Войдя туда, она испытала раздражение, но никак не удивление, увидев, что Джонни роется в ее трусиках.
Он прикинулся, что ничего странного не происходит. Вытянув пару черных шелковых трусиков, сказал:
— Очень миленькие.
Тинкер выхватила трусики и швырнула их в открытый ящик комода, пытаясь притвориться, что не горит со стыда.
— Ты что, совсем?
— Не совсем, — лениво ухмыльнулся медик, пожирая глазами ее пах. — Был бы не прочь увидеть их на тебе. Или уже не на тебе.
— Мечтать не вредно.
— Покажи руку.
Несколько минут он вел себя вполне профессионально: развязал бинт, промыл рану перекисью водорода, обработал антибиотиком и перевязал.
— Слишком глубоко для искусственной плоти. Тебе надо бы обратиться в больницу. Раз сильно болит, значит, задет нерв. Да и сепсис может начаться.
— Хорошо, — сказала она, мысленно забрав назад часть нелестных слов в его адрес. Ненадолго, однако, поскольку Джонни тут же поднялся и медленно, демонстративно начал собираться. — Ты что, не собираешься осматривать Ветроволка?
Он остановился и пожал плечами:
— «Мерси» его не возьмет. Согласно мирному Договору, всех эльфов нужно отправлять в хосписы по ту сторону Края. Эльфы не хотят, чтобы мы возились с ними. Ничто не обязывает меня лечить его.
Когда-то Питтсбург славился десятками больниц мирового класса. Удивительно, что делает перенос в чужой мир со здравоохранением! Сейчас «Мерси» осталась единственной публичной больницей, да и то брала на себя лишь экстренную помощь. Причем — только людям. Менее срочные хирургические операции проводились на Земле. Были, конечно, и другие больницы, но находились они по ту сторону Края, и Тинкер не только не знала их адресов, но и не хотела застрять в одной из них, когда произойдет Пуск.
— Сегодня День Выключения. А хоспис на Эльфдоме.
— Ну и что? Состояние его стабильно, сиди и жди.
— Не знаю, хватит ли мне запаса магии на двадцать четыре часа. Хочу, чтобы его подлатали.
— Ну-у, меня вполне можно уговорить полечить его.
Тинкер стиснула зубы, чтобы не вылить на Джонни поток ласковых слов. Она скажет ему все, но только после того, как жизнь Ветроволка окажется вне опасности.
— Чего ты хочешь?
— Твое имя появится в очень коротком списке женщин, которые никогда никому не давали.
Она сжала кулаки.
— Ну и что с того?
— А потом будет предложено делать ставки на того, кто первым тебе вставит.
— Я могу заплатить тебе все деньги, которые окажутся на кону, — усмехнулась она.
— О, престиж важнее, чем деньги, хотя и деньги — штука неплохая. А волнение соревнования? Еще бы: кто первым войдет туда, куда не ходил до него ни один мужик?
— Ага, конечно! Ты думаешь, что, пока Натан Черновский ходит под окном, а Ветроволк истекает кровью здесь, я позволю тебе меня трахнуть?
— Достаточно твоего обещания. Я обрабатываю эльфа, а потом мою руки и — обрабатываю тебя.
И в этот миг Тинкер узнала, что бывают на свете такие звуки, что кажутся громом небесным, как бы тихо они ни звучали. Шорох вытаскиваемого из ножен кинжала Ветроволка был лишь шепотом серебра по коже, но он разнесся по комнате, словно крик. Возможно, решила Тинкер, расширенные от ужаса глаза Джонни, вылезающие из орбит, словно пытающиеся увидеть лезвие, прижатое к его паху, сделали этот звук таким громким.
— Обработаешь ее, — прошептал Ветроволк, — и больше не обработаешь ни одной.
— Это была шутка. — Джонни с трудом сглотнул слюну.
— Вон! — скомандовал Ветроволк.
Джонни поспешно ретировался, а Тинкер во все глаза смотрела на Ветроволка. Почему ему понадобилось просыпаться именно сейчас?
— Прекрасно! Это был единственный человек во всей округе, который мог помочь вам.
— Я предпочел бы умереть, чем потерять свою честь подобным образом.
— Вашу честь? Черт побери, какое это имеет отношение к вашей чести? Это я должна была принять решение, а не вы. Я могла бы с ним потрахаться.
— И ты думаешь, это не задело бы мою честь?
— Послушайте, я вовсе не обязана была с ним спать. Я могла наврать ему, дождаться, пока он вылечит вас, а потом выставить его взашей. И никто бы меня не осудил. Он ведь полный говнюк.
— Ты действительно могла бы нарушить честное слово?
— Этого мы никогда не узнаем.
Он схватил ее за руку.
— Могла бы?
Как можно на пороге смерти обладать такой силой? Тинкер попыталась освободиться, но вскоре сдалась и от гнева выложила ему правду. Она считала свою честь гораздо более ценной, чем девственность, которая, прежде всего, была вещью временной.
— Нет.
Но это не означало, что она не могла в один прекрасный день закрутить с Джонни Приветиком. Подшучивать над ним, не залезая при этом в постель, не сложно и, наверное, даже забавно.
