https://wodolei.ru/
Мое замешательство из-за этого только усилилось. Странно, конечно, но если бы его подружка была некрасивой, то все происшедшее лишь развлекло бы меня. Но она была очень красива, и поэтому мне казалось, будто у меня с ней что-то было. У меня с ней действительно что-то было. В моем воображении.
Мы краснели, глядя друг на друга, пока неловкое молчание не стало слишком угнетающим.
– Да, – нарочито громко сказал наконец я. – У него был сильный шотландский акцент.
– Вот как, – отозвался Этьен, тоже более уверенным голосом. – Теперь понятно.
Он задумчиво погладил свой подбородок, как будто разглаживал бороду, хотя его светлая щетина красноречиво свидетельствовала о том, что до своей бороды ему еще очень далеко. Потом Этьен сказал:
– Он говорил о пляже.
Парень посмотрел на меня в упор. Наблюдал за моей реакцией, что было совершенно очевидно. Я кивнул, чтобы заставить его продолжать.
– Он обычно говорил об этом всю ночь. Я лежал на кровати с открытыми глазами, потому что не мог заснуть от его крика, и гадал – о чем он говорит. Похоже на головоломку. – Этьен рассмеялся. «Черрртов бляж», – произнес он, довольно умело подражая голосу умершего. – Мне понадобилось три ночи, чтобы понять, что он говорил про пляж. Настоящая головоломка.
Я снова затянулся, создавая тем самым паузу в разговоре и предлагая Этьену заполнить ее.
– Я люблю головоломки, – продолжил он, обращаясь уже как бы не ко мне. А потом погрузился в молчание.
Когда нам с другом было по семнадцать лет, мы с ним отправились в путешествие в Индию. Шутки ради мы решили пронести на борт самолета, следовавшего рейсом из Сринагара в Дели, по три грамма гашиша. У каждого из нас был свой план действий. Я поместил свою дозу в пластиковый пакетик, обмотал его для маскировки лентой, сбрызнул дезодорантом, чтобы отбить запах, а потом засунул в бутылочку с таблетками от малярии. Предосторожности были излишними: офицеры-таможенники не проявляли интереса к внутренним рейсам. Но я все равно хотел подстраховаться.
В аэропорту я здорово испугался. Я действительно испугался: глаза у меня лезли из орбит, я весь дрожал и был потный как свинья. Страх страхом, но я сделал одну совершенно непонятную вещь. Я рассказал абсолютно незнакомому человеку, которого случайно встретил в зале ожидания, что у меня в рюкзаке спрятаны наркотики. Он не вытягивал из меня клещами эти сведения – я сам рассказал ему. Я перевел разговор на наркотики, а затем признался, что я курьер.
До сих пор не понимаю, зачем я это сделал. Ясно ведь, что это чудовищная глупость, но я все равно ее совершил. Мне просто нужно было рассказать хоть кому-нибудь, что я затеял.
– Я знаю, где находится пляж, – сказал я.
Этьен удивленно поднял брови. – У меня есть карта.
– Какая карта? Пляж?
– Этот парень нарисовал ее для меня. Я нашел ее сегодня утром. Она была пришпилена к двери моего номера. На ней показано, где находится пляж и как туда добраться. Карта лежит у меня в номере.
Этьен присвистнул:
– Ты сообщил об этом полиции?
– Нет.
– Может быть, это очень важно. Может, это имеет отношение к тому, почему он…
– Может быть. – Я стряхнул пепел с сигареты. – Но я не хочу быть замешанным в это дело. Они еще решат, что мы знали друг друга раньше и все такое, а мы с ним не были знакомы. Я впервые увидел его сегодня ночью.
– Карта, – еле слышно сказал Этьен.
– Круто, а?
Этьен неожиданно встал:
– Можно мне взглянуть на нее? Ты не против?
– Ну, вообще-то нет, – ответил я. – Но разве ты не подождешь?..
– Подругу? Франсуазу? Она знает обратную дорогу в гостиницу. Нет, я хотел бы сейчас взглянуть на карту. – Он мягко положил мне руку на плечо. – Если можно…
Я удивился дружескому характеру жеста этого незнакомого человека. Мое плечо резко дернулось, а его рука упала.
– Конечно, можно, – сказал я. – Пошли.
Немой
По дороге в гостиницу мы молчали. Бессмысленно начинать разговор, когда лавируешь среди сотен туристов, минуешь торговцев, предлагающих пиратские кассеты, проходишь мимо дискотек, ускоряя шаг под одну мелодию и замедляя его под другую. Группа «Криденс Клируотер» призывала нас ринуться в джунгли. Как будто мы нуждались в подобном призыве! Динамики трещали технобитом, а затем Джими Хендриксом.
Взвод. Джими Хендрикс, наркотики и ствол винтовки.
