https://wodolei.ru/catalog/drains/iz-nerzhavejki/
Я взглянула на экран, но это была всего лишь мамуля. У нее определенно есть садистские наклонности в том, что касается телефонных звонков.
Отключив звонок, я заметила перед собой в очереди женщину, которая смотрела на меня с ошеломленным видом. Из любопытства я начала рассматривать ее покупки, пока выгружала свои на ленту перед кассой. Я углядела коробочку с изысканным печеньем, упаковку хот-догов из индейки, четыре пиццы «Вольфганг Пак» и блок с шестью бутылками диетической колы. «Наконец-то, – подумала я. – Вот она, родственная душа».
– Это был не он, – сказала я, демонстрируя ей телефон и улыбаясь.
– Простите? – не поняла она.
– Ну вы же знаете, как это бывает. Сначала он звонит, а потом не звонит. Ты думаешь, он на что-то решился, а он вдруг начинает вести себя так, словно совсем этого не хочет. Иногда я думаю, что мужчины станут счастливы только тогда, когда нас всех, как злостных маньячек, оградят стенами какого-нибудь заведения для умалишенных и обуют в бумажные тапочки. Понимаете, о чем я?
Женщина вытащила из тележки сумочку и прижала ее к груди.
– Вообще-то нет, – фыркнула она. – Я вышла замуж за своего первого поклонника. И мы женаты уже пятнадцать лет.
Она отвернулась, уставившись на входную дверь. А мне в течение следующих десяти минут пришлось стоять в очереди, делая вид, будто мы вовсе и не разговаривали.
* * *
Я возвращалась три раза к машине, чтобы перетащить домой все, что купила. В перерыве между этими походами я проверила автоответчик, но сообщений от Макса не было. Я думала, что, выйдя из дома, изменю свою телефонную карму. Как в ресторане, когда, смертельно проголодавшись, ждешь, пока принесут еду: стоит тебе выйти в туалет, как к твоему возвращению еда, как правило, оказывается на столе. С телефонами это почему-то не срабатывало.
– Я не понимаю, почему нельзя позвонить из другого города и просто узнать, как дела, хотя бы. – Я жаловалась мамуле, перекладывая трубку на другое плечо, чтобы просеять муку для воздушного пирога.
– Что узнать?
Мы не проговорили еще и двух минут, а она уже начала раздражаться.
– Понимаешь, для меня это было бы, как Святой Грааль для рыцаря, если бы Макс позвонил. Он в Вегасе, в новой для него обстановке, но, несмотря на все эти отвлекающие моменты, звонит и спрашивает, как у меня дела. Звонок из другого города – вот единственное, ради чего я живу.
– Бен, – вздохнула она, – твои губы шевелятся, но в действительности ты не говоришь ни слова.
– Нет, я как раз говорю. Я говорю о том, что наши отношения развиваются не в лучшую сторону, мама.
– Тогда почему ты не положишь этому конец, дочка?
Я ответила, что это не самое лучшее предложение, так как я не собираюсь порывать с Максом, к тому же сейчас, когда его нет в городе. А еще, добавила я, с ее стороны не очень-то мило говорить подобные вещи.
– Ну, тогда я не знаю, что тебе посоветовать, – обиделась она. – А чего ты ждала? Именно это и происходит, когда встречаешься с парнем вдвое моложе себя.
– Он не вдвое моложе меня, – возразила я. – Он вдвое моложе тебя. – Все равно он слишком молод для серьезных отношений.
Я сделала глубокий вдох, досчитала до пяти и начала разбивать яйца в миску для миксера.
– Я думаю, возраст здесь ни при чем, если хочешь знать.
– Прекрасно.
– Может, тебе просто стоит сказать мне, что все будет хорошо? – предложила я, с яростью разбивая яйца. – Именно это я и хочу услышать.
– Ну конечно, все будет хорошо, – заявила она. – Ты не переживешь, если этот роман не сложится? Да брось. – Я услышала стук в дверь. – Минутку! – крикнула она. – Бен, мне нужно идти.
– Куда ты идешь?
– Встречаюсь с моим мужчиной…
Филли-кухня
* 1 пинта – 0,47 литра.
* * *
– У тебя есть мужчина?
– Мой инструктор по летному делу.
– Ты учишься управлять самолетом?
– Увидимся завтра.
Очевидно, я вылупилась из какого-нибудь яйца. Никогда не поверю, что эта женщина могла дать кому-то жизнь.
