— Оставь и иди в зал.Когда Арчи ушел, шеф сказал Фрэнку:— Молодая и глупая. Ее надо опекать… Поставим в кухню на резку овощей.Это было решение, с которым полагалось соглашаться. Но Фрэнку оно не понравилось. Арчи прав: официантку Клэр уволили за то, что отлучилась на полчаса и клиенту пришлось ждать. А Джин вообще не явилась! Отчего же такое снисхождение? И как шеф собирается «опекать» Джин?Фрэнк привык во всем советоваться с Ритой. Но после того, как Рита стала невестой его сменщика, считал неудобным навязывать ей свои проблемы.Он стоял у подъезда ресторана, привычно приветствуя гостей. И вел мысленный диалог с невидимым собеседником:«У Грегори есть жена и взрослые сыновья. У него и в мыслях не было приставать к девчонке. Просто он пожалел Джин, видит, молоденькая…»«В том-то и дело, что молоденькая! А когда бес в ребро, сыновья не помеха!..»«Но ведь Клэр тоже красивая. К тому же у нее дети, а мужа нет. Ее бы пожалеть. Так нет, не пожалел!»«Да. Но там пострадал клиент, и шеф не мог оставить проступок без наказания, а здесь подвели лично его, и он простил!»«Все равно подозрительно…»Фрэнк не заметил, когда Рита тронула его за рукав. Он оглянулся и не скрыл радости. Рита смотрела сочувственно. Фрэнк вспомнил ее слова: «Хлебнешь ты с ней!» Теперь, отвечая на них, он сказал:— Ты была права.— Ничего, — сказала Рита. — Молоденькие всем нравятся. Но Грегори не дурак, не станет вредить себе, портить карьеру. А мы присмотрим… Радуйся, что девчонка уйдет из моечной…Она освободила Фрэнка от сомнений, он успокоился. Подкатывали дорогие машины, из них выходили разодетые женщины. Фрэнк знал многих и о многих. Их жизнь, их истории были не такие красивые и безобидные, какими казались, когда они, улыбаясь, шествовали в дорогих нарядах. Но сейчас он думал, что когда-нибудь из такой машины появится Джин. Сумела же она поступить, как хотела и как было невозможно для другого, хотя бы для него, Фрэнка! А с нее не только не взыскали, а даже как бы поощрили — перевели на более престижную и чистую работу. Он прожил жизнь, но похожего с ним не случалось. Нет, Фрэнк не завидовал. Наоборот, радовался за сестру, которая в своих поступках была свободна и не оглядывалась, как он…Рита подвела Джин к овощерезке. На ферме у отца была почти такая же, и Джин с ней справлялась.— Смотри, чтобы Грегори не приходилось ждать, — сказала Рита. — Он любит, когда быстро и чисто… Ты перед ним без робости, но с уважением. Поняла?Джин кивнула. Какой-нибудь день назад она была бы счастлива: так скоро осуществилось ее желание! Но после вчерашней поездки кухня была ей не милее моечной. Она хотела вернуться на пристань и ждать Стива.Грегори, казалось, не заметил появления новой работницы. Джин тоже не смотрела в его сторону, хотя любопытство подталкивало взглянуть, как он готовит свои знаменитые кушанья.Она старалась думать о чем-нибудь далеком и от ее работы, и от пристани, куда снова придет через неделю. Пыталась вспомнить дом, ферму, дискотеку и даже соперницу — докторскую дочку Энн. Но громкий разговор официантов, заказывавших блюда, приказания Грегори, металлическое, фарфоровое, хрустальное звучание посуды возвращали ее к происходившему вокруг. К тому же было жарко и раздражающе пахло специями…При кухне был кабинет шефа. Так называли небольшую комнату, где Грегори переодевался, пил чай, говорил по телефону и распекал подчиненных. В этот кабинет он вызвал Джин. Рита успела шепнуть ей:— Помни, что я тебе говорила!