Босиком прошлепала на кухню, открыла дверцу холодильника, достала с полки пакет апельсинового сока и баночку с фруктовым творожком. Это и был Ксюшин завтрак – больше она ничего по утрам себе не позволяла, а в обед привыкла обходиться кусочком мяса и овощным салатом. Такая диета требовала отменной силы воли, и, как можно было заметить, Ксения обладала ею в полной мере. Зато и выглядела она отлично: в свои двадцать шесть максимум на двадцать.
Приняв душ и позавтракав, Ксюша начала собираться на работу. Сборы заняли довольно много времени, потому что она любила все делать тщательно и не спеша. Закончив, Ксения придирчиво оглядела себя в зеркало. Причин для недовольства не было. Отражение выглядело так заманчиво и соблазнительно, что Ксюше захотелось заговорить словами из сказки: «Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее…» Возможно, она так и сделала бы, но в эту самую минуту зазвонил телефон. Ксюша с сожалением оторвалась от зеркала и подняла трубку.
– Доброе утро, – поздоровалась с ней Ольга. – Ты мое сообщение вчера получила?
– Получила.
– А почему не ответила?
Ксюша выразительно кашлянула.
– Ясно, – тут же поняла Ольга. – Снова шаталась до ночи?
– В «Национале», – миролюбиво подсказала Ксения.
– Господи, эк тебя куда занесло. Небось, и не выспалась толком?
– Выспалась.
– Значит, выручишь? Мне к маме нужно заскочить позарез. Постараюсь успеть к десяти. Возьмешь моих клиентов?
– Нет проблем, – беззаботно согласилась Ксюша. – Твои, мои, мне без разницы.
– Ну спасибо, зайчик, – обрадовалась Ольга. – Все тогда, до встречи.
– Бай. – Ксения небрежно бросила трубку, снова покосилась на зеркало, но времени любоваться собой уже не оставалось: комплекс открывался в восемь тридцать, а на часах было ровно восемь.
Она тихонько вздохнула, вышла в прихожую, надела плащ и сапожки и, хлопнув дверью, легко побежала вниз по лестнице.
На улице пахло весной. Стояла середина апреля, небо было синим и безоблачным. Розовые Ксюшины щеки обдул приятный, свежий ветерок. Она шла по улице, и в ушах ее все звучала вчерашняя сладкая и знойная мелодия. Ксюша даже покачивала головой ей в такт. Встречные мужчины оборачивались ей вслед, а женщины завистливо щурились.
Через пять минут она уже была на остановке. Подъехал новенький, блестящий троллейбус, Ксюша шагнула на переднюю площадку, приложила к красному глазу автомата намагниченную карточку и, пройдя через вертушку, уселась на свободное место.
Посадка через турникет затягивалась: какая-то старушка никак не могла отыскать в сумке социальную карту. За ней собралась целая толпа страждущих попасть в салон, началась давка, послышались возмущенные крики и ругань. В итоге троллейбус продолжал стоять на остановке, заставляя пассажиров нервно поглядывать на часы.
Забеспокоилась и Ксюша. Среди посещавших массажный кабинет имелось несколько особо склочных теток, с которыми предпочтительно было не связываться. К несчастью, как раз они обожали являться в кабинет к самому открытию. Если бы Ольга находилась на месте, Ксюшино опоздание не представляло бы трагедии, но в ее отсутствие могли возникнуть проблемы с администрацией, ревностно следившей, чтобы работники комплекса соблюдали трудовую дисциплину.
Несчастная бабка, наконец, поняла, что забыла документы дома. Водитель сжалился над ней и открыл среднюю дверь. Посадка благополучно завершилась, троллейбус, набирая скорость, покатил по шоссе. Успокоившаяся Ксюша достала из сумочки журнал «Женские секреты» и углубилась в чтение.
На работу она приехала тютелька в тютельку. Поздоровалась с вахтером, расписалась в табеле и поднялась на второй этаж. У кабинета сидела лишь одна клиентка, необъятных размеров дама с красным, мясистым лицом и глазами навыкате. Ксюша хорошо ее знала и терпеть не могла – та обожала Ольгу, всегда ходила только к ней, шумно пыхтела и возилась перед тем, как улечься на кушетку, а после окончания массажа долго торчала в кабинете, болтая о всякой чепухе, и мешая девушкам работать.
Но деваться было некуда. Ксения изобразила на лице приветливую улыбку и, распахнув перед толстухой дверь, пригласила радушно:
– Проходите, Анна Глебовна.
Дама недовольно выпятила губу.
– А где же Олечка?
– Немного задержится. Сегодня я вас обслужу. – Ксюша поняла, что сейчас на ее голову обрушится целый шквал негодования, и приготовилась держать оборону.
Она не ошиблась. Физиономия Анны Глебовны побагровела еще больше, глаза угрожающе полезли из орбит.
– Нет, так не пойдет, – басом возопила она. – Я хочу, чтобы меня массировала только Олечка. Только она, и никто другой! Слышите?!
– Слышу, – невозмутимо ответила Ксюша. – Тогда сидите и ждите. Ольга придет через час. Или полтора. – Она лукаво сверкнула глазами и ушла за ширму надевать халат.