Вернулся, осмотрев территорию свалки, Натан. Он внимательно, чуть склонив голову, слушал какое-то сообщение по головному телефону.
— Ненавижу День Выключения. Люди носятся по дорогам, как идиоты. Около двадцати машин столкнулись на мосту Ветеранов. Есть погибшие. Конечно, началась драка. В общем, мне надо ехать. Я все проверил. Варгов тут нет. — Он нахмурился, заметив отсутствие медика. — А что случилось с Джонни?
— Что, что? Открыл рот, наговорил обычных гадостей, а Ветроволк приставил к нему кинжал. Говорит, его честь пострадала бы.
Глаза Натана сузились, и он глухо пробормотал:
— Задницу ему надеру, раз не умеет держать рот закрытым и руки не распускать.
— Я и сама могу с ним договориться.
Ну, мужики. Все подряд рисуются. А ведь надо что-то решать. Тинкер поняла, что не обидит его, если спросит:
— А что мне делать с Ветроволком?
Натан мрачно взглянул на израненного эльфа:
— Не знаю, Тинк. Ищи выход сама, если можешь. Не знаю никого другого, кто мог бы помочь ему лучше, чем ты.
— К черту, Натан! — Она проводила его до двери. — Я понятия не имею, как лечить эльфов.
— Никто не имеет. Ну, бывай, Тинк.
— Ага. — Она смотрела, как Натан сел в машину и уехал. — Нет никого, кто бы мог сделать это…
Потом заперла входную дверь и взглянула на часы в офисе. Они показывали 1:20. Чуть больше часа прошло с тех пор, как Ветроволк перемахнул через ограду, и осталось еще двадцать три часа до того, как Питтсбург вернется на Эльфдом с его магией.
Согласно отметке на энергометре резервуара, тонкий слой магии уже был использован. Она отметила часовой расход и почувствовала, что ее охватывает отчаяние. Запасов магии хватит примерно на двадцать часов. В одиночку ей не сдвинуть тяжелый контейнер, а если она отсоединит Ветроволка от резервуара, чтобы отвезти его в какое-то другое место, эльфу — конец. А по словам Тулу, если он умрет до аннулирования долга, она умрет тоже.
И тут она вспомнила, что однажды Тулу дала ей аннулирующее заклятие. Тинкер ввела его в компьютер в качестве приложения к кодексу заклятий своей семьи. Ветроволк, кажется, заснул. Тинкер быстро произвела поиск вручную, использовав в качестве ключевых слов «Отмена» и «Долг жизни». Поскольку экран мастерской был виден от стола, она быстро послала заклятие на принтер и закрыла файл. Принтер, поворчав, выплюнул страничку контурной бумаги.
Тинкер схватила листок и уставилась на него. Тулу написала один-единственный, хотя и сложный глиф, а Тинкер тщательно его скопировала. Однако — и в этом заключалась суровая правда — она не представляла себе, на что способно это заклятие. Как его использовать? Приставить чужую схему к голове Ветроволка, запустить ее и лишь надеяться, что она не вышибет ему мозги? А вдруг, если заклятие не убьет эльфа сразу, оно может разрушить его способность к исцелению? В любом случае последствия будут ужасны.
А Тинкер могла опираться лишь на противоречивые заявления Тулу о том, что отметина, которую поставил ей Ветроволк, небезвредна. Поскольку именно Тулу научила ее эльфийскому языку и основам магии, Тинкер, адепт научной психологии, верила полукровке так же, как всем своим учителям (даже если дедушка врал ей, то делал это с математически рассчитанным постоянством и унес все свои секреты в могилу). Масленка часто говорил Тинкер, что она вообще слишком доверчива. Поэтому сейчас она буквально заставила себя признать, что и Тулу могла говорить неправду.
Тинкер сидела в мастерской, тишину которой нарушало лишь прерывистое, неровное дыхание Ветроволка, и, с ужасом осознавая, что на много миль вокруг — лишь пустынные улицы, пыталась найти верное решение. Рискнуть жизнью Ветроволка, чтобы спасти себя — или?..
Она вспомнила детство, десятки случаев, когда Тулу вдруг становилась совершенно непроницаемой. Было непонятно, говорит она правду или просто пугает Тинкер. А Ветроволк только нынче вечером дважды спас ее, как и пять лет назад. Простая, холодная, рациональная логика требовала, чтобы в случае сомнения перевес оказался на стороне Ветроволка. Тинкер отложила заклятие, но почувствовала: решение едва ли устраивает ее. Ну почему неизвестное оказывается всегда более пугающим, чем известное?
Полчаса спустя раздались грохот тяжелой гусеничной машины и позвякивание цепей: на свалку вернулся Масленка. Фары на тягаче включены, к передней части платформы приторочен маленький куст.
— Тинкер! — позвал он, вываливаясь из кабины с ломиком в руке. — Сестренка!
— Тут я. — Она вышла во двор, сжимая в руках магнит для распрямления вмятин.
