Но его Кэти была упряма как черт. Она хотела ломать комедию и притворяться, что они состоят в браке, только потому, что это давало ей возможность развестись с ним, как если бы они и впрямь были женаты. И почему он не влюбился в какую-нибудь слабовольную, податливую, спокойную серую мышку? Он не мог бы ответить на этот вопрос.
«Ты очень хорошо знаешь почему, — ответил ему Илай. — Каждый настоящий мужчина хочет, чтобы рядом с ним была сильная женщина, а не размазня. Женщина, равная ему по уму, находчивая не менее, чем он, а порой и более».
Трэвис не знал, что привидения могут читать чужие мысли.
«Ну, теперь ты это знаешь».
— Хватит, перестань. — Трэвис поднял левую ногу и безуспешно попытался вставить ее в стремя. Один раз, другой. Он покачнулся, зашатался и вцепился в седло, чтобы удержаться на ногах. Цепляясь за луку седла правой рукой, левой он попытался направить ногу в стремя. Потом подтянулся, кое-как взобрался в седло и, неуверенно покачиваясь в нем, постарался сесть поудобнее. Продолжалось это, как ему показалось, целую вечность.
Трэвис посмотрел с седла вниз на своего давно почившего родственника, дядюшку Илая.
— Так как ты исчезнешь, как только я протрезвею, то будет лучше, если я скажу это сейчас. Приятно видеть тебя, дядя Илай.
Илай покачал головой: «Пойми меня, мальчик, я никуда не могу исчезнуть, пока ты не помиришься с Кэти».
Трэвис поднял руку и поплотнее нахлобучил на голову шляпу, потом взял в руки поводья. Дав своей лошади хорошего тумака под ребра, он пробормотал:
— В таком случае, я полагаю, нам с тобой предстоит долгая дружба.
«Господи, девочка, неужели тебе прежде никогда не доводилось видеть привидения?»
— Нет, — прошептала Кэти и осторожно поднялась с кровати.
«Тетю Эдди, — убеждала она себя, — не стоит бояться». Однако по спине ее побежали мурашки. Она поспешила выйти из комнаты Джейка, надеясь, что таким образом избавится от своей странной гостьи и, главное, избавит от нее своего спящего мальчика.
— Почему ты здесь? — спросила Кэти, поворачиваясь лицом к женщине, которую она любила и потеряла десять лет назад.
Эдди улыбнулась и покачала головой:
«Я всегда считала, что ты поступишь правильно, что ты способна постигнуть суть вещей. Я здесь для того, чтобы соединить тебя с Трэвисом. Я должна позаботиться об этом, потому что так должно быть».
Кэти плюхнулась на один из стульев.
— В таком случае не трать на меня зря время. Нам с ним не суждено быть вместе, и мы никогда вместе не будем. Иди и преследуй кого-нибудь другого.
Кэти бросила взгляд на привидение своей тетки, но странное нечеткое переплетение света и теней уже исчезло. Остался только лунный свет, и его блики танцевали на стенах. Кэти вздохнула и постаралась выбросить из головы все происшедшее. По-видимому, она была гораздо больше утомлена, чем ей казалось.
Свернувшись калачиком на стуле, Кэти набросила на плечи вязаную шаль, подтянула ее к подбородку и оперлась своей пылающей головой о спинку стула.
Не было смысла ложиться в постель, если она все равно не сможет уснуть.
— Папа здесь! — Голос Джейка был так звонок, что от него задребезжали стекла.
Кэти открыла воспаленные, будто припорошенные песком глаза, почти ожидая, что снова увидит приснившийся ей образ Эдди.
Но в утреннем солнечном свете все было как всегда, а личико ее сына оказалось всего в нескольких дюймах от ее собственного.
— Почему ты спишь на стуле? — спросил он, наклоняя головку набок и теперь становясь похожим на своего отца как две капли воды.
