Джуэл вяло махнула рукой.
– Ты не права, детка. Я просто озабочена. – Произнеся эти слова, Джуэл низко опустила голову и, наклонившись вперед и как бы преодолевая сопротивление ветра, толкнула рукой крутящуюся дверь и прошествовала в зал. Дверь за ней захлопнулась.
– С Джуэл не соскучишься, – качая головой, пробормотал Хосе, переворачивая на гриле шипящую котлету. Когда он надавил на нее лопаткой, жир брызнул на него, но он давно уже не обращал внимания на такие пустяки. Затем, повернувшись к грилю спиной, подошел к разделочному столу и принялся большим остро наточенным ножом шинковать огромную луковицу. – Когда-нибудь она попадет в беду. Вот увидишь.
– Не стоит так волноваться из-за Джуэл, Хосе, – посоветовала ему Тамара. – Голову даю на отсечение, она лучше нас с тобой умеет заботиться о себе.
– Да, но как быть с бедными парнями, а? Откусит здоровенный кусок здесь, другой – там, а потом выплюнет оба. Я много раз видел это. – Он мрачно покачал головой. – Я два года говорю ей, что люблю ее, а она меня все время отталкивает. Как тебе это нравится?
На лице Тамары появилось удивленное выражение. Это было для нее ново.
– Ты? – недоверчиво переспросила она. – Она тебе нравится, Хосе? Ты это серьезно?
Повар с несчастным видом кивнул головой. Обвислые усы делали его еще печальнее.
– Только ей нравятся все, кроме меня.
– Да, Джуэл у нас сердцеедка, – мягко утешила его Тамара и потрепала по спине. – Возможно, в один прекрасный день она образумится, – ободряюще улыбнулась она.
– Ты правда так думаешь? – воодушевленно спросил Хосе.
– Все возможно. Никогда нельзя знать наперед. Ты только не отчаивайся, но и не строй слишком больших иллюзий.
– Сеньорита Тамара, ты очень хорошая девушка. Ну почему Джуэл не такая?
– Она хорошая и только притворяется бессердечной и легкомысленной. – Тамаре уже давно пора было приниматься за дело. – Ладно, мне надо поскорее переодеться. Увидимся позже, Хосе. – Помахав ему рукой, Тамара поспешно прошла в кладовую в задней части ресторана, которая одновременно служила им раздевалкой, а Хосе вновь принялся шинковать лук.
В этот момент в раздаточном окошке показалась голова Джуэл.
– Где твой хваленый гамбургер для моего сладкого мальчика? – мрачно прошипела она, обращаясь к Хосе. – И перестань сплетничать обо мне, а не то я возьму твой нож и тогда ты у меня запоешь!
Хосе уставился на нее, продолжая шинковать лук. Его полные обиды темные глаза блестели от слез.
– Ну? – рявкнула Джуэл, с шумом хлопая ладонью по прилавку. – Чего ждешь?
Хосе от неожиданности вздрогнул – луковица вывалилась у него из рук и упала на пол. И тут-то и произошел несчастный случай. Острый как бритва нож с тошнотворным хрустом опустился прямо на его большой палец.
– Ааай! – завизжал Хосе, уставившись на свою руку выпученными, как у карпа, глазами, и с грохотом бросил нож на пол. – Гляди, что ты со мной сделала! – завопил он.
– Боже праведный! – судорожно выдохнула Джуэл. Ее лицо, покрытое густым слоем розовой пудры, посерело. Она взволнованно задышала. Затем пришла в себя, и ее голова исчезла из окошка. – Мне некогда, Хосе! – крикнула она. – Тамара!
На ее крик к грилю прибежала Тамара. Увидев, почему ее так срочно вызвали, она зажала рукой рот. В животе у нее все завертелось, и в течение показавшейся ей вечностью минуты она была уверена, что ее стошнит.
Из руки Хосе ровным потоком лилась кровь, а его большой палец, казалось, существовал отдельно от других, свисая вниз под каким-то немыслимо кривым углом. Очевидно, остро заточенный нож аккуратно разрезал его, повредив даже кость первой фаланги. На его накрахмаленном белом поварском халате расплывалось темно-красное пятно.
Тамара ухватилась за край рабочего стола, чтобы не упасть.
– Мой палец! – вопил Хосе, в ужасе танцуя вокруг. – Мой палец! Я умру!
В кухню, подобно ангелу-спасителю, ворвалась Джуэл.
– Я обо всем позабочусь! – крикнула она, пробегая мимо Тамары. Она не зря была здесь старшей. Большую часть своей жизни Джуэл проработала на разных кухнях и видела множество несчастных случаев. И, конечно, умела оказать первую помощь. Прежде всего она усадила Хосе на стул и, схватив пригоршню ледяных стружек, замотала их в полотенце и плотно прижала его к поврежденному пальцу. Затем повернулась к Тамаре. – Его надо срочно отвезти в больницу, – сказала она. – Надо наложить швы и обработать палец. Ну-ка, подержи его, пока я посмотрю, кого бы попросить отвезти Хосе в пункт первой помощи.