День девичника стал для меня полным кошмаром. Мне пришлось четыре раза спускаться к машине, чтобы все загрузить. После каждого подъема в квартиру я проверяла автоответчик, надеясь услышать «звонок из другого города». Не повезло. Между тем на меня снизошло вдохновение, и я придумала десерт, который можно подать в крошечных глиняных горшочках. Их я купила в детском магазине. В моем воображении нарисовался миниатюрный аппетитный сад из роз, и я решила, что воплощение этой идеи в самом деле вызовет у Одри телячий восторг. Но я забыла заблаговременно ополоснуть и высушить горшочки, сделанные из глины, поэтому мне оставалось только молиться, чтобы никто не заметил настоящую землю вперемешку со съедобной землей в мороженом. Потом я побежала в магазин, чтобы купить свежие розы, но они могли предложить только дорогой махровый сорт. Я же представляла себе нечто иное. И все-таки я купила то, что было (шестьдесят долларов за двадцать четыре штуки, хотя мне нужно было всего шестнадцать), а потом отволокла все это в квартиру мамы в Калабасасе, которая находилась всего в четырех тысячах миль езды. Дверь открыла мамуля. Она, как всегда, была верна себе и выглядела великолепно. Темно-синий костюм с симпатичным жакетом со стоячим воротником. От ее новенькой квартиры с белыми пушистыми коврами и мебелью в бежевых чехлах веяло свежестью и чистотой.
– На тебе спортивные штаны? – возмутилась она, стоя в дверном проеме и оглядывая меня с головы до ног.
– Привет, черт возьми, не хочешь взять у меня сумку или еще что-нибудь?
– Ты очень вежливо разговариваешь с матерью. – Она приняла у меня пару сумок и улыбнулась. – Тебя тоже к черту, дорогая.
Я объяснила, что переоденусь после того, как разогрею в духовке пироги, заброшу листья дикого зеленого салата в домашний дижонский винегрет, разложу по тарелкам фруктовый салат, расставлю цветочные горшочки, открою шампанское, смешаю «Мимозу» и сварю кофе – и все это за оставшиеся сорок минут. Мамуля с ошарашенным видом сказала, что сама сварит кофе, смешает коктейль и приготовит заправку для салата, и вырвала рецепту меня из рук. Потом она вытолкала меня в ванную и посоветовала начать приводить себя в порядок. Я едва успела принять душ и вытереть волосы, когда начали собираться гости.
– У-у-у-у-х ты! – воскликнула Одри, когда увидела, как я раскладываю обильное угощение на буфетной стойке. – Пироги выглядят восхитительно! Я обожаю цветы… А для чего эти горшочки?
Я обняла ее под влиянием охватившего меня счастья и двух выпитых бокалов шампанского. («Мимоза» у мамули всегда получается отвратительной.) Прибыла бабушка. Она засела в углу и начала рассказывать всем желающим о биопсии своей родинки, периодически бросая на меня подозрительные взгляды. Подружки невесты, которых я про себя окрестила «такие сестренки», выражали бурный восторг по любому поводу («О Боже, эти пироги такие миленькие!» «О Боже, этот салат такой вкусненький!» «О Боже, эти цветы такие хорошенькие!»). Приехала даже мама Джейми – очень важная дама, имя которой я, наверно, никогда не запомню. Она нервно одергивала свой фешенебельный костюм от «Сент-Джон» и серьезно обеспокоилась, когда я преподнесла Одри совершенно необходимую вещь-вибратор с квитанцией, которая гарантировала пожизненную поставку к нему батареек.
Весь день я порхала над Одри, как самая лучшая подружка невесты, принося по «Мимозе» ей и себе. И ей, и себе. Од открыла огромную коробку, в которой оказался супермощный кухонный комбайн «Помощник на кухне» – король свадебных подарков. Она завизжала от радости, и я взвизгнула вслед за ней.
– Ура! – заорала я, подпрыгивая и размахивая в воздухе кулаками. – Ты получила то, что хотела!
В перерыве между вручением подарков и подачей десерта я очутилась на кухне и увидела, как мамуля готовит кофе. Я была ей так благодарна (ведь я была настолько пьяна), что в присутствии Кики запела о том, как сильно люблю женщину, которая дала мне жизнь.
– Ее советы лучшие в мире! – сказала я. – Да, блин, самые лучшие! Правда, мам?
