– Нет, Рыжая, – поморщился Фрэнк, – никуда не годится. Пораскинь мозгами, перед тобой запутавшийся человек, нестарый, в нем еще не все струны души оборваны, попытайся сыграть на них. Да и не мешает поближе подойти ко мне.
Спрыгнув с подоконника, я подошла.
– Так хорошо?
– Нет.
– А так?
– Нет.
– Нет, хорошо! И сам не приближайся!
– Почему?
– Потому что мне голову нужно высоко задирать, вот почему!
– Детка, тебе в любом случае придется подойти, иначе ты не сможешь вручить мне свои руки.
– А зачем их вручать?
– Видишь ли, без этого невозможно достичь естественной достоверности, к тому же нарушается целостность восприятия, не говоря о том, что начинающим руки всегда мешают.
– Не беспокойся, мне мои не помешают. Говорить? – Фрэнк кивнул. – Фрэнк Ловайс, ты должен расстаться…
– Ну, вот видишь, руки твои повисли. Ты не знаешь, куда их деть.
– Ничего не повисли. Я сейчас еще раз попробую. Фрэнк Ловайс, ты должен…
– Стоп.
– А если я их за спину спрячу?
– Это не поможет. В данной мизансцене у них есть одно-единственное положение и никакого другого. Прошу не забывать – настоящее искусство требует жертв и не терпит приблизительности.
– Ну, если уж требует и не терпит, – вздохнула я, придвигаясь к нему, как он хотел, и вручила ему свои руки; он их сразу пристроил у себя на груди. – Начинать?
– Валяй, – кивнул Фрэнк.
– Фрэнк Ловайс, ты должен расстаться со всеми красотками, кроме жены, разумеется.
– Это много лучше, осталось подправить текст. Постарайся сделать его максимально выразительным и не стоит прямо упоминать мою жену.
– То есть я могу говорить, как мне хочется?
– Конечно.
– Тогда… тогда. Фрэнк Ловайс… я хочу, чтобы ты немедленно покончил со своими лощеными красотками! На черта эти липучие сквалыги тебе сдались? У тебя есть кое-кто получше! И если ты будешь дальше упорствовать и погрязать, то кое-кто тебя обязательно бросит и будет, безусловно, права. Потому что как же иначе? Никакая женщина этого долго не вынесет. Я, например, тоже не вынесу, у меня уже сейчас все терпение на исходе, и забуду, что ты два раза меня спасал, и вообще тогда проваливай к чертям собачьим и даже навсегда! Точка! Я все сказала, лучше не смогу.
– Гм… убедительно. Должен сказать, пока ты спала, я отдал приказ отменить назначенные свидания.
Как отдал? Ты, разве, комедию сейчас разыгрывал?
– Я бы не назвал это комедией, высокая драма будет точнее. Я приказал сообщить, что меня запрещено тревожить эту неделю. Если бы ты меня не убедила, то я бы наверняка не удержался и пустился бы во все тяжкие, несмотря на благие намерения. От тебя одной зависит остальной срок.
– Фрэнк, я, конечно, присмотрю за тобой, если взялась, но от тебя тоже многое зависит, и ты на меня сразу все не сваливай, я еще не привыкла и устала. Я пойду к себе.
– Надеюсь, ты спустишься к ужину?
– Не знаю. Этот дом с лесом на меня как-то усыпляюще действуют, мне здесь спится как в детстве.
– Тебе повезло, а у меня жестокая бессонница. Не привык, знаешь ли, один засыпать.
– Ничего удивительного, ты начинаешь новую жизнь, это всегда нелегко, но в конце концов ты откажешься от вредных привычек и будешь возить с собой жену.
– Да, похоже, придется, однако что мне, по-твоему, сейчас делать? – Прими снотворное или прогуляйся.
– Рад бы…– начал было Фрэнк, но я не стала ждать, что он еще придумает и, хлопнув дверью, откланялась.
