Теперь главный вопрос… зачем? Что нужно?— Насчет завтрашнего парада и лежачей демонстрации… Ой, вы не могли бы сказать своим людям, чтобы меня отпустили? Мне больно.— Отпустите его.— Но, Эбон…— Отпусти его, Грин.Эмбер и Грин выпустили Лофтина, и тот принялся энергично растирать запястья.— Ну? Я жду, — поторопил его Эбон.— Что? А… ну, я уже сказал, что должен обеспечить, чтобы парад Рекса прошел без запинки, вот я и пришел попросить вас отложить демонстрацию или… — Лицо Лофтина внезапно засветилось. — Слушайте, а почему бы вам не провести демонстрацию во время парада Комуса» а? Ведь это же кульминация всего праздника!Грин угрожающе шевельнул плечами и пробормотал:— Ну ты, мужик, даешь…Однако хватило лишь едва заметного жеста Эбона, чтобы Грин смолк. Эбон бесстрастно поинтересовался:— А если не отложу?Лофтин, похоже, пришел в замешательство.— Ну, тогда я… Мистер Фейн, знаете ли, очень большой человек в Новом Орлеане. У него много влиятельных друзей.— Это ты мне угрожаешь, что ли, клейстер?— Угрожаю? Я? — Лофтин попятился, лицо, по которому катились крупные капли пота, задергалось от страха. — Просто хотел сказать… Мистер Фейн еще и очень богатый человек к тому же.— Ага, значит, это ты мне взятку предлагаешь.Сколько?— Сколько?— У моей мамули когда-то был попугай. Потеха!Что ни скажешь, а этот попугай все за тобой повторяет. Ты попугай, Лофтин?— Не могу же я назвать сумму, не переговорив с мистером Фейном, — заторопился Лофтин. — Но он, знаете ли, очень щедрый человек, очень. Останетесь довольны!— Как насчет миллиона долларов? — ровным голосом произнес Эбон. — Настолько его щедрость потянет, как считаешь?Лофтин растерянно заморгал. Потом понял.— Вы просто надо мной издеваетесь!— Давай замочим этого сучьего сына, Эбон, — предложил Грин. — Башку я ему откручу одной левой. Бросим в речку, труп унесет в море. Его никто и не хватится.Лофтин побелел, глаза его метались по сторонам.Внезапно он рванулся к двери, но Эмбер и Грин перехватили его на первом же прыжке. Грин опять резким движением заломил ему руку за спину, и Лофтин издал пронзительный вопль.— Вышвырните его вон из гостиницы, — распорядился Эбон и полным угрозы голосом добавил:— Если еще раз попадешься мне на глаза, Лофтин, шею я тебе сам сломаю. Без помощи Грина. И передай то же самое мистеру Рексфорду Фейну.Когда Эмбер и Грин поволокли Лофтина к двери, Эбон тихо окликнул:— Эмбер?Тот оставил Лофтина на попечение Грина, закрыл за ними дверь и обернулся.— Найди мне сенатора Сент-Клауда, Эмбер. У нас есть на него досье. Там должно быть отмечено, где он обычно останавливается. Хочу с ним поговорить.— Есть, Эбон, сделаю.— И не забудь, что днем у нас встреча с вожаками длинноволосых.Оставшись в номере один, Эбон вскипел от ярости. Придется снова переезжать, вертелось у него в голове, нельзя же здесь оставаться, ведь липучка поганая разнюхал этот адрес.Лофтин, конечно, не раз слышал, как мужики говорят, что испугались до того, что в штаны наложили, но всегда считал это преувеличением — так, присказка, чтобы приукрасить очередную байку.Теперь он понял, как сильно ошибался. Еще никогда в жизни ему не было так страшно, как в том гостиничном номере. Дрожа всем телом, он уже готовился распрощаться там с жизнью. Каждый из троих чернокожих мог запросто пришибить его как муху, но один, тот, что стоял справа — Эбон называл его Грином, — на вид был смертоноснее шипящей гранаты. Лофтину даже показалось, что и пахнет-то от него, как от трепа недельной давности.