— Я не понимаю, что все-таки случилось, Курт?
— Послушай, детка, единственное, что мне стало ясно, это то, что мне продали ядовитую партию товара. Или, может быть, он испортился, не знаю. Но это сейчас не важно. Я уже избавился от него, все шито-крыто.
— А вдруг именно наркотик убил ее? Он выругался про себя, проклиная тупость Кристи. Она так ничего и не поняла, и не было никакой гарантии, что она не проболтается. Курт попытался втолковать еще раз.
— В газете написано, что у Кати в крови обнаружен высокий уровень содержания наркотика. Пойми, высокий уровень. Не могла она отравиться двумя каплями. Вполне вероятно, что она была наркоманкой и в ту ночь попробовала не только твою сигарету.
Он завел ее в спальню и стал смотреть, как она раздевается.
— Ты ведь просто по-дружески хотела оказать ей услугу, не так ли?
— Да, так.
— И ты даже подумать не могла, что она собирается натворить ужасные глупости, правда?
Он расстегнул ей бюстгальтер и стал ласкать ее мягкие груди. Неожиданно ему захотелось лечь с ней в постель прямо сейчас.
— Ведь правда? — нетерпеливо повторил он, начиная снимать с себя одежду.
— Правда.
— Значит нет никаких причин портить себе жизнь. И не нужно ничего рассказывать «фараонам».
Она все еще была так возбуждена, что смысл его слов никак не доходил до нее. Кристи смотрела на Курта туманным взглядом.
— Согласна? — продолжал внушать он. Курт бросил свое нижнее белье на пол и скользнул к ней в кровать.
— Да, ты прав.
— Ты все еще принимаешь пилюли, детка? Она закрыла глаза. Он обхватил руками ее тело и сразу проник в нее, неистово заработав всем корпусом.
— Я так и знал. Ее уже не вернешь, и твое признание ничего не решит, так?
— Ммм-хмм, — она сонно кивнула с абсолютно безразличным видом.
— Обещай, что будешь держать этот прелестный ротик на замке.
— Обещаю.
Он достиг оргазма, и она скоро уснула.
Спустя несколько минут Курт уже выходил из дверей квартиры Кристи.
Через некоторое время следователь вернулся в поместье Боумонтов, чтобы расспросить их о Кати Райе. Никто, кроме Паркера, учившегося с ней в одной школе, не знал ее.
— В машине не было найдено ничего особенного. Мы установили, что автомобиль принадлежал ей, по регистрационному номеру. И до тех пор, пока не было произведено вскрытие, мы были склонны думать, что это самоубийство. Оказывается, она принимала наркотик типа РСР, — сказал полицейский. — Это очень коварное вещество. Многие после него тонут. После него тянет в воду поплавать. Вода в таком состоянии доставляет массу удовольствия, но, к сожалению, химическое вещество продолжает действовать на организм и полностью отключает мышцы, и люди тонут, потому что, в буквальном смысле слова, не могут пошевелить ни рукой, ни ногой. Я видел однажды как один человек утонул на глубине всего восьми дюймов.
Сэм заметил, с каким вниманием его дочь впитывает эти слова. Ее лицо было бледным, под глазами после бессонной ночи пролегли темные круги. Сидевший рядом с ней Курт слушал полицейского, не сводя с него глаз.
— Озеро всегда притягивало к себе людей, но на моей памяти никто в нем не утонул, — грустно заметил Сэм.
— Девушке было двадцать лет, и она была под воздействием наркотика. Очевидно, здесь сыграла свою роль несчастная любовь. Говорят, она была в отчаянии: парень не хотел на ней жениться. По неофициальной версии это непреднамеренное, но весьма успешное самоубийство. Больше не буду надоедать вам, мистер Боумонт. Между прочим, мы обыскали всю местность в округе озера, но не нашли ее сумочки. А ведь могла оставить записку! Кто знает, как долго она бродила вокруг, прежде чем зашла в воду. Прошу вас, дайте мне знать, если что-нибудь выяснится.
Линна извинилась и вышла из комнаты. Курт последовал за ней.
— Мне очень жаль, дорогая, что меня здесь не было. Должно быть, это все было ужасно, — он взял ее руки в свои. — Извини, что сомневался в твоей любви, я чувствую себя полным идиотом. Все время, пока я был в Чикаго, я думал только о тебе. Прости меня. Бога ради.
Линна прижалась к нему, истосковавшись по близкому и надежному человеку, который мог бы защитить ее. Пальцы до сих пор помнили холод резинового лица утопленницы, и ей никак не удавалось избавиться от этого жуткого ощущения. К тому же она боялась, что Курт вернется в прежнем дур ном настроении и что он все еще сердится и уже не хочет на ней жениться.
— Давай убежим отсюда. Прямо сейчас, — зашептал он ей на ухо и, повернув к себе ее лицо, стал нежно целовать. — Давай поженимся, заведем дюжину детей и не будем никогда расставаться. Мы будем счастливы, вот увидишь.
— Хорошо, — ответила она, — я скажу отцу, и мы назначим день свадьбы.
