Не при второй встрече. На пятый раз, или на шестой, или даже еще позже… но чтобы так скоро! Присцилла-Энн тревожно следила за ней и теперь наклонилась поближе.– Ты думаешь, не стоило? На второй раз? Ты думаешь, он подумает, что я такая? Ты думаешь, он скажет другим ребятам?– Да нет же, нет! – Элен попыталась скрыть свои сомнения. – То есть если ты его любишь. Если он любит тебя…– Не знаю… – Присцилла-Энн покачала головой. – Это очень трудно. Видишь ли, мы пока встречались четыре раза. А в пятый увидимся сегодня вечером. Он возьмет отцовскую машину и повезет меня смотреть новый фильм в автокино. И я знаю, он захочет, чтобы мы перебрались на заднее сиденье и…Она замолчала и посмотрела на шоссе за бейсбольным полем. Там в облаке пыли медленно приближался оранжевый прямоугольник школьного автобуса. Присцилла-Энн встала, отряхнула юбку и подобрала сумку с учебниками. Она посмотрела на Элен, которая медленно поднималась с земли.– Хочешь на обратном пути зайти ко мне? В магазин. Там как раз бар открылся. Если хочешь, я попрошу, чтобы папа налил нам по бокалу шипучки.Элен не знала, что ответить, но Присцилла-Энн вдруг засмеялась и взяла ее под руку.– Ну тебя. Ты всегда мнешься. А почему бы и нет? Чего ты боишься? Своей мамы? Так если она немножко подождет, не беда, верно?Элен ответила не сразу. Внизу Билли Тэннер поднял голову. Несколько секунд он смотрел в их сторону, потом быстро поднял руку приветственным жестом и тут же опустил. Элен пожала плечами.– Хорошо, – сказала она небрежно. – Почему бы и нет, один раз?Присцилла-Энн ухмыльнулась:– Тогда я тебе расскажу, что было во время третьей встречи и четвертой. – Она помолчала и посмотрела на аккуратную белую рубашку Элен, а потом опять заглянула ей в лицо. – Я и еще кое-что сделаю, если захочешь. Помнишь, ты мне говорила про свою маму – как она не хочет купить тебе бюстгальтер и вообще. Ну так пойдем ко мне, и можешь взять один из моих старых. – Она ткнула Элен в бок. – Я его и не носила почти. Он еще совсем новый. Просто они так быстро росли…Элен остановилась как вкопанная. Ее лицо стало пунцовым.– Присцилла-Энн! Правда? По-твоему, мне он нужен?– Даже очень. Ну, побежали. Черномазый дурак за рулем совсем новенький. Уже поздно, и у меня горло совсем пересохло…Когда они сбежали по склону и обогнули бейсбольное поле, в автобус уже забиралась толпа школьников. Они оказались последними, и, когда вошли в автобус, свободным оставалось только одно место. Присцилла-Энн ухмыльнулась, щелкнула жвачкой и обвела взглядом сиденья – в поисках талантов, как она это называла.– Садись! – Она подтолкнула Элен. – Все в порядке. Мне нравится стоять…Автобус тронулся и тут же затормозил. Шофер оглянулся через плечо, и Элен увидела, как он выдернул ручной тормоз. Он действительно был новый – лет пятьдесят, очень худой. В лоснящемся сером костюме с обтрепанными манжетами и белой нейлоновой рубашке. Из манжет торчали кости запястий. Она увидела, как он обернулся, и заметила, что он колеблется. Заметила это и Присцилла-Энн, потому что смерила его холодным взглядом, отвернулась и принялась напевать какой-то мотивчик.– Мисс! Мисс! Вы сядете или как?Он пробовал обратить это в шутку – блеснули белые зубы. Разговоры в автобусе стихли. Внезапно воцарилась мертвая тишина. Присцилла-Энн даже не повернула головы.– Мисс! Мисс! Вам надо сесть. По правилам… Очень медленно Присцилла-Энн повернула голову.Теперь у нее была аудитория, и она это знала. И получала большое удовольствие, как заметила Элен. Очень медленно она смахнула с рукава воображаемую пылинку и чуть-чуть повернула голову.