Представьте себе телефонный коммутатор. Вы вставляете штекер, и возникает связь. Когда мы читаем, наши глаза видят слово или предложение и посылают сигнал на коммутатор мозга. В случае с вашей дочерью глаз посылает сигнал, но коммутатор либо вообще не реагирует на него, либо адресует сигнал не туда. Взгляните, – сказала она, вытаскивая из папки одну из страниц. – Вот сочинение, написанное Сью-Би. Видите все эти исправленные не раз слова? Видите, как измята бумага в тех местах, где она нажимала на ручку с особенной силой, стараясь заставить сигнал осуществить соединение? Это совершенно никак не связано с тем, умная она или глупая, точно так же, как не связано с цветом ее волос.
Сержант Слайд взял лист и стал его внимательно рассматривать.
– Когда, например, глаз Сью-Би видит слово «лес», ее мозг переводит его как «сел», слово «нос» – как «сон». Когда она видит «уже», то читает бессмысленное в данном случае «ежу». Она давно поняла, что с ней что-то не в порядке и натренировала свой ум запоминать все, как бы составляя картинки, что ли. Название такого состояния – а оно более распространено, чем принято считать, – дислексия.
Сержант Слайд поднял на нее глаза, его гнев был как бы приглушен смущением.
– Почему же никто не сказал мне об этой дис... дис...
– Дислексии, – выручила его Хильда.
Она сделала паузу, чтобы верно оценить его настроение, и продолжала.
– На сей счет я могу лишь строить догадки, сержант. Я думаю, тут сошлись две вещи – с одной стороны, никто не удосужился заострить на этом свое внимание, с другой стороны, ваша дочь очень изобретательна.
– Это никуда не годится, – пробормотал он. Никуда не годится то, что вы говорите. Все эти годы... – Он замолчал и повернулся лицом к окну. – Теперь ей нельзя идти в колледж.
Он повернулся и глянул ей прямо в лицо покрасневшими глазами. Он выглядел таким сокрушенным и беззащитным. Потом долго изучал свои руки и наконец поднял на нее глаза.
– Что мне теперь делать-то, миссис Вайсман? – Его ярость обратилась в отчаяние.
– Сержант Слайд, вы позволите мне побеседовать со Сью-Би?
– Э-э-э... Ну да, – выдавил он из себя с тяжелым вздохом и резким движением встал со стула. – Вы сами скажете ей или мне сказать?
– Что мы знаем о ее проблеме?
– Нет. Я имею в виду, что она не годится для колледжа.
– Почему бы нам не подождать, пока я не выясню, какие планы на жизнь строит сама Сью-Би? Может быть, у нее есть свои соображения, которыми она пока не делилась с вами.
– Благодарю вас, миссис Вайсман, – просто сказал он, потом повернулся и вышел из кабинета.
И она увидела, как шомпол превратился в вопросительный знак.
Дежурная ученица отыскала Сью-Би, когда та переодевалась, готовясь к уроку физкультуры, и сообщила ей, что ее вызывает к себе директор.
– Зачем? – спросила она, разглядывая записку, внизу которой стояли инициалы Хильды Вайсман.
– Что ты меня спрашиваешь? – самодовольно хмыкнула дежурная. – Нечего было трахаться на стоянке.
Замечание это было омерзительным. Все реплики с сексуальной подоплекой омерзительны. Сью-Би знала – ребята говорят ей гадости, чтобы увидеть, как она краснеет.
Хильда приподняла голову, услышав покашливание Сью-Би.
– Добрый день, миссис Вайсман. Я Сью-Би Слайд. Вы хотели меня видеть? – нежным голосом произнесла она, крепко прижимая книги к белой хлопчатобумажной футболке.
Лицо миссис Вайсман озарилось улыбкой:
– Конечно, Сью-Би. Благодарю, что пришла.
– Я получила вашу записку, – сказала она, потом поняла, как же глупо это, наверное, прозвучало.
