— Это довольно пессимистический взгляд на верность и преданность.
— Реалистический, — лаконично изрек он, и в его глазах появился металлический блеск. — Во всяком случае, когда дело касается мужчины и женщины.
Она чувствовала, что лучше не углубляться в эту тему — путешествие только началось, а майский день был на диво хорош, — но не смогла промолчать.
— Я с этим не согласна, — сказала она спокойно. — Я знаю многие пары, для которых верность самое естественное дело.
Он медленно покачал головой, не спуская с нее глаз.
— Что за самонадеянное утверждение! Откуда вам знать, довольны они или нет? И откуда вам знать, не ублажает ли кто-нибудь из них свои бренные тела на стороне? Об этом необязательно рассказывать направо и налево.
— Послушать вас, так все только спят и видят, как залезть в койку первому встречному типу в плисовых штанах или, по крайней мере, мечтают об этом, — горячо возразила Грейс, не боясь показаться наивной.
Он некоторое время смотрел на нее, явно наслаждаясь ее негодованием, а потом проговорил с ленцой и все так же улыбаясь:
— Не уверен, уместно ли здесь выражение «залезть в койку» да и «тип в плисовых штанах» не по моему адресу, но в принципе мысль выражена правильно. Именно так все и обстоит.
— Чушь собачья, — воскликнула Грейс, разозленная его покровительственным тоном.
— Чушь… собачья? — У него была такая реакция, будто ему залепили пощечину.
Ну и ладно, подумала Грейс. Хотя бы его спесь малость поубавилась. Она смотрела на его лицо, которое наливалось краской. Вероятно, не часто Алексу Конквисту приходилось слышать от посторонних такое. Но Грейс уже закусила удила.
— Чушь и есть, — повторила она, кусая губы. — Не спорю, городская жизнь резко отличается от деревенской ивы, очевидно, делаете такие выводы, исходя из собственного опыта и опыта своих знакомых и друзей, но у себя дома я знаю много супружеских пар, проживших двадцать и тридцать лет вместе и счастливых как воробушки.
— Про воробушков оставим, — желчно проговорил он. — Но скажите положа руку на сердце, неужели вы искренне верите, что эти образцы добродетели пребывают в брачном блаженстве? — Он пристально посмотрел ей в глаза.
— Да, — быстро проговорила она. — Верю.
— Спуститесь на грешную землю, Грейс! — Это было сказано с неподдельным сожалением по поводу ее непроходимой наивности, и Грейс не нашла в себе мужества продолжать дискуссию. Одно дело заявить своему боссу, что он мелет чушь, но совсем другое — сказать ему, что он самоуверенный, напыщенный мужской шовинист. Она отвернулась к окну и стала рассматривать мелькавшие за окном железобетонные громады деловых зданий, фабрик, магазинов и жилых домов, пытаясь успокоиться. Нельзя так выходить из себя, а главное, это бессмысленно.
Внезапно ей в голову пришла мысль. Она повернулась к Алексу и как можно спокойнее спросила:
— А вы не знаете, эта преданная собака мужского или женского пола?
Алекс повернулся к ней, и она прочитала насмешливый ответ в его глазах еще до того, как он заговорил.
— Когда эту историю мне рассказали впервые, там фигурировала сучка.
— Я так и думала, — задумчиво протянула она.
Их стильный отель в Эбису входил в целый архитектурный комплекс на месте бывших пивоваренных заводов Саппоро. Изысканно декорированный вестибюль, рестораны и комнаты отличались роскошью и безупречной чистотой.
После столь длительного путешествия Грейс не могла отказать себе в удовольствии посидеть в роскошной ванне, а затем облачилась в гостиничное юката из хлопка.
Она вовсе не устала, убеждала она себя, глядя на раскрасневшуюся большеглазую девушку в зеркале. Она высвободила волосы, и они рассыпались по плечам густой шелковистой волной. Алекс никогда не видал ее с распущенными волосами…
От этой мысли она вздрогнула и пошла в спальню, где оделась с рекордной скоростью, а потом собрала волосы в тугой узел на затылке и закрепила заколкой.
Алекс занимал соседнюю комнату. Когда минут через пятнадцать он постучался к ней, она была уже готова и ждала его. Она была вдвойне рада, что успела привести себя в порядок к его приходу. Он тоже, видно, принял душ, его густые черные волосы были зачесаны назад как обычно, но еще не высохли, пара прядок выбилась на лоб, придавая его мужественному лицу немного мальчишеский вид, отчего у нее по всему телу пробежала дрожь.
— Готовы? — деловито спросил он.
— Да… вот только сумку возьму, — быстро ответила она.
