— Прекрасно, прекрасно, вы — хорошие парни, как раз такие, каким я могу доверять. Я бы не стал просить кого-нибудь другого, потому что в большинстве своем молодые ребята слишком много болтают. Ну а теперь, для чего вы мне понадобились: вы знаете, где находится Мотт-стрит?
— Конечно, Профессор, — гордо ответил Макс. — Башка знает город, как прочитанную книгу.
— Мотт-стрит в Китайском городе, — сказал я.
— Правильно. — Профессор достал из выдвижного ящика маленький, круглый, по виду восковой шарик. — Держите его в кармане. Отнесете в магазин по адресу, который я назову. Там просто оставите на столе и уйдете. Понятно?
Он заставил нас повторять адрес магазина, пока мы его не запомнили.
— Будьте осторожны с этой штукой. Она ценная, и не надо с ней играть.
Макс кивнул:
— Да, Профессор, мы знаем, что внутри.
Профессор вопросительно поднял брови.
— Опиум, — сказал я. Профессор хмыкнул и похлопал меня по спине.
— Умный мальчик. Я буду ждать вас здесь, и вы получите по доллару, когда вернетесь.
Добравшись до Китайского города, мы без труда нашли магазин. Когда мы открывали входную дверь, мимо, помахивая дубинкой, прошел полицейский, но не обратил на нас никакого внимания. Колокольчик, висевший над дверями, издал слабый, надтреснутый звон, и мы вошли. Освещение было таким сумеречным, что мы не сразу обратили внимание на здоровенного китайца, сидящего за столом. Он злобно смотрел в нашу сторону. Я был рад, что у меня с собой нож. Он придавал мне ощущение полной уверенности в себе. Я ответил китайцу точно таким же взглядом и ласково потрогал кнопку, освобождающую лезвие. Мысленно я несколько раз всадил нож в его жирное горло, а в конце полоснул его по лицу. И тут случилась странная вещь: я вдруг увидел, что глаза китайца расширились от страха. Могу поклясться, что он прочитал мои мысли. Он понял, что единственное, что мне оставалось сделать, — это приблизиться к нему еще на один шаг. И тогда я искромсал бы его физиономию своим волшебным ножом. Он в ужасе отвернул от меня свое мучнистое обвислое лицо. Я засмеялся и плюнул на пол. Макс положил шарик на стол, и мы вышли на улицу.
— Над чем ты смеялся, Башка? — спросил Макс.
— Над тем, что мог бы управиться с этим китаезой или с кем-нибудь еще, — похвастался я.
Макс с любопытством посмотрел на меня.
— Это был большой китаеза.
Я пожал плечами:
— Ну и что? Я бы подстрогал его до своих размеров.
Макс рассмеялся и похлопал меня по спине.
— Да, я забыл, что у тебя нож Пипи.
— Мой нож.
— Да, твой нож. Тебе хорошо оттого, что у тебя есть такая классная вещь, да, Башка?
Я кивнул:
— Да, сразу чувствуешь, что ты кое-что значишь. — Я тоже хочу завести кое-что для себя, — сказал Макс. Он поднял с тротуара сигарный окурок и сунул его в уголок рта. — Я хочу когда-нибудь завести себе револьвер. Надо будет спросить у Профессора.
Он протянул мне окурок. Я затянулся несколько раз и вернул его Максу.
Профессор распахнул перед нами дверь и придерживал ее, пока мы входили в подвал.
— Все в порядке? Вы отнесли это куда надо? — обеспокоенно спросил он.
— Да, все в порядке. Мы отнесли это куда надо. — Макс сплюнул на пол и затянулся сигарным окурком. Я холодно глядел на Профессора. Он рассмеялся и вручил нам по доллару.
— Вы, детки, далеко пойдете. У вас хорошие способности.
— Да, Профессор. Мы ищем, где бы подзаработать. Нам нужны деньги, — сказал я.
