И снова всякие черные мысли полезли ему в голову. Похоже, он все-таки ошибался в этой женщине! Вполне возможно, она уже достала брошь и сейчас занята ее продажей на черном рынке. Где доказательства, что она действительно работает в музее Метрополитен?
Ложь порождает ложь.
Коул встал с дивана, пересек комнату и нашел адрес в мусорной корзине. 2713, Харпер Вью Роуд. И ни одно объяснение в мире ее уже не спасет.
Один из служащих Джозефа Нили доставил копию броши в аэропорт Майами. Сидни встретила его там и быстро вернулась в кафе. До встречи оставалось пять минут. Но к ее удивлению, Руперт был уже там. Он открыл бархатный футляр и начал исследовать брошь. Брэдли сидел рядом, барабаня кончиками пальцев по столу. На его лице уже не осталось и следа от его прежней самоуверенности.
— Пятьсот пятьдесят тысяч, — рискнул он, и она поняла, что это уже близко к пределу его возможностей.
Пусть потешит свою гордость! Сидни взглянула в глаза Брэдли.
— Четыреста тысяч и копия броши. Руперт перестал рассматривать брошь:
— Прекратите вы оба!
На щеке Брэдли задергалась жилка.
После пятнадцатиминутной пытки Руперт положил лупу в карман пиджака. Он пришел к какому-то решению, и Сидни перестала дышать.
Наконец он протянул ей руку:
— Согласен. Четыреста тысяч.
— Чек? — спросила она. Ее сердце с силой билось о ребра грудной клетки.
Брэдли выругался, но Руперт взглядом заставил его замолчать.
— Подойдет, — он достал пачку бумаг из нагрудного кармана, а затем потрепанный футляр.
Сидни открыла его.
— Можно? — спросила она, показывая на его карман, в котором лежала лупа.
— Пожалуйста! — Он передал ей лупу.
Она тщательно проверила драгоценные камни. И с облегчением вздохнула. Брошь возвращалась домой!
Сидни вынула конверт, в котором лежали два чека: ее собственный и бабушкин. Руперт передал ей ручку.
Брэдли огорченно стукнул кулаком по столу. Сделка совершилась на удивление быстро, и все трое встали.
— Вас проводить до такси? — спросил Руперт, скользнув взглядом по Брэдли.
Сидни улыбнулась, наслаждаясь моментом. Она была рада видеть поверженного Брэдли и уже думала о том, как покажет брошь Коулу и его бабушке.
— Не думаю, что он нападет на меня, — ответила она.
— Парень, — пробормотал Брэдли, — ты извращенец или сумасшедший.
— Было приятно иметь с вами дело, Сидни, — сказал Руперт, не обращая внимания на последнее замечание Брэдли, и направился к двери.
— Не будь такой самодовольной, — буркнул Брэдли.
— А я не самодовольна, — ответила Сидни, остановившись возле выхода из кафе. — Я просто рада за семью Эриксонов. — Она открыла стеклянную дверь и, оглянувшись через плечо, усмехнулась: — Было приятно иметь с тобой дело, Брэдли.
Затем она вышла на улицу и попала прямо в объятия Коула.
Он крепко схватил ее за плечи.
— Ты маленькая лживая…
— Коул!
Он снова был одет как техасец. Джинсовая рубашка с закатанными рукавами, потертые голубые джинсы, приспущенные на бедрах. Ботинки добавляли ему пару сантиметров, и выглядел он по-настоящему угрожающе.
Он смотрел мимо нее, сфокусировав взгляд на Брэдли.
Сидни почувствовала комок в горле. Нужно быстро все объяснить Коулу. Иначе может произойти что-то ужасное.
— Это не…
Коул заставил ее замолчать, смерив ледяным взглядом.
— Даже не старайся. Бесполезно.
— Но…
— Неужели ты действительно думаешь, будто я стану слушать твои объяснения?
Брэдли замер возле входа в кафе, боясь шевельнуться.
— Проваливай! — рявкнул Коул, расправив плечи и загородив Сидни.