Джин кивнула, хотя не помнила ни слова из того, что ей втолковывала Рита. Она вошла в кабинет и остановилась на пороге. Грегори сидел за столом. Рубашка его была расстегнута, обнажая полную, гладкую шею. Перед ним дымился стакан с крепким чаем, рядом на серебряном блюдце лежали тартинки.— Садись, — пригласил он Джин.Она подошла и села напротив.— Чаю хочешь?— Хочу.Он удивленно взглянул на нее: обычно подчиненные отказывались. Правда, он вызывал их не для чаепития, а для выволочки. Сейчас ему не оставалось ничего, как достать из стенного шкафа второй стакан.Он обождал, пока Джин сделала несколько глотков, и спросил:— Куда ты ездила?— Мне надо было.— Я не спрашиваю «зачем», я спрашиваю «куда»?Она взяла тартинку и повторила:— Мне надо было.— Значит, не хочешь говорить?— Не хочу.Он не привык к таким ответам и снова удивленно посмотрел на нее. А она спокойно — или гак казалось? — продолжала пить чай.— Собираешься снова ехать?Джин положила на стол недоеденный кусочек тартинки, отодвинула чай и уставилась на шефа.— Моя поездка не касается работы.Он хотел сказать, что уж это он в состоянии сообразить. Разговора с девчонкой, каким Грегори представлял его себе — она должна была осознавать, что ее благополучие, ее будущее зависит от него, — не получилось. Все свелось к тому, что он подал ей чай, а она на все вопросы отвечала «нет». Продолжать такую беседу не имело смысла. Пусть поработает, может, поумнеет.— Если вздумаешь снова поехать, предупреди, — сказал он.Джин опять не соизволила сказать «да». И он знал, что в следующий раз она скорее всего тоже не станет никого предупреждать…Рита немедленно подошла к ней:— Чего он хотел?— Мы пили чай.Рита грустно улыбнулась.— Девочка, не морочь себе голову. Он хотел знать, куда ты ездила! — Джин собралась било спросить, откуда Рите об этом известно, но Рита продолжила: — А ты заупрямилась, не сказала, верно? — Она выжидательно посмотрела на Джин. Не дождавшись ответа, договорила: — Грегори не насильник. Он боится жены и вообще трус. Но если ему не уступают, он запросто выгоняет с работы. Хозяин ресторана не станет тебя защищать. Для него шеф-повар важнее…Грегори больше не приглашал Джин пить чай, но она ловила на себе его раздевающие взгляды. Хорошо помнив, как поступает шеф с женщинами, которые «не уступают», сдаваться все же не собиралась. Она больше не надевала «мини», заменив короткую юбку брюками, а поверх блузки накидывала халат. Фрэнк заметил эту перемену. Но Джин ничего не объясняла. Все равно он не мог помочь. Да и в чем помогать? Заставить шефа перестать смотреть на нее?Если б не Грегори с его влажными глазами, Джин была бы довольна повышением по службе. В моечной она оставалась один на один с грязными кастрюлями. Никого и ничего, кроме жирной горячей воды, пара, запотевшего кафеля и неприятного запаха объедков.В кухне тоже была мойка. Но здесь мыли хрусталь, фарфор, серебро… Все сверкало чистым, сухим блеском. Забегали официанты. Заполняли подносы тарелками, чашами, соусницами с кулинарными шедеврами шефа, от которых исходил аромат, способный пробудить аппетит у мертвого. Сдавая заказ и получая заказанное, официанты сплетничали о гостях. Большинство посетителей были завсегдатаями. Их любовницы, их жены, их успехи и неуспехи на киноэкране, в театрах и в постелях были достоянием обслуживающего персонала, будь то парикмахер, горничная или официант, откупоривающий шампанское и подающий салат.