Да, он, конечно, любил свою жену. Но это была мягкая и нежная любовь. Совсем не похожая на ту страсть, которую он испытывал каждый раз, думая о Рен. Его тело хотело эту женщину так, как никогда не хо тело Мэгги. Киган никогда не ждал прощения так, как ждал его сейчас. Никогда еще ему не была столь необходима любовь.
Он поднялся на ноги и вынул из кармана пистолет. «Магнум» был символом его ненависти. Посмотрев на него последний раз, Киган размахнулся и закинул его как можно дальше.
Чувствуя, что с души свалилась огромная тяжесть, он повернулся и направился назад прямо через поле.

* * *
На подоконнике стоял приемник, из него лилась мелодия песенки «Звенящие колокольчики».
Рен сидела на стуле посреди кухни и смотрела, как совершенно пьяный Хеллер танцует вокруг нее, повязав на голову ее передник с Санта-Клаусами.
В одной руке он держал канистру с бензином, в другой — бутылку виски. В зубах у него была зажата зажженная сигарета. В глазах Хеллера пляса ли дьявольские огоньки. Он уже съел три пирога с клюквой и орехами, и теперь вся его борода, и без того не слишком чистая, была в крошках.
— Ну, разве не весело? — проговорил он с на битым ртом, проливая виски на рубашку. Завязки передника болтались у него по плечам.
Под рубашкой на талии прорисовывался силуэт пистолета в кобуре. Рен еле сдержала крик, горя чей и душной волной в ней поднималась паника. Но она не могла позволить этому животному увидеть, как сильно он ее испугал. Так что Рен про сто молчала.
Хеллер наклонился и заглянул ей в лицо.
— Я задал тебе вопрос.
— Да, — пробормотала Рен. — Это просто шутка года. Видишь, я смеюсь.
Он разразился диким хохотом.
— Слушай, крошка, а ты гораздо забавнее, чем жена Уинслоу. Она умела только кричать и плакать.
Когда Рен это услышала, она поняла, почему Киган хочет его убить. Это грязное животное должно быть изолировано от общества до конца жизни. Злость на мгновение пересилила в ней здравый смысл.
— Таких, как вы, надо запирать навсегда.
— Ни одна тюрьма меня не удержит, — усмехнулся Хеллер. — Я снова убегу. Вот так. Даже если они меня и поймают.
— Вы отвратительны!
Рен была удивлена собственным порывом, но ее уже нельзя было остановить. Впервые в жизни она нашла того, кто стал ей действительно дорог. Но Киган был так поглощен преследованием этого бродяги, который сотворил что-то страшное с его семьей, что не мог ответить ей взаимностью.
Она понимала его чувства, но это ранило ее в самое сердце. Если Кигану больно, ей тоже боль но. Получалось, что безразлично, сожжет Хеллер дом вместе с Рен или нет. Зачем ей жизнь без единственного человека, которого она любит?
Любит страстно и самоотверженно. Неважно, что они знают друг друга считанные дни. Она знала о нем все, что должна была знать. Они были родственными душами, их сроднили боль и страдания. Оба они были душевно ранены, но могли бы излечить друг друга. Надо только попытаться.
Теперь ты уже никогда этого не узнаешь. Коннор Хеллер пришел, чтобы убить тебя, прервал ее размышления внутренний голос.
Реп посмотрела в лицо Хеллеру и поняла, что перед нею маньяк. И тогда Рен почувствовала: она сейчас умрет. Так и не сказав Кигану, что любит его.
Хеллер стал еще громче смеяться, он глотнул еще виски.
О, Господи! Да это же сумасшедший!
Взгляд Рен скользнул по кухне. Она искала, чем могла бы защититься от него. Над плитой висела литая чугунная сковородка. Всего в четырех шагах. Непонятно только, успеет ли она сделать эти четыре шага, пока он не достанет свой пистолет и не пристрелит ее?