Брэдли колебался не более секунды. Он шагнул в сторону и поднял руки.
— Эй! Я тут ни при чем. У меня свои дела, у вас свои, — миролюбивым тоном воскликнул он, а затем повернулся и быстро зашагал прочь по улице.
— Только не надо никакой лжи, — произнес Коул ледяным тоном.
— Пожалуйста, выслушай меня, — взмолилась Сидни, лихорадочно пытаясь придумать хоть какое-нибудь разумное объяснение своему присутствию в кафе вместе с Брэдли. Не могла же она выдать бабушку!
— Выслушать? — усмехнулся он. — Ты хочешь объяснить, зачем ты бросила меня в отеле и побежала покупать себе брошь?
— Не надо делать поспешных выводов…
— Ты водила меня за нос с самого начала.
— Да выслушаешь ты меня, в конце концов? — Но что она могла сказать?
Коул протестующе вскинул руки.
— Да по твоим глазам видно, что ты лжешь мне.
— Я не… — Хорошо, он прав. Вообще-то, она действительно лжет. Но ведь это в его же интересах!
Он покачал головой и легонько стукнул ее пальцем по нижней губе.
— Насколько я понимаю, каждое слово, произносимое твоим прекрасным маленьким ротиком, — ложь.
— Я честно хотела помочь тебе и твоей семье.
— Да неужели? А кто мне говорил: «Коул, я знаю, у кого брошь. Мы сможем выкупить ее обратно»? Я что-то упустил?
— Не все так просто.
Он скрестил руки на груди, презрительно глядя на нее сверху вниз.
— Наоборот, все очень просто. А теперь отдай ее, пока я не вызвал полицию.
— Ты хочешь вызвать полицию?
Его голубые глаза мерцали, как ледяные сапфиры.
— Совершенно верно.
— Послушай, Коул… Тут есть некоторые обстоятельства…
Как поведать ему правду, не предав бабушку?
— Ты хочешь рассказать мне еще одну занимательную историю, Сидни? О том, как ты оказалась здесь? Почему хотела присвоить чужую брошь? — Он протянул руку. — Давай!
Сидни понурилась. Не важно, что она скажет. Он все равно не поверит ей.
— Значит, тебе все ясно, я пыталась своровать брошь, ты вынес мне приговор и привел его в исполнение, да?
— Может, я туго соображаю, но мне нравится думать, что я не полный идиот.
Сидни рванула сумочку из-под руки, борясь с подступающими слезами. В конце концов, бабушка получит брошь, уговаривала она себя. А Коул — свое наследство.
Она открыла сумку. Пусть забирает свою брошь и идет ко всем чертям! Пусть женится на ком угодно. Ей уже на все наплевать!
— Это настоящая? — насмешливо спросил он.
Она не ответила.
Коул открыл футляр, и его голос стал угрожающим:
— Если нет, то, не сомневайся, я разыщу тебя.
Она не собиралась выслушивать его обвинения.
— Скажи бабушке… — Она машинально закрыла сумочку. Пальцы ее дрожали. — Скажи бабушке, что я очень сожалею.
Коул захлопнул футляр и злобно взглянул на стоявшую перед ним женщину.
— Оставь мою бабушку в покое. Я ничего не буду ей говорить.
Сидни вздрогнула. Она потеряла брошь. Она потеряла Коула.
Тело внезапно будто налилось свинцом.
Она вглядывалась в лицо Коула, но в нем не было ни тени сочувствия или примирения. Бессмысленно что-либо объяснять и доказывать! Все это будет пустой тратой времени.
Сидни заморгала, чтобы не заплакать, и отвернулась. Она сделала пару шагов на одеревеневших ногах и подняла руку, чтобы поймать такси.
Коул не окликнул ее.
А она не оглянулась.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Коул подъехал к дому бабушки. Все было как всегда. Лошади паслись на лугу. Пели птицы. На клумбах благоухали цветы… Он побывал на небесах, потом в аду и теперь вернулся домой, а Техас продолжал жить своей жизнью, даже не заметив его отсутствия.