Вернувшись, Ксения обнаружила Анну Глебовну стоящей возле массажной кушетки. Вид у нее был крайне обиженный.
– Я не могу ждать так долго, – пояснила она, неловко расстегивая пухлыми пальцами пуговки на платье. – У меня в девять пятнадцать солярий.
Ксюша едва не фыркнула. Однако тут же взяла себя в руки и снова очаровательно улыбнулась толстухе:
– Ну вот и хорошо. Вы отлично успеете. Раздевайтесь, а я пока схожу за кремом.
– Пожалуйста, возьмите крем, которым пользуется Оля, – тут же потребовала Анна Глебовна.
– Мы пользуемся одинаковым кремом.
– Точно? – Дама смерила Ксению недоверчивым взглядом. Та пожала плечами.
– Зачем мне вас обманывать?
– Ну ладно. – Анна Глебовна принялась с сопением стаскивать платье.
Ксюша принесла крем, дождалась, пока та уляжется на кушетке и принялась за работу.
– Уй!! – неожиданно взвизгнула Анна Глебовна.
– Что такое?
– Милочка, кажется, у вас ногти? – Толстуха, изогнув шею, пыталась разглядеть у себя за спиной Ксюшины руки.
– У всех ногти, – резонно заметила Ксения, не переставая мять и массировать лежащую перед ней желеобразную плоть.
– Но я же не про то! – возмутилась дама. – Вы должны их коротко стричь. А я чувствую, как меня оцарапали!
– Неправда! – взорвалась Ксюша.
Ее терпение лопнуло. Эта жирная клуша посягала на святое святых – ее внешность. Ногти были частью ксюшиного имиджа, и, видит Бог, чего бы только она не отдала за возможность отрастить их, как можно длиннее. Увы, профессия массажистки не позволяла ей иметь роскошный маникюр, который поставил бы великолепную точку в тщательно продуманном и мастерски созданном Ксенией образе. Оставалось смириться и пойти на компромисс: оставить над коротко остриженными ноготками едва заметную полоску, которую девушка ежедневно подпиливала, делая свои руки безопасными для клиентов. И вот теперь ей говорят, что она кого-то оцарапала!
– Лежите смирно, – безапелляционным тоном скомандовала Ксюша толстухе. – Не нарушайте технику безопасности.
– Это я нарушаю технику безопасности?! – заклокотала Анна Глебовна.
– Да, вы. В инструкции сказано: клиент должен лежать неподвижно и сохранять спокойствие.
– Покажите мне эту инструкцию!
– В другой раз, – злорадно пообещала Ксюша. – А сейчас расслабьтесь. Гарантирую, будет не больно, а только приятно. – Она с еще большим энтузиазмом принялась за толстухину спину.
Чем-чем, а делом своим Ксения владела мастерски. Ручки ее, несмотря на нежный, почти детский вид, были сильными и умелыми. Несколько минут Анна Глебовна продолжала ворчать, а потом затихла, благодушно посапывая.
«Так-то лучше, – удовлетворенно подумала Ксюша, наминая ей бока. – А то ишь, ногти ей мои не понравились!»
Через полчаса массаж был окончен. Разомлевшая, умиротворенная, дама без сил лежала на кушетке, напоминая огромную, выброшенную из воды, рыбину. Ксюша помогла ей подняться и натянуть одежду.
– Благодарю, милочка, – отдуваясь, проговорила Анна Глебовна. – Признаюсь, была к вам несправедлива. Вы ничуть не хуже Оленьки. Вот, возьмите. – Она ловко выудила откуда-то из складок платья хрустящую, новенькую купюру и протянула Ксюше.
Это были, так называемые, «чаевые». Основная оплата за массаж, как и за прочие услуги, предлагаемые спорткомплексом, производилась через кассу, а девушки получали процент с каждого клиента. Однако многие предпочитали отблагодарить массажистку еще и лично.
Анна Глебовна, грузно ступая, удалилась. На смену ей пришел Ксюшин постоянный клиент Владимир, пожилой фотохудожник, много лет страдающий остеохондрозом. Ксения работала с ним два раза в неделю, по возможности облегчая хронические и жестокие боли шейного отдела позвоночника. Общаться с ним было приятно: фотограф был мужчиной тихим и скромным, в то же время не лишенным своеобразного юмора. Пока Ксюшины пальчики ловко разминали его затекшую от постоянного напряжения шею, он рассказывал ей анекдот за анекдотом. Ксения весело смеялась, растрепавшиеся кудри падали ей на щеки.
Едва Владимир поднялся с кушетки, в дверях появилась Ольга. Лицо ее было бледным и мрачным.
– Вот и я, – произнесла она нарочито бодрым тоном и, ничего больше не сказав, сходу отправилась переодеваться.
Ксюша распрощалась с фотографом и поспешила за ширму. Ольга уже застегивала халат. Руки у нее заметно дрожали.
– Что случилось? – Ксюша постаралась заглянуть в лицо подруге, но та упорно отворачивалась. – Да что такое, Оль?
– Ничего!