– А с ним все будет в порядке? – с дрожью в голосе спросила Тамара, прижимая к пальцу полотенце.
– Конечно, с ним все будет в порядке! – раздраженно рявкнула Джуэл. – Не забывай только поплотнее держать полотенце, чтобы остановить кровь. – Джуэл исчезла и через считанные секунды вернулась вместе с клерком из соседнего магазина. За то время, что она была на улице, на ней не осталось сухой нитки, но, казалось, ей это безразлично. – У Хэнка есть машина, – деловито объяснила она. – Хосе, сам прижимай свой палец и отправляйся. А мы, девочки, будем держать оборону. Да прижимай его крепче!
Дверь за Хэнком и Хосе еще не закрылась, а Джуэл уже смывала кровь с разделочного стола и прилавков.
– Это я во всем виновата. Не надо было мне на него, беднягу, так накидываться.
– Ни в чем ты не виновата, – сказала Тамара. – Это был несчастный случай.
– Не важно, что это было. У нас нет времени на болтовню. Теперь у нас всего четыре руки. Мне еще повезло, что твою пробу отменили и ты вышла на работу.
«Да, тебе повезло, а мне нет, – подумала Тамара. – И Инге тоже не повезло». И она пошла было в кладовку надевать форму.
– Забудь о форме, – остановила ее Джуэл. – У нас нет времени. – Протянув руку к фартуку, она набросила его лямку себе на шею. – Отправляйся в зал. Ты будешь обслуживать, а я займусь готовкой. И помоги им, Боже!
Тамара торопливо толкнула вертящуюся дверь.
Без опытного руководства Джуэл в зале творилось черт знает что. Несмотря на дождь, в ресторан неожиданно ввалилась целая толпа. К несчастью, всем не терпелось побыстрее поесть, а погода не способствовала их хорошему настроению. Таких придирчивых клиентов Тамаре еще ни разу не приходилось обслуживать. Она нервно носилась между столиками, принимая заказы и бегом возвращаясь с полными тарелками и дымящимися кофейниками. В этой суматохе она разбила одну тарелку, перепутала три заказа и, споткнувшись, вылила кофе на посетителя, чей дождевик висел возле двери. Тамара в ужасе смотрела на него, страстно желая провалиться сквозь пол.
– Оооо… Про-стите меня! – запинаясь, проговорила она. – Я испортила ваш чудесный свитер! – С пунцовым лицом она кинулась к прилавку и, схватив стопку бумажных салфеток, принялась безуспешно вытирать со свитера посетителя расплывающееся коричневое пятно. Было совершенно ясно, что он окончательно испорчен. Тамаре хотелось умереть.
Однако мужчине, по всей видимости, это было не важно. Он зачарованно смотрел на нее, как если бы наткнулся на некое бесценное сокровище.
Тамара перестала вытирать свитер и сделала шаг назад.
– Что-то не так? – дрожащим голосом спросила она. – Я хотела сказать… кроме того, что я облила вас кофе?
Луис Зиолко усмехнулся и схватил ее за руку как раз в тот момент, когда она собиралась ускользнуть.
– Послушай, красотка. Не хотела бы ты сниматься в кино?
Кинокомпания «Интернэшнл артистс, Инк.» была основана восемь лет назад супружеской четой, двумя недовольными кинозвездами, Лаурой Бэнкер и Клиффордом Шэнноном. В течение десяти лет они царили в шоу-бизнесе, будучи самыми яркими звездами на ослепительном небосводе, но, несмотря на это, им не нравились навязанные им роли, власть, которую по контракту имела над ними предыдущая студия, и невозможность творческого самовыражения. По счастью, им удалось скопить немалое состояние. Еще большее везение состояло в том, что их имена имели в банке вес. Когда подошло время возобновлять контракты, они подсчитали, что гораздо выгоднее открыть собственную студию, чем закабалить себя еще на целых пять лет.
Именно тогда родилась кинокомпания «Интернэшнл артисте», более известная как «ИА». Благодаря кассовой популярности своих звездных хозяев компания сразу же стала процветать. Три года спустя, после того как были сняты семь фильмов с участием Бэнкер и Шэннона и еще двадцать девять других фильмов, самая прославленная экранная пара погибла в автокатастрофе.
«Интернэшнл артисте» оказалась брошенной на произвол судьбы, без капитана у руля, да к тому же без двух своих самых ярких звезд. Целый год компания старалась выкарабкаться. Банки грозили востребовать назад выданные ими займы. На горизонте отчетливо маячило банкротство.
Наследники Бэнкер и Шэннона решили продать компанию.
Тут-то и появился Оскар Тенни Скольник.