— Знаешь, — сказала она, сохраняя внешнее спокойствие, хотя мысли ее метались как испуганные куропатки. — Сегодня ведь рождественское утро.
— Да? — Хеллер покачал головой, и концы передника закачались из стороны в сторону.
— Если ты убьешь меня на Рождество, вряд ли в твоем носке окажется что-то, кроме углей.
Он замер, глядя на нее так, будто она сошла с ума. А затем нервно рассмеялся.
— Ты хочешь сказать мне, что еще веришь в Санта-Клауса?
— Нет, — ответила Рен. — Но я верю в чудеса.
— Это хорошо, потому что только чудо может спасти тебя этой ночью, калека.
Калека. Это слово болью отдалось в ее голове. Точно так же ее назвал Блейн Томас. Давным-давно. «Кто может полюбить калеку?» сказал он тогда.
Она еще покажет этому отребью, кто здесь калека!
Растерянность сменилась решимостью. Она не будет сидеть здесь словно беспомощная жертва, над которой глумится преступник, пока ее любимый бродит где-то там во тьме. Чего бы это ни стоило, она будет драться за свою жизнь, а потом и за любовь Кигана. Рен метнулась от стула к плите.
Ее неожиданный рывок застал Хеллера врасплох. Он попытался было протянуть руку к пистолету, но понял, что обе руки у него заняты.
Хеллер нахмурился.
Рен не смотрела назад. Она боялась, что он со всем близко стоит. Она дотянулась до сковороды и сжала в руках ее тяжелую ручку.
Потом услышала треск и поняла, что это рвется под пальцами Хеллера ее фланелевая ночная рубашка. Он оттаскивал ее назад, но Рен упорно не отпускала ручку. Развернувшись, она с размаху опустила сковороду на голову Хеллера.
Он что-то промычал и опустился на колени.
Рен не теряла времени. Она перепрыгнула через оседающее тело Хеллера и поспешила к двери. Несколько секунд она потеряла, бестолково дергая ручку. Но дверь не открывалась.
— Он запер дверь. Рен, открой замок, — скомандовала она самой себе.
Она тяжело, неровно дышала. Пальцы дрожали и не подчинялись ей. Она слышала, как Хеллер возится, поднимаясь на ноги. Сердце билось где-то в горле.
Бежать, бежать, бежать!
За спиной послышался какой-то странный звук. Что-то щелкнуло. Пистолет? Чугунная сковорода? Что это? Что там делает Хеллер?
Что-то позади нее плеснуло и разлилось. Запахло бензином.
Нет!
Сухой щелчок. Щелчок по кремню зажигалки, которая вот-вот вспыхнет. Страх сжал ей горло.
Раздалось странное шипение.
Рен торопливо оглянулась. По кухонному полу уже плясало пламя, и к ней с огромной скоростью бежала огненная дорожка. Коннор Хеллер стоял за разрастающейся стеной огня. Он широко оскалился, по его лицу текла кровь. Рен, наконец, удалось открыть дверь, и она вылетела прямо в непроглядную темень. И как всегда, поскользнулась на ступеньках.
Хриплый, безумный смех Хеллера раздавался в ночи. Рен встала и похромала по двору.
— Гори, детка! Гори все синим пламенем! — кричал Хеллер.
Рен понимала, что ей надо бежать, но вместо этого стояла и смотрела, парализованная страхом. Ее дом был объят пламенем.
Глава одиннадцатая
В груди Кигана нарастала щемящая боль и беспокойство. Он нужен Рен. Необходим ей немедленно. Было трудно сказать, откуда он это знал, но он был твердо уверен: что-то случилось. Словно между ними установилась некая мистическая связь. После того, что произошло с ним на поле, когда он обращался к Богу и получил ответ от Мэгги, Киган не мог отнестись спокойно к этому странному предупреждению.
Но до дома Рен было не меньше половины мили, и у него уже не хватало дыхания. Чертова слабость. Киган сжал зубы и продолжал быстро двигаться вперед. К Рен.
