Сенда испуганно обернулась и увидела старого священника с белой бородой, который вышел из-за мраморной колонны. Его туфли шаркали по каменному полу, а тяжелые темные одежды таинственно шуршали при каждом шаге. В его баритоне звучала неподдельная нежность.
– Вы плачете, дитя мое. Сенда резко обернулась.
– Наверное, мне не следовало приходить сюда, – ответила она по-русски и направилась к выходу.
– Чепуха. – Он поймал ее руку и подвел к скамье. Затем сел рядом, сложив на коленях руки. Подняв голову, он с любопытством посмотрел на нее. – Я не представился. Я – отец Петр Москвин.
– Сенда Бора.
– Беженка. – Это было утверждение, а не вопрос.
Она молча кивнула.
– Могу я вам чем-нибудь помочь?
– Батюшка, вы не знаете моих друзей, которые живут здесь? – с нетерпением спросила Сенда, чувствуя, как учащается пульс. Она отчаянно желала получить ответ, но в то же время боялась того, что может услышать. – Даниловых? Князя Вацлава и княгиню Ирину?
Глаза старика загорелись.
– Да, знаю, и они действительно здесь, – улыбаясь, ответил отец Петр. – Но они никогда не приезжают в город для того, чтобы присутствовать на богослужении. В их поместье есть частная церковь, которую я сам освятил по их просьбе.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
– Мне надо попытаться добраться до них. Не могли бы вы сказать, где они живут?
– Разумеется, – ответил он, успокаивающе похлопывая ее по руке. – Они живут в замке Жемини, на дальнем конце озера. Вам любой укажет дорогу.
Узнав адрес особняка Даниловых, Сенда поспешила обратно в пансион, где они с Ингой и Тамарой снимали три скромные комнаты под самой крышей, забежав по дороге в магазинчик, торгующий канцелярскими принадлежностями. Она остановилась на кремовом пергаментном конверте и нескольких листах плотной бумаги.
Добравшись до пансиона, она бегом взбежала вверх по крутым ступенькам, останавливаясь на лестничных площадках, чтобы перевести дух и откашляться в платок.
Инга, которая, очевидно, услышала приступы кашля, встретила ее в дверях. Запыхавшись, Сенда махнула ей в знак приветствия и направилась прямиком к небольшому письменному столу, придвинутому к окну мансарды. Она села за стол и дрожащими руками достала из ящика ручку, чернильницу и промокательную бумагу. Затем вынула из пакета драгоценные листы бумаги и, задумавшись, уставилась через кружевные занавески на узкую полоску озера, выглядывавшую между двух домов. После недолгого размышления она окунула ручку в чернила, и перо плавно побежало по листу, выводя изящными буквами ее доверительное послание.
Ваша светлость,
Нахмурясь, Сенда смотрела на написанное. Как ей претила такая форма обращения! Ей так страстно хотелось написать просто «Дорогой Вацлав». После того как они столько времени делили постель и взаимную привязанность, такая официальная чопорность казалась нелепой, и все же приличия требовали, чтобы послание было отстраненным и вежливым. Всегда существовала вероятность, пусть и небольшая, что письмо будет перехвачено хорошо вышколенными слугами, неправильно истолковано и выброшено вместе с другим мусором, и оно так и не попадет в руки Вацлава.
Лучше уж пусть оно будет завуалированным и вежливым и дойдет до него.
Прошло много времени с нашей последней встречи, но я наконец добралась до Женевы. Было бы чудесно – к нашему обоюдному удовольствию, – если бы мы могли встретиться и возобновить наше былое знакомство. Вы можете найти меня по адресу: улица Мойбо, дом 6. Буду ждать Вашего ответа.
Сенда задумалась. Она почувствовала себя слишком усталой, чтобы придумать нужную концовку. Ручка теперь двигалась медленно, и каждое новое слово давалось со все большим трудом. Странно, теперь, когда письмо было написано, она чувствовала себя такой опустошенной, такой истощенной; ручка казалась такой тяжелой, как если бы она была налита свинцом.
Разумеется, я всегда к Вашим услугам. С почтением,
Ваша покорная слуга,
Сенда Бора.
Она запечатала конверт и долго держала его перед собой, уставившись на имя и адрес. Дело было сделано. Теперь слово за ним.
И вдруг неожиданная мысль пришла ей в голову. Нет, не все еще сделано.
Она снова взялась за перо и, выведя на конверте слово «Личное» на русском и французском языках, подчеркнула его одной чертой.
Теперь все сделано.
Инге не надо было объяснять ее дальнейшие действия. Не говоря ни слова, она взяла конверт, окинула его безучастным взглядом и, надев пальто, без промедления отправилась в замок Жемини, чтобы доставить письмо адресату.