Я принюхался, стараясь уловить запах марихуаны, – чтобы все звенья соединились в единую цепь. И почувствовал его, несмотря на вонь сточных канав и липнувшего к подошвам гудрона. Я решил, что запах идет сверху – с балкона, полного голов в косичках, тел в грязных майках. Сгрудившиеся на балконе перегнулись через перила и наслаждались происходящим внизу.
Внезапно откуда-то вынырнула коричневая рука и схватила меня. Торговец-таиландец, сидевший у своего лотка, худенький человечек со шрамами от прыщей, крепко держал меня за руку. Я поискал глазами Этьена. Он не заметил, что произошло, и продолжал шагать по улице. Вскоре он затерялся среди покачивавшихся голов и загорелых шей.
Торговец, не ослабляя хватки, начал плавно и быстро поглаживать свободной рукой мое предплечье. Я рассердился и попытался освободиться. Он вновь потянул меня к себе и прижал мою руку к своему бедру. Мои пальцы сжались в кулак, костяшки вонзились ему в кожу. Прохожие шли мимо по тротуару, задевая меня плечами. Один из прохожих поймал мой взгляд и улыбнулся. Торговец перестал гладить мою руку и начал поглаживать мою ногу.
Я взглянул на него. Его лицо оставалось бесстрастным и непроницаемым, а его взгляд был устремлен мне на живот. Торговец последний раз погладил мою ногу, повернув кисть таким образом, что его большой палец на мгновение проскользнул под мои шорты. Затем он выпустил мою руку, погладил меня по заду и повернулся к своему лотку.
Я пустился трусцой к Этьену. Он, подбоченившись, стоял на тротуаре метрах в двадцати впереди. Когда я приблизился к нему, он вопросительно вскинул брови. Я нахмурился. Мы пошли дальше.
Немой наркоман сидел на своем обычном месте в ресторанчике при гостинице. Увидев нас, он провел пальцем по запястьям. «Жаль, а?» – попытался сказать я, но лишь с трудом смог разжать губы. Из горла вырвался звук, похожий на вздох.
Франсуаза
Этьен минут пять молча рассматривал карту. Потом он сказал: «Подожди-ка» – и выскочил из моего номера. Я слышал, как он за стеной роется в своих вещах. Вскоре он вернулся с путеводителем:
– Посмотри, – показал он мне на открытую страницу. – Вот те острова, которые обозначены на карте. Национальный морской парк к западу от Самуя и Пхангана. – Самуй?
– Да. Смотри. Все острова охраняются. Видишь, они закрыты для туристов?
Ну как я мог это увидеть? Путеводитель был на французском языке. Тем не менее я утвердительно кивнул.
Этьен помолчал, читая про себя, а затем продолжил:
– Так. Туристам разрешено посещать… – он взял карту и ткнул пальцем в крупный остров небольшого архипелага, расположенный на три острова южнее отметки "X" на карте, – вот этот остров. Пхелонг. Туристы могут поехать на Пхелонг во время специального тура, который организуют на Самуе, но там можно остаться только на одну ночь. При этом запрещается покидать остров.
– Значит, этот пляж – территория национального парка?
– Да.
– Как туда добраться?
Я лег на кровать и закурил.
– Все ясно. Эта карта – дерьмо собачье.
Этьен отрицательно покачал головой:
– Нет. Она вовсе не дерьмо. Ну, подумай сам, зачем этот человек оставил тебе ее? Он так над ней трудился! Ты только взгляни на эти маленькие волны.
– Он называл себя Даффи Дан. Он был сумасшедший.
– Я так не думаю. Послушай. – Этьен взял путеводитель и начал с ходу переводить: – Самые смелые путешественники… отправляются на острова за пределами Самуя в поисках… в поисках… спокойствия. Их излюбленная цель – Пханган. Но даже Пханган в настоящее время… – Этьен запнулся. – О'кей, Ричард, здесь написано, что путешественники осваивают новые острова за пределами Пхангана, потому что Пханган сейчас – это то же самое, что и Самуй. – Что ты имеешь в виду?
– Остров испорчен. Слишком много туристов. Правда, это книга трехлетней давности. Может быть, сейчас некоторые путешественники считают, что острова за Пханганом тоже испорчены. Поэтому и нашли этот совершенно нетронутый остров в национальном парке.
– Но ведь доступ туда запрещен.
Этьен поднял глаза к потолку:
– Совершенно верно! Поэтому они и стремятся туда. Там нет других туристов.
– Тайские власти выгонят их оттуда.
– Посмотри, сколько здесь разных островов. Разве смогут их найти? Если они услышат шум моторки, они, наверное, успеют спрятаться. Их можно обнаружить, только когда точно знаешь, что они там. Мы это знаем. У нас есть вот это, – он бросил мне карту. – Слушай, Ричард, я хочу найти этот пляж.