– Я рада, что ты наконец-то это поняла, – ответила она.
– Знаешь, как всегда говорит мама? Иди вперед. Иди вперед! Он не звонит из другого города, чтобы узнать, как дела? Да больно надо! – Я щелкнула пальцами:« Иди впереди не оглядывайся!»
– А мне это нравится! – заявила Кики, захлопав в ладоши (она не отставала от меня, так же как и я не отставала от Одри, – рюмка за рюмкой). – Гениально. – Она повернулась к мамуле: – Вы, несомненно, гений.
– Да, девочки, если бы вы только следовали моим советам. – Для пущей убедительности в такт каждому слову мамуля постукивала костяшками пальцев по столешнице «Формайка».
– М-м-м-м-м, – произнесла Кики. – То есть моя мама тоже дает мне советы, только я ее не слушаю. Не слушаю, и все. Не знаю почему. – Она покачала головой и начала соскребать со своих штанов от «Прада» кусок пирога, который каким-то загадочным образом прилип к колену.
– Ну я же не твоя мать, поэтому меня ты можешь послушать, – сказала мамуля. – Бен вкратце рассказывала мне о твоих проблемах с этим продюсером. И тебе нужно идти вперед. Заведи себе парня на одну ночь. Или найди себе мужа, как Одри. Мужчин повсюду полно. Единственное, что нужно сделать, – это выйти из дома. Отправься на прогулку, и ты обязательно с кем-нибудь познакомишься.
– Вы правда так думаете? – не поверила Кики. – А потом… если бы я могла повернуть время вспять, как сказала бы Шер… – И тут она предложила: – Вы могли бы вести колонку в «Филли». Колонку советов! Вместо того чтобы просить совета у собственных матерей, которых наши читательницы все равно не слушают, они могли бы обратиться к вам. Бен, разве это не здорово?
– По-тря-са-ю-ще, – вздохнула я, запихивая розовые бутоны в съедобную землю из печенья «Орео». – Великолепно. Мне нра-а-а-авится.
* * *
Вот так все и произошло. И хотя я была в высшей степени раздосадована случившимся, у меня не хватало смелости заявить мамуле, что я против ее работы в журнале. Конечно, можно было поговорить с Кики, но я сомневалась, что она в силах что-то изменить: похоже, Кнут решил, что мамуля сочетает в себе все самое лучшее от Кэндас Бушнелл и Энн Ландерс. «Моя работа состоит в том, – напомнила я себе, – чтобы приносить в жертву себя ради увеселения других».
Потом встал вопрос о моем «продвижении вперед» по совету превратившейся в опасного для меня журнального обозревателя мамули. (Она уже отправила мне е-мейл, в котором поинтересовалась, не знаю ли я хороших литературных агентов.) Но «идти вперед» никак не получалось. Все утро я провела в догадках, заказывал ли Макс, который уже наверняка вернулся из Вегаса, приватный танец, когда был в отъезде. И сколько он будет ждать, прежде чем позвонит мне. Раздался телефонный звонок, и я поспешила ответить. Это оказалась Нина, которой не терпелось рассказать об очередном новом знакомом. Она подцепила его прошлым вечером на семинаре, посвященном творчеству Юнга. Обсудив его положительные и отрицательные стороны (ей казалось подозрительным, что он потребовал у нее не только мобильный, но и домашний телефон, не удовольствовавшись одним номером), мы вернулись к теме, интересовавшей меня.
– У меня вопрос, – сказала я. – Думаешь, Макс заказывал приватный танец, когда был в Лас-Вегасе?
– Не вижу объективных причин, по которым он бы не стал этого делать, – ответила Нина. Я услышала приглушенный звук включенной кофемолки. – Уверена, что Макс, как и любой другой мужчина, с удовольствием предается иллюзиям, которые создают стриптизерши.
– Какая еще иллюзия?
– Та, что красивая обнаженная женщина существует только для того, чтобы исполнить самые сокровенные его желания, и что она предпочитает его всем остальным мужчинам в клубе.
– Ты говоришь, что мужчина не просто хочет женщину. Для него важно и то, что она хочет именно его?
– Совершенно верно.
Такое развитие событий было еще более ужасным, чем то, что рисовало мое воображение до этого.
– Но почему ему необходимо, чтобы его хотела женщина, которой он заплатил, – не унималась я, – если я хочу его совершенно бесплатно?