Он мог думать только о ней. О ее доброй, приветливой улыбке, о ее сладком лавандовом запахе. Он вспомнил, как ее мягкие пальцы коснулись его лица, когда Рен его брила. Он вспомнил ее смех, в котором звенели серебряные колокольчики. Он вспомнил, сколько сил она потратила, что бы сделать Рождество настоящим праздником. Специально для него.
А он оттолкнул ее грубо и жестоко.
Все мысли о мести испарились. Черт с ним, с Коннором Хеллером. Теперь он нужен Рен и не может подвести ее, как когда-то подвел Мэгги. Бог дал ему еще одну возможность быть человеком, и он не упустит ее.
Киган больше никогда не оставит женщину, которую любит, на произвол судьбы.
Он пробирался через поле, опустив голову. Ветер раздувал полы его куртки. Как только он до берется до фермы, он заключит Рен в объятия, нежно поцелует ее и попросит прощения.
Огоньки рождественской гирлянды сияли все ярче, чем ближе он подходил к дому. Киган поднял глаза. Его сковал страх, похожий на тот, который охватил его в трагическую ночь, перевернувшую всю его жизнь.
Он понял — это не новогодние гирлянды. Ветер принес запах дыма. Пожар.
— Нет! — закричал Киган. События прошлого повторялись словно в бесконечном ночном кошмаре. Только не это!
Хеллер.
Не обращая внимания на сбившееся дыхание, на ноющие ноги, Киган побежал. Его сердце словно остановилось, скованное ужасом.
Значит, следы, которые он обнаружил вчера утром, действительно следы Хеллера. Он еще тогда понял это, угадал каким-то шестым чувством, но отказался поверить себе. Это было невероятно, но правда. Пока он охотился за Хеллером, тот сам следил за ним!
— Рен! — кричал и молился Киган. Теперь это слово стало для него молитвой. Он просил небо: только бы ему не опоздать.

* * *
Рен сидела прямо на холодной земле и смотрела, как догорает дом. Пламя улеглось само, быстро поглотив бензин. Возможно, все это еще удастся восстановить.
Но что с Хеллером? Куда он подевался?
Вместе с ненавистью вернулся страх.
Словно бы угадав ее мысли, Хеллер появился из-за угла дома, издав ликующий клич. Прежде чем Рен смогла хотя бы попытаться убежать, он схватил ее за волосы и поднял на ноги.
Защищаясь, Рен с силой оттолкнула его.
Хеллер только улыбнулся, потом раздался его отвратительный хохот.
Рен громко проклинала его непривычными для нее самой словами.
Хеллер протянул свою грязную руку к ее шее и сжал. Он вынул из кобуры пистолет и направил на нее.
— Скоро встретишься со своими предками!
Рен закрыла глаза и начала молиться. Она думала о Кигане и о том, что никогда больше его не увидит. Никогда не почувствует, как его сильные руки легко держат ее, никогда не ощутит медовый вкус его губ, никогда не узнает, что бы она чувствовала, отдавшись ему.
— Отпусти ее! — Словно луч света, голос Кигана пробил окутавшую Рен тьму. — Она здесь ни при чем. Это только наше с тобой дело. Ты мне кое-что задолжал!
Он вернулся! Вернулся за ней! Она задергалась в руках Хеллера, пытаясь повернуться, чтобы увидеть любимого.
Киган стоял словно шериф из вестерна — воплощение закона и справедливости, высокий и решительный. На лице застыла ледяная усмешка.
— Ты слышал меня, Хеллер? Отпусти ее!
— А что ты сделаешь, мистер полицейский, плюнешь в меня?
Только теперь Рен заметила, что Киган безоружен. Что случилось с его «магнумом»? Сердце ее ушло в пятки. Они сейчас умрут. Оба.
— Осторожнее, Киган. У него пистолет! — закричала она.
Хеллер развернулся и навел пистолет на Кигана.
