— Как он похож на моего сына в этом же возрасте! Как похож! — повторяла она и поглядывала на мужа, чтобы тот подтвердил ее слова.
— Ты помнишь, Бартоломео? Помнишь кудри Мануэля? И каким он был прелестным ребенком?
Маргарет заметила, как Федерико обменялся взглядом со своим отцом поверх темно-русой с серебряными прядями головы Камиллы.
Затем все проследовали в гостиную. Камилла сказала:
— Я не ожидала, что Рикардо настолько похож на своего отца! Буквально как две капли воды.
Маргарет обратила внимание на то, что голос хозяйки дрогнул. Ей показалось, что Камилле слишком трудно совладать с перевозбужденными нервами.
— Представляю, как вы сейчас переживаете, как вам трудно! — быстро заговорив, пришла на помощь Маргарет. — Но это вскоре пройдет. Ваши волнения понятны и предсказуемы. Карен, когда мы летели в самолете, чувствовала себя точно так же, Рикардо тоже сильно беспокоился.
Карен бросила на сестру благодарный взгляд, затем взяла в свои руки пальцы Камиллы и нежно сжала их.
— Мы бы хотели оправдать ваши надежды, Камилла. Ваше горе — наше общее горе. И пусть Рикардо всегда радует бабушку с дедушкой, напоминая им о Мануэле, вашем сыне и моем дорогом муже.
— Да, да, конечно! — Слезы текли по лицу Камиллы, она обняла Карен, и обе на несколько мгновений отрешились от всех окружающих.
Федерико прокашлялся, потом обратился к Рикардо.
— Как насчет того, чтобы посмотреть бассейн? Ты не против? Кстати, у твоего деда в гараже есть нечто такое, что тебе точно понравится. Ты когда-нибудь сидел в «ламборджини»?
— «Ламборджини»?! Не может быть! — Мальчик был на седьмом небе от счастья.
— А еще там есть «мерседес». Кстати, твоего любимого цвета.
Рикардо влюбленно пожирал глазами дядю и готов был сорваться с места по первому же его знаку.
Федерико продолжал заговорщицким шепотом:
— Только не говори деду, что я сообщил тебе о машинах. Тайна должна быть тайной. А теперь ты и твоя тетя пойдете и посмотрите на все это. И потом выпьем чего-нибудь прохладительного у бассейна.
Таким образом, Федерико Бокерия решил уберечь ребенка от бури взрослых чувств. Но Маргарет не могла оставить Карен наедине с родителями Мануэля и решила возразить Федерико.
— К сожалению, я не могу пойти с вами, сейчас не время...
Неожиданно, к своему удивлению и отчаянию, миссис Верн почувствовала четкое жесткое движение сильной руки, взявшей ее за локоть. И, не найдя возможности для сопротивления, она, увлекаемая Федерико, устремилась к двери.
— Идемте, идемте, Маргарет! Федерико улыбался. Его голос звучал мягко и нежно, глаза же оставались бесстрастными.
— Горничная приготовит нам у бассейна прохладительные напитки, я попрошу ее об этом. В это время дня у воды замечательно.
Она опять попыталась вырваться, но Федерико продолжал одновременно нежно и уверенно тащить ее за локоть к дверям. Счастливый Рикардо бежал рядом с ними.
Когда они втроем оказались в холле, сеньор Бокерия закрыл двери в гостиную, указал Рикардо, куда идти дальше, и разжал наконец пальцы. Локоть Маргарет оказался на свободе. Взбешенная, она мало-помалу пришла в себя и прошипела:
— Что вы себе позволяете? Никогда больше не хватайте меня.
Низким спокойным голосом Федерико ответил:
— Вашей сестре и моим родителям надо побыть наедине. Понятно? Это очень важно для них.
— Мне понятно только то, что меня насильно куда-то волокут, в то время как Карен осталась одна в самое трудное для нее время. Да кто, в конце концов, вы такой, советчик чертов?! — выпалила она гневно.
— Сын моих родителей, — мгновенно отозвался Федерико.
— А я — сестра Карен!
— Что плохого могут сделать вашей сестре мои родственники? — спросил Федерико и помахал рукой Рикардо. Мальчик добежал до конца холла и теперь дожидался их. Стоял в потоке ослепительного солнца, льющегося из дверей.
— А уж этого я не знаю! — выпалила Маргарет. — Ни я, ни Карен сто лет не знали вашего семейства! Мы располагали лишь единственной информацией о том, что отец и мать расстались с Мануэлем много лет назад. Разве так поступают в порядочных семьях?
— Не надо вешать напраслину на моих родителей. Мама, когда Мануэль уехал в Данию, не пожелав сделать и полшага к примирению, была безутешна. Так что не думайте, будто мы. Бокерия, такие ужасные. Запомните, брат покинул Испанию исключительно потому, что сам этого захотел. И не родители, а он сам выбросил из своей жизни семью и воспоминания о ней. Желание мужчины в нашем роду — закон.