– Потому. Профессионалка потрясет перед ним огромными титьками, не требуя никаких обязательств, в отличие от тебя. Для большинства парней стриптизерша – идеальный антидот против постоянной подружки.
Все даже еще хуже.
– Нина?
– Да?
– Думаешь, размер груди имеет большое значение?
– А как ты сама думаешь?
Я готова была взорваться, поэтому сказала:
– Ты думаешь, что я думаю, что ты думаешь, размер груди имеет большое значение?
– Я не знаю, Бен, – призналась она. – А ты?
Я повесила трубку.
* * *
Раздался звонок, и я тут же схватила телефон.
– Знаю-знаю. Прости, – начала я оправдываться, не давая Нине вставить ни слова. – Сегодня такой отстойный день. Моя мать успевает больше, чем я, и заданий ей дают больше.
– Меня так долго не было?
– Макс? – удивилась я.
– Привет.
– Я думала, это Нина.
– Так что там твоя мать?
– Не будем об этом. Ну… как ты?
– Неплохо, – сказал он. – А у тебя как жизнь?
– Даже не знаю. Стоп, ты заказывал приватный танец?
– Что?
– В Вегасе. Приватный танец. Ты его заказывал? – Блин, Би. – Он рассмеялся. – Пора перейти к делу, не так ли?
– Нет, правда, заказывал?
– Мне не нравятся приватные танцы.
– Да ладно.
– В самом деле не нравятся. Эти девушки слишком ярко размалеваны, а их волосы лезут тебе в рот. Твои друзья видят, как у тебя встает, и ты чувствуешь себя полным идиотом. Я, наверно, слишком сдержан для вещей подобного рода. А ты?
– Тебя интересует, заказывала ли я когда-нибудь приватный танец или могу ли я его исполнить?
– Можешь его исполнить?
– Думаю, да. – Какой удачный поворот событий. – Уверена, что могу.
Он засмеялся. Это был глубокий, мягкий, непристойный смех. Я все еще нравлюсь ему! Я все еще нравлюсь ему! Я схватила подушку и крепко прижала ее к себе. Макс продолжал рассказывать мне о поездке, о том, сколько денег он проиграл в азартные игры и как друзья затащили его в стрип-клуб «Сад Олимпии», в котором, по его утверждению, не предлагали приватных танцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Отключив звонок, я заметила перед собой в очереди женщину, которая смотрела на меня с ошеломленным видом. Из любопытства я начала рассматривать ее покупки, пока выгружала свои на ленту перед кассой. Я углядела коробочку с изысканным печеньем, упаковку хот-догов из индейки, четыре пиццы «Вольфганг Пак» и блок с шестью бутылками диетической колы. «Наконец-то, – подумала я. – Вот она, родственная душа».
– Это был не он, – сказала я, демонстрируя ей телефон и улыбаясь.
– Простите? – не поняла она.
– Ну вы же знаете, как это бывает. Сначала он звонит, а потом не звонит. Ты думаешь, он на что-то решился, а он вдруг начинает вести себя так, словно совсем этого не хочет. Иногда я думаю, что мужчины станут счастливы только тогда, когда нас всех, как злостных маньячек, оградят стенами какого-нибудь заведения для умалишенных и обуют в бумажные тапочки. Понимаете, о чем я?
Женщина вытащила из тележки сумочку и прижала ее к груди.
– Вообще-то нет, – фыркнула она. – Я вышла замуж за своего первого поклонника. И мы женаты уже пятнадцать лет.
Она отвернулась, уставившись на входную дверь. А мне в течение следующих десяти минут пришлось стоять в очереди, делая вид, будто мы вовсе и не разговаривали.
* * *
Я возвращалась три раза к машине, чтобы перетащить домой все, что купила. В перерыве между этими походами я проверила автоответчик, но сообщений от Макса не было. Я думала, что, выйдя из дома, изменю свою телефонную карму. Как в ресторане, когда, смертельно проголодавшись, ждешь, пока принесут еду: стоит тебе выйти в туалет, как к твоему возвращению еда, как правило, оказывается на столе. С телефонами это почему-то не срабатывало.
– Я не понимаю, почему нельзя позвонить из другого города и просто узнать, как дела, хотя бы. – Я жаловалась мамуле, перекладывая трубку на другое плечо, чтобы просеять муку для воздушного пирога.
– Что узнать?
Мы не проговорили еще и двух минут, а она уже начала раздражаться.
