– То самое место, куда тебя бросают за то, что ты говоришь слишком решительно.
– Мне показалось, Джесс, что ты действовала куда решительнее, чем говорила. Где ты научилась драться кулаками?
– Нигде я этому не училась, уверяю тебя. Каждый бы набросился на них, окажись он на моем месте. Все имеет предел, и как же мне было удержаться? – Она мрачно усмехнулась. – Ох, ну разве ты не видишь, что они сумасшедшие? Хватают нас, перебрасывают через плечо и волокут в эту мерзкую дыру! Я уж рада, что этот идиот Уильям чуть не сдох от сердечного приступа, волоча мое увесистое тельце.
– Не вижу ничего смешного, Джесс, проворчала Эбби. – Сколько они собираются нас тут держать? Я уже сопрела в этих джинсах. И потом, смотри, солнце уже садится, а ночью здесь сойдутся все на свете бегающие, ползающие и летающие твари.
– Ты же слышала, , что сказал Уильям: они заперли нас, чтобы иметь возможность спокойно принять душ и переодеться. Потом, я думаю, нас призовут на заседание испанской инквизиции.
– Ох, Джесс, – простонала Эбби, найдя еще один старый пыльный чемодан и усаживаясь на него. – Что, к черту, происходит? Мне кажется, что это кошмар, что я вот-вот проснусь и окажусь дома, и все будет как прежде, все будет хорошо. Но этого не происходит, ведь не происходит, нет?
– Нет, не происходит, – тихо отозвалась Джесс. – И во всем, как обычно, виновата я. Скажи мне, Эбби, наверное, это было ужасно, когда он похитил тебя из дома? Я и подумать не могла, что с тобой могут случиться такие неприятности, ты веришь мне? – Она подошла к сестре и положила руку ей на плечо. – Я просто казню себя за то, что впутала тебя во всю эту историю. Он был груб с тобой?
Эбби встала и подошла к узкому оконцу. От гула генератора у нее разболелась голова, да и духота здесь была прямо-таки невыносимой. Но гораздо сильнее, гораздо ужаснее боль в раненом сердце, ведь Оливер так обманул ее. Его обман несоизмерим с ее маленькой ложью. Он мог сказать ей, кто он на самом деле, в те минуты, когда она признавалась ему, кто она. Впрочем, сейчас ей вспомнилось, что несколько раз он пытался что-то сказать, но так и не собрался. Видно, необходимость очистить душу была у него менее настоятельна, чем у нее. Она созналась потому, что любила его, ну а его чувства, его забота о ней были, вероятно, поверхностными, не задевающими глубин его сознания.
– Знаешь, Джесс, я была полной идиоткой, – грустно призналась Эбби. – Вот сейчас я думаю о случившемся и просто не понимаю, как это я могла быть такой слепой. Я сделала все, как ты просила, приготовила ужин и все, что нужно для хорошего приема Уильяма Уэббера. Но он не пришел. Пришел другой человек. – Эбби повернулась и, опершись о стену, закрыла глаза. – Сказал, что он шофер, и у меня не было причин ему не верить. Сказал, что мистер Уэббер не смог прийти, просил передать свои извинения. Принес цветы и коробку шоколадных конфет, ну и… Ну, понимаешь, я почувствовала себя немного неловко, ну и… и…
– И что?
Эбби сделала глубокий вдох, открыла глаза и посмотрела на сестру в начинающих сгущаться сумерках.
– Я предложила ему остаться поужинать… Ну и дальше одно повлекло за собой другое…
– Господи! Эбби! – Джесс резко вскочила на ноги. – Надеюсь, у тебя ничего с ним не было?
