Кассандра коснулась его кончиками пальцев. Теперь это принадлежит ей!
— Арман?
— Хм, мой ангел, что такое?
— Тебе нравится бывать в поместье моего брата?
— Да, это старое любовное гнездышко.
— Если Артемас узнает, что ты женат, он запретит тебе бывать здесь.
— Надо было сказать ему об этом раньше.
— Он немного старомоден на этот счет. Впрочем, остальные думают так же. — Приобняв, она искусно его ласкала. — Я полагаю, на сей раз ты оставишь свою жену. Мне не нужны сплетни вокруг моей семьи.
Арман раскрыл рот от удивления.
— Оставить жену? А зачем? Она просто возненавидит меня. — Он пожал плечами с европейской галантностью. — У меня очень хорошая жена.
Она тотчас села в шезлонге и пристально посмотрела на него, вспыхнув от унижения, словно лучи горячего солнца опалили ей лицо. Почему их отношения всегда кончались такими разговорами?
— Арман, я не сомневаюсь, что ты меня любишь, но тем не менее требую уважения.
— У тебя странное настроение, дорогая. Иногда, анализируя твой очередной софизм, я прихожу к выводу, что ты наивна. Я очень уважаю тебя. Я сделаю все, что ты попросишь. В свою очередь, ты получишь удовольствие от моего… внимания.
— По-видимому, ты думаешь, что этого достаточно.
— Это прекрасно — общаться с женщиной, которая желает, чтобы мужчины служили только украшениями.
— Но прикинь, что ты приобретешь при этом.
Он засмеялся:
— Тебе за тридцать, ты худа, некрасива и по характеру напоминаешь одну из тех горячих скаковых лошадей, которыми владеешь в Кентукки. Мне хорошо с тобой, мой ангел, но я никогда не променяю свою прекрасную, нормальную жену на тебя.
Она зло ударила его в живот, неожиданно и сильно. Он, кашляя, вскочил. Кассандра поднялась, завернулась в длинный ситцевый саронг и резко сунула ноги в черные сандалии.
Арман покачал головой, усмехаясь.
— Не расстраивайся! Иди ко мне, давай займемся сексом. Это все, что тебе необходимо. Остальное просто нервы.
Принцесса Ди взвизгнула и, скользнув шерстью по на-маникюренным ногтям Касс, прыгнула на голубую перекладину. Касс в смятении обернулась и увидела, что маленькая собачка побежала в лес.
— Ди! Ди, вернись!
«Вероятно, наивная собачонка устремилась за белкой».
— Я позвоню тебе, — бросила она Арману и поспешно направилась за Принцессой Ди. Иорки от возбуждения залаял, устремившись вниз по косогору, а затем исчез в роще лавровых деревьев. Кассандра, ругаясь и раздвигая ветви, вышла на узкую оленью тропу среди огромных кустарников.
— Я спущу с тебя три шкуры за непослушание, упрямая маленькая… О Боже!
Прямо перед ней стоял маленький и толстый черный медведь.
Принцесса Ди кружила вокруг и заливалась неистовым лаем. Медведь, рыча, повернулся, толкнул Принцессу Ди лапой такой же величины, как и сам йорки, и помчался прочь. Собачонка рванула за ним.
— Ди! — прокричала Кассандра и побежала назад к павильону, где у мощеной дороги стоял «лендровер». Быстро вскочив в машину и захлопнув дверь, она крикнула Арману, чтобы он добирался до дома сам.
Черт с ним! Она выросла, унижаемая матерью и игнорируемая отцом, и больше никогда никому не позволит понукать собой.
* * *
Хруст ветвей и собачий лай вдали вынудили Лили оторваться от своего занятия в оранжерее, вдоль которой она посадила хосты. Скинув шляпу, она всматривалась в лес и вслушивалась в приближающееся громыхание машины. Автомобиль двигался наперерез бегущим животным.
