Иногда он проваливался по щиколотки, а то и до колен, в мокрую прогнившую землю. От влажного воздуха он стал задыхаться, у него не было сил даже кричать. Однажды ему показалось, что видит силуэт дочери, но это был большой бесформенный гриб. Какие-то мелкие зверюшки в страхе разбегались перед обезумевшим человеком. Кто-то бросился к нему. Оказалось – сестра Санчес. Посмотрев друг на друга, они продолжили дальше – каждый по своему бессмысленному пути, сквозь шепот листьев. Где-то далеко выла сирена. Велин уже не помнил, куда и зачем он бежит, как неожиданно вновь очутился на бетонированной площадке. Он увидел людей, бегущих от станции к лесу. На секунду Велин остановился, чтобы перевести дыхание, потом обернулся назад, собираясь вновь броситься в джунгли, но тут ноги у него подкосились и он едва удержался, чтобы не упасть.
Напряжение, скопившееся в нем, вылилось в идиотский смех – до припадка, до спазм, до колик в животе. Остальные люди, подбежавшие к нему, тоже расхохотались. Из джунглей показалась Жени, ведя за собой низенькое, неуклюжее, очень похожее на картофелину существо с толстыми короткими руками и ногами. Оно робко смотрело на собравшихся добродушными огромными глазами, а буйные серые волосы были тщательно причесаны и перевязаны сзади красным бантом.

Существо-картофелина стояло посреди общего зала и рассказывало. В сущности, оно не произносило ни звука, но собравшиеся вокруг него люди все понимали. Велин прижал к себе Жени и с интересом внимал странным, чужим полусловам, полуобразам, возникавшим у него в мозгу.
…Они страшно обрадовались, когда увидели, что с неба спускается летательный аппарат. И нисколько не испугались, потому что сразу поняли, что люди, столь неожиданно появившиеся в их мире, – умные, добрые, сильные… Им очень хотелось подружиться с пришельцами, но этому мешал один недостаток, оказавшийся потом роковым. Испокон веков у них было одно-единственное оружие против хищников – их мысль. Воспринимая чужую мысль, они возвращали ее усиленной. Тот, другой, воспринимал эту мысль уже усиленной и вновь возвращал ее обратно, и они усиливали ее еще больше. И если первоначальная мысль была недоброй, то впоследствии она становилась страшной… И тот, другой, обращался в бегство… Это свойство для них было таким же, как дыхание или слух. Даже если бы и хотели, они не могут уничтожить его. Что они могли сделать, если люди при виде их всегда испытывали страх? И получалось нечто ужасное… Но потом появился этот маленький человечек с огромным-огромным умом и придумал такое, что еще никогда никому не приходило в голову. Мысли распространяются посредством вот этих отростков, которые торчат во все стороны. А маленький человечек с огромным умом пригладил их, откинув назад, и теперь люди могут приближаться спереди, не ощущая страха, вернее, не принимая от них отражения своего собственного, но многократно усиленного страха.
Жени дернула Велина за рукав и прошептала:
– А я, папочка, совсем, ну нисколечки не испугалась! Подумала, что это лесной дух из сказок и так обрадовалась, а потом обрадовалась еще больше…
Велин вздохнул.
– А как тебе пришло в голову завязать ему бант?
– Так это же ты выдумал. Помнишь, я однажды тебя спросила, почему дух всегда лохматый ходит…
– А-а, – смущенно протянул Велин. – И что я тогда тебе ответил?
– Ты сказал, что он лохматый потому, что у него нет гребешка. И поэтому у меня всегда с собой гребешок, на тот случай, если я его встречу. Ты ведь знаешь, как я люблю сказки о лесных духах…
Велин боковым зрением ощутил на себе укоризненный взгляд Сильвии, но притворился, что не видит ее. В конце концов, победителей не судят, а старая-старая сказка порой приносит пользу.

1 2