Сенда бродила по комнатам, как тигрица в клетке, с нетерпением ожидая возвращения Инги. Глаза ее то и дело обращались к часам. Минутная стрелка двигалась так медленно, что сначала она подумала, что часы остановились. Но их громкое тиканье доказывало – все дело в ее натянутых нервах.
К тому времени, как вернулась Инга, было уже темно. Сенда с нетерпением бросилась ей навстречу, в ее глазах застыл немой вопрос, но Инга лишь передернула плечами и, вздохнув, отправилась вешать пальто. Сенда шла следом.
– Ну? – подсказала она со смесью страха и ожидания во взгляде. – Что случилось?
– Я постучалась, и, когда дворецкий открыл мне дверь, я вручила ему конверт. Он его взял.
– И? – взволнованно спросила Сенда.
– Мне сказали не ждать ответа. – Инга пренебрежительно пожала плечами. – Если таковой будет…
– Будет! – негодующе прервала ее Сенда. – Должен быть!
Но ответа от Вацлава не было ни в этот день, ни на следующий. Дни ползли один за другим, а от князя по-прежнему не приходило ни слова, и Сенда становилась все более унылой и придирчивой. Тамара и Инга раздражали ее, и ей приходилось сдерживаться, чтобы не набрасываться на них.
Напряжение росло.
На восьмой день Сенда поняла, что у нее есть один-единственный выход. Ей придется навестить Вацлава без приглашения. Она выполнила правила этикета, послав ему сначала записку. Но раз это не помогло, другого выхода у нее не было.
Ворота в стиле барокко были такими устрашающе роскошными, что с новой силой напомнили Сенде о том, в каких стесненных обстоятельствах оказались они с Тамарой и Ингой. Но как же хорошо был ей знаком этот гордый полированный латунный герб! Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она видела его в последний раз.
Повинуясь привычке, она потрогала волосы, поправила фетровую шляпку и разгладила простенькое зеленое суконное пальто. Два года назад на ней были бы роскошные меха и прекрасно сшитые платья, и она приехала бы на машине или в экипаже в сопровождении шофера и лакея, и ей не пришлось бы так долго добираться сюда сначала общественным транспортом, а потом идти пешком по дороге, которой, казалось, не будет конца. Но времена изменились, и, подчиняясь элементарному закону выживания, она сама тоже изменилась. Если бы не ее способность приспосабливаться, разве она смогла бы выжить и добраться сюда? Да она бы подчинилась своей болезни, вместо того чтобы бороться за свою жизнь. И все же это простое, до щиколоток, серое платье служило мучительным напоминанием о том, как переменилась к ней фортуна.
Но некоторые вещи никогда не меняются. Одного взгляда на замок Жемини было достаточно, чтобы понять, что Даниловы сохранили в неприкосновенности немалую часть своего огромного состояния – и уже за одно это можно было поблагодарить ее счастливую звезду.
Нажав на звонок на ближайшем из двух массивных столбов, увенчанных высеченными из камня ананасами, Сенда услышала, как где-то за стеной раздалось звяканье колокольчика. Престарелый привратник в зеленой ливрее, шаркая ногами, вышел из будки.
Он подозрительно оглядел Сенду из-за толстых железных решеток в форме причудливых завитушек и даже не подумал отпереть ворота.
– Что вам угодно, мадам? – спросил привратник, глядя на нее с нескрываемым неодобрением.
Итак, ее одеяние, которое видало лучшие времена, не ускользнуло от его хитрых, старых глаз.
– Я пришла повидаться с его светлостью, – коротко заявила она.
– Его светлость ждет вас?
Сенда колебалась лишь долю секунды.
– Милейший, разве я стала бы тратить свое время и приходить сюда, если бы меня не ждали?
Старик прижался лицом к решеткам и посмотрел по сторонам.
– У мадам нет машины? – удивленно спросил он. – Сегодня чудесный день, и я решила прогуляться.
Я отправила машину обратно в город. – Она вздернула подбородок, зная, что такой обман был необходим. – За мной приедут позже. Если прибудет машина за мадам Бора, пожалуйста, разрешите шоферу въехать в ворота.
Поколебавшись, он отпер дверцу в воротах, сконструированную так искусно, что догадаться о том, что она встроена в одну из двух больших створок, было невозможно.
Сенда улыбкой поблагодарила привратника и вошла внутрь, прежде чем он успел задать новые вопросы. Она слышала, как он запирает за ней ворота.
– Замок в конце подъездной аллеи, – проговорил он ей вслед, показывая на дорогу. – Не сворачивайте с нее и попадете прямо к замку.
Обернувшись, Сенда махнула рукой и бросила через плечо:
– Спасибо.
Широкая аллея оказалась длиннее, чем она ожидала. По обеим сторонам ее раскинулся красивый парк с огромными старыми деревьями, искусно подстриженными кустами, при взгляде на которые охватывало впечатление, что они скорее побриты, чем подстрижены, и мраморными копиями греческих и римских скульптур. Услышав громкие пронзительные крики, она повернула голову и охнула: стая невозможно красивых белоснежных павлинов с тяжелыми хвостами, напоминающими свадебные шлейфы, горделиво расхаживала среди деревьев.