Я улыбнулся.
– Нет, правда, – сказал Этьен. – Можешь поверить мне на слово.
Я верил ему. Я узнал этот взгляд. В подростковом возрасте я и двое моих друзей, Шон и Дэнни, прошли через это – тягу к мелкому хулиганству. Рано утром по уикендам (потому что в будни приходилось думать еще и о школе) мы патрулировали улицы нашего квартала и крушили все на своем пути. Самой любимой нашей игрой была «Горячая бутылка». Она начиналась с похищения пустых молочных бутылок, стоявших на ступеньках у входных дверей. Затем мы подбрасывали бутылки высоко вверх и пытались поймать их. Самое смешное было, когда бутылка падала на асфальт. В воздух взметался целый фонтан серебряных осколков, которые забавно хлестали по джинсам. Еще одним приколом был побег с места преступления. В идеальном случае нам при этом вслед неслись крики разгневанных взрослых.
Взгляд Этьена напомнил мне, как мы перешли от битья молочных бутылок к битью стекол в автомашинах. Мы сидели у меня на кухне, весело обсуждая эту идею, когда Шон сказал: «Давайте просто сделаем это». Сказал как бы между прочим, но по его глазам было ясно, что он настроен серьезно. По глазам было видно, что мысленно он уже все совершил и теперь слышал звон разбитого ветрового стекла.
Этьен, наверное, уже слышал звук прибоя на этом таинственном пляже. Или прятался от охранников парка на пути к острову. Воздействие его слов было таким же, как и слов Шона – «Давайте просто сделаем это». Абстрактные фантазии неожиданно уступили место конкретным мыслям. Идея отправиться по маршруту, обозначенному на карте, теперь имела шанс воплотиться в жизнь.
– Я думаю, – сказал я, – мы сможем нанять какого-нибудь рыбака, чтобы он отвез нас на остров.
Этьен кивнул:
– Да. Туда, наверное, трудно добраться, но все-таки возможно.
– Нам нужно сначала добраться до Самуя.
– Или до Пхангана.
– А может быть, мы сможем попасть туда из Сураттхани.
– Или с Пхелонга.
– Нам надо немного порасспрашивать людей.
– Кто-нибудь обязательно доставит нас туда.
– Да…
В этот момент появилась Франсуаза. Она только что вернулась из полицейского участка.
Если Этьен сделал идею поиска пляжа возможной, то Франсуаза воплотила ее в действительность. Самое странное заключалось в том, что у Франсуазы это получилось почти случайно – просто она приняла как само собой разумеющееся, что мы едем. Я не хотел, чтобы она заметила, какое впечатление производит на меня ее красота, поэтому, когда Франсуаза заглянула в дверь, я лишь на мгновение оторвался от своего занятия, сказал ей «привет» и снова углубился в изучение карты.
Этьен подвинулся на кровати и жестом пригласил девушку сесть рядом. Франсуаза осталась стоять в дверях.
– Я не подождал тебя, – начал Этьен по-английски, чтобы мне было все понятно, – мы тут познакомились с Ричардом.
Она не приняла эстафеты и в ответ затараторила на французском. Я ничего не понимал из их разговора за исключением отдельных слов и своего имени, однако скорость и выразительность их речи наводила на мысль, что Франсуаза разозлилась, поскольку он ушел, не дождавшись ее. Или ей не терпелось рассказать ему о том, что с ней произошло в участке.
Через несколько минут их голоса смягчились. Затем Франсуаза обратилась ко мне по-английски:
– У тебя не найдется сигаретки, Ричард?
– О чем разговор. – Я протянул ей сигарету и с готовностью поднес зажигалку.
Когда девушка попыталась защитить руками пламя зажигалки от вентилятора, я заметил у нее на запястье небольшую татуировку в виде дельфина, наполовину скрытую ремешком часов. Место казалось неподходящим для татуировки, и я едва удержался, чтобы не высказать свое мнение, – это было бы слишком фамильярно. Шрамы и татуировки… Нужно очень хорошо знать человека, чтобы задавать ему вопросы о них.
– Ну и что же это за карта – от мертвеца? – спросила Франсуаза.
– Я нашел ее сегодня утром у себя на двери… – начал было объяснять я, но девушка перебила меня.
– Да. Этьен уже рассказал мне. Я хочу посмотреть на карту. Я передал Франсуазе карту, и Этьен указал девушке на пляж.
– Ого, – промолвила она, – да ведь это же недалеко от Самуя.
Этьен с энтузиазмом кивнул:
– Да. Совсем немного проплыть на лодке. Может быть, сначала надо добраться до Пхелонга, потому что туристы могут доехать туда за сутки.