– Ох, Джесс, пожалуйста, не осуждай меня, – взмолилась Эбби, снова начиная ходить по грязному помещению. – Знаешь, он такой красивый, обаятельный, и мы так приятно провели вечер, а потом я сказала, что улетаю в Париж, и он предложил отвезти меня в аэропорт, я согласилась, но это было сущей катастрофой, потому что он заехал черт знает куда, а в результате я опоздала на самолет. Тогда он решил отвезти меня к паромной переправе, но опять заблудился, так что в конце концов мы оказались в Кенте, в роскошном особняке Уильяма Уэббера, где работал глухой испанец-садовник, куда потом приходила некая Мелани, сауна и великолепная романтическая кровать с пологом, ну и…
– Постой-ка! Не так быстро! – прервала ее Джесс, взяв за плечи и слегка встряхнув. – Что-то Я ничего из твоего рассказа не пойму. Какой глухой испанец? Какая Мелани в сауне и с кроватью? Вдумайся, что ты мелешь! Начни-ка с самого начала, да поспокойнее. Расскажи все по порядку.
– Нет, Джесс, ты лучше сама объясни мне, что происходит, – прошептала Эбби. – Оливер высказывал такие ужасные подозрения… Я почти ничего не поняла из того, что он говорил. Единственное, о чем я догадывалась, что это как-то связано с программным пакетом, который ты просила меня передать…
– И ты передала?
– Разумеется. А для чего же он тогда приходил?
Джесс со стоном соскользнула вниз, осев на край старого чемодана.
– Ну конечно! Как я могла тебя предупредить, когда и сама еще ничего не знала… Ох, ну и ублюдки! Теперь у них обе копии. Да, лихо они нас околпачили, ничего не скажешь, и игру, и нас обеих при брали к рукам! – Джесс охватила голову руками. Лжецы и предатели они оба. Но они у меня поплатятся, поверь мне, Эбигейл, они у меня за все поплатятся!
– Но в чем… Джесс, объясни мне наконец, в чем тут дело. Пожалуйста, прошу тебя, я ничего не понимаю.
Джесс подняла голову и посмотрела на сестру.
– Эбби, они украли мою игру. – Голос ее прерывался от волнения. – Ты отдала Оливеру Уэбберу одну копию…
– Но я не знала, что он Уэббер, – возразила Эбби. – Он сказал, что он шофер Уильяма Уэббера, и потом, ведь ты сама велела отдать пакет. Я, правда, отдала его не Уильяму Уэбберу, а его шоферу, но какая в сущности разница?
– Да нет, Эбби, я не виню тебя. Я знаю, мы так условились. Но вот чего я никак не предвидела, так это того, что он намеревался украсть идею. Уильям Уэббер обыскал мой номер в Нью-Йорке и украл мою копию, в самом прямом смысле слова украл. Он и не собирался покупать ее. Оба они воры и…
– Джесс! – прервала ее Эбби, которая не могла поверить в это. – Джесс, ты ведь уже убедилась в том, насколько богаты эти двое. Какой черт мог заставить их воровать твою идею? Это просто в голове не укладывается.
Последовало долгое молчание, такое долгое, что Эбби даже испугалась. Нет, что-то здесь не так… Оливер говорил о коварных замыслах и преступных действиях Джесс, называл ее мерзкой интриганкой…
– Ох, Джесс, – вырвалось у Эбби, скажи мне, что ты натворила?
Они обе насторожились, услышав звук отпираемого замка. Джесс быстро подскочила к сестре и, взяв ее за плечи, прошептала:
– Послушай, Эбби! Держись перед этими двумя спокойно и уверенно, но говорить предоставь мне. Ты все равно не поймешь, в чем они будут обвинять нас, так что положись на меня.
И когда оба брата ступили внутрь генераторной будки, чтобы схватить сестер своими мерзкими лапищами и потащить за собой, Эбби лихорадочно пыталась понять смысл последних слов Джесс. И задавала себе вопрос: как она, Эбби, сможет молчать и ни во что не вмешиваться, пока сестра ее будет в одиночку сражаться с этими злодеями? Разве не должны они выбираться из всей этой возмутительной неразберихи вместе?
– Ну как, обо всем успели сговориться? – ехидно спросил Уильям, схватив Джессику за руку и потащив в сторону виллы.