Даже по мере приближения к замку, его по-прежнему почти не было видно. Деревья росли все гуще, как если бы хотели спрятать его в своей листве, и перед глазами Сенды мелькало лишь море выглядывавших над ними крытых медью крыш. Затем деревья неожиданно расступились, и замок предстал перед ней во всем своем симметричном великолепии.
Расправив, как перед битвой, плечи, она поднялась по низким каменным ступенькам к устрашающим по размерам двойным дверям, откинула назад волосы и потянулась рукой к огромному латунному дверному молотку. Но прежде чем она успела дотронуться до него, дверь как по мановению волшебной палочки открылась изнутри. Сенда испуганно отдернула руку и инстинктивно отступила назад.
– Мадам, чем я могу вам помочь? – раздался неодобрительный квакающий голос.
Сенда уставилась на говорящего. Перед ней стоял худой уродливый человек с лысой, блестящей головой, в ливрее дворецкого. Черный фрак и съемный воротничок не могли смягчить его угловатые черты. У него за спиной в тени виднелись две неподвижные широкоплечие фигуры. «Телохранители», – догадалась она.
Сенда мягко проговорила:
– Я пришла в надежде повидать князя Вацлава.
– У мадам нет приглашения. – Голос дворецкого напоминал кваканье лягушки.
Сенда удрученно покачала головой.
– Нет, – призналась она, – но мы с ним… и княгиней… были близкими друзьями в России. Передайте его светлости, что его хочет видеть мадам Бора.
Промелькнула ли искра в его выпуклых глазах при этих словах? Или ей это только показалось?
– Вероятно, вас смогут принять, – плавно произнес он. – Не могли бы вы оставить свою визитную карточку?
Она пристально взглянула на его лицо, но, казалось, на глаза дворецкого опустилась какая-то непроницаемая завеса. Сейчас невозможно было понять, было ли ее имя знакомо ему.
– Их нет дома? – спросила Сенда. Он с сожалением покачал головой.
– Мне очень жаль, но они уехали на несколько дней. Она сжала губы и откашлялась, героически пытаясь сохранить самообладание.
– В таком случае вижу, что мне придется оставить свою визитную карточку. – Открывая сумочку и роясь в ней, она всем телом ощущала его стоическое ожидание. Пальцы ее пробежали по скудному содержимому сумочки, продолжая игру. Ни за что на свете она не могла бы признаться, что у нее нет никаких визитных карточек. В конце концов она вздохнула и, глядя в сторону, обезоруживающе улыбнулась, закрывая сумочку. – Кажется, я забыла их дома, – сказала Сенда. – Как глупо с моей стороны. Он казался невозмутимым.
– Если мадам будет так добра, чтобы подождать минутку, я принесу вам листок бумаги и ручку. – Дверь осталась открытой, Сенда по-прежнему стояла по другую сторону порога. «Даже сама дверь, – думала она, – стала демаркационной линией, которую я не смею переступить без приглашения». Затем она подняла глаза. Дворецкий вернулся, неся в руках блестящий серебряный поднос, на котором лежали крошечная золотая ручка и миниатюрный блокнот. Она написала свое имя и адрес, с улыбкой поблагодарила его и, повернувшись, пошла прочь, вкладывая в свою походку все достоинство, на которое была способна. Слезы разочарования жгли ей глаза.
Внезапно она резко остановилась. Кровь застыла в ее жилах, когда ее вдруг осенило.
Ворота.
Привратник впустил ее. После того как она сказала ему, что хочет видеть князя. Привратнику, лучше чем кому-либо, должно быть известно о передвижениях хозяина. Он бы сказал ей, что Вацлава нет дома. Ведь так?
Лицо ее горело как в огне, невыносимый приступ кашля сотрясал грудь, обжигая легкие. Значит, Вацлав был дома. Только она не могла его видеть.
Почему? Почему?
В своем кабинете, расположенном на втором этаже замка Жемини, стоял граф Коковцов, пристально разглядывая крошечный листок бумаги, который держал в руке. На его высоком куполообразном лбу проступили вены, а блестящие, покрытые лаком ногти отбивали дробь по прекрасно инкрустированному письменному столу времен Людовика XV. Брови были сведены к переносице, зубы сжаты.
Здравый смысл подсказывал ему, что не следует ни ужасаться, ни удивляться неожиданному визиту этой женщины. Нельзя ведь было ожидать, что избавиться от нее так же легко, как сжечь ее перехваченное письмо Вацлаву. Чего еще можно было ожидать от такой решительной и изобретательной суки, как Сенда Бора? Разве он не был готов к тому, что она лично явится сюда, не получив ответа на свое письмо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71