Приехав домой, Моника начала было собирать дорожную сумку, но вскоре почувствовала, что ее клонит в сон, и решила закончить свои сборы утром.
Она легла в постель и некоторое время лежала при свете настольной лампы, наслаждаясь покоем и чувством легкости во всем теле. Тревоги, лишавшие ее сна в последнее время, ушли без следа, их место заняли приятные воспоминания о близости со Стивом. Монике ни о чем не хотелось думать, перед глазами у нее стояло улыбающееся лицо Стива, а в лоне все еще ощущался его крепкий пенис. Она выключила свет и мгновенно уснула, слегка вздрагивая от физического перенапряжения и убаюкивая себя мечтами об их следующей встрече.
Глава 5
Стив и Том замерли в ожидании команды Моники, лежа на обитых кожезаменителем скамьях тренажеров. Их руки сжали рукояти штанг, на каждой из которых был установлен груз в пятьдесят килограммов. Монике было не по силам поднять такую тяжесть, она могла одолеть пока только двадцать.
— Вы готовы? — спросила она. — Тогда начинайте! Упершись ногами в пол, мужчины стали выжимать штанги. После пяти жимов темп их движений упал, после десяти оба атлета уже тяжело дышали и делали долгие паузы между упражнениями. Было видно, что они устали.
— Соберитесь, мальчики! Покажите, на что вы способны! — подбодрила их Моника.
Спортсмены оживились и стали работать в хорошем и ровном темпе. Однако заряда их бодрости хватило ненадолго. Первым стал сдавать Стив. Он сильно вспотел и не выжимал вес до конца. Том оказался более выносливым, однако тоже громко пыхтел. На руках обоих вздулись вены, лбы вспотели. И вскоре уже ни один из них не мог поднять штангу на длину вытянутых рук. С шумом выпуская воздух сквозь сжатые зубы, они упрямо продолжали соревноваться, не желая ударить в грязь лицом перед Моникой.
— Еще по три жима, и довольно, — сказала она.
Но Стив окончательно выбился из сил и, уронив руки, расслабился, пытаясь восстановить ровное дыхание. Том сделал два жима и тоже сдался.
— Все равно вы оба молодцы, — похвалила мужчин Моника. — Победил, однако, сегодня Том.
Победитель просиял. Его майка, промокшая насквозь, прилипла к животу, грудь часто вздымалась. Моника окинула Тома умиленным взглядом и, встав с ним рядом, добавила:
— А сейчас ты получишь приз!
Она наклонилась и, взявшись руками за резинку его черных лайкровых штанишек, стянула их с его бедер. Том слегка приподнял зад, облегчая ей работу, и освобожденный от эластичной материи удавчик шлепнулся об скамью своей головкой. Моника осторожно взяла это чудо природы двумя пальцами — богатырский пенис ожил и начал стремительно увеличиваться в размерах. Моника наклонилась еще ниже и поцеловала головку.
— Это твоя награда! — сказала она, сжимая пенис в руке и поглаживая второй объемистую мошонку.
Колоссальный мужской причиндал окреп, наполнившись самодовольством, и предстал перед ней во всей своей жутковатой дикой красоте. Даже в спокойном состоянии под трусами он будоражил воображение Моники. Впервые заметив эту штуковину, она решила, что это оптический обман, результат игры света и тени. Потом, приглядевшись, Моника подумала, что член Тома постоянно находится в полувозбужденном состоянии. И только теперь ей стало ясно, что она заблуждалась: Том действительно был наделен уникальным половым аппаратом.
Пальцы Моники невольно сжали толстый ствол пениса, увитый синими жилами, и она ощутила в них пульсацию. Стив сел на своей скамейке и стал наблюдать за действиями Моники с живым интересом. Том приподнял голову и внимательно смотрел, как она ловко управляется с его горделивым петушком. Судя по надменному и самодовольному выражению его лица, он уже привык к тому, что женщины теряют самообладание, дотрагиваясь до его фаллоса. Моника тоже не стала исключением из этого правила. Она наклонилась и, раскрыв рот, начала сосать лиловый леденец, как голодный младенец. Разумеется, он не мог поместиться в ее оральной полости целиком, однако помещался наполовину. Она подразнила головку языком и, почувствовав солоноватый привкус, сжала ствол обеими руками и стала сосать, как помпа.
Стив пришел в волнение, Моника слышала, как он лихорадочно раздевается, не в силах лицезреть эту картину спокойно. Очевидно, у него тоже началась эрекция. Однако все свое внимание она должна была уделить победителю соревнования. Ускорив темп своих кивков, она стала активнее работать руками. Фаллос задергался, разбух у нее во рту до невероятных размеров и наконец исторг семя.
Одновременно с эякуляцией Том издал протяжный вопль и, блаженно вздохнув, закрыл глаза. Моника распрямилась и, переведя дух, пощекотала кончиками пальцев мошонку. Петушок ожил, она облизала головку — и тотчас же у Тома снова наступила эрекция. Не теряя зря времени, Моника стянула с себя трико и уселась на фаллос верхом.