– Сюзанна, – начала она, – задумывалась ли ты когда-нибудь, чем будешь заниматься в следующем году?
Сью-Би мало о чем еще так упорно размышляла последние три с половиной года учебы в школе, как об этом, но мечты казались ей настолько невероятными, что она ни с кем ими не делилась, потому что сердцем своим предчувствовала, что однажды кто-нибудь узнает ее тайну и ей придется отказаться от своих планов. Ее мечте, подумалось ей, осталось жить не более пяти минут.
– Вообще-то мой отец всегда хотел, чтобы я пошла учиться в колледж, но я знаю, что это невозможно.
– А как ты сама? Чего бы ты хотела? Сью-Би повернула голову и уставилась в окно.
– Что-нибудь вроде, в общем, ну... мне хотелось бы стать медсестрой.
– Для этого необходимо окончить училище, Сюзанна. Ты же знаешь это.
Сью-Би сделала сначала глубокий вдох, потом выдох.
– Знаете, миссис Вайсман, если это из-за теста... тогда извините. Я знаю, что я все путаю. Я всегда отвечаю неудачно, особенно если предварительно не предупреждают, какой будет тема.
Миссис Вайсман взяла со стола желтый карандаш и повертела его между пальцами.
– Разве это так важно?
Сью-Би была уверена, что ответ на этот вопрос ей известен. Просто Хильда хотела услышать его от самой Сью-Би.
Девочка уставилась вниз на носки своих бело-голубых кроссовок.
– Потому что я могу запоминать текст, – объяснила она.
– Сью-Би, – сказала миссис Вайсман, – можно я буду называть тебя так, хорошо? Именно так ведь зовет тебя твой папа?
Сью-Би настороженно вскинула голову.
– Откуда вам это известно? – спросила она встревоженно.
В сердце ее поднялась горячая волна обиды – ее предали.
– Он попросил принять его. Я разговаривала с ним сегодня утром.
– Он был здесь?
– Да.
– О Боже! Неужели вы сказали ему? – Произнеся фразу, она крепко сжала губы.
Зачем она сказала ему это?!»
– Сказала что, дорогая? – мягко переспросила миссис Вайсман.
– Вы знаете, – ответила Сью-Би, вновь опуская глаза.
– Тебе нечего стыдиться, Сью-Би. Очень многие люди испытывают эту трудность.
«Нy, вот, – подумала Сью-Би, – наконец кто-то знает. Но даже теперь, после всех этих лет, после всего этого долгого утаивания, после всего этого долгого надувательства, даже теперь они не знают точно».
– Это не просто трудность, миссис Вайсман, – слишком громко для кабинета воскликнула она. – Я не умею читать! Все кажется мне абракадаброй. Некоторые слова я узнаю, другие кажутся мне нацарапанными куриной лапой. Я очень стараюсь, но я просто не могу заставить себя разобраться. Я дура! Просто дура! – Она кричала.
Она чувствовала, как в горле у нее застрял комок, и тщетно пыталась проглотить его.
– И я всегда буду такой.
– Сюзанна, ведь ты не думаешь так на самом деле, – резко оборвала ее миссис Вайсман. – Ты думаешь, что я хочу слышать от тебя именно это? Ты вовсе не дура.
Слезы полились ручьем, и Сью-Би закрыла лицо руками.
– Все всегда так говорили. Все, кроме отца.
– Ну и все, кроме отца, ошибались, – сказала миссис Вайсман.
Сью-Би почувствовала, как ее плечи обнимает рука, и услышала у себя над головой голос миссис Вайсман:
– Проблема, которая тебя мучит, называется дислексией. Это болезнь, когда глаза посылают в мозг неправильный сигнал. Если бы ты училась в другой школе в другом городе. Кто-нибудь давным-давно установил бы этот изъян и ты была бы избавлена от стольких мук, которые тебе пришлось перетерпеть. Ужасно, что так случилось, и это меня очень злит.