– Ты со мной заговариваешь, бой?В автобусе было невыносимо жарко, и тишина словно колебалась, как горячее марево. Сзади кто-то засмеялся. Шофер поднял глаза. Он просто некоторое время смотрел на Присциллу-Энн, не шевелясь, ничего не говоря. Затем очень медленно он отвернулся и отпустил тормоз. Автобус тронулся. Разговоры возобновились. Присцилла-Энн опять принялась напевать, покачивая в такт бедрами, и Элен стало очень скверно.– Зачем ты так? – спросила она, когда они сошли с автобуса в Оранджберге. – Присцилла-Энн, зачем ты обозвала его боем? Он ведь ничего плохого не думал. Просто исполнял свои обязанности.– Подумаешь! – Присцилла-Энн презрительно тряхнула головой. – Он же просто черномазый дурак, водитель автобуса. И хлопок не собирает только потому, что машины делают это лучше. Чтобы черномазый так со мной разговаривал? И бога ради ни слова папе, не то он взбесится. Все время «негры, негры, негры» – с тех самых пор, как Верховный суд вынес свое решение, если ты знаешь, о чем я.Элен вздохнула. Конечно, она знала – она же читала газеты, как и все. «Иск Брауна к отделу школьного образования». И новое постановление Верховного суда, гласившее, что сегрегация в учебных заведениях противоречит конституции. О да, она знала! С тех пор об этом без конца говорил не только отец Присциллы-Энн.– Мой папа говорит, что у этого есть только одна хорошая сторона. Если это случится – а папа говорит, что ничего не будет, что Юг такого не потерпит, – так я брошу школу прежде, чем их туда начнут возить на автобусе. Ты только вообрази, Элен! Сидеть в классе рядом с одним из них! – Присцилла засмеялась. – Знаешь, от них воняет? Это правда. Так и несет. И папа говорит, что этому типу, ну, судье, как его там? Что Эрлу Уоррену лучше носа не совать в Алабаму, не то его тут же и линчуют…– От Миссисипи Мэри не воняло! – Элен нахмурилась. – А если и пахло, так очень приятно. Помнишь, я тебе рассказывала про Миссисипи Мэри? До сих пор не знаю, почему ее так называли. Она была моей няней. Недолго, пока я была совсем маленькой.– А, она! Толстуха такая? И жила возле старого хлопкового поля? Ну да, помню. И недавно скапустилась, верно?– Да.– И все черномазые на похоронах перепились. Господи! О чем тут говорить? Так ты хочешь шипучки?Элен кивнула. Они перешли улицу, миновали косметический салон Касси Уайет и старый отель, который теперь был закрыт. На окраине строили новый мотель с домиками. По слухам, участок со старым отелем купил отец Присциллы-Энн. Отель он думал снести и расширить свой магазин.Магазин этот за последние годы уже заметно изменился. Мерв Питерс установил новые полки и холодильники, и вы сами себя обслуживали – не надо было ждать, когда тобой займутся, кроме как у кассы. А теперь еще и безалкогольный бар – длинная белая стойка, высокие табуреты с сиденьями из глянцевитой искусственной кожи, ряды бутылок с разноцветными сиропами и радиоприемник, настроенный на WQXA. Сплошь музыка в стиле кантри и ковбойские песни. Присцилла-Энн говорила, что это убожество.Элен робко пожала руку отцу Присциллы-Энн и примостилась на табурете. Она вспомнила Миссисипи Мэри. Ведь от нее правда ничем скверным не пахло, и она была очень добрая. Брала Элен на руки и убаюкивала, прижимая к своей огромной груди и напевая такие чудесные протяжные песни, пока она не засыпала. Ну конечно, тогда она была совсем маленькой. А чуть смогла оставаться дома одна, Миссисипи Мэри ушла от них, и снова Элен ее увидела, только когда однажды проходила мимо лачуг из толя и Миссисипи Мэри угостила ее зеленым чаем – сладким и холодным. А мама страшно рассердилась, когда узнала… Элен нахмурилась.