– Понимаешь, для меня это было бы, как Святой Грааль для рыцаря, если бы Макс позвонил. Он в Вегасе, в новой для него обстановке, но, несмотря на все эти отвлекающие моменты, звонит и спрашивает, как у меня дела. Звонок из другого города – вот единственное, ради чего я живу.
– Бен, – вздохнула она, – твои губы шевелятся, но в действительности ты не говоришь ни слова.
– Нет, я как раз говорю. Я говорю о том, что наши отношения развиваются не в лучшую сторону, мама.
– Тогда почему ты не положишь этому конец, дочка?
Я ответила, что это не самое лучшее предложение, так как я не собираюсь порывать с Максом, к тому же сейчас, когда его нет в городе. А еще, добавила я, с ее стороны не очень-то мило говорить подобные вещи.
– Ну, тогда я не знаю, что тебе посоветовать, – обиделась она. – А чего ты ждала? Именно это и происходит, когда встречаешься с парнем вдвое моложе себя.
– Он не вдвое моложе меня, – возразила я. – Он вдвое моложе тебя. – Все равно он слишком молод для серьезных отношений.
Я сделала глубокий вдох, досчитала до пяти и начала разбивать яйца в миску для миксера.
– Я думаю, возраст здесь ни при чем, если хочешь знать.
– Прекрасно.
– Может, тебе просто стоит сказать мне, что все будет хорошо? – предложила я, с яростью разбивая яйца. – Именно это я и хочу услышать.
– Ну конечно, все будет хорошо, – заявила она. – Ты не переживешь, если этот роман не сложится? Да брось. – Я услышала стук в дверь. – Минутку! – крикнула она. – Бен, мне нужно идти.
– Куда ты идешь?
– Встречаюсь с моим мужчиной…
Филли-кухня
* 1 пинта – 0,47 литра.
* * *
– У тебя есть мужчина?
– Мой инструктор по летному делу.
– Ты учишься управлять самолетом?
– Увидимся завтра.
Очевидно, я вылупилась из какого-нибудь яйца. Никогда не поверю, что эта женщина могла дать кому-то жизнь.
День девичника стал для меня полным кошмаром. Мне пришлось четыре раза спускаться к машине, чтобы все загрузить. После каждого подъема в квартиру я проверяла автоответчик, надеясь услышать «звонок из другого города». Не повезло. Между тем на меня снизошло вдохновение, и я придумала десерт, который можно подать в крошечных глиняных горшочках. Их я купила в детском магазине. В моем воображении нарисовался миниатюрный аппетитный сад из роз, и я решила, что воплощение этой идеи в самом деле вызовет у Одри телячий восторг. Но я забыла заблаговременно ополоснуть и высушить горшочки, сделанные из глины, поэтому мне оставалось только молиться, чтобы никто не заметил настоящую землю вперемешку со съедобной землей в мороженом. Потом я побежала в магазин, чтобы купить свежие розы, но они могли предложить только дорогой махровый сорт. Я же представляла себе нечто иное. И все-таки я купила то, что было (шестьдесят долларов за двадцать четыре штуки, хотя мне нужно было всего шестнадцать), а потом отволокла все это в квартиру мамы в Калабасасе, которая находилась всего в четырех тысячах миль езды. Дверь открыла мамуля. Она, как всегда, была верна себе и выглядела великолепно. Темно-синий костюм с симпатичным жакетом со стоячим воротником. От ее новенькой квартиры с белыми пушистыми коврами и мебелью в бежевых чехлах веяло свежестью и чистотой.
– На тебе спортивные штаны? – возмутилась она, стоя в дверном проеме и оглядывая меня с головы до ног.
– Привет, черт возьми, не хочешь взять у меня сумку или еще что-нибудь?
– Ты очень вежливо разговариваешь с матерью. – Она приняла у меня пару сумок и улыбнулась. – Тебя тоже к черту, дорогая.
Я объяснила, что переоденусь после того, как разогрею в духовке пироги, заброшу листья дикого зеленого салата в домашний дижонский винегрет, разложу по тарелкам фруктовый салат, расставлю цветочные горшочки, открою шампанское, смешаю «Мимозу» и сварю кофе – и все это за оставшиеся сорок минут. Мамуля с ошарашенным видом сказала, что сама сварит кофе, смешает коктейль и приготовит заправку для салата, и вырвала рецепту меня из рук. Потом она вытолкала меня в ванную и посоветовала начать приводить себя в порядок. Я едва успела принять душ и вытереть волосы, когда начали собираться гости.
