— Меня все это совершенно выбило из колеи. Извини, но я просто не могу.
— Все в порядке. Послушай, если ты сейчас поешь немного супа, а потом скажешь, что чувствуешь себя лучше, никто ничего не заподозрит. Это обычное поведение Эналайз. Она всегда куда-нибудь торопится и никого не ставит в известность. Например, как сегодня.
— Она уехала, ничего не сказав родителям? недоверчиво спросила Сара. — Я не могла и шагу ступить, не спросив разрешения у матери. — Она сидела, привалившись спиной к двери и обхватив руками колени. — Я уехала из Миссури, чтобы изменить свою жизнь, но мне и в голову не приходило, что она может так измениться.
— Ты прекрасно справляешься, — уверял ее Лукас. — Ты в полной безопасности до тех пор, пока Клер не наденет очки, а она такая тщеславная, что, думаю, этого никогда не произойдет.
— Нет, у меня плохо получается. Отец Эналайз что-то подозревает. Она что, и в самом деле скатывалась с перил?
— Да. — Лукас опустился рядом с ней. — Эналайз веселая и отважная.
— Ты ее очень любишь? — Вопрос вырвался сам собой и был совершенно неуместен. Он собирается жениться на этой женщине. Разумеется, он влюблен в нее.
— Люблю ли я Эналайз? Ну, конечно же, да. Мы стали лучшими друзьями с тех пор, как я вернулся сюда шесть лет назад и начал работать с ее отцом.
— Он, должно быть, очень преуспевающий врач, судя по всей этой роскоши.
— Да, очень компетентный и вдобавок прекрасный человек. Но этот дом принадлежал семье Клер.
Сара нетвердо встала на ноги и сделала несколько шагов.
— В этой комнате могли бы уместиться несколько квартир, в которых мы жили с матерью.
— Раньше это были две комнаты. Ральф и Клер сломали стену, когда Эналайз была еще ребенком, потому что ее игрушки не помещались в одной комнате. Эналайз — единственный ребенок в семье, родители всегда слишком баловали ее. — Он улыбнулся.
Сара огляделась. На полу лежал шикарный белый ворсистый ковер. Из-под разбросанной кучи бумаг на письменном столе выглядывал компьютер. Белый телефон стоял на столике рядом с широкой кроватью, покрытой белым буклированным покрывалом, которого почти не было видно из-за множества маленьких подушечек и мягких игрушек. У одной стены стоял огромный телевизор, вокруг небрежно валялись видеокассеты. Великолепная стереосистема с множеством компакт-дисков, целая стена встроенных полок, забитых книгами, фотографиями и многочисленными музыкальными шкатулками. В углу, отдельно ото всех, сидела, опираясь о маленькую коляску, потрепанная кукла с остатками рыжих волос.
Это была уютная комната, и Сара сразу же почувствовала себя как дома, хотя она никогда не бывала здесь раньше. Может быть, это произошло из-за музыкальных шкатулок, которые она всегда мечтала коллекционировать. Впрочем, это слишком дорогое удовольствие!
— Эта кукла, наверное, похожа на Эналайз, сказала она скорее самой себе, чем Лукасу.
— Не совсем. Эналайз немного повыше, и у нее больше волос. Сара засмеялась.
— Ты знаешь, у меня в детстве была похожая кукла. Ее тоже звали Эналайз.
— В самом деле? Странно, а я считал, что это довольно редкое имя.
Сара взяла куклу в руки.
— Понятия не имею, где я услышала его. Я увидела куклу в универмаге и решила, что ее имя Эналайз. Мы жили небогато, но я упросила мать купить мне ее и не расставалась с ней, пока мы не переехали в Айову. Мне тогда было девять лет. Она потерялась во время этого переезда. Я тогда чувствовала себя так, словно потеряла лучшую подругу.
Сара положила куклу в коляску, поправила на ней платье и снова повернулась к Лукасу.
