину и помчался к торговцу, как это уже не раз у него случалось.
– Ты один поехал? – поинтересовался я.
Он провел рукой по волосам, с удивлением заметив, что они мокрые, и попытался вытереть их собственным свитером. Судя по всему, он был не так уж трезв.
– Да, я ехал один.
– И ты ехал слишком быстро, – догадался я. – Как обычно.
Миллет устало улыбнулся.
– Думаю, что да. А у канала в Сепульведа... – Он замолчал и снова провел рукой по лицу.
– Дальше! – приказал я.
– Клянусь тебе, Джонни, – покачал головой Миллет, – я действительно ничего не видел, пока не стало слишком поздно.
– А что ты должен был увидеть?
– Эту девочку и ее собачку. – Голос его охрип, едва он представил себе ту картину. – Я попытался затормозить, но было такое чувство, что у машины и тормозов-то нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18