Краем глаза Дендре увидела несколько картин на подрамниках, холсты, приставленные к стенам, громадный мольберт, большой стол с аккуратно сложенными выдавленными тюбиками масляной краски, жестяными и стеклянными банками со стертыми кистями всевозможных размеров, лист стекла, видимо, служивший палитрой… Гидеон вел ее к месту, где на полу лежали три матраса один на другом. Они были покрыты белыми простынями и старым, потертым восточным ковром, заменявшим покрывало. Стол, вернее, деревянная дверь, положенная на две металлические бочки из-под пива, пара шатких стульев в дальнем от постели углу, обшарпанный холодильник и жалкого вида плита в другом – таковы были житейские удобства Гидеона, не считая книжного шкафа, а также туалета и двойной раковины с выщербленной белой эмалью. Они не были закрыты хотя бы ширмой.Гидеон повернул девушку лицом к себе и, не выпуская ее рук, отступил на шаг и принялся разглядывать Дендре. Между ними явно возникло влечение друг к другу, невысказанная, но острая потребность, которая требовала удовлетворения. Гидеон выпустил руки и погладил густые черные кудри. Провел пальцем, по ее носу, потом по губам. Ни он, ни она не произнесли ни слова. Гидеон снял с Дендре пальто и позволил ему соскользнуть на пол. Расстегнул пуговицы платья и стянул его с плеч к бедрам. Потом стал разглядывать девушку: превосходные по форме и размеру груди, соски, окруженные темным, восхитительно декадентским ореолом, такие возбуждающие на фоне белой, упругой, шелковистой как атлас кожи. Он был очарован зрелостью, готовностью Дендре Московиц. Он будет писать ее множество раз. Она будет представлять для него меняющиеся аспекты охваченных страстью женщин.Влечение стало почти невыносимым. Дендре хотела предпринять что-нибудь, но понятия не имела, что и как.Она знала только одно: ей хочется отдаться этому мужчине. Чтобы он любил ее, как никто и никогда раньше, так сильно, что никогда не захотел бы другой женщины. Дендре была уверена, что в эту минуту Гидеон любил ее именно так. Это было ясно по тому, как он пожирал ее глазами, по восхитительной страсти, сияющей на его красивом лице.И Дендре была права. Гидеон обожал женщин, женское тело и секс. Секс, вожделение и страсть были для него эликсиром, божественной амброзией. И в этой странной, незрелой, но чувственной девушке было нечто гораздо большее, чем то, о чем говорила ее внешность. Гидеон влюбился в заурядность Дендре Московии, роскошную женщину со страстной скрытной душой, трепетавшей для него, и только для него.Гидеон раздевался перед ней неторопливо, потому что девушка не могла оторвать от него глаз и он хотел, чтобы она насладилась каждым дюймом его плоти. Он был возбужден, трепетал от желания прильнуть к ней губами, разделить чувственное блаженство. Потрясение Дендре при виде его пениса, так готового к обладанию ею, отражалось в ее глазах. По этому взгляду Гидеон понял, что она еще ни разу не была так бесстыдна с мужчиной, так очарована пенисом, так захвачена мыслью о сексе в струящемся солнечном свете. Ему хотелось, чтобы она ласкала его, возбуждала еще больше. Нет. Она не двинулась к нему. Вместо этого карие глаза наполнились слезами, дыхание стало тяжелым. Он мгновенно понял, что ее мучают страсть и досада на его медлительность.Гидеон подошел к ней, погладил ее груди, довольно сильно ущипнув длинные, толстые соски. Дендре застонала от удовольствия, а он нежно поцеловал ее в губы, стянул с бедер платье, трусики… Теперь на ней оставались только белый кружевной пояс с резинками, чулки и туфли на высоких каблуках. Гидеон смотрел на нее так, как никто и никогда раньше. Вытянув руки и взяв Дендре за пальцы, Гидеон обошел ее вокруг.– Я буду писать тебя. Множество раз. Сделаю тебя самой знаменитой в мире натурщицей. Ты великолепна в своей страсти. У тебя очень соблазнительное тело. Я хочу, чтобы весь мир смотрел на тебя и видел, какой ты лакомый кусочек.Дендре была охвачена огнем. Вновь и вновь она безмолвно молила: «О Господи, пусть он возьмет меня немедленно. Ожидание ощутить его в себе невыносимо. Пожалуйста, пусть это случится сейчас».Гидеон опустил Дендре на колени.– Ты восхитительное создание, и я поведу тебя туда, где ты никогда не бывала, мы будем там вместе, пока твоя сексуальная энергия не будет израсходована, а потом пойдем еще дальше. Ты будешь только моей, навсегда, я не оставлю в твоей душе и в сердце места никому, кроме меня. Ты веришь мне?– Да, – прошептала Дендре, молясь, чтобы это оказалось правдой.– Тогда покажи, зачем мне это делать, – потребовал он.