— Когда? — требовательно спросил Курт.
— Может быть, ровно через месяц? Первого октября.
— Обещаешь?
Вместо ответа она поцеловала его, заставив замолчать свой внутренний голос, который уже начинал сомневаться в правильности решения.
В церкви было совсем немного народа. Джиллиан в оцепенении сидела на скамейке, слушая добрые слова священника о Кати, которая лежала в темно-красном гробу, почти не видная за наваленной на кафедре грудой цветов. С того страшного момента, когда Джиллиан узнала тело своей подруги на озере, она выплакала так много слез, что ее горло совершенно охрипло.
Она видела Ника, с искаженным злым лицом и сухими глазами, сидевшего в первом ряду. На другом краю скамейки в немом рыданни сотрясались плечи обезумевшей от горя матери Кати, одетой в темно-синий костюм. Рядом с ней сидел убитый несчастьем отец. Сестра и брат Кати пытались, как могли, утешить родителей.
Через два ряда позади Джиллиан между Паркером и Сэмом Боумонтом сидела Линна. Через проход от нее плакала рыжеволосая молодая женщина. Раздавшийся за спиной Джиллиан тихий звук привлек ее внимание. Она обернулась и увидела входившего в церковь Джея. С ним были его братья и пожилая женщина, по голосу было похоже — Анни Чатфильд. Джей тоже выглядел подавленным, но несмотря на убитый вид, он показался ей необыкновенно привлекательным в строгом угольно-черном костюме, голубой рубашке и синем галстуке. Как только она его увидела, ее пульс учащенно забился. Джей заметил Джиллиан и, после того как остальные трое тихо сели на скамейку, пошел по проходу. Когда он поравнялся с ней, она отодвинулась в сторону, освобождая рядом с собой место. Он сел и коротко пожал ей руку. Слезы, которые, как она думала, были уже все выплаканы, неожиданно потекли по ее щекам, и Джиллиан снова попыталась сосредоточиться на словах священника. По просьбе семьи на погребении Кати должны были присутствовать только родственники, и после того как закончилась служба, Джиллиан так долго вытирала слезы, что за это время Джей успел подвести и познакомить с ней Анни и мальчиков. Анни обняла ее и сочувственно сказала.
— Мне очень жаль.
— Если бы не Джей, я не знаю, как бы выдержала тогда весь этот ужас, — Джиллиан с благодарностью взглянула на него. Джей, казалось, смутился.
— Сколько ты еще пробудешь дома?
— Полицейский сказал, что возможно ему нужно будет побеседовать со мной еще раз, — ответила она. — Я останусь здесь до дня рождения Джолин, а что потом, не знаю.
Он кивнул и посмотрел на нее невидящим взглядом. Только через несколько секунд он очнулся от оцепенения. Джолин. Вечно эта Джолин.
— Значит во вторник ожидается грандиозное торжество по случаю дня рождения?
Она улыбнулась, твердо решив держать себя в руках и не давать воли чувствам.
— В этом году — нет. Мама с папой сейчас в Европе. Небольшая вечеринка, вот и все. По крайней мере, так сказала Джолин. Но ты же ее знаешь.
— Да.
Он вновь на секунду отключился, потом снова вернулся к разговору.
— Ты обещала мне танец и, надеюсь, выполнишь свое обещание до отъезда в Нью-Йорк, — сказал он и поцеловал ее в щеку.
Джей пошел по проходу к родителям Кати. Джиллиан не сводила глаз с его фигуры. Ее сердце бешено скакало от радости — от того, что он вспомнил их шутливую фразу, от того, что он хочет видеть ее.
Выразив свое соболезнование семье Райе, при выходе из церкви Джей столкнулся с Боумонтами. Смело взглянув на возмущенного Паркера, он официально поздоровался с Линной и ее отцом, а затем вместе с Анни и братьями отправился домой. Не переставая думать о дне рождения Джолин, он принялся за работу во дворе. Случившееся с Кати Райе несчастье вдруг заставило его посмотреть на свои отношения с Джолин другими глазами. Нет никаких гарантий, что завтрашний день не обернется трагедией. Если ему нужна Джолин Лоуэлл, следует отбросить в сторону глупое самолюбие и что-нибудь предпринять.
Тихий и незаметный мужчина тридцати с небольшим лет, среднего роста, худощавый, строго одетый, смешался с толпой присутствующих на заупокойной мессе людей. Не обращая на себя внимания, он медленно прошел между рядов церковных скамеек и остановился на секунду у алькова, в котором Кристи Скотт вела беседу со священником, делясь своими ужасными переживаниями по поводу смерти Кати. Не задерживая на себе ничьего взгляда, он прошел мимо подростка, с гордостью сообщавшего молодой хорошенькой женщине о том, что «Пансион миссис Чатфильд» получил лицензию и его брат уже переехал, а остальные комнаты будут готовы на следующей неделе.
А на следующее утро этот мужчина появился в новом доме Спренгстенов.