– А вы? – парировала она, выдернув у него руку. – Я знаю дорогу, так что нечего волочить меня силой, как тащили ваши тяжеловесы того несчастного репортеришку из самолета.
Оливер, выведя Эбби из генераторной будки, тоже крепко держал ее за руку и, следуя за теми двумя, прошептал:
– Как вы могли, Эбби?
– Отпустите! Здесь мне бежать некуда.
И не смейте изображать, что вашим чувствам нанесен непоправимый урон. Да, я сестра Джессики Лемберт, но ведь и вы, как выяснилось, брат Уильяма Уэббера, так что мы с вами квиты!
Они достигли веранды виллы, и Джесс, взяв Эбби под руку, обернулась к братьям и сухо сказала:
– Не думайте, что я буду на вас стряпать. А того, что я наготовила прежде, на всех не хватит. Вполне очевидно, что вы двое – избалованные отродья и не способны позаботиться о себе. Но с голоду вы не помрете, там что-нибудь для вас найдется. Ну а мы, если не поедим, то это нам только на пользу, вам же от этого не должно быть ни тепло ни холодно.
– Говорила бы за себя, – тихо пробормотала Эбби, поскольку изрядно проголодалась, и желудок ее протестовал против Джесс, когда та уводила ее в дальний конец веранды. Перед тем она бросила на Оливера печальный взгляд и не могла не подумать, что выглядит он все же несчастным и страдает, возможно, не меньше, чем она. Она даже позволила одной хилой мысли распуститься в полный цвет, и мысль эта была о том, что не Оливер инициатор их мучений. Нет, не Оливер! Но потом ее вновь затопила обида, в памяти всплыла его ложь – он заставил ее поверить в свое шоферское звание… Братцы Уэбберы один другого стоили, пар очка воров и обманщиков.
В конце веранды Джесс подошла к стеклянным дверям, открытым в патио, и они обе ступили внутрь. Эбби устало ссутулила плечи.
– Ну и что ты теперь думаешь делать? – весело спросила Джесс.
– В каком смысле? – спросила Эбби довольно мрачно.
– в смысле ночлега, конечно. Предпочтешь блаженство или как?
Эбби осмотрелась вокруг. Глаза ее поднялись к высокому потолку, пересеченному деревянными балками, с которых свисали вентиляторы, лениво вращающие широкими лопастями. Повсюду уютные и прохладные на вид кресла из индийского тростника под белыми миткалевыми чехлами. Деревянный пол устилали кустарной работы мохнатые коврики. На спинку дивана небрежно наброшено цветастое покрывало… Эбби чуть не расплакалась, потому что все здесь слишком причудливо И почти нереально.
– Тут, конечно, немного уютнее, чем в пыточной камере, но тюрьма она и есть тюрьма, – сказала Эбби, проглотив слезы, ибо не хотела вконец разнюниться перед сестрой.
Джесс подошла к ней и обняла за плечи. – Родная моя, мы побывали в аду и выберемся отсюда, мы обе, но для этого надо немного потрудиться. Короче говоря, у меня есть план…
Эбби застонала и отшатнулась от сестры.
– Такой же, как и последний? Видишь, куда нас завели твои вечные планы? Может, ты думаешь, что у нас тут большие возможности, в этом райском уголке? Ох нет, Джесс. Эти двое думают, что мы сообщницы, что мы совершили какое-то страшное преступление. Они вызвали сюда законников, и я даже готова подумать, что нет дыма без огня. Джесс, скажи мне, что ты натворила? Я, конечно, не разбираюсь в компьютерах, но ты, видно, сделала что-то такое, что довело этих двоих до бешенства. Ты ничего не говоришь мне… Не рассказываешь, как вышло, что в Нью-Йорке вы встретились с Уильямом Уэббером. Меня держали в Кенте якобы в ожидании его возвращения, а вы, значит, в это время были вместе. Оливер принимал меня за тебя, ну, я не стала его разубеждать и…
– Кар-р-рамба! Якор-р-рь тебе в тр-р-ри узла и кор-р-рму! Кар-р-рамба!