Конечно, она не плакала и ничего такого, но ей было очень жалко, что Миссисипи Мэри умерла, а теперь ей стало жалко шофера. И зачем Присцилле-Энн понадобилось так его оборвать?Когда они допили свои бокалы, Мерв их выпроводил, и они поднялись наверх в спальню Присциллы-Энн. Элен смотрела вокруг широко открытыми глазами. Ей и в голову не приходило, что у девочки, ее ровесницы, может быть такая красивая комната. Все было кремово-розовым. Кремово-розовое покрывало с оборками на кровати и кремово-розовые фестоны на занавесках. А обои настоящие с розами, и целый ряд говорящих кукол, все в розовых платьях.Присцилла-Энн сделала небрежный жест:– Ничего, правда? Папа только-только ее для меня отделал заново. Он теперь для меня все сделает. После того, как мама ушла. Ему, наверное, одиноко. – Она пожала плечами. – И дела у него теперь идут хорошо – вот и бар, ну и остальное. Строит всякие планы, понимаешь? Говорит, что Оранджбергу вовсе незачем оставаться глухой дырой. – Она вздохнула. – Ну, не знаю. По-моему, хорошо было бы уехать куда-нибудь. В настоящий город. В Монтгомери, например. Просто здорово. А ты когда-нибудь думала про то, чтобы уехать?– Сама не знаю. Иногда думала. Присцилла-Энн нахмурилась.– Теперь ты про это и не говоришь вовсе. А раньше, помнишь? Как твоя мать увезет тебя в Европу, и вообще. В Лондон. – Она пожала плечами. – И выражалась ты по-дурацки. Вообще была воображалой, знаешь? Много о себе понимала. Так все говорили – кроме, конечно, Билли Тэннера.Лицо Элен залила краска. Она отвернулась и сделала вид, будто рассматривает кукол.– Мы откладываем деньги. – Она замялась. – То есть мама, понимаешь? Это же дорого – вернуться в Англию. Такое большое расстояние. – Она обернулась к Присцилле-Энн. – У нас есть коробка, – добавила она затем. – Мамина старая жестяная коробка. И когда у нас бывают лишние деньги, мы их кладем туда. И когда там наберется достаточно – когда-нибудь, – то мы и уедем.– Коробка? Твоя мама держит деньги в коробке? – Присцилле-Энн это, видимо, показалось смешным, потому что она усмехнулась, но тут же пожала плечами. – Ну да, почему бы и нет? Банк, коробка – какая разница!Вот только… – Она замялась. – На это же много времени понадобится… Ведь у Касси Уайет твоя мама не может столько зарабатывать…– Теперь она зарабатывает больше! – радостно перебила Элен. – Теперь, когда я стала ездить в школу, она работает больше. Пять дней в неделю и…– Она днем работает? – Присцилла нахмурилась. – Да? Странно!– Что странно?– Ну, я на той неделе была у Касси Уайет. – Присцилла-Энн встряхнула своим «конским хвостом» и поглядела в зеркало. – Сразу после школы. Папа позволил мне сделать прическу. Я хотела причесаться как Сьюзи, с такими кудряшками на лбу, ну, ты знаешь… и я хотела, чтобы причесала меня твоя мама. Все говорят, что она замечательно причесывает. Она ведь следит за твоими волосами, правда? И они всегда такие красивые…– Ну и?..– Ее там не было. Твоей мамы. Касси Уайет сказала, что мне придется подождать каникул, потому что твоя мама работает только по утрам.– По утрам? Как же так? Она, наверное, спутала.Наступило короткое молчание. Присцилла-Энн посмотрела на нее, потом снова взглянула на свое отражение, и в глазах у нее было что-то, чего Элен не поняла. Словно она смеялась над ней и жалела ее. Потом она пожала плечами.