Грейс надеялась быть на высоте в этой деловой поездке. Комфортный перелет, великолепная доставка в отель и сам отель, который больше напоминал дворец, — весь этот мир больших людей, которые привыкли за свои деньги требовать совершенства, вселял в нее некоторое беспокойство. Она боялась подвести Алекса. Барбара была столь опытным и высоко профессиональным секретарем, что ей до нее никогда не дорасти, думала Грейс, беря в руки сумку и тонкий льняной жакет. Она никак не могла отделаться от этого беспокойства. Здесь, в чужой стране, она вдруг почувствовала себя слабой и беззащитной.
— В чем дело? — раздался голос Алекса. Она оглянулась. Алекс, шагнув назад в номер, внимательно смотрел на нее.
— В чем… дело? — переспросила Грейс дрогнувшим голосом, но тут же спохватилась. Так не должна говорить секретарша со своим хозяином. — Все в порядке. Иду.
— Лгунишка, — бросил Алекс и сделал стремительный шаг в ее сторону, невероятный для столь крупного человека. Взяв ее за подбородок, он спросил: — Мы что, так волнуемся из-за этих деловых встреч?
Грейс ощетинилась. Какой же он всезнайка! Почему он возомнил, будто видит ее насквозь? Пусть даже в данном случае он прав. Она скорей умрет, чем признается в этом. Она выпрямилась во весь свой рост и гордо вскинула голову, сколь ни смешно это было рядом с такой громадиной. Будто котенок, нападающий на своего африканского сородича. Правда, такая мысль пришла к ней позже.
— С чего вы взяли?
— Ах как мы сердимся! — Но это было сказано таким участливым тоном, что у нее колени подогнулись. — Да что вы такая колючая, Грейс? — сказал он, подходя ближе.
— Колючая? — Это ее укололо. Она всегда считала себя уравновешенной и общительной. Конечно, и на старуху бывает проруха. Случалось ей и срываться и грубить — она сама осуждала себя за такую несдержанность и винила в ней мать с ее бурным темпераментом, — но ей не хотелось, чтобы ее считали обидчивой. До встречи с Алексом она за собой этого не замечала. — Вовсе я не колючая, — произнесла она тоном, противоречащим сказанному, и это не укрылось от Алекса. — С чего вы взяли?!
— Не колючая, не колючая, — кивнул он саркастически.
Ее так и подмывало лягнуть его ногой, чего не бывало с ней со школьных лет, однако она взяла себя в руки и деловым тоном произнесла:
— Мы, кажется, собирались к господину Сугимото?
— Всему свое время, — ответил он таким же ледяным голосом. — Машина будет через час. Я подумал, что мы можем за чашечкой кофе просмотреть эти цифры отчета. — Он вопросительно и чуть насмешливо посмотрел на нее.
— Отлично, — быстро кивнула она. В кафе, на людях, ей не будет так не по себе. Лучше где угодно, только не в этой интимной обстановке. Интимной? От этой мысли она снова вспыхнула и разозлилась на себя. Что это с ней? У нее и в мыслях такого никогда не было, а если ее отношения с мужчинами доходили до определенной грани, она всегда находила способ остановиться вовремя. Она считала, что блюдет себя для Энди. Блюдет себя… От этого слова пахнет нафталином. Энди пару раз здорово посмеялся над ней, а Алекс Конквист тоже надорвал бы бока, узнав, что перед ним живая архаика двадцатичетырехлетняя девственница.
— Грейс, дорогая, мне не хочется зацикливаться на этой теме, но, уверяю вас, я вам не враг, — спокойно сказал Алекс.
Когда она прошмыгнула мимо него, направляясь к двери, он легко положил руку ей на плечо и повернул ее к себе. Она нашла в себе силы не реагировать агрессивно.
— Я знаю, — откликнулась она, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие в духе Барбары, но ей это не удавалось.
— Мы здесь по делам, — продолжал он, глядя ей в глаза. — Но если вы будете такая зажатая и напряженная, вы вымотаетесь раньше времени. А я очень во многом полагаюсь на вас. Поверьте. Уверяю вас, ничего такого, с чем бы вы не справились, не предвидится. Я знаю, что говорю.
Бездна иронии. Он упускает из виду одну безделицу — себя самого, с которым ей никак не справиться, сколько бы она ни билась. Но она скорее умрет, чем признается ему в этом.
— Надеюсь, — пробормотала Грейс и даже заставила себя улыбнуться, что было с пониманием принято другой стороной.
— Хорошо. А теперь… — Он подтолкнул ее в коридор и вышел следом, закрыв дверь. — Первым делом пару глотков хорошего кофе. Это поможет нам не заснуть у господина Сугимото. И еще быстренько пробежим все наши материалы. Идет?
Перед ней снова стоял преуспевающий бизнесмен, даже голос у него изменился, и Грейс была рада такой перемене. Она вполне могла иметь дело с Алексом Конквистом магнатом и мультимиллионером. Но с Алексом Конквистом мужчиной ей было не совладать.
Несмотря на свои опасения, Грейс вскоре убедилась, что вполне нормально справляется со своими обязанностями. Поездка к господину.