Изнемогая от охватившего его ужаса, Лофтин лишь огромным усилием воли сдержал себя, чтобы не обмараться.Когда же он пришел в себя на улице у жалкой гостиницы, каким-то невообразимым чудом свободный и невредимый, его охватило такое чувство облегчения, что он едва не потерял сознание. Затем на смену чувству облегчения пришло ощущение беспокойства и острого физического неуюта. Туалет найти необходимо сию же минуту. Он чуть ли не бегом припустился к ближайшей заправочной станции. Но если там туалет на замке, если ему придется искать ключ…Дверь в туалет была приоткрыта. Лофтин ворвался в него, задвинул щеколду и содрал брюки. Извержение было вулканическим.Покидать туалет Лофтин не торопился. По всему телу растекался холодный пот, сердце отчаянно колотилось в грудную клетку. Дважды кто-то стучал в дверь;Лофтин оставил стук без внимания. Наконец он кое-как взял себя в руки. Привел в порядок одежду, плеснул в лицо холодной водой. В дверь теперь стучали беспрерывно, снаружи доносились жалобные стенания.Лофтин, однако, не спешил. Насухо вытер щеки, посмотрелся в мутное зеркало. Цвет лица вроде нормальный. В нем всколыхнулась злость; пережитое унижение опалило все тело. Этот подонок Эбон еще ему заплатит! Никто, слышите, никто еще никогда так не унижал Джеральда Лофтина!В дверь теперь стучали, похоже, ногами. Лофтин шагнул от умывальника, отодвинул щеколду и вышел из туалета.Тщедушный человечек, на несколько дюймов ниже Лофтина, приплясывал, вцепившись в дверную ручку. Плачущим голосом он пропищал:— О других думать же надо!Лофтин скривил лицо в угрожающей гримасе» и рявкнул:— Отвали, придурок!Человечек испуганно отпрянул, обежал Лофтина, юркнул в туалет и захлопнул за собой дверь.Чувствуя себя сейчас гораздо лучше, Лофтин бодро зашагал прочь. Взглянув на часы, решил, что сенатор Сент-Клауд в данный момент все еще завтракает, так что у него в запасе есть несколько свободных минут.Лофтин зашел в будку телефона-автомата и набрал номер капитана Форбса. Он был уверен, что капитан будет рад узнать, где искать Эбона.Капитан Форбс был и в самом деле очень рад. Он попросил Лофтина повторить адрес и сказал:— Спасибо вам, мистер Лофтин. Нам действительно очень нужно потолковать с Эбоном. Сейчас пошлю кого-нибудь за ним. А кстати, как вы его нашли?На мгновение Лофтин замялся в нерешительности, потом признался:— Следил за сенатором Сент-Кдаудом, он и привел меня туда.— Сенатор Сент-Клауд? — переспросил капитан Джим Форбс. — Ну, политики! А меня он уверял, что не знает, где Эбон.Лофтин повесил трубку, в душе весьма и весьма довольный собой. Теперь этот Эбон вонючий будет знать, что с Джеральдом Лофтином лучше не связываться!Выйдя из будки, он сел в «фольксваген» и направился в ресторан Бреннана. Сейчас его уже не волновало, что там себе подумает какой-то репортеришка.Сенатор Сент-Клауд сидел в ресторане с репортером из новоорлеанской «Стейтс-айтем». С завтраком они покончили и пили кофе; сенатор курил сигару, а репортер усердно строчил в своем блокноте.Лофтин подошел к ним и бесстрашно обратился к Сент-Клауду:— Сенатор, не мог бы я с вами переговорить?Всего несколько минут.Сенатор уставился на него неузнавающим взглядом, потом с видимым усилием сложил губы в улыбку.Наспех познакомил Лофтина и репортера, извинился перед последним и отвел Лофтина в сторону.— Слушайте, Лофтин, — сердито начал Сент-Клауд, — какого черта? Вы же знаете журналистов. У этого репортера уже ноздри дрожат от запаха жареного. Он из меня все жилы вытянет, чтобы узнать, зачем вы приходили.