Он стоял как часовой, скрестив руки на груди и широко расставив ноги.
— Это понятно. Когда часто переезжаешь, трудно заводить новых друзей.
Лукас сказал это так, словно знал по собственному опыту.
— А вот настоящая Эналайз, а не кукла, улыбнулся он и протянул Саре фотографию.
Сара взглянула и почувствовала укол разочарования.
— Да, похожа, — прошептала она. — Только она намного симпатичнее меня.
Лукас подошел сзади. Его дыхание приятно щекотало ей шею.
— Нисколько не симпатичнее. Сделать такую же прическу, немного макияжа, широкая улыбка, и ты — это она.
Сара отошла — близость Лукаса волновала ее.
— Она выглядит очень счастливой.
— Она и в самом деле счастлива. В жизни Эналайз никогда не происходит того, что может хоть как-то ее огорчить.
Что-то в его тоне привлекло Сару. Она бросила на Лукаса пристальный взгляд. Под благополучной внешностью пряталась боль. Она видела это так же ясно, как и его лицо. Лукас вдруг стал ей еще ближе.
— Эналайз, ты еще не в постели? В дверном проеме стояла Клер. Она держала поднос с тарелкой дымящегося картофельного супа. От запаха у Сары потекли слюнки. Еще в одном они с Эналайз похожи.
Клер передала поднос Лукасу, а сама подошла к кровати.
— Пойди в ванную и переоденься — я хочу увидеть тебя в платье, которое тебе прислала тетушка Вилма.
Сара заметила дверь в задней части комнаты и направилась к ней. Это оказался огромный встроенный шкаф-купе, полный яркой одежды. Сара отчаянно огляделась и внезапно увидела в глубине шкафа что-то бледно-розовое, стеганое, что вполне могло оказаться тем самым платьем, о котором говорила Клер. Она достала его и, глубоко вздохнув, вернулась в комнату.
Клер улыбнулась:
— Спасибо, дорогая. Теперь я смогу сказать твоей тете, что ты надевала ее платье.
Сара украдкой посмотрела на Лукаса. Он указал на другой конец комнаты.
Ванная Эналайз выглядела как на картинке из журнала: огромный бассейн-джакузи из серого мрамора с блестящими кранами, напротив — туалетный столик с многочисленными флаконами туалетной воды, на стене мягкие розовато-лиловые полотенца.
В хорошо освещенном зеркале отразилось бледное испуганное лицо. Это лицо только слегка напоминало жизнерадостную и красивую девушку. Она вдруг подумала, как повезло Эналайз в жизни. У нее были все эти вещи, любящие родители, привлекательный, заботливый жених, прикосновение которого вызывало такие приятные чувства.
Она постаралась отбросить все эти мысли. Зависть никому никогда не помогала, и уж тем более зависть к чужим женихам.
Сара разделась и надела розовое платье. Неудивительно, что Эналайз не хотела его носить — колючий толстый материал и широкий покрой совершенно не подходили для такого жаркого времени года. Ей придется ходить в нем до тех пор, пока она не съест суп и не уйдет отсюда.
Сара снова посмотрела на себя в зеркало да, действительно, они с Эналайз очень похожи.
Сара расправила плечи. Чего бы ей это ни стоило, она должна встретиться с Эналайз и узнать правду.
Она вышла из ванной и прыгнула на кровать.
Клер передала дочери поднос.
— Изумительно! — воскликнула Сара, попробовав суп.
— Когда поешь, вздремни немного. Позже я разбужу тебя, чтобы ты приготовилась к репетиции обеда.
— — Я побуду с ней еще немного, — попросил Лукас, садясь на край кровати.
Клер наклонилась, убрала прядь волос с лица Сары и поцеловала ее в лоб.
— Хорошо, только не мешай ей спать. Она оставляла их наедине. Значит, родители Эналайз вполне одобряли брак дочери.
