Кристофер вырос таким же прекрасным молодым человеком, как и его отец. Он был очень способным и самым лучшим учеником в выпускном классе средней школы. Все учителя настойчиво советовали ему продолжить обучение и стать врачом.Теперь, когда моя жизнь трагически завершается, и у меня нет рядом верного спутника, мне не к кому кроме Вас обратиться за помощью. Я умоляю Вас не отклонять мою просьбу, если не во имя меня или Кристофера, то во имя Гарланда. Найдите для него уголок в своем сердце. Примите его и помогите воплотить его давнюю мечту — стать врачом. Он станет для Вас предметом гордости.Конечно, ему ничего не известно о Коррин, а также о событиях, которые послужили причиной моего отъезда из Фоксворт Холла. Он знает лишь о том, что он сын Гарланда Фоксворта, и у него есть сводный брат, но кроме этого он почти ничего не знает о своей прежней семье. Оставляю на Ваше усмотрение вопрос о том, сообщать ли ему эти подробности или нет.Я убеждена, что Оливия полюбит Кристофера, и он полюбит ее.Я помню, как чудесно она относилась к нему в пору детства, когда я пребывала в своем «добровольном» изгнании в северном крыле дома. Он вежливый и порядочный молодой человек, который принесет в Ваш дом лишь радость и счастье.Малькольм, я умоляю тебя со смертного одра найти уголок в своем сердце для моего сына. Отбрось все свои обиды на меня и забудь ту боль, которую мы пережили, и помни лишь о том, что это сын твоего отца, мальчик, мечтающий стать врачом, помоги ему, пожалуйста, достичь эту цель.Да благословит тебя Бог.С надеждой, твоя Алисия».Я отложила письмо в сторону и вздохнула, вспомнив о том, как ухаживала за бедным Кристофером. Несомненно, возвращение этого златокудрого ребенка было Божьим отпущением нам грехов наших. Он призвал Мала и Джоэля, а сейчас он дарит нам Кристофера.Даже трагический конец Алисии был частью Божественного умысла. Из ее письма я поняла, что Малькольм умышленно вложил ее сбережения в самые рискованные предприятия, желая отомстить ей. Он обязан был признать свою неправоту. Я хотела попытаться убедить его в этом. Перед этим я обсудила возникшую ситуацию с Джоном Эмосом, и он полностью со мной согласился.Я терпеливо дожидалась Малькольма в передней, чтобы обсудить возникшую ситуацию. Он вернулся с работы ранее намеченного и казалось, он очень устал.— Малькольм, я должна поговорить с тобой, — обратилась я к нему.Ничего не ответив, он прошел за мной в гостиную и присел на голубой бархатный диван. Я осталась стоять, держа в руках письмо Алисии.— Сегодня пришло письмо. Оно от Алисии.Впервые за последние недели в глазах его загорелся неподдельный интерес, и самого его охватило легкое возбуждение. Я словно нарочно заставила его ждать. Я прошла к стулу, стоящему прямо перед ним, размышляя, сесть или нет, а затем обернулась. Он сидел на самом краешке дивана.— Что она написала тебе? — спросил он с нарастающим интересом.— Нет, письмо было адресовано тебе, но как только я увидела, от кого оно пришло, я раскрыла его, сочтя, что имею на это право, — быстро добавила я.— Чего она хочет? — настойчиво спрашивал он.— Она умирает, умирает от рака; она обанкротилась. Я передам это письмо тебе, чтобы ты смог с ним подробно ознакомиться, но самый главный вопрос — это Кристофер.— Кристофер? При чем здесь Кристофер?— Ему исполнилось семнадцать лет; он закончил среднюю школу и хочет стать врачом. Он имеет блестящие способности, но крайне беден. Она просит нас принять его и отправить в медицинский колледж, — быстро добавила я, а сама сунула ему в руку письмо.Он жадно схватил его, бегло просмотрел его содержание, и вдруг взгляд его изменился, став как и прежде суровым.— Мне жаль ее, но юноша должен добиваться всего сам, — ответил Малькольм.— Я так не думаю, как, впрочем, и Джон Эмос. Мы оба считаем, что на это есть Божья воля, — быстро добавила я.— Божья воля? При чем здесь Божья воля? Мы что, обязаны давать приют всякому безродному? — спросил он, указывая на дверь, словно у входа тысячи сирот терпеливо дожидались разрешения войти.— Я не считаю, что сын твоего отца — безродный. Он — твой сводный брат, — добавила я, плотно сжимая губы.— Лишь из-за того, что Алисия промотала состояние отца…— Ты осуществил инвестиции и не проконсультировал ее, Малькольм, каковы бы ни были твои мотивы, они не играют роли. Нам дан шанс исправить ошибки прошлого. И мы будем наказаны, если не воспользуемся им. Ты должен обрести мир со своей душой, взяв на себя заботу о сыне своего отца, молодом человеке, подающем большие надежды, а сейчас живущем в ужасной нужде, которому до сих пор ты ничем не помог. Алисия умирает. Мы не можем отвернуться от нее в такое время, — сказала я.