Сугимото оказалась для нее целым приключением. В японских городах дороги, проспекты, улицы и переулки не имеют названий, Токио не исключение, но приехавший за ними шофер прекрасно разбирался в городском лабиринте и вез их на большой скорости.
Алекс тоже немало удивил ее. Когда они прибыли на место, он проявил глубокое знание местных традиций и кланялся строго сообразно возрасту, положению и прочим тонким различиям, известным только знатоку местных обычаев. Он провел ее через все перипетии деловой встречи, не дав ей сделать ни одного промаха, и встреча прошла как по маслу.
Господин Сугимото и его личный помощник прекрасно говорили по-английски и были настолько любезны, что предложили пообедать всем вместе в ресторане. Ресторанчик оказался маленьким и дорогим. В нем специализировались на изысках японской национальной кухни. Но к тому времени Грейс настолько устала, что не чувствовала вкуса. Однако она живо общалась, не теряла нить разговора и беспрерывно улыбалась, отчего мышцы лица у нее одеревенели, а в голове гудело как в бочке.
Мужчины весь вечер пили сакэ, а Грейс предпочла содовую, тем не менее, когда они садились в лимузин господина Сугимото где-то около одиннадцати, в глазах у нее двоилось, будто она выпила целую бутылку невинного на вид, но весьма коварного японского национального напитка.
Грейс с трудом соображала что к чему, тело у нее налилось свинцом, но она вполне нормально попрощалась с японскими партнерами, и, только когда осталась наедине с Алексом, ноги у нее подкосились и она чуть не упала.
— Как вы? — спросил Алекс, который шёл чуть сзади и вовремя взял ее под руку. Взглянув на нее, он тихо охнул. — Господи, как это я раньше не догадался. Вы на ногах не держитесь, Это было близко к истине. Грейс хотела весело и беззаботно ответить ему и закончить вечер на легкой ноте, но не смогла вымолвить ни слова. Она пробормотала что-то бессвязное, глядя на него, все силы ушли на то, чтобы не отключиться. Только бы добраться до своей комнаты.
— Посидите минутку. — К немалому ее ужасу, он подтолкнул ее к просторному креслу около лифта, а затем пригнул ее голову к коленям.
Она настолько обессилела, что даже не сопротивлялась, хотя мучилась от мысли, какое смешное зрелище представляет она со стороны. Алекс громко позвал кого-то из обслуживающего персонала, и к ним подбежал молодой человек. Он вызвал им лифт.
— Со мной… все в порядке, — вяло пробормотала Грейс, пытаясь встать.
Алекс снова что-то произнес довольно сердитым тоном и, прежде чем она успела понять, что происходит, поднял ее словно пушинку и легко понес к лифту.
Быть того не может. Она полностью находилась во власти сильного мужчины, прижимавшего ее к себе и дышавшего на нее крепким мужским духом, отчего она совсем ослабела. Ее легкий льняной жакет раскрылся, и она всем телом ощущала биение его сердца.
Каково же это быть в его объятиях? — пронеслось у нее в голове. Сейчас она была настолько слабой и беззащитной, что уже не боролась с истиной. С первого же дня она признала его деловые способности и мощный интеллект, что в сочетании с неординарными физическими данными делали его неотразимым. И это подтверждали многочисленные женщины, звонившие ему в течение дня. Судя по всему, у него каждый день была новая пассия.
От этой не очень уместной в данной ситуации мысли Грейс дернулась, а резкий и лаконичный окрик вызвал у нее протест и желание высвободиться.
— Да я в порядке, я могу идти сама.
Он скосил на нее свои золотистые глаза и, заметив ее смущение, он мягко проговорил:
— Какое тут в порядке. А поднимать вас с пола мне не с руки, так что расслабьтесь, сейчас придем.
— Пожалуйста, Алекс, меня это смущает. Я могу…
— Я говорю, расслабьтесь.
Его квадратный твердый подбородок возвышался в паре дюймов от ее лица, ее грудь была прижата к его грудной клетке, так что она чувствовала каждый волосок под его шелковой рубашкой. Словом, весь животный магнетизм этого человека тысячекратно возрос, с отчаянием думала бедная Грейс. Страстное желание придвинуться еще ближе и коснуться губами его щеки вывело ее из оцепенения, и она взмолилась, чтобы он не заметил ее внутренней дрожи.
— Я сказал, расслабьтесь, Грейс. — Лифт остановился, двери открылись, и Алекс хмуро произнес: — Успокойтесь, Грейс, я не собираюсь воспользоваться вашей слабостью, если эта мысль не дает вам покоя. Вы же моя секретарша, черт побери. Мы здесь по делам.
Я знаю. Я знаю. Это был вопль из глубин ее существа. Она знала этого человека каких-нибудь два месяца, не больше, а он успел перевернуть ее представление о самой себе и своей чувственности. Слава Богу, он не догадывается об этих переживаниях. Она несколько раз вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20