Коул заглушил двигатель, стараясь стряхнуть с себя ощущение опустошенности, возникшее в его душе. Надо взбодриться и сообщить бабушке радостную новость.
Он открыл дверцу машины. Никто не должен знать, что он оказался глупцом. Они узнают лишь, что брошь возвращена. А предательство Сидни и свою собственную доверчивость он скроет.
Подойдя к крыльцу, он взлетел по ступенькам и крикнул в открытую дверь:
— Бабушка! Ты где?
Она тут же появилась в прихожей, вытирая руки кухонным полотенцем.
— Я слышала, как ты подъехал. Какие новости? Коул заставил себя улыбнуться и вынул из кармана футляр.
— У меня замечательные новости. Я нашел брошь.
Бабушка внимательно взглянула на него.
— И все в порядке?
Подобная реакция была несколько неожиданной. Он улыбнулся еще шире.
— Конечно, все в порядке. Брошь в наших руках, — Коул протянул ей коробочку.
Бледно-голубые глаза бабушки наполнились слезами, она взяла коробочку, осторожно открыла ее и взглянула на возвращенную семейную реликвию.
— А где Сидни? — спросила она, всматриваясь в дверной проем.
Коул вздохнул, поворачиваясь, чтобы закрыть дверь.
— В Нью-Йорке. Бабушка замерла.
— Почему? Почему она не приехала с тобой?
— У нее дела.
— Какие дела?
— Бабушка…
— Какие дела? Коул Натаниэль! Не темни! Это ее победа…
Коул поморщился, но удержался от ядовитого замечания.
— …ее достижение.
Он сжал зубы, чтобы не высказать все, что думал об этой мошеннице и лгунье.
— Сидни непременно должна быть здесь, с нами, чтобы отпраздновать победу.
— Бабушка…
— Вот заладил! «Бабушка» да «бабушка»! Что, других слов не знаешь?
— Она уехала.
— Что ты натворил?
— Сидни нам не друг. Забудь о ней! — как можно мягче произнес он.
Бабушка взглянула на него и покачала коробочкой с брошью перед его носом.
— Это смешно! Ты женишься на ней.
Коул нервно провел рукой по волосам, взлохматив их. Фу! Тяжело разговаривать с бабушкой! Ну как объяснить ей элементарные вещи? Пора выбираться отсюда. Ему нужен свежий воздух? И одиночество. И не стоит отвечать на вопросы о Сидни.
— Я не женюсь на ней.
— Нет, женишься, — покачала головой бабушка. — Я не позволю тебе быть столь неблагодарным по отношению к этой девочке. Пора стать взрослым, Коул. Пора брать на себя обязательства.
— Я женюсь на ком-нибудь другом. Обещаю.
— Ну разве можно быть таким глупым и упрямым! — заохала бабушка.
Коул глубоко вздохнул, успокаивая себя. Чем быстрее он покончит с этим разговором, тем лучше.
— Я не хотел тебе говорить всей правды, бабуль, но ты меня вынудила.
— Говорить что? Что ты сделал с этой замечательной девочкой?
Все. С него достаточно!
— Эта замечательная девочка пыталась украсть брошь.
— Неправда! Кошмар! Она не верит.
— Я видел это собственными глазами.
— Этого не может быть, — пожилая женщина замахала рукой, выражая протест.
— Ты ее совсем не знаешь, бабуль. И не можешь так слепо доверять ей! Она втерлась к нам в доверие и попыталась погреть руки. Это чужая нам женщина. Забудь о ней.
Легко ему говорить — забудь. А он сам-то сможет это сделать? И как его только угораздило увлечься ее сексуальной улыбкой и чувственным голосом! Вот что случается, когда позволяешь эмоциям возобладать над разумом! Нет, все эти сексуальные желания до добра не доводят!
— Может, она и чужая для тебя, внучок, но не для меня. — Бабушка прикоснулась коробочкой к груди Коула. — Я хорошо знаю эту женщину. Она не предавала.