— Вы, ребята, будете много зарабатывать. Я покажу вам как.
— Вы ведь Профессор, — сострил Макс. Профессор хмыкнул и, потер руки.
— Да, да, я могу научить вас, парни, множеству уловок. И возможно, что к нашей взаимной выгоде
— Эй, Профессор… — Макс неуклюже провел по полу носком ботинка.
— Да, Макс?
— Вы можете достать нам с Башкой пару пушек?
— Пушек? — удивленно переспросил Профессор.
— Да, пару пушек, то есть револьверов.
— Да, Макс, я понял, о чем ты говоришь. — Он подкручивал ус и очень пристально смотрел на нас. — Для чего они вам?
— Ну, мы думаем, что они нам смогут пригодиться.
— К примеру, когда и для чего?
— Ну, чтобы сделать налет.
— На кого ты собрался делать налет, Макс?
Макс немного помялся, а затем сказал:
— Ну, конечно, нам надо еще разработать план.
— Что ж, давай послушаем твой план. Может быть, я смогу вам дать несколько советов, как лучше подойти к делу. На кого вы собрались делать налет? На кондитерскую Джелли?
— Нет, мы собрались ограбить Федеральный резервный банк, — взволнованно сообщил Макс.
Профессор отвернулся и прижал ко рту платок. Вначале нам показалось, что он смеется. Но мы ошиблись. У него был сильный приступ кашля. Отдышавшись и вытерев глаза, он извинился:
— У меня сильный кашель. Сами понимаете, жить в сыром подвале… Ну а теперь насчет ограбления Федеральногорезерва. Вы, парни, пока еще немного малы для этого. Подождите несколько лет. После того как вы набьете руку в небольших делах вроде кондитерских и аптек, вы постепенно дорастете до Федерального резерва. Договорились, парни. — Он широко улыбнулся. — Приходите всегда, когда понадобится помощь.
— Так вы сможете достать нам револьверы? — упрямо спросил Макс.
— Да, да, я могу достать все. Предоставь это мне, Макс. Когда я решу, что вам можно доверить оружие, вы их получите. Это тебя устраивает? Одна из вещей, которым ты должен научиться, — это не быть чересчур импульсивным, понятно, дружок? — Он похлопал Макса по спине. — Как называется книга, которая лежит у тебя в кармане? — спросил он у меня
Я достал и показал ему книгу. Он неприязненно взглянул на нее и проворчал:
— «В богачи из оборванцев»… Не слишком ли она детская для твоего возраста?
Я пожал плечами.
— Ты любишь книги? — улыбнулся Профессор.
— Да. Я люблю читать.
— Почему ты не берешь хорошие книги в публичной библиотеке?
— Библиотека для маменькиных сынков.
Он рассмеялся:
— Ладно. Тогда вот что я тебе скажу. Я разрешу тебе пользоваться моей библиотекой. Иди выбирай. Она вон там. — Он показал на туалет.
— Вы держите книги там?
— Да, иди выбирай. Это лучшее место для библиотеки. Место, где человек по-настоящему может сосредоточиться на том, что читает.
Я зашел в туалет. Две стены от самого потолка до пола были увешаны полками с книгами. И не было ни одного знакомого мне названия. «Образование» Генри Адамса, книга парня по имени Йейтс и другие такие же, о которых я никогда не слышал.
— Ну, нашел себе что-нибудь по вкусу? — крикнул Профессор. Я увидел название, которое для меня имело какой-то смысл: «Жизнь Джонсона» Босуэла. Я подумал, что это может быть интересным. Все про Джека Джонсона, чемпиона по боксу. Я взял книжку и вышел. — Что ты выбрал? — спросил Профессор. Я показал ему книгу. Он с сомнением посмотрел на меня.
— Ты думаешь, что она тебе понравится и ты там что-то поймешь?
— Вы что, издеваетесь? — усмехнулся я.
— Она несколько сложновата для мальчика.