— Карен и Рикардо — вот кто был в последние годы его настоящей семьей! — парировала Маргарет. — И я могу догадаться почему. Сам факт, что он женился на моей сестре, оказался последней каплей в истории разрыва с могущественным кланом Бокерия. Хочу к тому же добавить — Мануэлю повезло с Карен. Да ему просто счастье привалило! Моя сестра одна стоит всех девушек из высшего общества, которых могли бы подсунуть Мануэлю ваши родители!
— Позвольте!
— Не позволю, сеньор Бокерия! Карен дорогого стоит. И скажу вам сейчас без обиняков — я люблю мою сестру и племянника Рикардо. А вот вы мне не нравитесь. Никто из вас. Уверяю, также будет думать и Карен. Ваш закон из учебника про близнеца доминирующего и близнеца подчиненного здесь не действует. Кстати, вы обещали Рикардо показать бассейн и автомобили. Так что давайте, выполняйте свои обещания. Хватит мне морочить голову!
Она окинула его победоносным взглядом, ее глаза испускали голубые молнии. Сколько нервов она потратила на этого мужлана Бокерия! Прежде чем обернуться в сторону племянника, Маргарет заставила себя успокоиться.
Как только они двинулись дальше, молодая женщина вновь почувствовала, как его рука словно рак клешней сжала ее запястье. Маргарет развернулась и возмущенно протараторила:
— Только попробуйте прикоснуться ко мне еще раз! Я не посмотрю на то, что рядом бегает Рикардо, и задам такую трепку, которую вы надолго запомните.
В следующее мгновение она подумала о том, что наверняка Федерико Бокерия еще никогда не получал такого достойного отпора. А тем более от подданной Датского королевства.
Когда его рука выпустила ее запястье, она легко и с чувством выполненного долга направилась к Рикардо, который по-детски жизнерадостно прыгал на одной ноге. Федерико последовал за ней.
Неожиданно они оказались в длинной светлой галерее, которая вела из холла на улицу. По бокам галереи располагались помещения кухни, жилые комнаты домоправительницы и прислуги.
Федерико заглянул в одну из дверей и попросил, чтобы для них сервировали столик с прохладительными напитками.
Дорога к бассейну шла через живописную солнечную лужайку, по сторонам которой росли розовые кусты. Сладкий аромат цветов пропитывал раскаленный послеполуденным солнцем воздух.
Бассейн поразил их своими поистине олимпийскими размерами. В потоках солнечных лучей приветливо сверкала чистая голубая вода, казалось, небо купается в громадном рукотворном водоеме. От красоты окружающего ландшафта захватывало дыхание. Деревья с серебристыми и темно-зелеными листьями окружали прохладную водяную гладь, под ними, среди серых и красноватых камней, сонно шелестела пестрая трава, и везде были цветы, цветы, цветы.
Настроение Маргарет переменилось. Все-таки замечательно начинались две недели, предназначенные для отдыха в столь прекрасной стране. Она легко вздохнула. Может быть, Федерико не будет чересчур навязчив. Еще в дороге он обронил пару фраз, из которых стало ясно, — в нескольких милях от дома родителей у него есть собственное жилье. А раз так, то и засядет он там, и не придется ему часто общаться с вдовой брата и ее сестрой.
Но еще был Рикардо, вот кому общение с Федерико шло на пользу. Определенно на пользу. Похоже было, что с дядей мальчику повезло. Вон как они подружились, все время рядом — большой и маленький Бокерия, им вместе интересно... Господи, от всех этих мыслей может заболеть голова.
— Почему бы вам ни устроиться отдохнуть где-нибудь в тени? — Внезапно услышала Маргарет голос Федерико, тот стоял за ее плечом. Голос звучал безо всякого выражения — вежливое предложение и все. Молодой человек кивнул на кресла, стоящие под густой кроной огромного дерева, сквозь листву которого с трудом пробивались лучи.
— Солнце может быть безжалостным к новичкам. — Снова ее уши резанула подчеркнуто вежливая интонация.
— Спасибо! — Маргарет взглянула на кресла, на столы, стоящие поодаль, и сквозь зубы процедила:
— Здесь очень хорошо. Прямо идиллия. Как только они с Федерико уселись в тени, появилась домоправительница Кристина, полная женщина невысокого роста. Она привезла на тележке лимонад во льду, бокалы, блюдо с пирожными и пастилками, орехи, цукаты и фрукты в синей вазе. Улыбнувшись маленькой компании и потрепав полной рукой кудри Рикардо, она удалилась. Маргарет молчала.
— Мне она понравилась, — громко сказал мальчик, нарушив тягостную тишину, и надкусил пирожное. — Кристина вежливая и ласковая. Мне вообще здесь все нравится.
Мальчик вслед за пирожным, засунул в рот пастилу — А тебе, тетя, как здесь? Ты ведь всегда все критикуешь, — пробормотал он с набитым ртом.
Маргарет отпила из зеленоватого бокала лимонад.
— Да, Рикардо. Здесь неплохо.
Федерико разглядывал миссис Берн. У него был такой вид, будто он хотел произнести нечто важное, но сдержался. Однако спустя какое-то время он оживился, и она услышала:
— Хорошо.., даже превосходно! За две недели вам понравится здесь еще больше.