— Все понимаю, сенатор, — ответил Лофтин. — Но идея не моя, а мистера Фейна. Он распорядился, чтобы я поговорил с вами.— О чем?— Насчет этой угрозы. Ему звонил капитан Форбс, рассказал о дневнике. Вот мистер Фейн и захотел узнать, что вы собираетесь предпринять.— Предпринять? А какого черта я могу предпринять? — фыркнул Сент-Клауд. — Буду участвовать в параде, если Рекса именно это интересует. Если я стану играть в прятки каждый раз, как получу угрозу… И передайте Рексу, что не дело подсылать ко мне холуев, когда я завтракаю с журналистом.На сегодня с Лофгина было довольно. Никто, пусть даже такая шишка, как этот сенатор, не смеет подобным образом обращаться с Джеральдом Лофтином! Охватившая его злость заставила забыть об осторожности.— Можете считать меня холуем, но этот холуй побеседовал-таки сегодня с вашим дружком Эбоном насчет завтрашней демонстрации! — горделиво выпалил Лофтин.— Как же это вам удалось? — искренне изумился Сенатор. — Как вы его нашли?— Выследи-'! вас до его явки сегодня утром, — похвастался Лофтин.— Выследили? Вы за мной следили?» Господи Боже ты мой, подумать только… — Сент-Клауд внезапно осекся, глаза его гневно сузились. — Какое, к чертовой матери, вы имеете право… Так теперь Эбон решит, что это я навел вас! Башку бы расшибить вам на куски, как гнилую дыню, Лофтин! Глава 11 Исполнение одной очень важной части своего плана Эндоу слишком затянул.— Что же вы так поздно? — упрекнул его продавец. — На сегодня все уже запаслись нарядами.Слово «все» он выделил, прихлопнув ладонями по прилавку.Эндоу взглянул на продавца с нескрываемым недоверием. Он был убежден, что перед ним самый что ни на есть отъявленный гомик. Новый Орлеан, этот Вавилон двадцатого века, просто кишел сексуальными извращенцами — они, здесь повсюду, куда ни плюнь. Эндоу хотел было пойти в какой-нибудь другой магазин, но заявление продавца по поводу дефицита костюмов его насторожило и встревожило. Без костюма и маски ему не обойтись.— Ну что-то же у вас осталось? — настаивал он. — Не могли же, на самом деле, разобрать все костюмы.— Ничего стоящего, — разочаровал его продавец. — Пойдемте, покажу, если хотите.Виляя пышным задом, продавец повел его в глубь магазина к вешалкам. Эндоу следовал за ним на безопасном расстоянии, чтобы ненароком не соприкоснуться с пороком.Продавец брезгливо показал на несколько костюмов, сиротливо висевших на вешалках.— Видите? Все, что осталось. Одна мура, никакого шика.При чем тут шик, возмутился про себя Эндоу, он что, за бабу его принимает? Или за одного из тех, кому неймется разгуливать в бабьих тряпках?И тут Эндоу высмотрел как раз то, что хотел. Он указал на одну из вешалок:— А как насчет этого?У продавца даже глаза на лоб полезли.— Костюм Санта-Клауса? На масленицу?! Бог с вами, это же неслыханно! Не знаю даже, как он вообще здесь оказался в такое-то время года!— Но он ведь сдается напрокат?— Конечно, все, что есть у нас в магазине, сдается напрокат. А знаете… — Продавец склонил голову к плечу и жеманно приложил палец к губам. — Хотя на моей памяти никто не наряжался Санта-Клаусом на масленицу, в этом что-то есть… Потрясающе!Пусть-ка поломают голову, что это может значить.Правда, дружище, если хотите хотя бы отдаленно смахивать на Санта-Клауса, вам придется подвязать не одну подушку!Продавец пронзительно захихикал, без стеснения тыча пальцем в тощую фигуру клиента. Эндоу в нетерпении повысил голос:— Я страшно спешу! Не могли бы мы…— Хорошо, хорошо, — тряхнул головой продавец. — Не будем так волноваться!