Макс сел на землю, глядя вдаль, поверх голубого пространства лагуны, и после недолгого колебания Линнет присела рядом с ним. Вокруг был покой, и они могли вообразить себя единственными людьми на острове. Или во всем мире... И, может быть, впервые Линнет почувствовала себя с ним раскованно, как будто они достигли барьера и перешагнули через него.
- Такие минуты покоя большая редкость, - сказал он, и ей стало жутко, что он прочитал ее мысли. - Особенно для тебя и меня, Линнет, а?
Он повернулся к ней вполоборота и, протянув руку, поднял длинный локон ее волос, задев за щеку. Потом выпустил локон, и его рука опустилась на ее плечо, где обгоревшая на солнце в тот печально памятный день кожа успела зажить и начала шелушиться.
- Птичка-певунья, которая пролетела слишком близко от солнца, как Икар, сказал он нежно, и его пальцы скользнули вниз, к ее груди.
Линнет, как завороженная, наблюдала за движением его руки, почти не дыша. Ее переполняла какая-то сладостная боль в ожидании того момента, когда его рука охватит мягкую округлость, всем существом она жаждала этого. Она закрыла глаза, и летний зной застыл в ожидании вместе с ней.
Рев пароходного гудка разорвал тишину.
- Я забыл. - сказал он непринужденно. - Ты не любишь, когда к тебе прикасаются, да? Или мне показалось? Пароход пришел. Поехали домой.
Глава 6
Их совместное возвращение никто не прокомментировал, лишь у Дины слегка поднялись брови.
- Смотри, кого я встретил на Бурано, сказал Макс небрежно. Дина улыбнулась.
- Ты, наверное, навещал Альбу? Как она?
- Она молодец. Естественно, стареет, но во всем остальном ничуть не изменилась. Она меня как следует отчитала, практически ни за что, но, наверное, я все-таки заслужил нотацию.
В голосе его звучала ирония, но Дина сказала, смеясь:
- Ты знаешь, что она боготворит землю, по которой ты ходишь Гы слишком нравишься женщинам всех возрастов. Макс Единственное, чего бы я тебе пожелала, не злоупотреблять этим.
- Ну, не думаю, что могу слишком уж обворожить Альбу своими чарами. Для нее я по-прежнему мальчишка, которому она задавала трепку, - беззаботно сказал он.
Но Линнет уловила предостерегающую нотку в голосе его тетки и быстрый взгляд в свою сторону. Что она хотела сказать этим? Не позволяй этой английской девчонке увлечься собой - это будет несправедливо по отношению к ней?
Чуть позднее, взглянув на себя в зеркало туалетного стола, Линнет увидела, что у нее порозовели щеки, а глаза сияют. Может быть, это от солнца и ветерка, которым она подставила лицо, пока стояла на палубе парохода, а рядом был Макс? Но это могло быть и результатом сохранившегося ощущения от обеда с Максом, неожиданной близости и короткого, но глубоко запечатленного прикосновения его руки. Она выглядела мечтательной и чувственной - как женщина после акта любви. Или как женщина, которая этого ждет.
Линнет вскочила, потрясенная явным эротическим настроем собственных мыслей. Даже думать о том, что Макс любит ее, было опасно, не говоря уж о том, чтобы активно желать этого, представлять себе, что будешь чувствовать при этом. "Хватит!" - сказала она себе.
Она росла тихим ребенком, застенчивым подростком и всю жизнь считала себя рассудочным человеком. Только музыка вызывала в ней сильные чувства; только когда она пела, она чувствовала себя по-настоящему живой и испытывающей удовлетворение. Так почему же теперь, с каждым днем все сильнее, она стала сознавать свою физиологическую сущность, потребности и реакцию своего тела? Неужели потому, что не могла больше петь? Неужели эго было той пружиной, которая освободила и вытолкнула вперед другую, скрытую сторону ее натуры, о которой она до поры не подозревала?
Может быть, это случилось бы и без того, если бы их пути с Максом ди Анджели пересеклись раньше. Если бы она встретила его еще будучи ученицей маэстро Донетти, может быть, она и тогда оказалась бы не в силах противостоять его роковому обаянию.
Я не должна допустить, чтобы это случилось со мной, твердо сказала она себе; я должна изо всех сил противостоять этому. Обнаружить его привлекательность было плохо само по себе, но сегодня, слушая его рассказы о детстве, она поняла, что начинает сочувствовать ему. После этого оставалось совсем немного, чтобы проявить к нему интерес. Влюбиться.
Нет, нет и еще раз нет! У нее впереди вся жизнь; когда-нибудь, совсем скоро она снова будет петь. Она не позволит, чтобы глупое романтическое увлечение безнравственным человеком принесло ей боль, а, может быть, и уничтожило ее; а он, в лучшем случае, может вступить лишь в случайную связь с ней из мимолетного любопытства, а потом уйти своей дорогой.