— Я закончу то, что начал восемнадцать месяцев назад, Уинслоу. Приготовься умереть.
— Нет! — закричала мысленно Рен. Ей уже не хватало воздуха, чтобы крикнуть это вслух. В последнюю секунду она резко толкнула Хеллера локтем под ребра и со всей силы ударила по ноге.
Хеллер завопил. Пистолет подпрыгнул в его руке, пуля полетела в воздух.
От неожиданности Рен прикусила губу. В ушах ее звенело, глаза застилали слезы. В ноздри бил запах пороха, во рту стоял привкус крови.
Все, что произошло дальше, случилось в мгновение ока. Коннор Хеллер подался назад. Киган рванулся вперед, сбивая убийцу с ног.
Удар выбил пистолет из руки Хеллера, и Киган поймал его на лету. Он опустился рядом с распростертым на земле Хеллером и упер дуло пистолета прямо ему под подбородок.
— Молись, ублюдок!
— Ты поймал свой шанс, Уинслоу. Так убей же меня, давай! — Хеллер зло посмотрел на него.
— Не делай этого! — закричала Рен. — Не доставляй ему такого облегчения.
Она смотрела, как на лице Кигана отражается борьба эмоций: злость, ненависть, презрение. Челюсти сведены, губы сжаты в упрямую линию.
— Ну же, — продолжал Хеллер, — я не могу вернуться в тюрьму.
— Если ты убьешь его, то станешь таким же, как он. Не надо поддаваться жажде мести, Киган. Пожалуйста. — Рен умоляюще сжала руки. — Не надо больше насилия.
Киган взвел курок.
Он убьет его, подумала Рен и отвернулась. Она вся сжалась в ожидании выстрела, которого так и не последовало.
— Вставай, — жестко сказал Киган. — Ну же, шевелись!
Он отвел Хеллера и посадил на заднее сиденье джипа Рен, предварительно крепко связав принесенной из сарая веревкой.
— Я замерзну, — заныл Хеллер.
— Если тебе повезет. — Презрительно посмотрев на него, Киган взял из угла старое одеяло и кинул на него.
Рен ждала, осторожно ощупывая прокушенную губу.
— У тебя все в порядке? — спросил он.
— Думаю, да. Я выбралась из дома прежде, чем начался пожар.
— Дай я тебя осмотрю.
Сердце Кигана сжималось при мысли, что Рен могла получить такие же ожоги, как он, и ей придется вынести такую же боль. Он нежно отвел ее волосы и с облегчением вздохнул.
— Шея слегка покраснела и волосы опалены, но ничего серьезного.
Он поцеловал ее в висок, и Рен спрятала голову у него на груди.
Она прильнула к нему, и они постояли, обнявшись, счастливые от ощущения близости друг друга. Наконец, холод заставил Кигана оторваться от Рен. Он протянул ей пистолет Хеллера.
— Не спускай с него глаз и держи на прицеле, а я пока схожу в дом, чтобы убедиться, что огонь везде потух. Потом мы поедем в полицию.
Киган немного нервничал, оставляя ее наедине с Хеллером, но тот был надежно связан, а Рен показала себя настоящим бойцом. Его наполнила гордость за свою любимую. Вот это женщина!
Обойдя дом, Киган с радостью убедился, что ущерб, причиненный огнем, не так уже велик. В холле еще тлели расстеленные на полу газеты, и он залил их ведром воды. Запах дыма постепенно выветривался, напоминая, что история могла бы иметь совсем другой конец. Кигану не хотелось думать о том, что могло произойти, появись он минутой позже. Закончив осмотр дома, он закрыл дверь, прихватив с собой пальто Рен, и поспешил к машине.
Даже при жизни Мэгги он был не из тех, кто легко выражает свои чувства, и сейчас, с Рен, он не знал, что ей сказать. Ему стало страшно: вдруг она не испытывает к нему глубоких чувств. Таких, какие испытывал он.
Они приехали в полицейский участок через полчаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17