Когда на кухне появлялся Арчи, распространяющий флюиды дорогого дезодоранта, забивавшего ароматы еды, кто-нибудь обязательно интересовался его успехами у пожилых клиенток. Тот многозначительно улыбался и уходил, неся на поднятой руке тяжелый поднос и по-бабьи вихляя узкими бедрами. В раскрывшиеся на мгновение двери врывалась музыка и тотчас смолкала. Шеф, поглядев вслед, брезгливо ронял:— Альфонс…Каждый вечер, придя из ресторана. Джин доставала записную книжку и зачеркивала число. Когда оставался один день до свидания со Стивом, она сказала Рите:— Завтра я уезжаю.— Грегори скажешь?— И не подумаю.— Скоро вернешься?— Мне бы хотелось — никогда.— Ты в чем-то не уверена?— Не знаю.— Все равно желаю удачи!..Джин с трудом заканчивала смену, каждую минуту поднимала голову и смотрела на стенные часы. Она ловила на себе сочувственные и ободряющие взгляды Риты, но губы не складывались в ответную улыбку.Дома она дождалась кузена и сообщила о своем отъезде.— Опять до вечера? — спросил тот.— Не знаю.— Но ты предупредила Грегори?— Зачем? Он не мой родственник.— Второй раз он не простит тебе.— Фрэнк… Нет, ничего… Ты первоклассный брат!Фрэнк усмехнулся, ему было приятно, и он решился:— Понимаешь, Джин… Я тебя вызвал сюда, и твои родители вправе…— Особенно мама? — Она лукаво покосилась на него.— Да… То есть… Если у тебя что-то изменится, поставь меня в известность.— Обещаю, Фрэнк. Глава 6Звездный Питер Скотт Стив сказал: от двенадцати до часу. Она была на пристани за два часа до двенадцати. Матрос в выгоревшей красной рубашке и джинсах сидел на своем обычном месте. Он узнал Джин:— Понравилось у нас? — Он был доброжелателен, и Джин кивнула. — Хотите покататься на лодке? — Это было заманчивое предложение. Он заметил, что она колеблется: — Можно на моторке. Или на паруснике — сегодня ветер…Решившись на морскую прогулку. Джин предпочла бы парусник, но она не имела права рисковать. Она не ответила матросу, и тот замолчал, потом занялся лодками.Джин будет сидеть на этой скамье до часу, что бы ни случилось! И еще час: могут быть непредвиденные обстоятельства, и Стив задержится. Джин поймала себя на том, что не верит, будто он придет. Не сможет или не захочет, но не придет… Однако она все равно будет ждать…В половине четвертого Джин встала. Нога у нее затекла, она потерла ее и с силой притопнула. Матрос обернулся:— Уходите?— Как пройти в гостиницу? — спросила Джин. — Ту, что на горе?— К Марии?— К миссис Роджерс.— Ну да, к Марии… За аптекой пойдете вверх, там будет развилка… — Он снова занялся своим лодочным хозяйством.Развилка начиналась сразу за зданием аптеки. Узкая каменистая дорога, сдавленная подступившим вплотную кустарником, устремлялась круто вверх, постепенно расширяясь, пока не превратилась в площадку перед розовым домом гостиницы. По бокам площадки росли кусты с мелкими бело-сиреневыми цветками. В зазорах между каменными плитами проросла трава. У входа на задний двор была припаркована машина.На перилах веранды лежала рыжая кошка, с любопытством следившая за подошедшей Джин. Она уже собралась окликнуть хозяйку, как та сама возникла в дверях. Оживленная, довольная. Узнала Джин и пошла ей навстречу.— Сегодня у меня счастливый день, — объявила она. — Гость за гостем!Джин не рассчитывала застать здесь незнакомого человека, все равно — мужчину или женщину. Ей хотелось быть единственным гостем миссис Роджерс. Она не знала, что потянуло ее сюда — стремление отдалить возвращение в ресторан, перебить рассказами миссис Роджерс обиду на обманувшего Стива? Но только не развлекаться с новыми знакомыми…— Это мой старый постоялец, — восторженно продолжала миссис Роджерс. — Он приезжал пять лет подряд. Это было прежде. Теперь изредка и ненадолго. У меня он отдыхает от суеты… — Понизив голос, почти шепотом добавила: — Очень интересный мужчина! Вы найдете общий язык, я уверена…— Я тоже!