– Должно быть, так. Я чего-то недослышала. Хочешь его примерить сейчас?Присцилла-Энн помогла ей. Элен сняла блузку, но руки у нее так тряслись, что застегивать бюстгальтер пришлось Присцилле-Энн. Потом она зашла спереди и смерила Элен критическим взглядом.– Видишь? Я не ошиблась. Сидит как влитой. Точно по твоей мерке… – Она комически закатила глаза, и обе захихикали.– Элен Крейг, – заявила Присцилла-Энн с утрированной южной оттяжкой, – ты уже совсем женщина.– И вовсе нет. Сама посмотри! – Элен подергала бюстгальтер. – Тут вот есть. А остальное пусто. Пощупай.– Лишь бы никто другой не щупал, – горловым голосом произнесла Присцилла-Энн, и обе снова захихикали. Потом Присцилла-Энн отыскала бумажную салфетку и показала Элен, как заложить ее в бюстгальтер спереди.– Ну вот! – сказала она затем. – Полный порядок, видишь? Несколько недель делай так, а потом они подрастут. Он тебе скоро станет тесен. И Билли Тэннер просто взбесится…– Помолчи о Билли Тэннере, хорошо? – Элен дружески ее толкнула.– Ну, ладно, ладно, помолчу. Да и кому нужно говорить о Билли Тэннере? Такой дурак. Знаешь, он водит пальцем по строчкам, когда читает, как маленький, и губами шевелит – проверяет, верно ли понял слово.– Это неправда!– Именно что правда! А его отец сидит на пособии. Мне Эдди Хайнс говорил. Как черномазый. Только и делает, что пьет, и уже десять лет бездельничает. И…– Да замолчи же, Присцилла-Энн! Билли тут ни при чем. Билли работает с утра до ночи. После школы он по вечерам готовит в закусочной в Мэйбери.– Ты там хоть раз была? Гамбургеры на сале с капустой. Фу!– И по субботам еще в гараже. Он хочет стать механиком, он мне сам сказал. Он очень хорошо разбирается в машинах, в моторах, и во всем таком…– А у самого машины нет, так? – Присцилла-Энн вздернула голову. – Нет и никогда не будет! Билли Тэннер никогда ничего не добьется. И ты просто дура, что гуляешь с таким мальчиком.– Я с ним не гуляю. – Элен перевела дух. – Просто иногда мы с ним встречаемся. На трейлерной стоянке. Вот и все. И он мне нравится. Может, он соображает не так быстро, зато он добрый и…– Послушай! – Присцилла-Энн сердито махнула рукой. – Мы сюда пришли не для того, чтобы разговаривать о Билли Тэннере. Мы пришли разговаривать об Эдди. Ты хочешь узнать, что было? Да или нет?Элен колебалась. Слова Присциллы-Энн ее обидели, и она решила уйти, но уходить не хотелось. Как-никак Присцилла-Энн вела себя по-дружески. Подарила ей бюстгальтер. А кроме того, в глубине души, хотя ей неприятно было сознаваться в этом, она очень хотела узнать, что было дальше.– Ну хорошо, – сказала она наконец со вздохом. – Хочу. Так что было дальше?Она села на кровать, и Присцилла-Энн, помедлив, села рядом с ней.– Клянешься, что никому не расскажешь? Смотри, не забывай! Ну, ладно… – Она испустила глубокий вздох. – Просто не знаю, поверишь ли ты. Мне и самой не верилось. Третья встреча такая же, как вторая, но только хлеще, понимаешь? Встреча четвертая – он его вынул.У Элен открылся рот.– Что? Так прямо и…– Да нет, глупыш. Не сразу. Еще чего! – На лице Присциллы-Энн изобразилось презрение. – Теперь мы говорим о до-олгом свидании. По-моему, он немножко сорвался – ведь он меня уважает. Я это знаю. Он сам так говорил. Но мы без конца целовались, а его руки были на… ну, ты знаешь, там, где в прошлый раз, но только обе. И я просто с ума сходила. И он сходил. Ну и… он вроде как устроил, чтобы я погладила его через штаны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37