Клер остановилась около двери, обернулась и вздохнула.
— Боюсь, я в последний раз забочусь о тебе, — тоскливо произнесла она. — Может, ты захочешь, чтобы твоя мамочка укрыла тебя и Сару одеялом?
Пальцы Сары крепко сжали поднос, когда она услышала свое имя.
— О, не смотри на меня так! Я знаю, что ты уже совсем взрослая, чтобы играть в куклы, но я видела, как ты прижимала к себе Сару и разговаривала с ней на прошлой неделе. И не смейся, Лукас. Эта кукла стала вымышленной сестрой Эналайз с тех пор, как наша девочка была еще маленьким ребенком.
Глава 4
— В чем дело? — Лукас повернулся к Саре. — Кто ты? Почему вы с Эналайз назвали кукол именем друг друга?
Сара медленно встала. Даже в этом нелепом платье ей удавалось выглядеть грациозно! Она прошла по комнате и снова взяла фотографию Эналайз.
— Эналайз удочерили?
— Конечно же, нет. Ну, по крайней мере, я так не считаю. — Лукас переминался с ноги на ногу. — Я не знаю, — наконец вымолвил он. — Об этом никогда и речи не шло.
— Она совсем не похожа на Ральфа или Клер. У Ральфа волосы темные, как смоль, и карие глаза. А Клер — блондинка с голубыми глазами и маленьким вздернутым носиком. Ни рыжих волос, ни зеленых глаз, ни правильного прямого носа.
— Я не думал об этом. Но знаешь, ты права — действительно не похожа.
Сара села рядом с ним. Щеки у нее покраснели, и Лукас чувствовал, как она возбуждена.
— А что, если ее удочерили? Как и меня? Лукасу сразу же захотелось согласиться с ней только для того, чтобы сделать ей приятное и не отнимать у нее последнюю надежду.
— Ты хочешь сказать, что твоя мать могла дать жизнь близнецам, а потом отдать твою сестру на удочерение? Ты в своем уме?
— Разумеется. Ведь меня же удочерили. — Сара сказала это уже спокойнее. — Я выяснила это год назад. У матери отказала почка, и я, естественно, предложила стать ее донором. Анализы показали, что я не могу быть ее дочерью. Так что у меня вполне может быть сестра-близнец, которую тоже удочерили.
— Близнецы, удочеренные разными людьми? Это невозможно!
— Почему? Эналайз и я так похожи, что ее собственная мать не может различить нас. И потом, есть еще одно обстоятельство. Даже разлученные при рождении близнецы сохраняют определенную связь на всю жизнь. Я проходила это еще в школе. Они носят одинаковую одежду, выходят замуж за мужчин с одинаковыми именами, выбирают одну профессию.
— Но ты и Эналайз одеваетесь абсолютно по-разному! — Все это было настолько безумно, что он не осмеливался рассказать Саре, что Эналайз, не сумев найти работу в выбранной области здесь, в Бриар-Крикс, помогала на добровольных началах в библиотеке.
— У нас действительно разные вкусы в одежде, но она мечтала стать энтомологом, как и я. Я работала в библиотеке только потому, что мать настояла. — Сара вновь прошлась по комнате. — А как ты объясняешь совпадение кукол? И посмотри на музыкальные шкатулки Эналайз. — Она взяла шкатулку с хрустальным единорогом на зеркальной поверхности, которую Лукас подарил своей невесте на день рожденья пару лет назад. Сара аккуратно завела ее, и в комнате зазвучала мелодия «Рожденный свободным».
— А что с музыкальными шкатулками? спросил он.
— Мне они всегда нравились. Когда мы приходили в универмаг, я искала отдел, где они продавались, потом выбирала одну, заводила и слушала мелодию до тех пор, пока мать не приходила за мной. — Сара вызывающе подняла подбородок и посмотрела ему прямо в глаза. — Я всю жизнь прожила в обмане, но на этот раз собираюсь выяснить правду.