Лили, взяв лопату, ринулась к дороге. Поднимая облако красной пыли, из леса показался коричневый «лендровер» — один из тех, которыми пользовались в поместье. В тот же момент из подлеска выскочил запыхавшийся черный медведь и, совсем обезумев, побежал прямо на нее.
Лили в изумлении сбежала в ров и, раздвигая руками золотистые головки высоких маргариток, погнала прочь маленького напуганного медвежонка.
Вслед за ним мчался тявкающий рыжий шарик, но «лендровер» уже обошел собачонку. Толстая и большая Люпа безрассудно устремилась навстречу собрату.
У Лили перехватило дыхание. Водитель «лендровера» нажал на тормоза, но тяжелую машину занесло, и передним бампером она задела Люпу. Лили в страхе уже неслась на собачий визг ужаса и боли.
«Нет, только не так, как с Сасси! Боже, пожалуйста, не надо!»
Лили раздвинула маргаритки и опустилась на колени, не отреагировав на жгучий ожог крапивы.
Люпа жалобно скулила, одна лапа безжизненно волочилась по земле. Лили дрожащими руками погладила собаку и со свирепым видом повернулась на скрип гравия под ногами.
— Ты глупая…
На нее, раскрыв рот от потрясения, смотрела Кассандра Коулбрук. Длинные загорелые ноги мелькнули из-под ярко раскрашенного газового саронга.
Лили, вздрогнув, уколола ее взглядом так, будто та стояла на острове с ананасовым соком в руке.
— Это ты, развратная идиотка?!
Кассандра опустилась на колени рядом и положила трясущуюся руку на голову Люпы:
— Клянусь, я не хотела… моя собака, Принцесса Ди… мне надо было… прости.
— Она единственное, что у меня есть, — с досадой сказала Лили. — Она была любимицей моего сына. Она была, она есть… Боже, неужели ты позволишь, чтобы я осталась совсем одна? Неужели нет никакой надежды?
— Я обожаю животных! Я не хотела…
— Вон отсюда! Убирайся с глаз долой.
— Пойдем. Отвезем ее к врачу.
Лили оттолкнула ее:
— Мне не нужна твоя чертова помощь!
— Не упрямься. Сейчас довезем на «лендровере». Если у нее внутреннее кровотечение, то у нас не так много времени.
Лили мгновенно взяла Люпу на руки, Кассандра поддерживала ее голову и передние лапы. Люпа скулила и вырывалась.
— Где здесь ветеринар? — поинтересовалась Касс.
— Развернись и поезжай вперед, я покажу, когда выедем на главную дорогу.
Подбежала грязная Принцесса Ди. Кассандра бросила ее на переднее сиденье.
— Ты плохая девочка! Плохая!
Ее голос, несмотря на дурацкий упрек, дрожал.
«Вот уж никогда бы не подумала!» — Лили гладила Люпу и слушала, как Кассандра Коулбрук причитает над собачкой. Это казалось самым невероятным из всего происшедшего!
— Я не хотела сбивать твою собаку, — оправдывалась Кассандра, стараясь ехать как можно быстрее. Саронг женщины спал, но она не обращала на это внимания, вела машину, обнаженная до пояса. — Понимаешь, медведь…
— Не надо мне ничего говорить!
Лили решительно стянула через голову тенниску и бросила на сиденье.
— Надевай! Даже Коулбрук не имеет права бегать по городу с неприкрытыми сиськами.
* * *
Доктор Джон Ли Сайке приехал в Маккензи респектабельным сорокалетним холостяком с прибыльной ветеринарной практикой. Имея всего лишь двух младших помощников, он смог приобрести неплохой участок земли с обширными пастбищами, амбарами, большим каменным домом, а также чистокровных лошадей, которых любил до безумия. По ночам ему все еще снился Вьетнам, хотя воспоминания двадцатилетней давности со временем притупились. На руке у него в память об одной неудачной морской кампании осталась татуировка, которой он очень гордился. Еще учась в ветеринарной школе, он стал страстным поклонником велоспорта.