Ей послышались в его голосе нотки сарказма.
Как только Рикардо покончил с пирожными, он подошел к краю бассейна, снял башмаки, носки, уселся на бортик и принялся болтать ногами в воде, мурлыча под нос с совершенно счастливым видом, как умеют делать только дети.
Магги неотрывно следила за мальчиком. Тягостная атмосфера за столом достигла критической точки. В этот момент Федерико кивнул в сторону ее племянника.
— Кажется, ребенок уже свыкся с потерей отца.
Зря миссис Берн встретилась взглядом с его бездонными глазами, это было ошибкой. Они словно невидимыми лучами прожигали душу насквозь. Магги заметила, что у нее дрожат руки.
— Мануэль с Рикардо не были особенно близки, — сказала она с трудом, отводя взгляд в сторону. — Он много работал. Домой приходил только ночевать.
В душе Маргарет считала, что Мануэль был жестоким отцом, ребенок скорее боялся его, чем любил. Но об этом не стала говорить Федерико, потому что могла и ошибиться: отца и сына она видела вместе всего-то несколько раз. Что поделаешь, Маргарет жила и работала в Копенгагене, а сестра с семейством — в родном благословенном Орхусе.
— А вы, оказывается, не любили моего брата? — холодно заметил Федерико.
Миссис Верн неожиданно для себя вновь взглянула на сидящего перед ней мужчину. Теперь его глаза были скорее задумчивыми, чем враждебными. И все же она ни на грамм не испытывала к нему доверия.
— Почему вы так решили?
— Разве я ошибся?
— Он был мужем Карен, и она любила его.
— Это не ответ, — произнес Федерико мягко.
— Я так не думаю. — Маргарет подняла подбородок, сжала губы, сузила глаза. Холодная, недоступная женщина. Шкатулка, запертая на ключ...
— Вы считаете, ваша сестра вышла замуж неудачно? — высказав это предположение, Федерико наклонился в сторону гостьи.
«Вы считаете...»! Еще бы! Она до сих пор уверена: Мануэль был недостоин Карен.
— Думаю, отношения сестры и Мануэля — их личное дело. Не стоит ворошить прошлое.
— Совершенно с вами согласен. Тем не менее я угадал ваше особое отношение к покойному брату. — Федерико подмигнул, как заговорщик.
— Считаю преждевременным с вашей стороны делать какие-либо выводы. Мы знакомы несколько часов, да и брата вы давным-давно не видели, — сказала, как отрезала, Маргарет. Она решила, что поставила Федерико мат в два хода.
Тот молча откинулся в кресле, расположившись поудобнее. Миссис Берн угадала какое-то «душевное движение, отразившееся в глубине его темных глаз. Возможно, в этот момент он вспомнил те годы, когда они с братом были еще вместе... Но Федерико, судя по всему, не отличался сентиментальностью и мягкостью. И Маргарет призналась себе, что именно в этом крылся секрет его притягательной мужественности. Он выглядел грубым, циничным, безжалостным, сексуальным, очень сексуальным. Скорее всего, этот сеньор в постели был динамитом.
Эта мысль поразила ее, она даже выпрямила спину, и, словно отгоняя наваждение, встряхнула копной платиновых волос. С чего бы ей такой бред пришел в голову? Она, Маргарет, верно, медленно сходит с ума. Испанское солнце ей явно вредит.
— Что случилось? — Глаза Федерико на этот раз сделались серыми, чуточку встревоженными. Нет, ни одна мелочь в ее поведении не ускользала от него.
— Ничего. — Маргарет придала своему голосу холодность и равнодушие. — Если позволите, мне бы хотелось вернуться обратно в дом.
— Я не против, — спокойно откликнулся он. — Кстати, мы должны еще посмотреть автомобили, помните?
— Это интересно Рикардо, а мне — нет, и вы прекрасно об этом знаете. Вовсе я не собиралась разглядывать вашу семейную автоколлекцию.
Он улыбнулся.
— Жаль, до гаража рукой подать.
— Это не имеет значения. — С плохо скрываемым раздражением она смерила его взглядом. — Вы гостеприимны, идете навстречу пожеланиям своих гостей. Не так ли, сеньор Бокерия? Не заставите же вы меня делать что-либо насильно?
Каждое ее слово звенело, словно льдинка. Федерико снова улыбнулся и произнес с невозмутимым видом:
— Согласитесь, мое поведение зависит от гостьи.
Боже мой, поразительная вежливость, убийственная вежливость! — подумала она.
— Или вы думаете, мои соотечественники в середине двадцатого века зря дали женщинам право голоса?
Ах, да он еще и язвит!
— Мужской шовинизм, сеньор Бокерия, вас не украшает. Неужели вы один из тех откровенных эгоистов, у которых вызывают аллергию женщины с собственным мнением? А что вы думаете о прекрасной половине человечества вообще? Впрочем, могу догадаться. Вы считаете — наше предназначение рожать да хлопотать по хозяйству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19