Стив подбежал к скамейке, на которой лежал Том, и встал так, чтобы Моника видела и его возбужденный пенис. Конечно же, он уступал фаллосу Тома своими размерами, однако был бодр и рвался в бой. Моника сжала его в руке и, держась за него, наконец окончательно опустилась на бедра Тома. На мгновение свет померк в ее глазах и ей показалось, что конец члена застрял у нее в горле. Издав утробный стон, она заерзала на чреслах Тома, поглядывая на Стива. Он смотрел на нее вполне благожелательно. Она сильнее стиснула его стручок в руке и потянулась к головке. Стив понял намек и моментально засадил член ей в рот по самую мошонку.
Пронзенная, словно муха иголкой, фаллосом Тома снизу, Моника не потеряла самообладания, а, напротив, пришла в неописуемую экзальтацию. Ритмично кивая головой, она стала прыгать на бедрах Тома, издавая сдавленные чувственные стоны. Головка пениса Стива начала пульсировать у нее во рту. Он спросил:
— Тебе хорошо?
— Угу, — промычала Моника, не вынимая изо рта его орган.
Стив немедленно кончил, его семя потекло по губам и подбородку Моники…
…Мелодичный голос бортпроводницы, возвестивший пассажирам, что самолет начинает снижаться над Мадридом-, прервал этот эротический сон. Моника открыла глаза и посмотрела в иллюминатор. С высоты город походил на огромный игрушечный поселок с прямыми чистыми улицами, за окраинами которого начинались бескрайние коричневые поля, обрамленные пиками гор. В полуденной дымке они походили на таинственных призраков.
Моника добралась из аэропорта до гостиницы на такси. Прежде чем подняться в свой номер, она зашла в бар и выпила большой бокал холодного тоника. Швейцар в ливрее услужливо донес до номера ее багаж и, получив на чай пятьсот песет, ретировался. Как только дверь захлопнулась за ним, Моника распаковала чемоданы и прилегла на кровать.
Было пять часов пополудни. На восемь часов вечера был назначен прием, на котором она надеялась увидеть какие-нибудь знакомые лица. Сладко зевнув, Моника уснула и проспала до семи часов, потом пошла в ванную и приняла душ.
После этого Моника развесила в шкафу платья и, окинув их задумчивым взглядом, надела то, в котором прилетела, — темно-зеленое, почти в обтяжку. Платье сидело на ней чудесно, это подтвердил тщательный осмотр собственной фигуры, произведенный в ванной с помощью двух зеркал. Месяц регулярных занятий в тренажерном зале принес положительные результаты. Если раньше Моника чувствовала себя в этом наряде несколько стесненно, то теперь ей было в нем вполне удобно и комфортно, да и внешне платье смотрелось на ней значительно лучше.
Усевшись за туалетный столик, Моника не торопясь сделала макияж, надела простенькие, но миленькие серебряные серьги и слегка подушилась духами. Комната наполнилась знакомым ароматом, настроение у Моники сразу улучшилось, и она мысленно отметила, что уже давно не ощущала такой бодрости и уверенности в себе.
В банкетный зал она пришла в начале девятого, но, к своему немалому удивлению, обнаружила, что он почти пуст. Точность, присущая англичанам, никогда не была в почете здесь, в Испании, она считалась чем-то странным и непонятным, как игра в крикет. Официанты, превышающие своим числом количество уже пришедших гостей, выстроились в шеренгу вдоль столов с закусками, надежно перекрыв к ним все подходы. Моника огляделась по сторонам, высматривая знакомых, но так никого и не заметила. Приглашенные разбились по маленьким группам и тихо беседовали с самым непринужденным видом. Моника терпеть не могла знакомиться с людьми, которые ей были совершенно неинтересны, но этого сегодня ей было не избежать. Она протиснулась мимо официантов к буфету, взяла себе бокал слабенького белого вина и подошла к стоявшим чуть поодаль женщине среднего возраста и мужчине лет двадцати пяти.
— Привет! — воскликнула на американский манер незнакомка. — Меня зовут Керри, а это мой муж Чак.
— Рада с вами познакомиться, — сказала Моника и представилась.
— Здесь не слишком-то весело, не правда ли, Моника? Полагаю, что еще не все участники конференции прилетели, — промолвила американка, сверля ее пытливым взглядом. Одета она была строго и со вкусом — в темно-серый костюм и белую блузу — и вполне могла бы сойти за уроженку какой-нибудь южно-европейской страны, если бы не ее коротко подстриженные белокурые волосы, светлая кожа и сильный североамериканский акцент.
Пока Керри беседовала с Моникой, повернувшись к мужу спиной, тот растерянно переминался с ноги на ногу, не решаясь встрять в разговор. Монике стало его жалко, и она спросила:
— Вы тоже юрист?