– Понятно, – зло протянула Ксюша и выудила из сумочки пачку сигарет. – Снова он приходил?
Ольга перестала застегиваться, уронила руки и кивнула. По щеке ее поползла одинокая слеза.
– Если б ты знала, Ксюх, как надоел! – прошептала она сдавленным голосом.
– Чего ж ты его пускаешь, раз надоел? – Ксения окинула Ольгу скептическим взглядом: физиономия убитая, глаза тусклые, волосы лежат кое-как. Одним словом, ходячее олицетворение несчастья. Немудрено, что этот гад Игорек издевается над ней.
Ольга понуро молчала в ответ. Ксюша безнадежно махнула рукой.
– Пойдем-ка, покурим.
– Издеваешься? – вскинулась Ольга. – Там за дверью народу полно.
– Подождут, – спокойно отрезала Ксюша. – Мы тоже люди, как по-твоему?
– По-моему, да. – Ольга слабо улыбнулась сквозь слезы.
– Тогда хватай сигареты и вперед.
Прямо за ширмой находилась дверь, ведущая в крошечную подсобку. Тут было все, предназначенное для отдыха: электрический чайник, посуда, старенький, но необычайно мягкий диванчик и даже душевая кабинка. Душ, правда, работал очень плохо, и девушки пользовались им редко. Если им хотелось освежиться, они предпочитали сбегать в расположенный на том же этаже по соседству тренажерный зал. Пожилой, добродушный инструктор по кличке Батяня всегда был рад их обществу, без лишних слов отпирал им душевую, разрешая плескаться под водой, сколько угодно.
Зайдя в подсобку, Ксения первым делом широко распахнула окно, чтобы табачный дым не шел в кабинет. Затем удобно устроилась на диване, зажгла сигарету и кивнула Ольге:
– Давай, выкладывай по порядку.
Та нервно щелкнула зажигалкой и усмехнулась.
– Ксюх, ничего нового. Я к маме собиралась, а тут звонок в дверь. Смотрю в глазок – он. Ну, что мне было делать?
– Что-что! Не открывать, вот что. – Ксения, сощурившись, наблюдала за тем, как тают в воздухе сизые колечки дыма.
– Тебе легко говорить, – жалобно произнесла Ольга. – Ты его не знаешь, Игоряху. Он запросто может дверь высадить.
– Позвонила бы в милицию.
– Сколько раз звонила! Не едут они на семейные разборки.
– Какие же семейные разборки, если вы уже семь месяцев, как в разводе! – удивилась Ксюша.
– Это их не касается. Мы – бывшие муж и жена, а остальное не важно.
– Все равно. – Ксюша пожала плечами. – Я бы не открыла. Пусть ломает дверь, если хочет. Выломает – а я ему по башке половником.
– Тебе бы только смеяться. – Ольга вздохнула и сделала глубокую затяжку.
– Я вовсе не смеюсь. – Ксюша уставилась на нее кристально чистыми, голубыми глазами. – Ей Богу, я бы смогла за себя постоять. Ей Богу!
Весь вид Ксении выражал такую решимость и волю, что Ольга легко поверила ей. Действительно, она бы смогла – не смотря на эфемерность и воздушность ее облика.
– Ладно, – сдалась Ольга. – Ты не такая, как я. Может быть, сильнее. Или нет… вот что… ты менее уязвимая.
– В каком плане? – не поняла Ксюша.
– В плане души. Ты ведь, Ксюх… – Ольга заколебалась, стоит ли продолжать, но вспомнив вчерашний печальный и потерянный взгляд Кости, решила, что стоит. – Ты же никого в своей жизни не любила по-настоящему. Так?
– Ну… – Ксения неопределенно качнула головой. – Не знаю. Наверное.
– А я любила Игоря. Очень любила. Тебе этого не понять. – Ольга мечтательно улыбнулась и присела на край подоконника.
– А я и не хочу понимать, – резко проговорила Ксюша. – Зачем страдать из-за кого-то? По-моему, это глупо. Пусть лучше страдают из-за меня.
Ольга усмехнулась.
– Кажется, все так и происходит. Вчерашний вечер пополнил твою коллекцию?
– В общем, да, – самодовольно призналась Ксения.
– Бедный, бедный Костик! – нараспев произнесла Ольга и, аккуратно загасив окурок, бросила его в стоящую на окне жестянку. – Пойдем-ка работать, радость моя, а то клиенты заждались.
– Погоди, – воспротивилась Ксюша. – Ты же не рассказала ничего толком. Что дальше-то было с твоим Игорьком?
– Дальше? – рассеянно переспросила Ольга. – А ничего. Он вошел. Денег просил.
– И ты дала?
– Дала.
– Вот дуреха! – возмутилась Ксюша.
– Наверное, – согласилась Ольга. – Знаешь, не хочу больше об этом. Вставай, пойдем.
– Да, сейчас. – Ксения сделала последнюю затяжку и с сожалением поднялась с диванчика.

3

Рабочий день закончился в пять. Ксюша едва успела закрыть дверь за последним клиентом, как ей на сотовый позвонил Костя.
– Встретить тебя?
– Ни в коем случае.
1 2 3 4 5 6