— Вы не знаете Башку, Профессор. Он очень умный парень. Самый умный на Деланси-стрит.
— Ну ладно, Башка, после того как ты ее прочитаешь, мне будет интересно узнать, что ты о ней думаешь.
— Да, я вам расскажу, — пообещал я.
Глава 2
— Я найду вас, когда понадобитесь, — прошептал Профессор нам вслед, когда мы поднимались по лестнице из подвала. Мы направились в кондитерскую.
— Что это такое он сказал про меня? — спросил Макс. — Что я должен научиться не вести себя ими.. Как там, ты не помнишь, Башка?
— Импульсивно?
— Да, правильно, импульсивно. Что он имел в виду?
— Не хвататься за дела, не обдумав их хорошенько.
— Хороший совет. Да, надо все обдумывать заранее. Я это запомню.
Простак, Косой и Домииик стояли в дверях кондитерской, поджидая нас.
— Где были, ребята? — спросил Простак.
— Мы с Башкой заработали по доллару, — произнес Макс, заходя в кондитерскую. Остальные последовали за ним. — Дай мне свой доллар, Башка, — сказал Макс.
— Дать тебе мой доллар? Для чего? — спросил я, не скрывая своего нежелания делать это.
— Мы все в доле, — напористо ответил Макс. Я неохотно отдал доллар Максу. Он подошел к прилавку, за которым стоял Джелли, и положил перед ним две бумажки: — Разменяйте мелочью.
Макс разделил два доллара на пять равных частей. Я с разочарованием уставился на свои сорок центов. Макс ободряюще улыбнулся:
— Не расстраивайся, Башка. У нас будет куда больше.
Он купил пачку сигарет, и мы вышли на улицу. Мы курили, свистели и отпускали непристойные замечания в адрес проходящих мимо девчонок. Появился отец Доминика, вырвал сигарету из губ сына и потащил его домой. Мы насмешливо загалдели им вслед. На противоположной стороне улицы я увидел Долорес, выглядывающую из окна своей комнаты. Макс помахал ей рукой, и она с раздражением захлопнула окно.
Я стоял и грезил о ней. Моя первая любовь. Я представлял, как она попадает в различные неприятные ситуации. Как ее преследуют и оскорбляют незнакомые хулиганы. Себе я отводил героическую роль защитника.
Себе и своему ножу. Затем я подумал о Пегги. Странное волнение уже совсем другого характера охватило меня. Мне захотелось узнать, не стоит ли она на крыльце нашего подъезда. А может быть, мне повезет, и я смогу немного подержаться за маленькую толстую Фанни?
— Пойду залягу, — сказал я и двинулся в сторону своего дома.
— Что за спешка? — крикнул вдогонку Макс. — Не забывай, Башка, встречаемся рано утром, в четыре тридцать.
— Не беспокойся, буду, — бросил я через плечо.
Пегги на крыльце не оказалось. Крадучись, словно кот, я осмотрел все лестничные площадки в надежде найти ее или Фанни. Входя в нашу погруженную в темноту квартиру, я чувствовал себя оставленным в дураках. Было тихо, вся семья уже спала.
На кухонном столе потрескивали субботние свечи. Рядом с ними мать заботливо оставила для меня тарелку с заливной рыбой и кусок плетенки. Я жадно проглотил еду и запил ее стаканом воды из кухонной раковины. После чего опустил двадцать пять центов в газовый счетчик, вошел в свою спальню без окон, зажег газовый рожок и разделся. Спихнув младшего брата на принадлежащую ему сторону узкой железной кровати, я достал «Жизнь Джонсона» и открыл первую страницу.
Предисловие про парня, написавшего книгу, я пропустил. Какого идиота может интересовать автор? Мне хотелось узнать все о чемпионе и о его боях, и о том, правда ли, что у него было множество женщин и он был женат на белой? Я начал читать. Что за мусор? В книге говорилось о парне, которого звали Самуэль Джонсон и который был доктором.
