На улице, конечно, хлопушки взрывались и шутихи, как обычно в новогоднюю ночь.
Деж. часть: Еще что-нибудь интересное?
Гирш: На столе лежала записка, написано что-то no-старинному, неразборчиво.
Деж. часть: Она у вас? Попытайтесь все-таки прочесть.
Гирш: «С Богом моим одолею стену». А внизу приписано: «Псалом 17,30».
Деж. часть: Значит, все-таки через границу сбежал. Откуда звоните?
Гирш: Из квартиры на Лейпцигерштрассе.
Деж. часть: Гости еще там? Перепишите фамилии и адреса, скажите, чтобы лишнего не болтали. И вы с товарищем — как его? Рудельманном? — тоже держите язык за зубами. Дежурная часть подключается к расследованию. Конец связи.
Утром 1 января 1981 г. после доклада мне о случившемся я приступил к расследованию. С учетом возможных осложнений наиболее важные опросы произведены мною лично.
Беседа с гражданкой Г. Байфус, а также тщательный осмотр квартиры (фотографии кабинета З. Байфуса и поврежденной наружной стены прилагаются) ничего существенного к докладу полицай-обермейстера Гирша не добавили. Каких-либо следов борьбы в кабинете зафиксировать не удалось. На соответствующий вопрос гражданка Г. Байфус ответила, что уборка в кабинете не производилась и ничего тут не трогали, только занавесили ковром дыру, чтобы не тянуло морозом с улицы. Разыскивая мужа сразу после полуночи, она первой зашла в кабинет, где обнаружила дыру и почувствовала неприятный запах, что-то похожее на серу, но больше животного происхождения.
В это время, по ее сведениям, все гости еще оставались на месте, их было 18 приглашенных, в основном коллеги мужа по работе с женами или приятельницами, и еще несколько человек (точное число она назвать затруднилась), которых приглашенные, как это обычно бывает на Новый год, привели с собой; ее муж также привел домой двух иностранцев, причем еще днем, и вместо того, чтобы помочь ей и дочери Урсуле в приготовлениях к приему гостей, заперся с иностранцами в кабинете, где долго и горячо с ними спорил; правда, позднее один из них, невысокого роста, прихрамывающий, с небольшим горбом, весьма охотно помогал накрывать на стол, вдруг достал откуда-то полдюжины вина; это вино потом чрезвычайно возбудило дам, самой же ей, к сожалению, попробовать его не удалось; кроме того, этот господин показывал потрясающие карточные фокусы и еще гадал на картах, угадывал прошлое и предсказывал будущее.
Из показаний гостей только информация тов. Вильгельма Якша содержит сведения, которые позволяют частично прояснить обстоятельства исчезновения гр. З. Байфуса. Протокол прилагается.
Меня зовут Якш, Вильгельм, научное звание — доктор философии; род. 30 сентября 1944 г. в Пазевальке, проживаю по адресу: 117 Берлин, Шнивитхенштрассе, 23; занимаю должность пресс-секретаря Института научного атеизма; член партии.
Еще в начале 1980 г. я заметил, что директор нашего института профессор З. Байфус как-то переменился, в нем появились неуверенность и беспокойство, которые на первых порах касались лишь определенных научных вопросов, но постепенно приобретали все более широкий характер. Осенью 1979 г. З. Байфус опубликовал книгу «Иудео-христианские мифы в свете современного естествознания и исторической науки», которая, как и большинство его публикаций, состояла преимущественно из слегка переработанных материалов, подготовленных сотрудниками его научного коллектива; лишь раздел «К вопросу о Вечном жиде» был написан самим З. Байфусом и основывался на его собственных изысканиях. По поводу этого Вечного жида, известного под именем Агасфера, у З. Байфуса завязалась интенсивная переписка с гражданином Израиля проф. Иоханааном Лейхтентрагером, в ходе которой З. Байфус выдвигал все новые теории относительно мифологической природы фигуры Агасфера, в то время как проф. И. Лейхтентрагер утверждал, будто проклятый некогда Христом иудей действительно существует и прожил более 1900 лет, а сейчас является владельцем обувного магазина в Иерусалиме. На служебных совещаниях, которые проводились все реже, я излагал З. Байфусу мое мнение, что израильский профессор либо сумасшедший, либо намерен одурачить нас и наш институт; позднее я заподозрил, что налицо идеологическая диверсия, речь идет о том, чтобы через наш институт проникнуть в ряды ученых ГДР и разложить их; о своих подозрениях я проинформировал соответствующие инстанции. Мне известно, что З. Байфус как директор Института научного атеизма был предупрежден Министерством высшего образования относительно И. Лейхтентрагера и А. Агасфера, и ему было поручено сообщить этим израильским гражданам о нежелательности их приезда в столицу ГДР.