Дендре погладила его бедра, провела пальцами по густым, светлым лобковым волосам, потом сунула пальцы ему между ног, но ни разу не коснулась пениса. Гидеона удивило, что она дразнит его. Ему надоели молодые женщины, играющие в эту игру. Будь на ее месте другая, он тут же навсегда выпроводил бы ее из мастерской. Но Дендре… неужели динамистка, которая не собирается отдаться? Это не вязалось с ее искренностью, чистотой духа, которую он ощутил в ней, ее благородством, вожделением и страстью, которые светились в глазах девушки.– Почему ты отводишь глаза от моего члена, когда хочешь его? Водишь пальцами вокруг пениса, как дешевая динамистка? Не стоит играть в эту игру, и мы оба знаем это. – С этими словами Гидеон обвил ее пальцами член и начал двигать руку Дендре взад-вперед. Другую ее руку он подвел под свои мускулистые ягодицы, чтобы она могла их гладить.Вздохнув с величайшим наслаждением, он сказал ей:– О да. Как ты нежно ласкаешь меня. Ты восхитительна.И закрыл глаза, наслаждаясь.Дендре почувствовала, как поток силы, энергии струится по ее венам, ее плоти. Она содрогнулась от наслаждения. Когда миг высшего сексуального блаженства прошел, она поняла, что нашла мужчину своей жизни, того, кому хотела отдаться сейчас и навсегда.Гидеона удивили собственные слова и чувства. Он не назвал бы Дендре легкой добычей, как вначале подумал, увидев девушку. Они хотели друг друга, хотели войти в жизнь друг друга. Он поразился тому, как легко наивная юная женщина завладела его сердцем, хотя этого не удавалось более красивым и искушенным особам. Ему было хорошо с ней. Сексуальное блаженство охватило его тело и душу. Ему нравилось, как она ласкает его. Гидеон представил, как она держит его яички в нежном, теплом, атласном рту, облизывая, будто кошка.Возбуждение Гидеона почти достигло высшей точки. По-прежнему стоя, он погладил Дендре по голове и сказал:– Интересно, понимают ли женщины, как приятны эти ощущения мужчине? Ты чудо. Мне нравится, как ты любишь меня.Гидеон нагнулся, поцеловал ее в губы, стал ласкать их языком, пока они не разошлись, потом, выпрямившись, положил ладони на ее руки и, направив кончик пениса к ее губам, несколько раз провел по ним взад-вперед. Она приоткрыла рот, облизнула пенис. Сначала робко, но потом эротическая страсть, жажда вкусить его полнее взяла верх, и девушка нежно втянула пенис в рот.Потрясенная собственным бесстыдством и страхом неизвестности, она заколебалась и умоляюще взглянула в глаза Гидеону. Тут он взял власть над их страстью и ее жизнью, и Дендре расслабилась, стала покорной. Каждый из них понимал,"что правила установлены, роли расписаны. Она будет любить его, как ни одна женщина на свете, а он будет любить ее за это.– Ты никогда раньше не делала этого, не занималась оральным сексом? – мягко спросил он, вынув пенис из ее рта.– Нет, – призналась Дендре, голос ее звучал чуть громче шепота.– Для начинающей ты просто великолепна. Это потому, что тебе нравится пенис и ты любишь отдаваться. Я сделаю так, что ты полюбишь это еще больше и будешь всегда хотеть меня. Создам эротический мир, в котором мы будем жить, такой волнующий, что ты не можешь себе представить.– Обещаешь? – выдохнула Дендре, и оба ликующе рассмеялись. И Гидеон полюбил ее еще больше, потому что они могли вместе смеяться в своей страсти.Он испытывал восхитительные ощущения, когда медленно входил в ее рот до самого горла, а она инстинктивно облизывала пенис. Он с трудом удерживался от того, чтобы кончить, так как хотел, чтобы первый утонченный оргазм они испытали вместе.Заключив ее в объятия, он увлек ее на постель.– Доверься мне, и я сделаю тебя счастливейшей на свете женщиной.Он расстегнул ее пояс с резинками и отбросил. Потом, устраиваясь между ее уже раздвинутых ног, приподнял Дендре с постели и с жадностью взглянул в ее промежность. Погладил шелковистый бугорок, развел губы и облизнул нежную розовую плоть, касаясь пальцами клитора и щекоча вход в ее самое интимное место.Дендре пришлось впиться зубами в тыльную сторону ладони, чтобы удержать пронзительный вскрик, таким острым было удовольствие. Она пылала жгучей, как огонь, страстью к своему любовнику. Впиваясь ногтями ему в плечи, едва осознавала, что сжимает свое лоно, вертит задом. Такого она ни разу еще не испытывала. Все мысли из ее головы улетучились. Она хотела, чтобы это длилось еще… Гидеона возбуждало то, что он раскрепостил ее для наслаждения сексуальностью. Мужчина и женщина приняли позу, дающую обоим высшее блаженство орального секса, в которой Дендре могла пылко ласкать его мускулистый зад и спину. Они открыли для себя такую интимность, когда все мысли, весь мир за пределами секса был забыт, и воспарили к высотам эротического блаженства.