Джин обернулась на голос и увидела Питера Скотта.— Я же говорил, что мы встретимся! — сказал он с едва уловимой насмешкой.— Надеюсь, вы составите мне компанию! Чашка кофе с пирожным?— Конечно! — ответила за Джин миссис Роджерс. — Я сейчас принесу. — И весьма проворно для своих лет скрылась в доме.Джин и Скотт поднялись на открытую веранду, над которой был натянут полосатый тент. Всюду цветы в низких каменных вазах. Стол, два складных стула и кресло-качалка дополняли обстановку. Скотт заметил, что Джин чем-то расстроена, и вежливо, давая ей время успокоиться, принялся рассказывать о своих фильмах, об актерах, актрисах, о поездках в Европу, в Японию, вспоминал забавные случаи. Это был полный набор анекдотов и историй, подлинных и сочиненных, кочевавших из одного его любовного приключения в другое, — проверенное, безотказно действующее средство для завоевания женской благосклонности.Когда миссис Роджерс принесла кофе и пирожные, Джин уже улыбалась.— А знаете! — воскликнул Скотт. — Я готовлюсь к съемкам нового фильма, и, думаю, вы подойдете на роль одной из героинь. Обязательно приходите на пробу! Да, да! Вы фотогеничны: такие глаза… волосы… фигура!..Миссис Роджерс заговорщицки улыбнулась Джин.— Деточка! Вы еще будете звездой! Правда, Питер? — Довольная, она удалилась.— Идемте, я покажу вам дом, — сказал Скотт, когда они выпили кофе, и, не дожидаясь согласия, увел Джин с веранды. — Прежде здесь жили по десять-двенадцать человек. Днем каждый делал что хотел. А вечером собирались в гостиной…Джин подумала, что в гостиной с камином, диванами и роялем, среди двенадцати гостей мог оказаться и Стив. Недаром он позвал ее в эти места. Можно было спросить о нем у хозяйки гостиницы. Наверное, та помнит рыжего, в симпатичных веснушках постояльца. Но Джин тотчас отогнала эту мысль. Она не желала при Скотте спрашивать о Стиве…Скотт увлек ее в комнаты. В каждой стояли цветы, полы прикрыты коврами. Было тихо и уютно. Не хватало только гостей.— А это мой номер, — сказал Скотт, открывая дверь в угловую комнату, — Я всегда останавливаюсь здесь.На диване валялись журналы. Рядом с сигаретами лежали носки. Ваза с цветами была переставлена со стола на подоконник. Скотт сбросил на пол носки и журналы, почти силой усадил Джин на диван и сел рядом, придвинувшись к ней вплотную.— Ну, ну!.. — проговорил он, прижимая ее плечи к кожаным подушкам. — Ты же сама этого хочешь!..Джин была ошеломлена. Ей хотелось расцарапать лицо Скотта и вырваться. На мгновение перед глазами возник Стив. Она рванулась, но Скотт лишь сильнее вдавил ее в податливые подушки дивана. Джин попыталась крикнуть, но из горла вырывались лишь глухие, отрывистые звуки. Дыхание Скотта, недавно побывавшего у стоматолога, пахло лекарством, которое не мог заглушить выпитый кофе. Кожа, в которую стареющая звезда постоянно вбивала увлажняющий крем, была липкой. Джин затошнило. Сцепив зубы и зажмурившись от отчаяния и ужаса, она застонала. И сдалась…Никогда в жизни Джин еще не было так плохо. Она лежала, отвернувшись к стене. Ей хотелось плакать, но глаза оставались сухими.Скотт сказал:— Оставайся до утра. Миссис Роджерс можешь не стесняться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17