Сью-Би не знала, верить ли ей тому, что она слышала. Неужели можно было вот так просто, в двух словах, описать все пережитые страдания? И даже если миссис Вайсман говорила правду, что можно было теперь исправить?
– Не плачь, дорогая, – сказала миссис Вайсман и все еще обнимала Сью-Би за плечи, стоя на коленях возле стула.
Миссис Вайсман встала с колен и вернулась к столу.
– Послушай, Сью-Би, не позволит ли тебе отец зайти ко мне как-нибудь в гости? Я бы хотела познакомить тебя с моим мужем. Мне кажется, у меня родилась хорошая мысль.
– Миссис Вайсман, – сказала она, овладев собой.
– Да, дорогая.
– Значит, я не получу аттестат, правда?
Она ответила не сразу. Сью-Би ждала, затаив дыхание, боясь шелохнуться.
– Наверное, что-нибудь можно будет придумать, Сью-Би. Я подумаю, как тут поступить.
– Благодарю вас, – мягко сказала Сью-Би.
– А теперь скажи, ты согласна прийти ко мне на обед?
– Хорошо, – прошептала Сью-Би, – я спрошу разрешения у папы. Вообще-то, в будние дни я готовлю ему еду.
– В таком случае договариваемся на субботу.
– Хорошо, миссис Вайсман. Я думаю, папа не откажет. – Сью-Би наклонилась, подобрала с пола свои книжки и двинулась к двери, потом повернулась.
– Благодарю вас, мэм, – сказала она с ласковой улыбкой. – За все.
– Всегда готова тебе помочь, дорогая, – улыбнулась в ответ миссис Вайсман.
Сью-Би казалось, что она умерла и вознеслась на небеса. Доктор и миссис Вайсман жили в настоящем доме – с подъездной дорожкой и огромной лужайкой вокруг. В доме была настоящая лестница, которая вела на второй этаж, и настоящий палас во весь пол, цвета морской волны. И еще огромная кухня, в углу которой стоял морозильник, и две ванные комнаты – одна внизу, другая наверху.
Обед оказался восхитительным. Доктор Вайсман приготовил его на большом гриле у себя на заднем дворике, где они и ели. Все было выложено кирпичом, а вокруг стояли массивные деревянные стулья с подушечками на сиденьях. Сью-Би решила для себя, что они, наверное, очень богатые, раз он доктор и все такое.
После обеда доктор Вайсман вынес большой поднос, на котором стояли вазочки с орехами, конфетами и добавками к мороженому. Сью-Би, которая обычно ела мороженое прямо из картонки, никогда не видела подобного роскошества.
Доктор Вайсман налил себе еще кофе и сел рядом со Сью-Би.
– Сью-Би, жена говорила мне, что ты была бы рада работать медсестрой.
Сью-Би опустила глаза, ошеломленная и вместе с тем польщенная, что они еще и говорят о ней.
– Да, сэр, раньше хотела.
– А теперь нет?
Сью-Би бросила взгляд на миссис Вайсман. Начавшая было вновь охватывать ее паника сразу как-то рассеялась от доброжелательного взгляда директрисы.
– Видите ли, сэр. У меня есть дефект... – Она замолчала.
Ей не хватало решимости заставить себя произнести это слово вслух.
– Моему мужу все известно, Сью-Би, – вступила в разговор миссис Вайсман. – Мы, собственно, хотели только узнать, не согласишься ли ты приходить и работать в его кабинете часть дня. Если тебе понравится, то после экзаменов можно будет работать и полный день.
Сью-Би взглянула сначала на доктора Вайсмана, потом на его жену, потом снова на доктора. Тот кивал головой.
– Я не понимаю, – сказала Сью-Би. – Что же я буду делать?
– Мне нужен человек, который отвечал бы на телефонные звонки, – сказал доктор Вайсман. – Работа, конечно, в основном, рутинная, но для меня необыкновенно важная.