— Я просто отдыхала, — сказала Кэти и застонала, потому что ее ноги затекли от неудобного положения. Отдыхала! Если можно назвать сменяющие друг друга сны о Трэвисе отдыхом, то это был ее отдых.
Джейк схватил ее за руку и потянул изо всех сил.
— Идем есть. Папа готовит!
— Я не голодна, — сказала Кэти, бросив быстрый взгляд в кухню сквозь приоткрытую дверь.
Она не могла видеть Трэвиса, но могла его слышать. Он разговаривал с Генри, и до нее доносился звон и грохот сковородок и кастрюль, как и аромат свежесваренного кофе, возбуждавший аппетит.
Но как бы она этого ни хотела, сейчас она не могла встретиться лицом к лицу с мужчиной, о котором только что грезила.
Личико ее сына омрачилось, и он продолжал тянуть ее что было сил.
— Завтлак! — настаивал он.
Заглянув в его решительные глазенки, Кэти сдалась. В конце концов, это было легче, чем попытаться объяснить трехлетнему малютке, почему вдруг завтрак перестал быть столь важной частью утра.
— Прекрасно, — сказала она. — Дай мне только одеться.
Джейк покачал головкой:
— Папа говорит, сейчас.
Папа говорит это. Папа говорит то. Кэти скрипнула зубами, стараясь не обращать внимания на растущее раздражение, и заставила себя встряхнуться и подняться на ноги. Ведь не прошло еще и недели после возвращения Трэвиса, а он уже успел так или иначе занять столь большое место в жизни и чувствах Джейка.
— Джейк, — позвал Трэвис и шагнул в дверной проем. Он посмотрел Кэти прямо в глаза. Она знала, что ночью он был в городе и, вероятно, проторчал несколько часов в салуне. Встав, она набросила шаль на плечи и завязала концы под грудью.
Ей придется сидеть с ним за столом, но она не позволит ему глазеть на свою грудь. При этой мысли она почувствовала, как отвердели ее соски и все тело обдало жаром.
Ее собственное тело предавало ее. Если уж оно оказалось таким ненадежным, был ли у нее шанс устоять против искушения, носящего имя Трэвис Дин?
Будто прочитав ее мысли, он улыбнулся, медленно раздвигая губы и окидывая ее жадным взглядом с головы до ног. Их глаза встретились.
— Я и забыл, как прекрасно ты выглядишь утром, — сказал Грэвис.
Звук его голоса был почти осязаем, и от него по спине-Кэти побежали сладкие мурашки, но она инстинктивно сжалась, стараясь защититься от него.
— Ты много чего забыл. — Кэти проследовала на кухню за сыном, чуть задев шалью Трэвиса. — Например, забыл вернуться домой, как обещал.
Она услышала его вздох и внутренне улыбнулась. Пока что она достигла немногого, но все же испытала некоторое удовлетворение.
Генри встал со своего места за столом. Волосы его, почти совсем седые и взлохмаченные, образовали вокруг головы нимб. Он бросил на вошедших осторожный и встревоженный взгляд. Пока что он никому не сказал ни слова о странности их взаимоотношений, о том, что только что вернувшийся после столь долгого отсутствия муж спит в амбаре, но Кэти понимала, что он задумывается об этом. А уж как только Генри заговорит, то сплетням не будет конца.
Она опасалась сплетен, но не настолько, чтобы позволить Трэвису спать в доме. «Кроме того, — думала она, — как только поползут сплетни, я расскажу всем, что собираюсь развестись с Трэвисом. Конечно, разведенная женщина — это скандал… и все же ничто по сравнению с падшей женщиной, родившей ребенка вне брака».
Взгляд Генри был острым, пронзительным, будто, глядя на них обоих, он пытался понять, что же происходит на самом деле. Потом, как показалось Кэти, он передумал их спрашивать и направился к двери, прихватив с собой пару тостов.
— Пойду работать, босс.
— Прекрасно, — отозвалась Кэти.
— Хорошо, — сказал Трэвис.