Он сдернул с вешалки костюм и краснощекую маску с, белой бородой и понес их к кассе у входной двери. Из-под прилавка он достал большую картонную коробку и принялся укладывать в нее костюм.— Теперь нужно внести десять долларов в залог…— Ладно, — согласился Эндоу.— ..и предъявить водительское удостоверение.Эндоу машинально потянулся было за бумажником, но тут же остановил себя.— Водительское удостоверение? — переспросил он.— Да, сэр. Простая формальность. Чтобы установить личность берущего вещи напрокат.— Послушайте… Я приезжий, машины у меня здесь нет. А купить костюм можно?— Купить?! Купить костюм Санта-Клауса в это время года? Нет, дружище, можно, конечно, но…Эндоу вновь полез в карман за бумажником.— Тогда скажите, сколько он стоит. Плачу наличными.Одри поджидала Мартина в квартирке во Французском квартале и открыла ему, как только он постучал.— Привет, малыш! — грудным голосом пропела она. На ней были эластичные брюки в обтяжку и почти прозрачная блузка с V-образным вырезом до пупка. Соски ее маленьких грудей были соблазнительно наставлены на Мартина.Картина была подстрекательски возбуждающей.Однако день, который для Мартина начинался так хорошо, складывался очень неудачно. У него невольно вырвался тяжелый вздох.— Трудный денек, сенатор?— И не говори. — У него мелькнула было мысль рассказать Одри о встрече с Эбоном, о стычке с этим придурком Лофтином и настырных расспросах репортера из «Стейтс-айтем», что это у них за секреты такие… Но стоит ли? Если он начнет объяснять все это Одри, придется и самому вновь переживать, а ему это совсем ни к чему.— Ну иди, иди к своей Одри. — Она распахнула ему объятия. — Мамуля тебя утешит.Мартину никогда не нравилось подобное сюсюканье, даже в самые интимные моменты, но из уст Одри оно звучало вполне терпимо. На людях она была такой сдержанной, уверенной в себе и далекой, что ее превращение в обольстительницу и одновременно в утешительницу только добавляло ей привлекательности.Стягивая пиджак, он приблизился к ней и отдался в ее жаркие объятия. Она прильнула упругими холмиками к его груди и, словно медовым хоботком, раздвинула языком его губы.Несмотря на всю усталость и подавленность, Мартин не смог остаться равнодушным.Она потерлась животом о его восставшую плоть.Откинув голову, торжествующе заявила с лукавой улыбкой проказливой девчонки:— Убедился? Мамуля сразу заставит тебя забыть все невзгоды.Ухватившись за его локоть обеими руками, она повлекла его в спальню. Двери на балкон были распахнуты, и через них с улицы доносились звуки масленицы: гулянье было в разгаре.Им обоим, однако, сейчас было не до того. Стоя друг против друга, они торопились избавиться от одежды. Затем Одри взялась за Мартина Она ухватила его пульсирующий член маленькими ладошками и склонила голову к его груди, оставляя на ней языком влажные следы. Потом принялась покусывать его сосок.Мартин издал громкий стон. Слабый внутренний голос попытался упрекнуть его: «Ты же только вчера имел ее. Дважды! Ты просто козел, Мартин! В твоем возрасте…»К счастью или к несчастью, мелькнуло у него в голове, рассудок почти не властен над сексуальными реакциями.Он обхватил ее тонкую талию, приподнял и, не выпуская из объятий, направился к кровати.— Погоди! — отчаянно вскрикнула она. — Хочу твой член!Одри стала карабкаться по его телу — словно стремящийся к вершине скалолаз, только вместо крючьев она вонзала в него пальцы рук и ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31