Сидни просто потрясающе талантливая актриса, усмехнулся про себя Коул. Умеет так легко вводить в заблуждение пожилых людей. И она, и этот ее напарник, Брэдли Слендер.
— Ты совсем не знаешь ее, — мрачным голосом заявил Коул.
— Привези ее ко мне.
— Не поеду я за ней, бабушка, она бросила меня в отеле, чтобы втайне от меня заключить сделку. — Коул на мгновение потерял над собой контроль.
— Уверена, у нее есть абсолютно логичное объяснение этому.
— Да. Необычайно логичное. Она просто хотела украсть у нас брошь.
Бабушка отмахнулась от его слов.
— Я ждал пять часов, — продолжал объяснять Коул. — Наконец достал адрес из мусорной корзины и последовал за ней. И представляешь, поймал ее и ее подельника на месте преступления с поличным. Они давали деньги какому-то спекулянту с черного рынка.
Кровь отхлынула от бабушкиного лица.
Коул сожалел, что лишил бабушку иллюзий, но нужно ей раскрыть глаза на Сидни. Она пройдоха и воровка.
— Я видел их через стекло. Всех троих.
— Коул… — хрипло произнесла бабушка.
— Прости, бабуль, — Коул и сам бы хотел, чтобы все вышло по-другому. Сидни была одной из самых привлекательных женщин, которых он встречал.
Даже сейчас, после всего, что она с ним сделала, он помнил ее темно-изумрудные глаза, смеющийся голос и пьянящие ласки. Сердце его сжалось от печали.
Бабушка моргнула. Она прижала коробочку к груди и расправила плечи.
— Садись, Коул. Нам надо серьезно поговорить.
Сидя на скамейке, Коул с растущим недоверием слушал признание бабушки.
Неужели его дед мог так поступить?
А бабушка тоже хороша!
Когда она рассказала ему о том, как посвятила Сидни в свою тайну, он вскочил и нервно заходил взад-вперед по комнате.
С каждым словом, с каждой секундой все внутри него скручивалось в клубок гнева.
Он не винил бабушку, и он не винил Сидни. Он винил деда. И себя. Это их мужская обязанность — защищать семью.
— Она выкупила брошь у твоего сводного дяди, — закончила бабушка. — И ничего тебе не рассказала, потому что я взяла с нее обещание. И она сдержала слово, Коул. Позволила тебе ненавидеть ее, но сохранила мою тайну.
Коул остановился перед камином, уставившись на фотографию деда.
Мужчина широко улыбался. Улыбался!
Не отдавая себе отчета в том, что делает, Коул ударил кулаком по деревянной панели рядом с фотографией, проделав глубокую дыру.
Странно, но он даже не почувствовал боли.
— Я что-то пропустил? — раздался голос Кайла из прихожей.
Коул даже не заметил, что вошел брат. Ему никогда еще не было так плохо.
Он грубо прогнал Сидни, хотя должен был ползать перед ней на коленях и благодарить ее за все, что она сделала для него и его семьи.
Она ведь за него выполнила всю работу! А он вместо слов признательности отругал ее и отправил собирать вещи.
— Коул! Ты меня слышишь? — донесся до него голос. — Есть новости о броши?
— Она здесь, — вместо него ответила бабушка, протягивая футляр с брошью.
— Отлично. Тогда почему мой брат в таком состоянии? Что-нибудь случилось?
Да, случилось! — хотелось крикнуть Коулу.
У него под носом разворачивалась семейная трагедия, а он даже бровью не повел. Любимая женщина старается ему помочь, а он кричит на нее и оскорбляет последними словами. Наверное, она уже в Нью-Йорке и сворачивает несостоявшуюся выставку в музее. Она не заслужила такого с собой обращения. Сделать столько добра, а что получить взамен?
Коул вздрогнул, вспомнив все обвинения, брошенные ей там, на улице. Ведь он даже угрожал ей арестом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13