Несмотря на все эти строгие поучения в собственный адрес, она тщательно оделась к ужину, выбрала платье, которое, она знала, идет ей, расчесала волосы до блеска, и едва дождалась момента, когда нужно было спускаться вниз.
Он стоял на террасе со стаканом в руке, глядя на заходящее солнце, которое опускалось над сельским пейзажем с его пышными зелеными лугами и покоем, и когда она вошла, повернулся к ней.
- А, Линнет, - сказал он, и тон его был небрежным и деловым, от чего она вздрогнула. - Я рад, что вы спустились чуть раньше. Это даст мне возможность поговорить с вами с глазу на глаз.
Что-то в его голосе, во всей манере вызвало в ней холодок. С глазу на глаз? У них был целый день для этого. Что же нужно было ему сказать сейчас, чего он не мог сказать тогда? Может быть, предостережение Дины дошло до него и он собирается предупредить ее, чтобы она не придавала слишком большого значения тому обеду, который был всего лишь обедом? Линнет похолодела от стыда. Нет, кричало ее сердце, не нужно портить воспоминания об этом очаровательном дне. Я знаю, что мне не на что рассчитывать!
- На следующей неделе я устраиваю ужин - в пятницу вечером, - сказал он. Я пригласил людей, которые важны для меня, поэтому я хочу, чтобы вечер удался - вы понимаете меня?
- Да, - медленно сказала Линнет. Неужели это тот же человек, который улыбался ей за столом в розовую клетку всего несколько часов назад? Который обращается к ней теперь таким равнодушным, деловым тоном. - Да, я понимаю, но какая роль отведена мне?
- Садитесь, выпейте, и я объясню вам. - Он поспешно указал ей на стул, но непринужденность покинула ее, когда она села со стаканом в руке. Не очень потеплела и его манера.
- Я хочу, чтобы вы помогли Дине с приготовлениями. У нее выдался трудный год, и хотя она не подает вида, я знаю, что она устала. Только, пожалуйста, постарайтесь сделать это незаметно, Я не хочу, чтобы она подумала, что я не доверяю ей. Как вы думаете, сможете ли помочь да еще присматривать за Косимой?
- Конечно, смогу, - быстро сказала она, почувствовав почти облегчение от того, что это было все, о чем он хотел сказать, хотя ее и задела холодность его тона. - Разве я не говорила вам, что считаю себя недогруженной? Буду рада помочь. Во всяком случае, прислуга у вас чудесная, и я действительно разбираюсь в этом - я выросла в отеле!
- На эго я и рассчитывал, - сказал он ровным голосом. - Я буду вам благодарен.
- Мне не нужна ваша благодарность, Макс, - сказала она спокойно, задетая тем, что он посмел упомянуть об этом. - Жаль, что я не знала об этом раньше. Я могла бы во многом облегчить участь Дины, и я предпочитаю быть полезной.
Холодное безразличие в тоне ее голоса вторило его манере, но душа ее кричала. Ну, почему? Сегодня днем они были почти друзьями. Почему он тогда не обратился к ней с этой просьбой? Зачем этот возврат к осторожной, осмотрительной атмосфере ее первых дней в "Кафаворите"?
- Хорошо, - коротко сказал он. - Значит, решено. - Он осмотрел ее с головы до ног официальным, оценивающим взглядом, каким рассматривают товары в витрине магазина. - Естественно, я надеюсь, что вы будете и на ужине.
- Эго... Разве это обязательно? - засомневалась она. - Я хочу сказать, я лишь работаю здесь...
- Липнет. - он оборвал ее, нахмурившись и подняв руку, ладонью от себя. Хватит. Вы знаете, что половина самой грудной работы приходится на сам вечер приема. Поэтому приходите и постарайтесь быть очаровательной. И куплю себе новое платье. Счет можете прислать мне.
- В этом нет надобности. Вы платите мне больше, чем достаточно, и я не истратила почти ни копейки, - гордо отпарировала она.
- Давайте не будем начинать этот глупый спор сначала, - сказал он, и на лице у него отразилась скука. - Видите ли, все женщины будут в дизайнерских туалетах. Понимаете, о чем я говорю? Я не хочу, чтобы вы выглядели или чувствовали себя хуже.
Все старания, которые она приложила в тот вечер, чтобы хорошо выглядеть, платье, которое она так тщательно выбирала и в котором гак хорошо чувствовала себя, - все это было проигнорировано. С таким же успехом она могла бы натянуть на себя мешок. Да и как он мог восхищаться тем, как она выглядит, когда он привык видеть дорого одетых женщин, которые покупали свою одежду в салонах ведущих дизайнеров? Она вспомнила леггинсы и тунику медного цвета, в которых была Джоанна в тот день, когда они виделись в последний раз туалет был настолько просто и элегантен, что Линнет даже в голову не пришло, сколько это может стоить. Теперь она знала, что подобный сдержанный шик стоит кучу денег. Она также знала теперь, что женщинам круга Макса ее собственный гардероб казался не более, чем дешевыми тряпками Но ему не нужно было так безжалостно подчеркивав эго Не нужно было ему так унижать ее! Подумать только, что сегодня днем он ей почти нравился! Это послужит тебе уроком, мрачно подумала она, машинально, не ощущая вкуса, отпивая кампари, наблюдая, как плавится красное солнце, превращая день в лиловые сумерки, и не замечая этой красоты.