– У-у-у-у-х ты! – воскликнула Одри, когда увидела, как я раскладываю обильное угощение на буфетной стойке. – Пироги выглядят восхитительно! Я обожаю цветы… А для чего эти горшочки?
Я обняла ее под влиянием охватившего меня счастья и двух выпитых бокалов шампанского. («Мимоза» у мамули всегда получается отвратительной.) Прибыла бабушка. Она засела в углу и начала рассказывать всем желающим о биопсии своей родинки, периодически бросая на меня подозрительные взгляды. Подружки невесты, которых я про себя окрестила «такие сестренки», выражали бурный восторг по любому поводу («О Боже, эти пироги такие миленькие!» «О Боже, этот салат такой вкусненький!» «О Боже, эти цветы такие хорошенькие!»). Приехала даже мама Джейми – очень важная дама, имя которой я, наверно, никогда не запомню. Она нервно одергивала свой фешенебельный костюм от «Сент-Джон» и серьезно обеспокоилась, когда я преподнесла Одри совершенно необходимую вещь-вибратор с квитанцией, которая гарантировала пожизненную поставку к нему батареек.
Весь день я порхала над Одри, как самая лучшая подружка невесты, принося по «Мимозе» ей и себе. И ей, и себе. Од открыла огромную коробку, в которой оказался супермощный кухонный комбайн «Помощник на кухне» – король свадебных подарков. Она завизжала от радости, и я взвизгнула вслед за ней.
– Ура! – заорала я, подпрыгивая и размахивая в воздухе кулаками. – Ты получила то, что хотела!
В перерыве между вручением подарков и подачей десерта я очутилась на кухне и увидела, как мамуля готовит кофе. Я была ей так благодарна (ведь я была настолько пьяна), что в присутствии Кики запела о том, как сильно люблю женщину, которая дала мне жизнь.
– Ее советы лучшие в мире! – сказала я. – Да, блин, самые лучшие! Правда, мам?
– Я рада, что ты наконец-то это поняла, – ответила она.
– Знаешь, как всегда говорит мама? Иди вперед. Иди вперед! Он не звонит из другого города, чтобы узнать, как дела? Да больно надо! – Я щелкнула пальцами:« Иди впереди не оглядывайся!»
– А мне это нравится! – заявила Кики, захлопав в ладоши (она не отставала от меня, так же как и я не отставала от Одри, – рюмка за рюмкой). – Гениально. – Она повернулась к мамуле: – Вы, несомненно, гений.
– Да, девочки, если бы вы только следовали моим советам. – Для пущей убедительности в такт каждому слову мамуля постукивала костяшками пальцев по столешнице «Формайка».
– М-м-м-м-м, – произнесла Кики. – То есть моя мама тоже дает мне советы, только я ее не слушаю. Не слушаю, и все. Не знаю почему. – Она покачала головой и начала соскребать со своих штанов от «Прада» кусок пирога, который каким-то загадочным образом прилип к колену.
– Ну я же не твоя мать, поэтому меня ты можешь послушать, – сказала мамуля. – Бен вкратце рассказывала мне о твоих проблемах с этим продюсером. И тебе нужно идти вперед. Заведи себе парня на одну ночь. Или найди себе мужа, как Одри. Мужчин повсюду полно. Единственное, что нужно сделать, – это выйти из дома. Отправься на прогулку, и ты обязательно с кем-нибудь познакомишься.
– Вы правда так думаете? – не поверила Кики. – А потом… если бы я могла повернуть время вспять, как сказала бы Шер… – И тут она предложила: – Вы могли бы вести колонку в «Филли». Колонку советов! Вместо того чтобы просить совета у собственных матерей, которых наши читательницы все равно не слушают, они могли бы обратиться к вам. Бен, разве это не здорово?
– По-тря-са-ю-ще, – вздохнула я, запихивая розовые бутоны в съедобную землю из печенья «Орео». – Великолепно. Мне нра-а-а-авится.
* * *
Вот так все и произошло. И хотя я была в высшей степени раздосадована случившимся, у меня не хватало смелости заявить мамуле, что я против ее работы в журнале. Конечно, можно было поговорить с Кики, но я сомневалась, что она в силах что-то изменить: похоже, Кнут решил, что мамуля сочетает в себе все самое лучшее от Кэндас Бушнелл и Энн Ландерс. «Моя работа состоит в том, – напомнила я себе, – чтобы приносить в жертву себя ради увеселения других».