Глава 10. Возвращение
Не знаю, какая у него была бессонница, только когда утром я зашла в его комнату, он спал беспробудным, богатырским сном.
Я стояла и прикидывала: будить его или не будить? Но я же обещала, и кукушка опять принимается за свое.
Нерешительно тронув его за плечо, я пожалела, что вообще вчера не уехала. Бандитским приемом он дернул меня на себя и навалился всем телом.
Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Первым опомнился Фрэнк.
– Рыжая, поправь меня, если я ошибаюсь: ты все-таки пришла ко мне или нет?
– Не пришла!
– Но ты здесь?
– Ничего подобного! Ты забыл, что вчера сам напросился?
– Прости, дорогая, совсем забыл, – Фрэнк отпустил меня, перекатываясь на спину, хотел что-то еще сказать, но я уже села и в раздражении закрыла его рот рукой, потому что кукушка, несмотря ни на что, опять начала свою выходную сольную партию.
И опять это было черт знает что такое замечательно бездонное! Я видела по смягчившимся глазам Фрэнка, что даже на него подействовало.
Когда она замолчала, я не стала его ждать, скатилась вниз и затерялась среди моих великанов. Фрэнк замешкался, потому что одевался, и не нашел меня, я его первая отыскала.
Он стоял спиной. Это мне было на руку.
– Не оборачивайся, – сказала я, – ты меня не нашел. Даю тебе последний шанс: ты пустишься за мной на двадцатый счет. Считай вслух, чтобы не жульничать. Ну! Начали!
Я понеслась к дому. Была уверена, что он меня не догонит, но он таки схватил меня в последнем сумасшедшем броске. И мы покатились по траве.
– Я поймал тебя, детка! – прохрипел он.
– По-поздравляю! – тяжело дыша, еле выговорила я.
– Давай выкуп.
– Мы не договаривались!
– Это само собой разумеется.
– Я тебя похвалю.
– Мало.
– А я как следует похвалю.
– Все равно мало.
– Ну и что, что мало! Ты исправляешься, Фрэнк Ловайс.
– Тогда с тебя, Рыжая, три добровольных поцелуя. Не советую отказываться!
– Два!
– О кей, но не откладывая. Восстановишь дыхание и приступай! Я готов.
– А я нет!
– И кто сейчас жульничает?
– Фрэнк, всем известно, что ты не джентльмен, но ты, конечно же, хочешь теперь им стать?
– Нет!
– То есть как это нет?!
– Я неточно выразился. Цель я такую поставил, однако сейчас, черт побери, я не джентльмен.
– И очень плохо! Но, может быть, ты руки за спину спрячешь?
– Нет.
– Тогда, может, хоть глаза закроешь?
– Чего ради я должен это делать?
– Вредный ты все-таки тип, Фрэнк Ловайс, и мало поддающийся.
– Какой есть. Приступай, Рыжая! Делать нечего, я зажмурилась и поцеловала. Он не сделал ни одного удерживающего движения, хотя это был очень короткий поцелуй, а только усмехнулся и спросил:
– Ну что, детка, не слишком страшно было? Не струсишь во второй раз?
В ответ я решительно потянулась к его губам. И видела, как в его глазах загораются хищные огоньки. Он меня прижал к себе до хруста костей. Так, наверное, целовался галерный раб перед тем, как его навечно закуют в цепи и кандалы.
Когда он оторвался от меня, то одно тягучее мгновение он настойчиво всматривался в мои глаза, что-то там выискивая и, кажется, отыскал, потому что неожиданно просиял такой откровенной, мальчишеской, победной радостью, что я почти перестала сердиться.
– Я могу поймать тебя. Рыжая, – самодовольно заявил он, откидываясь на спину и закладывая руки за голову.
– А я возьму себе фору побольше!
– Это не поможет.
– Ты слишком самоуверен, Фрэнк Ловайс!
– Не буду скрывать, девочка, я всегда получаю то, что хочу.