Короче говоря, за свою жизнь он многое повидал, даже женщину, из ноздрей которой торчали золотые запонки. В большинстве случаев он старался получать от увиденного как можно больше наслаждения.
Но сейчас в приемной перед ним стояла женщина, затмившая всех и вся. Он уже был знаком с Лили Портер, она не раз приводила к нему на уколы свою безобразную собаку. Он никогда не упускал случая отпустить при этом какую-нибудь пошлую шуточку, считая, однако, что она выгодно отличается от женщин, пришивающих всякие пустячные эмблемы к трусикам.
Она, как всегда, твердо говорила: «Спасибо, нет». Приятная манера!
Итак, она предстала перед ним в рабочей одежде и в белом лифчике, который выглядывал из-под лямок. На лице ее застыла боль, курчавые рыжие волосы разметались по плечам, сквозь румянец волнения проступили веснушки.
Но не она была объектом внимания Сайкса. Другая женщина, без лифчика, в одной лишь тенниске и наискось повязанном куске материи, призывно свисающей с бедра, заставила его открыть рот от изумления. Она гордо откинула голову, тряхнув черными блестящими волосами, словно его лоснящаяся кобылица гневно взмахнула хвостом, закусив удила. Из-под белой тенниски маленькими красивыми точками выдавались соски.
Женщину вроде этой не стыдно было бы привести в дом своей дорогой матушки, которая давно уже умерла от алкогольного отравления в одном из пивных баров Техаса и о которой у него тем не менее остались приятные воспоминания.
— Ты ожидаешь пинка, чтобы оторвать свою задницу? — неожиданно спросила она.
— Не отвлекай, пусть работает, — оборвала ее Лили, поскольку ветеринар давно уже пальпировал сломанную лапу Люпы.
Джон Ли поднял бровь, хмуро уставился на незнакомку:
— А как насчет того, чтобы поведать мне о своем образовании в ветеринарии и самой заняться этим?
Собака для Лили была важнее всего, и лексика врача ее абсолютно не интересовала. Он же, помолчав, добавил:
— Впрочем, тебе лучше заниматься своим делом.
Ее глаза расширились.
— Ах ты вшивый, пузатый, татуированный мерзавец!
— Ты заметила? Я польщен.
Джон Ли повернулся к Лили и сказал:
— Сейчас сделаем парочку рентгеновских снимков, чтобы исключить возможность внутреннего кровоизлияния. Похоже, лапа не сильно повреждена. Возвращайтесь домой, а завтра утром мне позвоните.
Прежде, чем Лили успела открыть рот, ее напарница резко выпалила:
— Я позвоню своему ветеринару в НьюгИорк, и если собака не выздоровеет, то тебя просто-напросто лишат лицензии!
Джон Ли не растерялся:
— Проваливай куда подальше. Звони своему лизоблюду, я плевать хотел!
— Я — Кассандра Коулбрук. Не смей так со мной разговаривать.
— Коулбрук, гм? Ну тогда успокойся, пока я не разделал толстую задницу богатой девочки и не оставил у себя на двери в качестве трофея.
Она открыла рот, пытаясь возразить, но тут уж встряла Лили:
— Хватит, Кассандра!
Она наклонилась над собакой и погладила ее, кончик хвоста тотчас дернулся.
— Я вернусь, — удрученно прошептала Лили. — Я люблю тебя, старушка. — Выпрямившись, она в упор посмотрела на Джона Ли: — Кроме вас, никто не поможет. Я вас очень прошу.
— Постараюсь.
— Не ты, так другой, — не преминула выступить Кассандра.
Джон Ли, зло сверкнув глазами, уже взял Люпу на руки.
— Уйди, Кассандра, прозванная самой отъявленной сучкой Коулбруков. Мы еще поговорим!
Лили чуть ли не силой вытащила ее за дверь.