Тем большим оказалось мое удивление, когда З. Байфус известил меня утром 31 декабря о том, что господин Агасфер с профессором Лейхтентрагером находятся в Берлине и в ближайшие часы посетят наш институт; на мое пожелание присутствовать при разговоре, поскольку я также был причастен к сбору материалов об Агасфере и не раз беседовал с З. Байфусом по этому поводу, последний отреагировал резко отрицательно, заявив, что он, дескать, в состоянии отстаивать собственные научные позиции самостоятельно, без посторонней помощи. Отсюда следует, что З. Байфус не хотел иметь свидетелей своих переговоров с двумя израильскими гражданами. Однако он не мог воспрепятствовать моему присутствию на новогодней вечеринке 31 декабря, которую он устраивал с женой для своих друзей и сослуживцев, где я и имел возможность лично познакомиться с обоими гостями из Израиля.
У меня сложились самые неблагоприятные впечатления о проф. И. Лейхтентрагере и господине Агасфере. Проф. Лейхтентрагер, несмотря на свои физические изъяны, не стеснялся с лихвой эксплуатировать тот интерес, который он как зарубежный гость вызывал у наших дам; Л. Агасфер имел скучающий вид и оживился лишь тогда, когда ему представилась возможность произвести на присутствующих впечатление своими историческим познаниями, которые мне показались весьма сомнительными. В ответ на один из моих вопросов он ответил, что лично знал реббе Йошуа, или в греческом варианте — Иисуса, в доказательство чего продемонстрировал мне римскую серебряную монету, якобы один из тех тридцати сребреников, которые получил Иуда Искариот за то, что передал Равви надлежащим властям.
Проф. Лейхтентрагер настоял на том, чтобы погадать мне на колоде старинных карт, которые имелись у него с собой; он предсказал мне большую карьеру, впрочем, это не удивительно, ибо в нашей стране светлое будущее открыто каждому.
Главным образом мое внимание обратил на себя в этот вечер директор нашего института проф. З. Байфус. Он был очень взволнован, чего остальные гости, которые не следили за его поведением в течение последнего года так пристально, как я, возможно, и не заметили; мне же его настроение показалось странным, особенно когда он отозвал меня в сторонку, многозначительно поднял бокал и спросил: «Якш, что бы вы сказали, если бы меня, как говорится, черт побрал?» — «За что? — удивился я. — Разве вы этого заслужили?»
Тут он усмехнулся, да так, что у меня мурашки по спине побежали, а потом отвернулся и пошел к проф. Лейхтентрагеру, как будто его тянуло магнитом и у него не было сил сопротивляться.
Немного позднее по радио раздался бой часов, гости начали чокаться, и я услышал, как госпожа Байфус спросила: «А где мой Зиги?» Но проф. З. Байфус исчез, вместе с ним — оба израильских гражданина И. Лейхтентрагер и А. Агасфер.
Подп.: доктор Вильгельм Якш.
Со своей стороны заметим, что переписка между З. Байфусом и И. Лейхтентрагером находилась под контролем. Сейчас производится ее дополнительное изучение в связи с исчезновением (возможно, незаконным переходом границы) З. Байфуса; по получении результатов дополнительного изучения все письма будут переданы в секретариат министерства.
Информация тов. В. Якша о предупреждении З. Байфуса относительно граждан Израиля И. Лейхтентрагера и А. Агасфера и об указании, поступившем из Министерства высшего и среднего специального образования, подтверждена. Данные меры приняты на основании данных, полученных управлением IIB от наших арабских друзей из Бейрута; соответствующая шифровка прилагается:
SECRET
Achab Ahasver, located now at 47, Via Dolorosa, Jerusalem, also known as Johannes, Mal-chus, Cartaphilus, Giovanni Bottadio, Joerg von Meissen, Vassily Blazhenny, longtime Jewish agent. Specialty: Ideological penetration. On occasion, subject was observed in the company of one Joihanaan (Hans) Leuchtentrager, said to be a professor at Hebrew University, and may be associated with him in secret activities.
Уже утром 1 января была произведена проверка въезда и местопребывания в столице ГДР вышеназванных А.Агасфера и И.Лейхтентрагера. На контрольно-пропускные пункты был также послан запрос относительно их въезда в сопровождении третьего лица.
Результаты проверки отрицательны. Ответы на запрос прилагаются.
Берлин, 5 января 1981 г. На Ваш срочный запрос относительно въезда и выезда граждан Израиля А. Агасфера и И. Лейхтентрагера сообщаю, что
1) виза вышеупомянутым лицам не оформлялась и не выдавалась;
2) контрольно-пропускные пункты не зарегистрировали въезда и выезда А. Агасфера и И. Лейхтентрагера ни в сопровождении третьего лица, ни отдельно.
Расследование в связи с возможным нелегальным переходом границы продолжается. С соц. приветом,
подп.: капитан Кюнле МВО.