– Но в этот раз у тебя ничего не выйдет. Я уезжаю. Я выздоровела, нет никаких оснований для моего дальнейшего пребывания здесь.
– Позволь заметить, ты не все осмотрела.
– Я не умру от этого. Я хочу уехать.
– Ну, что же, я отвезу тебя.
Через три часа, обнаружив меня на пороге своего дома, Минни с криком:
«Живая!», – не помня себя от радости, ринулась ко мне через гостиную, натыкаясь на мебель и опрокидывая, что было не очень устойчивым. На поднятый ею шум появился Миннин муж и тоже чрезвычайно обрадовался и кое-что по пути опрокинул.
Выхватив из его рук свою лучшую, еще живую подругу, Минни выпроводила мужа из гостиной и стала подробно расспрашивать меня, где я пропадала столько времени, а я подробно расспрашивать ее, как я там оказалась.
Со слов Минни выходило, что Фрэнк в тот вечер вел себя крайне разнузданно; и неизвестно сколько бы человек он отколошматил, если бы ей не пришло в голову воспользоваться благоприятной ситуацией и, пока не нагрянула полиция, потихоньку смотаться. Но только ее муж приблизился к моему неподвижному телу, как Фрэнк грозно гаркнул: «Назад!» – раздал последние тумаки еще стоявшим на ногах, драчливым молодчикам, забрал меня и уехал.
Помолчав двадцать секунд и сложив руки под объемистой грудью, Минни глубокомысленным, загробным голосом проговорила, возведя глаза к потолку:
– Катерина, не хочу тебя пугать, но та бойня в «Подкове» будет иметь далеко идущие последствия… Опасайся его!
– Ты имеешь в виду здоровяка с моим рукавом? – заинтересовано спросила я, придвигаясь к Минни поближе. На нее иногда находило, она предвидела будущее, которое часто сбывалось.
– Нет.
– Того громилу с золотым зубом?
– Нет.
– С татуировкой черепа кролика на плече?
Минни отрицательно покачала головой.
– А других я не запомнила, – разочаровано протянула я.
– Катерина, опасайся Ловайса!
– А его-то за что? Он меня спас и потом ничего плохого не сделал. Нет, наверное, мне надо или здоровяка или тех двоих опасаться, они там были самые отъявленные – настоящие гангстеры.
Но Минни продолжала упорно бубнить свое, что мне надо именно Фрэнка опасаться. Я сказала: «Ладно, буду!», чтобы ее успокоить, не собираясь на самом деле никого опасаться, тем более Фрэнка. Вот еще! Он теперь не посмеет грубо со мной обращаться, я уже совершеннолетняя и могу делать, что хочу.
Глава 11. Неожиданное предложение
На следующий день на работе меня ждал приятный сюрприз: мы, кого вместе со мной освободили от дежурства, сплоченной компанией отправились отметить мое возвращение.
Отмечали как положено, с исключительной основательностью: под утро у меня ключ от входной двери в замочную скважину очень долго не попадал, пока входная дверь не пожелала самостоятельно отвориться. Это было мило с ее стороны. Но когда также самостоятельно вспыхнул свет, ослепивший меня, я, болезненно поморщившись, велела ему немедленно прекратить ненужное баловство, мне и так все видно, только он почему-то не урезонился и вступил в пререкания низким, рычащим голосом.
– Эт ты, Фрэнк? – хихикнув, спросила я на всякий случай. Ну да, он. Ни у кого еще из моих знакомых нет ручной работы ботинок из крокодиловой кожи, взбешенных лиц и дурацких, крокодильских манер талдычить один и тот же глупый вопрос: «Где ты шлялась!» — и трясти человека как грушу. Последнее мне решительно не понравилось. Икнув, я выразила протест:
– Пусти!
Фрэнк меня отпустил, но я тут же была вынуждена сама за него ухватиться, потому что ближняя стена, чертовка коварная, неожиданно покачнулась и повалилась прямо на меня. – Хи-хи! Ну, ты подумай какая! Хотела придавить!