— Нет, — ответила за мужа Керри. — Он сопровождает меня. А вас не было на прошлогодней конференции, — добавила она.
— Верно. Все было так же скучно? — спросила, в свою очередь, Моника.
— О да! В какой гостинице вы остановились?
— «Сан-Исидро».
— В самом деле? И я тоже.
Было несколько странно слышать от нее местоимение "я", а не «мы». Керри смотрела на мужа как на пустое место и даже не пыталась вовлечь его в разговор. Видимо, супруги давно уже перестали замечать друг друга.
— Вы и прежде останавливались в этой гостинице? — спросила Моника.
— Да, я останавливаюсь там всегда, когда прилетаю в Мадрид, — сказала, энергично кивнув, американка. — Там такие забавные швейцары!
— Жаль только, что все они чуточку староваты, — с улыбкой добавила Моника. — Пока один из них нес мои чемоданы, я все время волновалась, как бы его не хватил удар.
Чак вертел головой, видимо, высматривая кого-то среди публики. Не обращая на него внимания, Керри продолжала:
— Рекомендую вам познакомиться с Антонио. Он очень предупредителен. Вы сами это поймете, когда его увидите.
Чак обернулся и выразительно посмотрел на жену. Та ответила ему невозмутимым пристальным взглядом. Монике стало как-то не по себе. Некоторое время все трое стояли молча. Народу в зале заметно прибавилось, но никаких знакомых лиц Моника так и не заметила. Разговор с американцами явно не клеился, но найти здесь других собеседников она не надеялась, поэтому вынуждена была довольствоваться этой странной парочкой.
— Так чем же вы все-таки занимаетесь, Чак? — спросила Моника.
— Работаю в одной нефтяной компании, — ответил он.
— Компания принадлежит его брату, — добавила Керри.
Чак натянуто улыбнулся, но не стал развивать эту тему, чувствуя себя не так уверенно, как его супруга. Очевидно, он относился к тому типу мужчин, которые ощущают себя подростками и в зрелом возрасте. Возможно, он женился, чтобы уйти из семьи, в которой доминировал его старший брат, но и ранний брак не прибавил ему уверенности.
— Не выпить ли нам чего-нибудь освежающего? — сказала Керри. — Чак, поухаживай за Моникой. Что вы предпочитаете пить в это время суток?
— Джин с тоником, — сказала Моника.
Чак забрал у нее пустой бокал и пошел к буфету.
— Вы кого-нибудь здесь знаете? — понизив голос, поинтересовалась американка у Моники.
— К сожалению, никого. А вы? — спросила Моника.
— Я знаю Рода, вон того импозантного мужчину, который стоит по левую руку от вас с бокалом вина. Он был здесь в прошлом году. Нет, не этот, а другой, в пестром галстуке!
— И что он за человек? — спросила Моника, разглядывая Рода.
— Так себе, ничего особенного, — с сожалением ответила Керри.
В это время подоспел Чак, в руках он держал поднос с наполненными бокалами. Моника взяла один из них и, пригубив, сказала:
— Пожалуй, я немного погуляю по залу. Может быть, встречу кого-то из своих старых знакомых. Еще увидимся!
— Желаю вам приятного вечера, — сказала Керри и многозначительно подмигнула ей.
Моника побродила среди групп гостей, обменялась с некоторыми из них малозначительными фразами, однако так ни с кем и не разговорилась. Тем временем Керри подошла к Роду и стала с ним о чем-то оживленно беседовать. Чак по-прежнему молча стоял с ней рядом, с тоской озираясь по сторонам. Моника подумала, что, будь она на его месте, она бы не поехала в эту поездку. Очевидно, он чувствовал себя белой вороной среди множества людей, объединенных профессиональным интересом.
В конце вечера Моника снова подошла к странной американской супружеской паре.
— Кажется, пора и честь знать, — сказала она Керри.
— Так или иначе, мне здесь осточертело, — ответила та. — Не поехать ли нам в какое-нибудь другое место, туда, где повеселее?
Время близилось к полуночи, но в отель Монике возвращаться совершенно не хотелось, хотя здравый смысл и подсказывал ей, что перед открытием конференции следует выспаться. Керри предложила отправиться в один уютный бар, все трое взяли такси и отправились на нем на другой конец города. По тротуарам прогуливалась хорошо одетая публика, улицы были забиты машинами. Ночью Мадрид оживал. В баре яблоку негде было упасть. Чак отправился к стойке за выпивкой, а Керри, воспользовавшись его отсутствием, шепнула Монике:
— Как тебе вон тот парень в джинсах и тенниске, что стоит возле бара? Симпатичный брюнет, не правда ли? Настоящий испанский мачо!
— Да, он довольно-таки милый, — покосившись на незнакомца, сказала Моника.
— Может быть, пригласим его к нам в отель? — спросила Керри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19