Они так походили друг на друга, что Тинкер иногда задавалась вопросом: кто же был донором яйцеклетки, из которой она появилась? Она знала, что дедушка, следуя своему плану вырастить гениального внука, выбрал ее мать в основном за ум. Но иногда ей приходило в голову, что он преследовал и другую цель: например, хотел видеть внуков похожими, как брат и сестра. Масленка немного стеснялся своего среднего для мужчины роста, но был таким же стройным, как она, и таким же смугло-ореховым. В детстве Тулу часто называла их: «Мои маленькие древесные эльфы». Тинкер часто думала, что это больше сказалось на Масленке: он сильно напоминал шустрого эльфа-проказника, такого, какими люди обычно и представляют себе этих волшебных созданий, пока не встречают эльфов настоящих.
Масленка замер, увидев, что она вся в крови, и распахнул встревоженные темные глаза:
— Ах ты черт! Тинк, с тобой все в порядке?
— В порядке, в порядке! Не пугайся, это не моя кровь. Здесь чуть не съели Ветроволка. Кто-то создал свору чудовищных магических тварей, которые…
Она умолкла, потому что до нее наконец дошло. Варги, биологическое оружие, созданное тысячи лет назад, несмотря на свое волшебное происхождение, считались теперь дикими животными, творениями матери-природы. Нападение этих хищников можно было объяснить простым невезением. Однако история с Ветроволком, несомненно, являлась попыткой преднамеренного убийства. Кто-то специально придумал оригинальную схему заклятия, потом использовал ее на плюгавеньких собачонках и создал этих чудовищных тварей!
— Кто-то натравил свору псов-убийц на Ветроволка.
— Ветроволка? Того эльфа, что наградил тебя отметиной? Это плохо, да? Он жив?
— Жизнь в нем едва теплится. Но нам обязательно нужно сберечь его. Здесь уже побывал Джонни. Сам ничего не сделал и сказал, что «Мерси» не возьмет эльфа.
— Почему не возьмет? Не все же такие эгоистичные подонки, как этот Джонни. Мы можем отвезти его туда, и кто-нибудь о нем позаботится. Вряд ли они позволят ему истекать кровью и умереть у них на глазах. Как считаешь?
На мгновение Тинкер подумала, что может переложить выбор на брата. Но тут же поняла, что он ждет ответа от нее: да или нет. Проблема была в том, что Масленка прекрасно знал: Тинкер гораздо умнее его. Он часто поднимался выше сестры, но всегда доверялся ее мнению. Она не знала почему. Может, потому, что в детстве слишком много играла с ним в разные интеллектуальные игры, а может, он бессознательно опасался неудачи. Он попал под опеку дедушки десятилетним, а до того воспитывался в стиле полного послушания. И хотя Масленка был на четыре года старше Тинкер, он предоставлял право принятия решений ей.
Конечно, это порой мешало.
— Я не знаю! — Тинкер вернулась в мастерскую, чтобы проверить, как там Ветроволк. Состояние эльфа не изменилось. Масленка потащился за ней, ожидая, что она придумает подходящий выход. — Конечно, если мы не найдем того, кто согласится нам помочь, мы повезем Ветроволка в «Мерси». Вреда не будет. А польза…
— Но кого еще мы можем найти? Тулу?
— На время Выключения она остается на Эльфдоме. Дай-ка подумать. — Тинкер попрыгала на месте. Как ни странно, простенькое упражнение иногда помогало. Вероятно, ее мозгам нужна была встряска для того, чтобы породить хорошую идею. — Эльф. Исцелить эльфа. Эльфоцеление. Биология эльфов. Ксенобиолог! Лейн!
Между тем Масленка осматривал сложное сооружение, окружавшее Ветроволка.
— А как мы его повезем? Нам же понадобится резервуар, а в нем одном около пяти сотен фунтов весу. Мы вряд ли сдвинем его с места. Даже вдвоем.
Тинкер оценила обстановку: резервуар, бледный израненный эльф и потоки крови.
— Мы заберем с собой трейлер, мастерскую. Поставим его на платформу твоего тягача.
— Ты шутишь?
— Это к вопросу о том, как мы его доставим.
— Черт, а вверх-то как, в обсерваторию? К тому же мы не знаем, дома ли Лейн. Телефоны-то по-прежнему не работают.
— В День Выключения она, как правило, на месте. Скачивает данные с домашнего компьютера. Если же ее не окажется… Ну, тогда поедем в больницу. В «Мерси». А если там его не возьмут… Право, не знаю. Например, поедем в Монровиль и поищем ветеринара.
— Монровиль? Ты имеешь в виду, поедем на Землю?
— Мы на Земле.
— Мы в Питтсбурге, — сказал Масленка. — А ведь Питтсбург давно не является частью Земли.
— Если понадобится поехать на Землю, мы поедем на Землю.
Заправить тягач горючим, отключить трейлер от городской энергосистемы и установить в нем автономное питание, пропустить канаты под трейлер и осторожно поднять его краном (с отключенным магнитом) на платформу и укрепить на ней — все это отняло у них больше времени, чем рассчитывала Тинкер. Она проверила, не забыли ли они взять меч и пистолет Ветроволка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54