— Увидел вашу вывеску, — любезно сказал он. — Я писатель и собираюсь провести в вашем поселке около трех недель. Мне нужны уединение и недорогая комната, я даже готов заплатить вперед, если мне понравится ваш кофе.
Его губы скривились в подобие улыбки, и он протянул руку:
— Матт Хэлстон.
— Но пансион еще не открыт, — медленно произнесла Анни.
Но прежде чем она успела отказать ему, он уже торопливо шел к своей машине.
— У меня с собой чемодан и пишущая машинка. Я не храплю и гарантирую порядок, — его губы расплылись в широкой улыбке.
Его доводы не убедили Анни, но все же она пригласила его на чашечку кофе с овсяным печеньем домашней выпечки, чтобы побеседовать за столом. Шестое чувство подсказывало ей, что этот человек не так прост, каким хочет казаться и, вполне вероятно, не совсем искренен. Не нравились ей и тонкие линии морщин на его худом лице, но возможность получить деньги сразу за три недели была слишком соблазнительна, если принять во внимание то, как пошатнулся за последнее время семейный бюджет. Стефен отозвал ее в сторону.
— Отдай ему мою комнату, Анни, — тихо сказал он. — Моим хозяевам потребуется несколько недель, чтобы подыскать кого-нибудь вместо меня, так что я поживу там еще месяц.
Анни была в замешательстве.
— Я даже не знаю, мальчик. Ты так долго ждал…
— Нам нужны деньги, — он снял с полки свой ключ и отдал ей. — Это единственная жилая комната, которая уже готова. Я пока что, как уже сказал, не собираюсь переезжать, поэтому ты вполне можешь сдать ее.
Стефен вышел из дома. Анни вернулась на кухню сама не своя. Ей не хотелось обижать Стефена, и в то же время нельзя было упустить такую возможность.
— Ну и как кофе? — напомнила она.
— Восхитительный. Вы хотите, чтобы я заплатил по чеку или наличными?
— Лучше наличными, — она покрутила в руках ключ Стефена, все еще обдумывая, как поступить. — Я покажу вам комнату.
Матт проследовал за Анни на второй этаж в бледно-голубую комнату с видом на озеро. В ней был большой стенной шкаф, стул, замыкавшийся на ключ письменный стол и красно-бело-голубой хлоп чатобумажный коврик на полу. Подушки без наволочек, голубое бархатистое постельное покрывало и свежевыстиранные простыни аккуратной стопкой лежали на стуле. К стене был прислонен пружинный матрац. Возле окна стояли плакаты в дешевых рамках с изображением Эрика Клэптона, которые Стефен собирался повесить над кроватью. Ванная комната находилась напротив через коридор. От пола до потолка она была выложена кафелем кремового цвета с черным орнаментом. В ней был и душ, и ванна. Зеленые, как молодая трава, махровые полотенца висели на крючках. На какое-то мгновение ему стало неудобно за ту ложь, которую он сказал этой, несомненно добрейшей, женщине. Подумав немного, он предложил ей дополнительную плату, если она станет стирать ему, на что Анни тотчас же дала согласие.
— Завтрак заканчивается в восемь, после чего вы будете предоставлены сами себе. На следующей неделе в холле будет установлен телефон-автомат, а пока можете пользоваться нашим домашним телефоном. Она отдала ему ключи. Они вместе положили матрац на кровать, и Мэтт помог ей развесить плакаты. После обеда он установил на письменный стол пишущую машинку и развесил в стенном шкафу свои вещи, которые умещались всего в один чемодан. Заперев в столе бумаги, он отправился взглянуть на озеро, в котором утонула Кати Райе.
Глава 17
Сэм медленно расхаживал по библиотеке, пытаясь не обращать внимания на головную боль. Он подошел к выключателю и погасил свет. Боль в глазнице ослабла лишь на какое-то мгновение, чтобы затем превратиться в мучительную пульсацию. Все следующие шесть месяцев ему придется это терпеть, и Сэму ничего не оставалось делать, как, привыкнуть к такому состоянию.
Алис Файе ничего ему не сказала, но он знал, что она огорчена тем, что прошлой ночью он не смог выполнить свой супружеский долг и сегодня утром тоже. Теперь это случалось часто и, черт возьми, его это расстраивало еще больше, чем Алис Файе. Сегодня она уехала в Веллингтон за покупками, и насколько он знал жену, к обеду ее можно было не ждать.
Каждый удар сердца резко отдавался в голове. Его лицо, отраженное в висевшем на стене зеркале, было нездорового, землисто-серого цвета. Скоро придется все рассказать. Он содрогнулся от этой мысли. Придется рассказать всем, но прежде всего он скажет Алис Файе. Он не хотел бы, чтоб она узнала обо всем не от него самого, а от других. Постепенно его мысли обратились к дочери. Еег поведение после обручения с Куртом стало несколько эксцентричным. Сначала тот случай в конюшне, после которого она попала в больницу. Линна здорово ушиблась, но почему-то усиленно оправдывала Джея Спренгстена, долго убеждая, что он не виноват.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55