* * *
Артемас проверил старые часы на кожаном ремешке. Раньше вся семья собиралась на обед ровно в шесть. Он требовал соблюдения этой традиции на протяжении многих лет. На минуту покинув остальных, он прошел в маленькую гостиную. Кремовые с лепниной стены и старая мебель розового дерева были такими же, как в детстве, когда обедал здесь вместе с бабушкой. Втайне он сгорал от желания показать интерьер Лили, посидеть здесь вместе с ней, глядя сквозь высокие стрельчатые окна на землю, которую они оба так любили.
Он снял трубку внутреннего телефона и позвонил вниз, в офис Ламье.
— Нет, — сказал Ламье, — Кассандра не звонила.
Артемас нахмурился и взглянул в окно на лоджию, где остальные Коулбруки наблюдали за мальчиками Элизабет, играющими с черным Лабрадором. С фермы в Коннектикуте он привез собак, кошек, кроликов и птиц для пальмовой комнаты — своеобразного зверинца для живности; впрочем, она по-прежнему оставалась неотремонтированной.
Джеймс здорово разволновался. Оглядываясь назад на огромные стеклянные двери лоджии, он, вероятно, что-то объяснял остальным. За столом обсуждался неожиданный отъезд Армана: этого человека здесь всего лишь терпели из вежливости, каждый догадывался, что сегодня они с Касс, по-видимому, поругались.
Неожиданно появился мистер Аптон, дворецкий из Коннектикута.
— Приехала мисс Кассандра, — торжественно произнес он и смущенно добавил: — Сэр, ее привезла ваша соседка. Миссис Портер просит вас спуститься к парадному и, ну, «позаботиться о своей сестре».
Артемас тотчас подскочил к нему:
— Позаботиться?!
Мистер Аптон прошептал:
— Она, вероятно, пьяна, сэр.
* * *
Лили, поддерживая Кассандру под руку, чтобы та не качалась, задрав голову, любовалась верхним светом Тиффани в холле. Сердце ее сжалось от волнения. Мать с отцом так часто описывали этот восхитительный купол из мозаики. Услышав чьи-то торопливые шаги, она опустила глаза.
Артемас! У нее защемило сердце — суровый привлекательный мужчина в серых брюках, кожаных ботинках в тон, серой модной сорочке без воротника с крохотными перламутровыми пуговицами. Такая характерная для него утонченность в одежде придавала ему еще большую солидность.
Кассандра едва стояла на ногах.
— Черт, это Артемас, — печально выдохнула она и прикрыла глаза рукой.
Грязный йорки преданно лежал у нее в ногах. Артемас недоуменно переводил взгляд с одной женщины на другую.
— Она выпила у меня целую бутылку персиковой наливки тети Мод.
— Как это?
Он, казалось, сгорает от любопытства: сестра в старой тенниске, с перекошенным саронгом и неожиданный визит Лили?!
Она ничуть не смущалась, но выглядела очень смешно в огромной рабочей робе, мешковатых отрезанных штанах, грубых рабочих ботинках. Открытые части ног были испачканы и поцарапаны.
Ее внешний вид умилил Артемаса, он готов был оправдать ее перед каждым, кто пренебрежительно отозвался бы о ней. Интересно, что случилось?
Лили рассказала о Люпе, выражение его лица сменилось от испуга до живого участия и наконец до полнейшего изумления. Непонятно было, почему Касс напилась персиковой наливки, и говорить об этом посреди большого фойе с шатающейся рядом Кассандрой и внимательным дворецким не хотелось.
— Хорошо бы лечь, — заявила Кассандра. — Или… Что они говорят по телевизору? Я попала в переделку.
Ее тупой юмор не вызвал у Артемаса даже намека на улыбку. Он подозвал стоящего рядом дворецкого:
— Помоги, пожалуйста, моей сестре добраться до дивана.
Тот церемонно взял Кассандру под руку, она все-таки обернулась через плечо и бросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56