Он пристально посмотрел на меня, а затем вновь обратился к письму.— За кого же она вышла замуж, когда уехала отсюда, если этот человек ничего не оставил Кристоферу? — спросил он, глядя на письмо, словно обращался к самой Алисии.— Этого мы касаться не будем. Как бы то ни было, Кристофер не был сыном ее второго мужа. Он не его крови, он — твоей крови. У нас больше оснований помогать ему. Это есть воля Божья. Подумав, он согласился.— Очень хорошо. Пошли им ответ и будь по-твоему.Я вышла из гостиной, он сидел на диване и сжимал письмо в руке. Я ни о чем не стала спрашивать его. Я лишь сообщила Джону о принятом решении, а он отправил ответ и проследил за подготовкой к приезду Кристофера.Малькольм лишь потребовал, чтобы я объяснила Коррин сложность возникшего положения. Я знала, что сам он не решится сделать это. Я пригласила ее к себе в комнату, что делала довольно редко. Она с самого начала была заинтригована. Она с ожиданием и интересом смотрела на меня. Я сознательно выжидала, стремясь обдумать все фразы, прежде чем я начну говорить.— Тебе должно быть известно, что твой дед женился повторно уже в преклонном возрасте. Его женой стала очень молодая женщина.— Да, Алисия, — заметила дочь, — и она спала в лебединой комнате.— Алисия и Гарланд, твой дед, имели сына по имени Кристофер. Ты слышала, что Мал и Джоэл часто вспоминали о нем. — Она в согласии кивнула.Твой отец никогда не одобрял брака своего отца и Алисии. А когда дед умер, он настоял, чтобы Алисия покинула Фоксворт Холл вместе с сыном. Что они и сделали. Она вернулась домой в Ричмонд, где вышла замуж вторично, ее новым мужем стал врач, который, к несчастью, вскоре умер от серьезной болезни.— Как ужасно, — воскликнула Коррин.— Но это еще не все: она потеряла все свое состояние на бирже в период Великой Депрессии и разорилась. И вот мы узнали, что Алисия умирает от рака. Ее сыну исполнилось семнадцать лет, он очень талантлив, но из-за недостатка средств не может продолжить учебы. В своем письме она попросила нас принять ее сына, и мы с отцом согласились, так что вскоре Кристофер прибудет к нам. Он будет поступать в Йелльский университет, и наш дом станет его домом, пока он не закончит учебу и не начнет практиковать.Она ждала, пока я не закончу.— Как чудесно, — наконец, промолвила она. — Это очень великодушно.— Это — Божья воля, — повторила я. Коррин кивнула. — Я надеюсь, что ты будешь вести себя достойно во время его пребывания здесь. Будь гостеприимной. Помни, что хотя между вами лишь три года разницы, он — наполовину твой дядя, и не забывай об этом.— Слава Богу, что в доме появится человек, с которым можно будет поговорить. Я имею в виду, что это будет не взрослый, — быстро поправилась она.Я поняла, ей надоело говорить о Боге и мраке.— Не забывай, что это взрослый человек. Ты не должна отвлекать его от учебы. — Я улыбнулась. — Кристофер — прекрасный молодой человек. Я думаю, что вы быстро найдете общий язык.Я поцеловала ее в лоб, а сама не стала винить ее за излишнее возбуждение.Дом стоял огромным и пустынным после смерти Джоэля и Мала. Приезд Кристофера мог бы внести в наш дом свет и радость жизни, но не только для Коррин, но и для меня. Я не могла не вспомнить, каким чудесным малышом был Кристофер: вежливым, чувствительным и одновременно рассудительным.Подобно Коррин, я ожидала его приезда с большим волнением.Кристофер прибыл в солнечный летний день и, казалось, внес в наш дом солнечный свет. Алисия ушла в мир иной незадолго до его отъезда. Джон Эмос от нашего имени присутствовал на похоронах, устраивал панихиду и другие церемонии согласно обряду, а по окончании срока траура вернулся и доставил Кристофера.Я помнила Кристофера маленьким ребенком, который играл с Малом и Джоэлем, но в тот момент, когда он появился в нашем доме, я почувствовала, какую красоту он унаследовал от матери и мужественность от отца. Я увидела в нем что-то от Джоэля и Мала, поэтому очень этому обрадовалась.Он стал высоким, стройным молодым человеком с пышной золотистой шевелюрой. Я почувствовала в нем мягкий, нежный темперамент. Он излучал свет и душевный покой, согревавший мое сердце. Широко раскрытыми глазами он созерцал великолепие Фоксворт Холла. Вероятно, воспоминания о пребывании здесь совсем стерлись из его памяти. Со слов Джона Эмоса я поняла, что прежде он жил в четырехкомнатном коттедже. Он смотрел на Малькольма и меня с выражением огромной благодарности, которая меня даже несколько раздражала.Он словно не сознавал, что половина этого богатства по праву принадлежит ему.Я уже хотела попросить Джона отнести вещи юноши в отведенную для него комнату, как вдруг на лестнице возникла Коррин.