Погрозив пальцем, я пообещала разобраться с нею после полудня.
– Где шлялась! – в который раз с надоедливым занудством прогрохотало над моей головой, пытавшейся сориентироваться в окружающей ее зыбкой действительности: как без больших потерь добраться до ванной комнаты.
Зыбкая действительность сделалась еще более зыбкой и неопределенной, когда меня закинули на что-то твердое и куда-то понесли вниз головою, а потом засунули под ледяной водопад и держали там до тех пор, пока я, не вспомнив Миннины загробные предсказания, испугалась и в панике завопила:
– Я скажу! Скажу! Не надо!
– Отвечай! – свирепо прорычал Фрэнк, выдергивая мою голову из-под ледяного водопада.
– У Папаши Макгилиса!
– С кем?
– С ребятами отмечали мое возвращение. Ой! Не тряси так! Что ты здесь делаешь?! Ты чуть не утопил меня!
– Будь я проклят, если я не сделаю это в следующий раз!
– Что?! – взвилась я и угодила в полотенце, которое он накинул на мою голову и так замотал, что я не смогла сразу распутаться. Когда мне это удалось, изверга рода человеческого уже нигде не было.
Появился он через два дня во время моего дежурства, когда, проверив мониторы, я, с привычной лихостью крутнувшись на вертящемся стуле, решетила входную дверь из тридцать восьмого калибра, который с большим удовольствием наставила на Фрэнка и радостно скомандовала:
– Руки вверх!
Фрэнк, переступив порог, с противной, надменной невозмутимостью их не поднял.
Следом за Фрэнком вошел Уил и неожиданно раздосадованно объявил отбой:
– Отставить! – а потом каким-то не своим, заискивающим голосом обратился к Фрэнку. – Сэр, это мой недосмотр, мисс Киган не в курсе дела. Кэти, подожди меня в кабинете. Разрешите, сэр?
Фрэнк кивнул.
– Что случилось? – спросила я, когда Уил закрыл дверь своего кабинета.
– У нас новый хозяин, Кэти.
– Иди ты! – изумленно ахнула я, хлопая себя повыше колен.
– Да, этот малый – наш босс. По его личному распоряжению ты с этого дня здесь не работаешь. Мне очень жаль, Кэти…
Мне было тоже, но спорить уже было не с кем, Фрэнк опять успел смыться. Мне ничего не оставалось, кроме как собрать свои вещи и поехать домой.
Возле дома уже стояла знакомая приземистая машина и входная дверь моего дома оказалась не запертой. Распахнув ее настежь, указывая на улицу, я сказала:
– Проваливай!
– Рыжая, я был более гостеприимен, – спокойно ответил Фрэнк, даже не делая вида, что пытается приподняться с чужого дивана, на котором расположился.
– А я не вламывалась в твой дом и не топила там без спроса хозяина дома.
– Меня можно извинить, детка. Я боялся.
– Что? – мне показалось – я ослышалась.
– Видишь ли, тебя долго не было, я боялся, что ты по новой влипла, куда не следует.
– Как же! Так боялся, что решил на радостях утопить, когда я объявилась. Ты просто мерзкий угнетатель невинных! Тебе нравится издеваться над людьми! И теперь по твоей милости я лишилась сказочной работы!
– Нет. Я отдал приказ перевести тебя в главную контору. Там ты будешь получать на порядок больше.
– Мне не только это нужно. Мне нужно время!
– Будь добра, поясни.
– Я учусь. У Уила мне было как раз – я успевала листать учебники и следить за воротами.
– Когда ты будешь охранять меня, свободного времени у тебя будет не меньше. Человеку моего ранга положена охрана. Рядом с моим кабинетом есть комната для личного охранника. Я подыскивал подходящего человека, но если Донован за тобой как за каменной стеной, почему бы мне не нанять тебя? Донован производит впечатление профессионала, к его мнению, думаю, следует прислушаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19