– Заткнись, Пинки! – крикнула Джесс замахала руками на присутствующего здесь розового, как леденец, большого попугая, разразившегося вдруг потоком матросской брани.
Эбби вдруг разрыдалась.
– Нет, я больше не могу! – кричала она сквозь рыдания. – Вы все здесь сумасшедшие вместе с вашими попугаями, и я тоже сумасшедшая, и все это сплошное проклятье, проклятье!
– Эй, выше нос, сестренка! – подбодрила ее Джесс. – Не теряй присутствия духа. Ты все это время держалась молодцом, так продержись еще немного.
– Но я люблю его, Джесс. Это хуже всего, хуже всяких потерь, хуже… Ты же не знаешь, я по уши влюбились в Оливера, и, думаю, он тоже, он ведь сказал мне, что мы поженимся, и…
– О Боже!.. – Джесс склонилась к самому уху сестры. – Ну, успокойся, дорогая, все будет хорошо, поверь мне.
Эта пара выродков, что они себе позволяют? Нет, они за все поплатятся. Если даже это будет ее последним действием на земле, она их достанет, они ее попомнят! Оливер соблазнил ее сестру, Уильям соблазнил ее, Джесс, и все с намерением завладеть игрой, ничего не платя, а действуя лишь любовью и заботливостью.
Эбби отстранила сестру, гнев теперь занял место страха.
– Оливер тоже, когда не хочет смотреть в лицо правде, подбадривает меня и внушает, что все будет хорошо. Можно подумать, что я ребенок, но это не так. – Она вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Мне нужно принять душ, а потом я пойду и скажу этому идиотскому «шоферу» все, что я о нем думаю, – решительно заключила она.
– Правильно, девочка, – поддержала ее Джесс. – Пойдем, ты примешь душ, а я пока смешаю пару ромовых коктейлей, и мы позволим себе немного расслабиться. – Она тяжело вздохнула. – Ох, Эбби, если это утешит тебя, то знай, я в той же лодке.
Эбби подняла заплаканное лицо и прошептала:
– Что ты имеешь в виду?
Джесс пожала плечами и опустила ресницы.
– А ты как думаешь?
Эбби ни о чем не в состоянии была сейчас думать, но одна догадка в ее изможденном сознании все же промелькнула, чуть не заставив заплакать, теперь уже не из-за себя, а из-за Джесс.
– Ты… ты в него влюблена? В этого Уильяма Уэббера?
Эбби была потрясена, хотя нельзя сказать, что восприняла новость исключительно отрицательно. Ведь Джесс никогда не давала воли своим чувствам. Не было человека, который мог бы похвастаться, что завладел ее сердцем. А вот теперь нашелся такой, но, увы, он оказался вором, похитителем людей и, что самое неприятное, вряд ли отвечает на ее чувства взаимностью. Если бы это было не так, разве он засадил бы ее в генераторную будку? Да и Бог знает, что еще он вытворял над нею.
Джесс бодро вскинула голову.
– Была влюблена, Эбби, была! Но теперь с этим покончено. Он так задурил мне голову, так пошло и мерзко надул, что ни о какой любви теперь не может быть речи. Видишь ли, я ведь не знала, кто он. Он представился как Оливер, взял имя собственного братца, чтобы дурачить меня. А я, выходит, действительно дурочка, если поверила ему. Ты бы смогла полюбить такого негодяя, Эбби? Да нет, конечно, не смогла бы. Но он за все мне заплатит, это уж будь спокойна. – Джесс резко отвернулась. – Пойдем, я покажу тебе ванную.
Эбби последовала за сестрой, понимая, что та лжет самой себе. Она все еще любит этого человека. Эбби не сомневалась в этом, потому что и сама испытывала то же самое в отношении Оливера. Она тоже полюбила человека, который обманул ее, и, когда она узнала об этом, думала, что любви не осталось места, но очень скоро поняла, что смертельно ранена любовью, любовью перед которой отступает все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44