Ответили они в один голос.
В течение долгой минуты Кэти и Трэвис пристально смотрели друг на друга.
Во взгляде Кэти пылала ярость, но Трэвис не отвел глаз. Казалось, он хотел показать ей, что не собирается отступать и завоюет все, что им было утрачено. «Ну, что же, — сказала она себе, сдерживая гнев, — пусть поразмыслит, это пойдет ему на пользу».
Генри откашлялся, взял за руку Джейка и пробормотал:
— Пошли, малый, наведаемся-ка в амбар.
— Посмотрим на щенков? — спросил Джейк, обрадованный такой перспективой.
— Конечно, конечно, — пообещал Генри и вышел.
Кэти и Трэвис остались вдвоем, и в кухне вдруг стало невероятно тихо.
После минутного колебания Трэвис налил кофе в две чашки, поставил их на стол и сел на свое место. Кивнув Кэти, он сказал:
— Все-таки нам следует поговорить. И возможно, именно сейчас.
Ей очень хотелось кофе. К тому же она не хотела показать ему, что опасается разговора. Кэти села за стол, взяла свою чашку, отпила из нее и тотчас же почувствовала, что жизнь снова заструилась по ее жилам. Еще глоток-другой, и, возможно, в голове у нее прояснится и мозги начнут работать как всегда.
— Нам больше нечего сказать друг другу, Трэвис.
— А вот тут, Кэти, ты ошибаешься. — Он подался вперед и, опираясь локтями о стол, не сводил с нее взгляда. — Мне надо многое сказать, и тебе придется это выслушать.
Кэти поджала пальцы босых ног, которые холодил деревянный пол кухни, и взяла свою чашку с кофе обеими руками, скорее для того, чтобы казаться занятой, чем для того, чтобы согреть руки. Глядя прямо на него, она почувствовала, что ее обдало жаркой волной. Кэти старалась совладать с этими столь некстати возникшими ощущениями. Однажды она уже заплатила дорогую цену за право любить Трэвиса. А теперь ей приходилось думать не только о себе.
Теперь у нее был Джейк. И она не позволит этому человеку причинить боль ее сыну.
— Что бы ты ни собирался мне сказать, я не хочу этого слышать.
— Очень плохо. — Трэвис перегнулся через стол и накрыл ее руку своей. — Мне следовало сказать тебе это еще четыре дня назад. Но я хотел дать тебе время. Дать время нам обоим. Я ждал четыре долгих года, чтобы иметь возможность сказать это и…
Кэти вырвала руку и с яростью посмотрела на него. Все еще тлевшие в ней чувства к нему мгновенно угасли.
— Ты ждал? — Дикая волна необузданной, всесокрушающей ярости потрясла ее. — Прости, но, мне кажется, Трэвис, ты кое-что забыл. Это ты уехал. А ждать осталась я.
Он содрогнулся, но она не обратила на это внимания.
— Я ждала, что человек, уверявший, что любит меня, вернется. Когда я нуждалась в тебе, Трэвис, больше, чем в ком-либо другом, ты уехал.
Трзвис встал, так оттолкнув свой стул, что его ножки скрипнули, царапая пол. Мгновенно он оказался рядом с ней. Он заставил ее встать. Его руки легли ей на плечи. Она ощутила нажим его пальцев — каждый из них будто впился в ее кожу и плоть. И, черт возьми, ей это было приятно.
— Я не знал, — пробормотал он. — Откуда мне было знать?
Кэти услышала боль в его голосе, но это было ничто по сравнению с тем, через что прошла она. Через что прошел ее сын, у которого не было отца. Трэвис бездумно оставил их, и если бы не ее ложь об их «тайном браке», Джейка называли бы «пащенком Трэвиса Дина».
В глазах Трэвиса отразилась боль, которую Кэти услышала в его голосе, но она старалась ожесточить свое сердце и не поддаться чувству.