В свои тридцать четыре года Скольник был близок к тому, чтобы стать настоящей американской легендой. Казалось, не существует ничего, что он не мог бы при желании сделать. Его деяния не имели числа. Он был первым из выдающихся первопроходцев крупного бизнеса и так сильно этим гордился, что хотел, чтобы об этом знали все, невольно создав таким образом доходную рекламную фирму. Ему доставляло огромное наслаждение порождать новые корпорации, конкурирующие компании, основывать общенациональный конгломерат, получать все большую власть и купаться в славе. Он жаждал еще большей известности. Естественно, были люди богаче него, которые тихо наслаждались своим богатством, но во время тусклых, темных лет периода депрессии те многие миллионы, которые он так старательно выставлял напоказ, разжигали воображение голодающих людей. Ему страшно польстила фраза, которую он вычитал в «Тайме», где говорилось, что новым уравнением богатства можно считать уравнение «Скольник = $».
Естественно, он никогда не упоминал о том, что родился не в бедности. Далеко нет. Для того чтобы разбогатеть, у него был неплохой плацдарм. В 1915 году наследство в четверть миллиона долларов было вполне приличной отправной точкой – более чем достаточной для того, чтобы посеять всходы будущей обширной империи. И все же его успех был поразительным. Он обладал поистине волшебным даром умножать деньги. За пятнадцать лет, прошедшие после безвременной кончины отца, находившегося на борту торпедированного лайнера «Лузитания», Скольник превратил доставшееся ему наследство в семнадцатимиллионное состояние – почти неслыханную по тем временам сумму. К тому времени принадлежащие ему компании и инвестиции были таковы, что с этого момента его капиталы были обречены расти в геометрической прогрессии, до бесконечности.
Позднее критики и кабинетные экономисты будут стараться приуменьшить потрясающие успехи Скольника, говоря, что его достижения минимальны: просто это было время, когда для приобретения компаний достаточно было протянуть руку, а значит, капиталовложения и финансовая мудрость тут ни при чем. В конце концов, благодаря депрессии и всеобщему обнищанию компании продавались за смехотворно низкие суммы любому, у кого были какие-то деньги. К тому же, период после Первой мировой войны был периодом настоящих чудес в области технологии, превосходящих все, что было достигнуто за десять предшествующих столетий, вместе взятых. Мир сделал огромный рывок вперед, ворвавшись в будущее, предугадать которое дано было немногим.
Оскар Скольник этим даром предвидения обладал. Он был одним из немногих, кто предсказывал постепенное уменьшение значения железнодорожного транспорта и расцвет авиации. И он основал свою собственную начинающую авиакомпанию «Транс Ю.С. Эйруэйз», более известную под названием «Т.Ю.С.Э.», поначалу выполнявшую почтовые перевозки по контракту с правительством, а в дальнейшем совершившую революцию в пассажирских перевозках и превратившуюся в огромное многомиллиардное предприятие, характерные бело-голубые самолеты которого ежегодно покрывали расстояние в миллионы миль.
Он стал перенимать опыт у Генри Форда – гениального первооткрывателя в области организации труда – и применять метод сборочных конвейеров на своих собственных предприятиях – «Скольник авиэйшн».
В 1920 году Скольник был одним из первых в Соединенных Штатах, кто предсказал популярность радио – но не как любопытного новшества, а как основы для крупного бизнеса с неограниченными возможностями. Вскоре он стал третьим по счету предпринимателем в Америке, купившим лицензию на право общенационального радиовещания, и таким образом положил начало WSBN – Скольник Бродкастинг Нетворк. В последующие годы он применил опыт, приобретенный им в радиовещании, для создания телевизионного бизнеса, в чем ему сопутствовал еще больший успех.
Но самые большие успехи Скольника были связаны с женщинами. Ни в одно из многочисленных деловых начинаний и ни в один из своих смелых проектов он не вкладывал столько страсти. Он обожал женщин вообще, но чем красивее и знаменитее они были, тем больший интерес представляли для него. Именно страсть к женскому полу привела его в кинобизнес. Понимая, что в кинематографе собраны наиболее блистательные и популярные женщины страны, он решил заиметь свою собственную киностудию.
Как и во всех остальных начинаниях, удача сопутствовала ему. Скольнику даже не пришлось брать на себя труд и расходы по созданию студии. «Интернэшнл артистс» Как раз в это время ходила с протянутой рукой.
Заполучив «ИА», он не Просто спас студию от разорения. Обладая даром античного Мидаса обращать все, к чему прикасается, в золото, Скольник вскоре добился процветания студии и сделал ее силой, с которой стали считаться. Вскоре он перевел штаб-квартиру всей своей деловой империи в Лос-Анджелес, чтобы быть поближе к своему любимому бизнесу и женщинам.
Ему стало сразу же ясно, что в «ИА» есть один серьезнейший недостаток: студия не имела основной ценности, необходимой любому кинокоролевству – актрисы, которая была бы кинозвездой и к тому же обеспечивала неизменный кассовый успех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71