Потом встал вопрос о моем «продвижении вперед» по совету превратившейся в опасного для меня журнального обозревателя мамули. (Она уже отправила мне е-мейл, в котором поинтересовалась, не знаю ли я хороших литературных агентов.) Но «идти вперед» никак не получалось. Все утро я провела в догадках, заказывал ли Макс, который уже наверняка вернулся из Вегаса, приватный танец, когда был в отъезде. И сколько он будет ждать, прежде чем позвонит мне. Раздался телефонный звонок, и я поспешила ответить. Это оказалась Нина, которой не терпелось рассказать об очередном новом знакомом. Она подцепила его прошлым вечером на семинаре, посвященном творчеству Юнга. Обсудив его положительные и отрицательные стороны (ей казалось подозрительным, что он потребовал у нее не только мобильный, но и домашний телефон, не удовольствовавшись одним номером), мы вернулись к теме, интересовавшей меня.
– У меня вопрос, – сказала я. – Думаешь, Макс заказывал приватный танец, когда был в Лас-Вегасе?
– Не вижу объективных причин, по которым он бы не стал этого делать, – ответила Нина. Я услышала приглушенный звук включенной кофемолки. – Уверена, что Макс, как и любой другой мужчина, с удовольствием предается иллюзиям, которые создают стриптизерши.
– Какая еще иллюзия?
– Та, что красивая обнаженная женщина существует только для того, чтобы исполнить самые сокровенные его желания, и что она предпочитает его всем остальным мужчинам в клубе.
– Ты говоришь, что мужчина не просто хочет женщину. Для него важно и то, что она хочет именно его?
– Совершенно верно.
Такое развитие событий было еще более ужасным, чем то, что рисовало мое воображение до этого.
– Но почему ему необходимо, чтобы его хотела женщина, которой он заплатил, – не унималась я, – если я хочу его совершенно бесплатно?
– Потому. Профессионалка потрясет перед ним огромными титьками, не требуя никаких обязательств, в отличие от тебя. Для большинства парней стриптизерша – идеальный антидот против постоянной подружки.
Все даже еще хуже.
– Нина?
– Да?
– Думаешь, размер груди имеет большое значение?
– А как ты сама думаешь?
Я готова была взорваться, поэтому сказала:
– Ты думаешь, что я думаю, что ты думаешь, размер груди имеет большое значение?
– Я не знаю, Бен, – призналась она. – А ты?
Я повесила трубку.
* * *
Раздался звонок, и я тут же схватила телефон.
– Знаю-знаю. Прости, – начала я оправдываться, не давая Нине вставить ни слова. – Сегодня такой отстойный день. Моя мать успевает больше, чем я, и заданий ей дают больше.
– Меня так долго не было?
– Макс? – удивилась я.
– Привет.
– Я думала, это Нина.
– Так что там твоя мать?
– Не будем об этом. Ну… как ты?
– Неплохо, – сказал он. – А у тебя как жизнь?
– Даже не знаю. Стоп, ты заказывал приватный танец?
– Что?
– В Вегасе. Приватный танец. Ты его заказывал? – Блин, Би. – Он рассмеялся. – Пора перейти к делу, не так ли?
– Нет, правда, заказывал?
– Мне не нравятся приватные танцы.
– Да ладно.
– В самом деле не нравятся. Эти девушки слишком ярко размалеваны, а их волосы лезут тебе в рот. Твои друзья видят, как у тебя встает, и ты чувствуешь себя полным идиотом. Я, наверно, слишком сдержан для вещей подобного рода. А ты?
– Тебя интересует, заказывала ли я когда-нибудь приватный танец или могу ли я его исполнить?
– Можешь его исполнить?
– Думаю, да. – Какой удачный поворот событий. – Уверена, что могу.
Он засмеялся. Это был глубокий, мягкий, непристойный смех. Я все еще нравлюсь ему! Я все еще нравлюсь ему! Я схватила подушку и крепко прижала ее к себе. Макс продолжал рассказывать мне о поездке, о том, сколько денег он проиграл в азартные игры и как друзья затащили его в стрип-клуб «Сад Олимпии», в котором, по его утверждению, не предлагали приватных танцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22