— Да, ты не мог знать о Джейке, в этом ты прав. Но это не важно. Ты должен был вернуться, Трэвис. Ко мне.
Это было больнее всего. Он держал ее в объятиях. Он любил ее. Он давал ей обещания, и они вместе строили планы, а потом он исчез из ее жизни.
— Я и собирался. Ты не можешь себе представить, как сильно я хотел вернуться.
Его взгляд будто впитывал ее черты, и в нем была такая сила чувства, такая настойчивость, которую нельзя было не увидеть и не ощутить.
Сердце сжалось.
— Но ты этого не сделал.
— Я не мог.
— Это просто слова.
— Черт возьми, Кэти, — хрипло прошептал Трэвис, встряхнув ее. — Послушай же меня. Позволь рассказать, почему меня так долго не было.
«Возможно, если я выслушаю его, он уйдет. Может быть, тогда он согласится с моим планом фальшивого развода и исчезнет, пока еще не успел надавать невыполнимых обещаний. Оставит в покое нас с Джейком и даст нам возможность вернуться к спокойной, размеренной жизни».
Это был шанс, который ей не следовало упускать.
— Ладно, — неохотно согласилась Кэти. — Я выслушаю тебя. Но не обещаю, что это что-либо изменит.
Глава 7
Теперь, когда ему удалось завладеть ее вниманием, он не знал, с чего начать. Как рассказать ей свою историю, не упоминая о том, каким болваном он оказался? С минуту мысли бешено метались в его мозгу, пока он не понял, что не сможет рассказать все правдиво и избежать унизительных подробностей. И Трэвис ринулся в свой рассказ, как в пропасть.
— Я был одурачен, и меня насильно увезли матросом в Китай.
По-видимому, она этого не ожидала. Глаза ее расширились, а рот изумленно раскрылся:
— Что?
— Меня увезли силой.
Он отпустил Кэти и провел обеими руками по волосам, потом принялся мерить шагами кухню. Удивительно, до чего мала она оказалась.
Прежде он никогда не обращал на это внимания.
— Я решил остаться в городе еще на один день, — сказал он, и память унесла его на четыре года назад в ту холодную ветреную ночь в Сан-Франциско. — Я совершил выгодную сделку с лошадьми. — Трэвис задумчиво помолчал. — Понятия не имею, что случилось с ними и с деньгами…
— А что случилось с тобой? — спросила Кэти, и ои едва удержался от улыбки. Она ведь предупредила, что на нее не произведет впечатления его рассказ, но, похоже, все же не осталась к нему равнодушной.
— Иисусе, Кэти, — прошептал он. — Я так тосковал по тебе. Мне было так больно!
Она вздрогнула и отвела эти свои невероятные зеленые глаза.
— Просто… расскажи мне все, Трэвис.
Он с трудом набрал воздуха в легкие.
— Какой-то малый угостил меня в салуне выпивкой.
— Кто?
— Не знаю, кем он был. Я уже порядочно набрался к этому времени. Праздновал удачную сделку с лошадьми. — Он бросил на нее взгляд. — Я праздновал сделку и начало нашей жизни с тобой. Я знал, что эта сделка даст нам возможность хорошо зажить вместе.
— Мне плевать на эту сделку, Трэвис. Я хотела только выйти за тебя замуж.
— Знаю… — Он тихо застонал и голова его поникла. — И не считай, что все эти четыре года я этого не помнил и не думал об этом. Если бы я не пошел туда… Да что теперь говорить об этом! Как бы то ни было, когда я вылакал пойло, которым меня угостил незнакомец, я почувствовал себя как-то странно. Вроде бы как усталым.
— И что случилось?
— Я проснулся в трюме корабля, направлявшегося в Китай.
Трэвис поморщился при воспоминании о вонючем чреве корабля, об удушающем мраке… Смрад гниющего дерева и немытых тел остальных похищенных или хитростью заманенных матросов внезапно окутал его.
1 2 3 4 5 6 7 8