Она дошла до половины лестницы и вдруг остановилась. Кристофер взглянул на нее. На ней было чудеснейшее голубое легкое летнее платье. Золотистые волосы были вымыты, они завивались и ярко поблескивали.Я почувствовала, как зажглись глаза Кристофера. Сердце мое учащенно забилось. Почувствуют ли они степень своего кровного родства? Может быть, сама кровь подскажет им это? У обоих были густые золотисто-льняные волосы, ангельски-голубые глаза и персиковый цвет лица. Я взглянула на Малькольма, чтобы проследить за его реакцией на появление сводного брата. Я прочитала удовольствие на его лице, когда он ощутил сходство Кристофера с Алисией и с ним самим. Ему, очевидно, понравился стоявший перед ним молодой человек.Я больше не раздумывала.— Добро пожаловать, Кристофер, — сказала я и сделала шаг навстречу ему. — Тебя привела сюда печаль и трагедия, но мы надеемся, что ты обретешь покой и счастье в Фоксворт Холле.Я хотела обнять его словно маленького ребенка, но вспомнила, что передо мной взрослый, почти незнакомый мне молодой человек и одумалась.— Спасибо…Я поняла, что он не знает, как ко мне обратиться. Я ведь по сути дела была его невесткой.— Оливия, — наконец, произнес он и посмотрел на Коррин.— Это Коррин, наша дочь. Коррин, спустись и поприветствуй своего дядю.Я нарочно сделала ударение на последнем слове.Она стряхнула со лба прядь своих золотых волос, прижала руку к груди и спустилась по лестнице с лучезарной улыбкой на лице.— Здравствуйте, — сказал Кристофер и протянул руку. Коррин пожала ее и посмотрела на него. Я заметила, как она улыбнулась ему и быстро отпустила руку. Мы все посмотрели на Малькольма.— Кристофер, — начал он. — Джон Эмос отнесет твои вещи в комнату и покажет тебе, где ты будешь жить. Когда ты все распакуешь, будь любезен, спустись в библиотеку, где мы могли бы побеседовать, — сказал он ему довольно официально.Это, однако, не обезоружило Кристофера. Он улыбнулся своей мягкой, прекрасной, доверчивой улыбкой и поблагодарил Малькольма. Затем Джон Эмос провел его в апартаменты в северном крыле.Я подождала немного и повернулась к Коррин.— Помни о нашем разговоре, — обратилась я к ней, скрывая волнение под маской суровости. — Он твой дядя, — добавила я и вновь повторила эту ложь. — Не забывай об этом.Она взглянула на меня, и на лице ее появилось довольно странное выражение.— Конечно, я не забуду об этом. Посмотри, как мы похожи, — весело прибавила она и побежала по лестнице вслед за ними.Кристофер Гарланд ФоксфортКристофер внес в нашу жизнь свет и радость. Коррин, Джон Эмос, Малькольм и я вились вокруг него. Каждый день нам не терпелось увидеть его жизнерадостную улыбку и услышать его смех.— Доброе утро, Оливия, — приветствовал он меня каждое утро, спускаясь к завтраку. — Ты выглядишь сегодня прекрасно.— Не надо издеваться над старой женщиной, — упорствовала я.— Издеваться? — повторял он, и в добрых глазах его возникал свет, чистейший нежно-голубой свет, который можно было обнаружить в хрустальных горных озерах. — Я говорю тебе это от чистого сердца. — А затем с мальчишеским аппетитом он набрасывался на блины с черникой и при этом приговаривал: — Еще в детстве я знал, Оливия, что ты отлично готовишь. Ты всегда делала пирожки с изюмом. Ты была так добра ко мне.Мое сердце учащенно билось от радости, о которой я давно позабыла в этой земной жизни.С Малькольмом Кристофер также нашел общий язык. Они обсуждали самые рискованные деловые планы, в частности, перспективные инвестиции. В отличие от Малькольма Кристофер не видел будущего у железных дорог и заявлял, что именно авиация станет основным транспортом будущего.Малькольм пространно рассуждал о том, что здравомыслящий человек не станет забираться на небеса, но Кристофер аппелировал к газетам и доказывал, что все больше сделок на бирже совершаются компаниями, занимающимися продажей контрактов на создание самолетов.— Да, у этого парня есть голова на плечах, — соглашался Малькольм. — Почему бы тебе не пойти в бизнес? Зачем зря тратить силы в медицине?— Сэр, — возражал Кристофер, — я хочу помогать людям, как и мой отчим.И на сурового Джона Эмоса мальчик произвел глубокое впечатление знанием Священного Писания. До глубокой ночи они читали, перечитывали целые главы и комментировали их. Кристофер заявлял, что Бог всепрощающ, а Джон настаивал, что он также способен и на отмщение.Но больше всех была очарована Кристофером Коррин. Она была им загипнотизирована и старалась как можно чаще бывать с ним наедине. Однажды, когда я застала их, сидящими на диване и мило о чем-то беседующими вполголоса, то напомнила вновь Коррин, не забыла ли она наш последний разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39