— Но почему именно здесь, в Бриар-Крикс? Твоя мать сказала, что женщина, которая родила тебя, приехала отсюда?
Сара опустила глаза.
— После смерти матери я нашла смятую квитанцию об оплате, которая застряла в подкладке ее пальто. Его несколько раз отдавали в химчистку, и я смогла прочесть только название банка. «Первый Национальный банк, Бриар-Крикс, штат Техас». Поэтому я и приехала сюда. Это мой единственный ключ к разгадке.
Лукас вздрогнул — в этом банке когда-то работал его отец. Руководство банка отправило Вейна Дениэлса в тюрьму.
— Банк перешел к другим владельцам несколько лет тому назад. — Он внимательно посмотрел на нее. Не может быть, чтобы она упомянула об этом намеренно.
— Я знаю. Несколько дней назад я пыталась связаться с ними и выяснила, что какая-то крупная компания из Далласа выкупила контрольный пакет, так что они ничего не смогли мне сказать. Поэтому мне и пришлось ехать в Бриар-Крик. Наверняка здесь кто-нибудь знал Джун Мартин, мою приемную мать. Или даже мою настоящую мать.
— А как насчет твоего отца? Ты не упоминала о нем. Где он? И что он думает обо всем этом?
Сара смотрела, как солнечные лучи играют на зеркальной поверхности шкатулки.
— У меня нет отца, — ответила она. — Моя мать никогда не была замужем. Она всегда твердила мне, что он бросил нас, когда узнал, что она беременна. Но конечно, ее словам верить нельзя.
Лукас медленно поднялся и подошел к ней. Он взял ее лицо в свои руки и заставил посмотреть ему прямо в глаза.
— Сара, ты молодая красивая женщина, у тебя вся жизнь впереди. Забудь прошлое, оно не имеет никакого значения. Главное — твое настоящее и будущее.
— А что бы ты стал делать, если бы не знал, кто твои родители? Какие они и какую жизнь ведут? Есть ли у тебя брат или сестра? Был ли твой отец ученым или, может быть, он в тюрьме?
— Иногда лучше не знать этого. Иметь семью не всегда значит быть счастливым.
— Но ты ведь не хочешь сказать, что неведение лучше?! — твердо возразила она.
Лукас улыбнулся.
— Убедила! Знаешь, Сара Мартин, я вижу в тебе еще одно сходство с Эналайз: вы обе чертовски упрямы. Но, может, я могу помочь тебе? Это же наше соглашение: ты помогаешь мне, а я помогаю тебе.
Он заглянул ей в глаза. Только сейчас он заметил, что они были цвета листьев магнолии за окном. Они такого же оттенка, что и глаза Эналайз, но ему и в голову никогда не приходило, что глаза его невесты похожи на листья магнолии. А кожа напоминала ему цветки этого дерева: кремовая, бархатная и нежная. Ему явно не стоит общаться с этой девушкой! Он слишком наслаждался ее близостью, что совсем непозволительно для мужчины, который собирается жениться на другой.
— Спасибо, но, может, мне удастся выяснить что-то самой?
— Ну уж, нет. Сделка есть сделка. — Он и сам удивился, что сказал это.
Что за черт! Он мог бы разом избавиться от странного влечения к Саре. Если она все же окажется дальней родственницей Эналайз, ему придется встречаться с ней на каждое Рождество. Нельзя допустить, чтобы их отношения зашли за рамки дозволенного.
— Что ты точно мог бы сделать для меня, так это сказать мне, где Эналайз стрижется.
— Что? Зачем тебе это знать?
— Хочу сделать такую же прическу и посмотреть, насколько мы похожи.
— Не делай этого!
— Почему?
Почему!.. Потому что он очарован роскошной длиной ее волос и ему нравится ее прическа.
— Потому что сегодня суббота, — сочинял он, — и в парикмахерской полно народу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12