Сью-Би обязательно нужно было задать вопрос, хотя ей и казалось, что слова ни за что не выговорятся.
– А читать придется? – Она чувствовала, как лицо ее начинает заливаться краской.
– О, совсем немного, – незамедлительно ответил он. – Преимущественно регистрационную книгу.
Сью-Би почувствовала, как внутри у нее что-то екнуло.
– Я сумею! Я могу читать строку или фамилию. Теряюсь я только тогда, когда слов много.
– По твоему тону я заключаю, что ты согласна меня выручить, – улыбаясь, сказал доктор Вайсман.
– Господи, Господи, Господи, – медленно, нараспев, произнесла Сью-Би, качая головой: она все еще не верила своим ушам. – Никогда за всю мою жизнь не думала, что со мной может произойти такое. Конечно, я выручу вас, доктор Вайсман. Но сначала мне нужно будет спросить разрешения у папы.
По лицу миссис Вайсман пробежала легкая тучка.
– Ты думаешь, он не станет возражать? – спросила она.
– Я уверена, что ему понравится предложение доктора, – сказала Сью-Би, мысленно моля Бога, чтобы ее заверение не оказалось ошибочным.
– Значит, договорились, – воскликнул доктор Вайсман, легонько хлопнув себя ладонями по коленям.
– Хидди, подыщи, пожалуйста, к завтрашнему утру подходящий по размеру белый медицинский халат для Сью-Би!
У Сью-Би отвисла челюсть. Медицинский халат! Она взглянула через стол на миссис Вайсман.
– Вы хотите сказать, что я буду носить халат медсестры?
– Мне думается, пациентов это настраивает на более оптимистичный лад, верно ведь? – ответила миссис Вайсман.
– А теперь, полковник, расслабьтесь, пожалуйста, расслабьтесь. Чуть-чуть, совсем немножко. Вот так. Колени чуть вперед, локти чуть дальше. Отлично.
Голос Сью-Би звучал, как мурлыканье кошки. Проговаривая эти слова, она слегка поглаживала по мускулистым предплечьям несчастного, стоявшего на корточках на операционном столе. Его филейная часть была задрана высоко вверх так, что большая часть его немалого веса давила на локти. Сью-Би продолжала его гладить, пока он наконец не перестал рыдать.
Доктор Вайсман сидел у другого конца стола на крутящемся табурете, на лбу у него резинкой держался фонарь. Он вводил в прямую кишку полковника стальную трубку. Несмотря на солидную дозу успокоительного перед процедурой, униженный офицер ужасно страдал.
С тех пор, как медсестра доктора Вайсмана, миссис Николс, ушла в отпуск по беременности, Сью-Би помогала ему на приеме; доктор Вайсман учил ее в процессе работы. После окончания школы она перешла на полный рабочий день, делая все, начиная с измерения кровяного давления и заканчивая черновой работой в лаборатории. На самом деле это было легко, и она не понимала, зачем изучать химию, чтобы различить, в какой цвет окрасилась лакмусовая бумажка – в розовый или голубой.
В последние несколько месяцев она узнала много нового для себя, обратила, в частности, внимание на то, что к доктору Вайсману приходят в большом количестве военнослужащие армейской базы с такими болезнями, о которых они не хотели бы сообщать врачам армейского госпиталя.
Сталкиваясь с новым и необычным случаем, Сью-Би каждый раз просматривала соответствующий раздел в чудесной книге, которой снабдил ее доктор Вайсман и в которой были помещены картинки, изображающие все, что только может произойти с человеческим телом, – многоцветные, широкоформатные, роскошно наглядные.
Поначалу доктор Вайсман был обеспокоен, выдержит ли психика Сью-Би валом обрушившиеся на нее неприглядные картины человеческих недугов. Его приятно удивило, что даже самые отталкивающие, самые омерзительные состояния и запахи она воспринимает без излишнего любопытства и с юмором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51