Несколько часов спустя Дендре лежала в объятиях любовника, стыдясь, что так легко отдалась первому встречному, гадая, что он может подумать о ней, смущаясь тем огромным наслаждением, какое испытала в сексе с мужчиной, которого знала всего несколько часов. Она была встревожена, потому что Гидеон превратил ее из той, кем она была, в незнакомую женщину.Гидеон не рассчитывал, что Дендре окажется девственницей. Он не любил лишать девушек невинности и заниматься сексом с теми, кто ничего не знает об эротических ощущениях и о том, как удовлетворить мужчину. Но Дендре оказалась исключением. Робость, страх и удивление, появлявшиеся время от времени в ее глазах, ее искренность дали ему понять, что он первый ее мужчина. Почему-то он любил ее за это больше и был очень нежным, когда входил в нее. Он доставил ей тот самый острый, пугающий, однако восхитительный миг боли, которую испытывает большинство девственниц, но за этим мигом последовали часы наслаждения, какое может дать только великолепный секс.Они занимались любовью целый день, Гидеон несколько раз погружался в дремоту. Пробудясь напоследок, он повернулся на бок, лицом к Дендре. Она натянула на себя простыню и лежала неподвижно, рассеянно глядя в потолок. Казалось, ее ничто не беспокоит, возможно, она испытывала лишь легкие угрызения совести от того, что какую-то часть себя утратила навсегда. Гидеон поцеловал ее в щеку, погладил по голове. Дендре повернула голову и взглянула на него.– Ты очень спокойна, – сказал он.– Даже не знаю, что ответить. Наверное, я ошеломлена тобой, тем, что у нас было.– Знаю. Хочешь поговорить на эту тему? – спросил он, играя ее волосами и медленно стягивая простыню с ее тела. Дендре сделала попытку укрыться снова, но это было бесполезно. Гидеон стаскивал с нее простыню медленно, дразняще.– Ты имеешь в виду траханье, а не это. Ты теперь большая девочка, Дендре Московии. И можешь называть вещи своими именами, кстати, ты была очень хороша. Очень.– Я даже не догадывалась, что способна наслаждаться таким сексуальным декадентством, – сказала она с легкой улыбкой.Гидеон засмеялся:– Это уже лучше! Но, дорогая Дендре, то, что ты держала мой пенис в руке, что я затрахал тебя до потери сознания, что ты заливалась нектаром оргазма, своего и моего, вряд ли можно назвать декадентством, это просто секс. Декадентство, порочность, распутство… не для нашего первого эротического турнира. У нас впереди целая жизнь вместе, чтобы разделять эти страсти.Сердце Дендре затрепетало при словах «целая жизнь вместе». Он влюбился, он хочет на ней жениться! Она прижалась к Гидеону и покрыла его лицо поцелуями. Глаза ее наполнились слезами счастья. Мужчина слегка отодвинул Дендре от себя и привел ее в невообразимо непристойную позу. Ее волосы на подушке выглядели возбуждающе растрепанными. Гидеон повернул ее голову под нужным углом, подсунул окровавленную простыню ей под зад и вытащил между раздвинутых ног, обернул вокруг одного бедра, и Дендре сжала рукой ее угол. Гидеон предложил ей представить себе, что он берет ее, сказал, что она должна напрячь воображение, дабы достичь оргазма, когда он будет рисовать ее.– Ты великолепна. Нужно запечатлеть тебя на. холсте для себя и для потомства. И мужчины, и женщины будут с обожанием глядеть на тебя, восторгаться тем, какая ты на моих портретах.С этими словами он как был нагишом побежал по мастерской за громадным листом бумаги и угольными карандашами.– Гидеон, обещаешь, что никто не увидит этих рисунков?Не говори глупостей! Когда-нибудь люди будут стоять в очереди возле музеев, чтобы увидеть рисунки, картины, акварели, которые я сделаю с тебя. Будут платить миллионы долларов, чтобы иметь тебя в масле, как я во плоти.– Возможно, когда-нибудь, но сейчас для меня важно, чтобы то, что произошло, оставалось между нами. Это слишком интимно. Я умру со стыда, если кто-то, кроме тебя и меня, увидит такой рисунок.Дендре доставляла Гидеону громадное удовольствие с той минуты, как он увидел ее сидящей в одиночестве на скамье. Он воспринимал ее не так, как большинство женщин, с какими ложился в постель. Причина была в чистоте ее обожания. Он никогда не знал любви, щедрости, самопожертвования ради него, и только ради него. Едва он вкусил его, это стало для него необходимым. Он хотел еще такой безоглядной любви, только к нему, навсегда. Дендре станет музой, она будет обогащать его эротические фантазии, его жизнь как художника. А он будет всегда немного превозносить ее ради нее самой. Эта женщина будет любить его до самой смерти. В этом Гидеон был уверен так же, как в том, что завтра взойдет солнце.Дендре выглядела распутной, эротичной, порочной, как любая влюбленная женщина, стремящаяся угодить своему мужчине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23