Я с отвращением положил книгу на пол и полез за «В богачи из оборванцев», но тут вспомнил, как Профессор чуть не рассмеялся надо мной, когда увидел книгу, которую я выбрал. Он сказал, что мне ее не понять. Чтобы я, Башка, не понял, о чем какая-то вшивая книга? Это был вызов, и я снова взялся за «Жизнь Джонсона». Мне пришлось сходить за толковым словарем на кухню. Бог ты мой, эта книга была просто до отказа забита прессованными отходами. Этот парень, Джонсон, только и делал, что болтал то о том, то о другом. Не было никакого действия. Я заставлял себя читать и уснул, позабыв выключить свет.
Глава 3
Я проснулся внезапно. Свет по-прежнему горел. Который час? Брат, похрапывая, спал на спине. Я спихнул его с моей стороны кровати.
— Ты, паршивец, выключи свет, — пробормотал он. Я выключил свет, ощупью добрался до кухни и зажег газ. Было еще рано, старый облупленный будильник показывал половину четвертого. Во мне проснулось привычное чувство голода. Я открыл окно и заглянул в служившую нам холодильником жестяную коробку, прикрепленную к подоконнику.
Там было две тарелки: на одной лежали небольшие кусочки заливной рыбы, а на другой — плетенка. Все это предназначалось для субботнего и воскресного ужинов. Своим ножом я отрезал тонкий ломоть плетенки и, вернувшись к столу, съел его. А потом стал думать о том, что мой старик собирается делать с платой за квартиру, что он собирается предпринять, чтобы найти себе работу прежде, чем нас выбросят на улицу. Я точно не знал, за сколько месяцев мы задолжали: за два или за три? Я подумал о нашем паршивом домовладельце, который появляется весь разодетый и вопит, требуя квартплату. Я подумал о том, что этот ублюдок всегда носит в петлице белый цветок и, должно быть, он гомик. Мой дохлый старик, почему он не может найти работу и получить немного денег? Может быть, потому, думал я, что старый дурак неважно себя чувствует? Может быть, он всегда болен… Тогда какого черта он так много времени проводит в синагоге? Два часа каждое утро и два — каждый вечер. По субботам он портит воздух в этом заведении целый день. Все эти старые дурни с их бородами и шалями, качающиеся взад и вперед во время молитв, бормочущие всякую дрянь в свои бороды… И что она означает? Могу поспорить, что полудохлый раввин сам этого не знает. Это все не для меня! Я умный. И когда вырасту, буду ходить только за деньгами.
Бог ты мой! Какого черта я здесь сижу и перебираю весь этот хлам? Так можно и опоздать. Я вымыл две тарелки, которые оставил после ужина, смахнул на пол крошки и тараканов и выпил стакан воды. Достав из кармана сорок центов, я положил их на стол. Мне стало весело, когда я представил себе, как мама и старик накроют деньги листком бумаги и оставят на месте до завтрашнего захода солнца. Ну и глупцы! Правоверные евреи не прикасаются к деньгам во все время шаббата! Ну и глупцы. А этот еврейский мальчик не таков: покажите мне, где есть деньги, и я найду им нужное применение. В любой день недели, начиная с пятницы, и в любое время субботы. Любой сумме. Бог ты мой. Даже миллиону долларов!
Я взглянул на будильник. Было двадцать минут пятого. Я выключил газ, закрыл дверь и осторожно спустился по темной лестнице. На первом этаже остановился. Из-под лестницы донесся шум, и я сунул руку в карман. Рукоятка ножа вернула мне спокойствие. Я положил палец на кнопку и прислушался. Несколько минут я простоял, слушая ритмичный шорох и сдавленное дыхание, затем до меня донесся резкий глубокий вздох мужчины:
— Ох, Бог ты мой, это здорово.
Затем захихикала женщина, и к ее смеху присоединился хохот мужчины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10