- Макс хочет, чтобы я присутствовала на ужине, который он дает в следующую пятницу, - позднее сообщила Линнет Дине как бы мимоходом. - По правде, я не понимаю зачем.
- Ну конечно, вы будете на приеме, - тут же сказала Дина, сразу опрокинув все надежды получить поддержку с ее стороны. - Вы живете здесь! Что же вы думаете - вы должны будете сидеть в своей комнате, как гувернантка из того романа викторианских времен... "Джейн Эйр", что ли?
Линнет застенчиво засмеялась. Аналоги" была неудачна, ведь героиня романа Джейн по уши влюбилась в своего нанимателя, и последствия этого были катастрофическими!
- Может быть, вы правы. Но если уж я приглашена, может быть, я смогу помочь с приготовлениями? Для меня это было бы интересно, - предложила она.
- Если хотите, - Дина пожала плечами. - Мы составляем списки, рассаживаем гостей за столом, составляем меню. Любите составлять цветочные композиции?
- Очень. Я часто украшала столовые в отеле моих родителей. Я с удовольствием попробую свои силы и здесь.
- Тогда я поручаю вам это. Используйте все, что вам понадобится, из садов и оранжерей и купите все, что нужно помимо этого. Все должно быть красиво.
- Так и будет, - слегка неуверенно пообещала Линнет, моля Бога, чтобы вспомнить навыки, которыми давно не пользовалась. - Эти гости... Они работают с Максом?
- Некоторые из них да, но будет и несколько членов нашей семьи издалека. Среди них, я думаю, будет также подруга Макса.
Что-то многозначительное в ее тоне насторожило Линнет.
- Подруга? Близкая подруга? А не слишком ли скоро, как вы думаете?
- Да будет вам. - Дина снисходительно пожала плечами. - Макс интересный мужчина в расцвете сил. Не жить же ему в одиночестве как холостяку. В Италии это считается не правильным. У мужчины должна быть жена, семья.
- И уже есть претендентки? - Линнет старалась сохранить безразличие в голосе.
- Многие мамы с незамужними дочерьми проявляют большой интерес к тому, что он снова свободен, - заявила Дина. - Может быть, ему стоит - как это по-английски - рассмотреть то, что ему предлагают. Если бы он послушался отца в первый раз, вместо того, чтобы жениться на этой девушке из Англии - хоть и из хорошей семьи, надо это признать, но с такой разницей во взглядах! Может это и к лучшему, что мой брат не дожил, чтобы увидеть, чем это кончилось.
- Может быть, он полюбил ее? - высказала предположение Линнет, но Дина только фыркнула.
- Не мне это говорить, но я подозреваю, что главной причиной было желание бросить вызов отцу, - заметила она. - Теперь, когда он повзрослел и стал умнее, может быть, он прислушается к голосу разума.
Линнет благоразумно решила воздержаться от дальнейших комментариев, но знание того, что среди гостей будет женщина, которая может оказаться важной для Макса, коренным образом изменило ее собственное отношение к приему, и она вдруг почувствовала, что вовсе не хочет выглядеть бедной, но уважаемой гувернанткой!
Теперь, не колеблясь, она отправилась на пароходе в Венецию и осмелилась посетить магазины мод к северу от Пьяцца Сан Марко, в священные с гены которых она никогда раньше не решалась войти. От одного вида цен у нее перехватило дыхание. Было просто безнравственно тратить такие деньги на один туалет, но она собралась с силами, чтобы решиться на важный шаг, и вышла из магазина обладательницей простого, но восхитительною костюма из кружева в цветовой гамме осенних листьев - бронзового и золотого и коричневатых тонов. А также пары туфель-лодочек из золотой кожи и золотых сережек в византийском стиле.
За столом будет 12 гостей, и их список напоминал справочник "Кто есть кто".
- Граф и графиня Хельмут фон Рудерсдорф, - чуть слышно прочитала Линнет О, Руди? Это очень влиятельный немецкий промышленник, - заметила Дина. Его жена, графиня, обладает собственным огромным состоянием. Так, кто там еще? Ах, да - Артуро де Рейес. Кузен Артуро, он приходится нам родственником по испанской линии семьи. Вернер Пассевальд, это швейцарский банкир.
- Боже мой, - сказала Линнет почти со страхом, думая, о чем же она сможет беседовать со всеми влиятельными, несомненно, высокообразованными людьми. И на каком языке? Я не знаю, что мне делать. Кроме английского, немного итальянского, я не знаю других языков, - начала она.
- Пожалуйста, не беспокойтесь. Когда соберутся люди многих национальностей, мы, наверное, все будем говорить по-английски, который в той или иной степени знают все, - успокоила ее Дина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21