Берлин, 7 января 1981 г. На Ваш срочный запрос сообщаю, что названные Вами израильские граждане А. Агасфер и И. Лейхтентрагер в декабре 1980 г. и в первую неделю января 1981 г. в отелях или общежитиях столицы ГДР не останавливались и у нас не зарегистрированы.
Не исключено, что вышеназванные лица воспользовались частной квартирой. Ведется расследование. С соц. приветом,
подп.: капитан Мацманн
Президиум народной полиции
Отдел паспортов и регистрации.
Приложенные ответы на запрос находятся в явном противоречии с показаниями жены З. Байфуса, а также с показаниями товарища В. Якша и других гостей, которые единогласно подтверждают присутствие А. Агасфера и И. Лейхтентрагера вечером 31 декабря 1980 г. в квартире исчезнувшего по адресу Лейпцигерштрассе, 61, хотя остается не ясно, видели ли вышеназванных лиц в последний раз до или после полуночи. Свидетельские показания относительно внешности вышеназванных лиц совпадают, причем особенно отмечается горб, хромота и карточные фокусы И. Лейхтентрагера, а также типичная еврейская внешность А. Агасфера; тем самым галлюцинации свидетелей под воздействием алкоголя или иных средств исключаются, не говоря уж о действительно существующей дыре с опаленными краями в наружной стене на восьмом этаже дома № 61 по Лейпцигерштрассе.
Расследование со стороны МБО (пограничная полиция) дало ряд дополнительных сведений, поступивших, к сожалению, со значительной задержкой. Отчет прилагается.
Берлин, 12 января 1981 г. Ночью с 31.ХП.1980 г. на 1.1.1981 г. около 0 часов 00 минут унтер-офицер Курт Блюмель и ефрейтор Роберт Рекце, дежурившие на дозорной башне контрольно-пропускного пункта пограничного перехода на Фридрихштрассе, наблюдали троих неизвестных лиц, которые двигались по воздуху на высоте 10-15 метров вдоль Фридрихштрассе. Двое из вышеупомянутых лиц имели за собой огненный хвост (унтер-офицер Блюмель предполагает что-то вроде ракетного двигателя), третий же человек, находившийся посередине, сам, видимо, лететь не мог, поэтому двое других несли или тащили его. Поскольку в это время обычно запускается множество шутих, фейерверков и ракет, что затрудняет в Новый год работу пограничных нарядов, унтер-офицер Блюмель и ефрейтор Рекце первоначально решили, что имеют дело с какими-то импортными шутихами необычных размеров и неизвестной конструкции. Вскоре они, однако, поняли, что осуществляется нелегальный перелет границы с помощью новых технических средств. Ефрейтор Рекце хотел открыть огонь по нарушителям, однако унтер-офицер Блюмель удержал его, т. к. согласно предписанию, огонь по летящим объектам на границе ГДР может открываться только по приказу командования.
Тем временем трое неизвестных приблизились к дозорной башне и облетели вокруг нее, причем двое тех, что имели огненные хвосты, громко смеялись, а у среднего было испуганное лицо, и он жутко гримасничал, отчего у унтер-офицера Блюмеля и ефрейтора Рекце отнялся язык и началась сильная дрожь.
Когда унтер-офицер Блюмель взял себя наконец в руки, он доложил о происшествии дежурному офицеру лейтенанту Кнуту Ломайеру. Однако к этому времени нарушители уже перелетели границу ГДР и находились на западноберлинской стороне, где они на большой скорости стали набирать высоту, пока не показались унтер-офицеру Блюмелю и ефрейтору Рекце похожими на искры от новогодних ракет.
Показания унтер-офицера Блюмеля и ефрейтора Рекце смогли быть зафиксированы лишь много позднее, поскольку лейтенант Ломайер написал рапорт об употреблении унтер-офицером Блюмелем и ефрейтором Рекце спиртных напитков на посту, и в настоящее время оба вышепоименованных отбывают наказание.
С соц. приветом,
подп.: капитан Кюнле МВО.
Поскольку данное дело во многих отношениях выходит за рамки компетенции управления IIВ(13), необходимо проинформировать министра предварительным докладом об исчезновении З. Байфуса и сопутствующих обстоятельствах. Полный отчет будет представлен по окончании расследования.
Собранные к настоящему времени данные из свидетельских показаний и отчетов дают примерно следующую картину происшествия:
Граждане Израиля проф. (?) И. Лейхтентрагер и А. Агасфер появляются 31.ХП.1980 г. около 11 часов 00 минут в Институте научного атеизма, 108 Берлин, Беренштрассе, 39а, где коллектив института проводит небольшой банкет по случаю принятия годового отчета о проделанной работе и достигнутых успехах. Руководитель института проф. Зигфрид Вальтер Байфус отправляется с обоими посетителями в свой кабинет, где происходит довольно взволнованный разговор; перед этим З. Байфус отклоняет предложение о том, чтобы при данном разговоре присутствовал свидетель. Другие сотрудники института в контакт с гражданами Израиля не вступали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33