Франсуаза ткнула пальцем в остров, помеченный значком "X":
– И как мы узнаем, что мы там найдем?
– Никак, – ответил я.
– Но если там ничего нет, как мы доберемся обратно до Самуя?
– Мы вернемся на Пхелонг, – сказал Этьен. – Подождем катер с туристами. И скажем, что заблудились. Это не проблема.
Франсуаза изящно затянулась, едва втягивая дым в легкие:
– Ясно… Да… Когда мы едем?
Мы с Этьеном переглянулись.
– Я устала от Бангкока, – продолжала Франсуаза. – Мы можем отправиться на юг сегодня вечерним поездом.
– Да, но… – выдавил я, изумленный быстротой развития событий, – но дело в том, что нам придется немного подождать. Этот парень, покончивший с собой… В общем, мне нельзя покидать гостиницу в течение ближайших двадцати четырех часов.
Франсуаза вздохнула:
– Сходи в участок и объясни, что тебе нужно уехать. У них есть номер твоего паспорта?
– Есть, но…
– Значит, тебе разрешат покинуть гостиницу.
1 2 3 4 5 6 7 8
Мы краснели, глядя друг на друга, пока неловкое молчание не стало слишком угнетающим.
– Да, – нарочито громко сказал наконец я. – У него был сильный шотландский акцент.
– Вот как, – отозвался Этьен, тоже более уверенным голосом. – Теперь понятно.
Он задумчиво погладил свой подбородок, как будто разглаживал бороду, хотя его светлая щетина красноречиво свидетельствовала о том, что до своей бороды ему еще очень далеко. Потом Этьен сказал:
– Он говорил о пляже.
Парень посмотрел на меня в упор. Наблюдал за моей реакцией, что было совершенно очевидно. Я кивнул, чтобы заставить его продолжать.
– Он обычно говорил об этом всю ночь. Я лежал на кровати с открытыми глазами, потому что не мог заснуть от его крика, и гадал – о чем он говорит. Похоже на головоломку. – Этьен рассмеялся. «Черрртов бляж», – произнес он, довольно умело подражая голосу умершего. – Мне понадобилось три ночи, чтобы понять, что он говорил про пляж. Настоящая головоломка.
Я снова затянулся, создавая тем самым паузу в разговоре и предлагая Этьену заполнить ее.
– Я люблю головоломки, – продолжил он, обращаясь уже как бы не ко мне. А потом погрузился в молчание.
Когда нам с другом было по семнадцать лет, мы с ним отправились в путешествие в Индию. Шутки ради мы решили пронести на борт самолета, следовавшего рейсом из Сринагара в Дели, по три грамма гашиша. У каждого из нас был свой план действий. Я поместил свою дозу в пластиковый пакетик, обмотал его для маскировки лентой, сбрызнул дезодорантом, чтобы отбить запах, а потом засунул в бутылочку с таблетками от малярии. Предосторожности были излишними: офицеры-таможенники не проявляли интереса к внутренним рейсам. Но я все равно хотел подстраховаться.
В аэропорту я здорово испугался. Я действительно испугался: глаза у меня лезли из орбит, я весь дрожал и был потный как свинья. Страх страхом, но я сделал одну совершенно непонятную вещь. Я рассказал абсолютно незнакомому человеку, которого случайно встретил в зале ожидания, что у меня в рюкзаке спрятаны наркотики. Он не вытягивал из меня клещами эти сведения – я сам рассказал ему. Я перевел разговор на наркотики, а затем признался, что я курьер.
До сих пор не понимаю, зачем я это сделал. Ясно ведь, что это чудовищная глупость, но я все равно ее совершил. Мне просто нужно было рассказать хоть кому-нибудь, что я затеял.
– Я знаю, где находится пляж, – сказал я.
Этьен удивленно поднял брови. – У меня есть карта.
– Какая карта? Пляж?
– Этот парень нарисовал ее для меня. Я нашел ее сегодня утром. Она была пришпилена к двери моего номера. На ней показано, где находится пляж и как туда добраться. Карта лежит у меня в номере.
Этьен присвистнул:
– Ты сообщил об этом полиции?
– Нет.
– Может быть, это очень важно. Может, это имеет отношение к тому, почему он…
– Может быть. – Я стряхнул пепел с сигареты. – Но я не хочу быть замешанным в это дело. Они еще решат, что мы знали друг друга раньше и все такое, а мы с ним не были знакомы. Я впервые увидел его сегодня ночью.
– Карта, – еле слышно сказал Этьен.
– Круто, а?
Этьен неожиданно встал:
– Можно мне взглянуть на нее? Ты не против?
– Ну, вообще-то нет, – ответил я. – Но разве ты не подождешь?..
– Подругу? Франсуазу? Она знает обратную дорогу в гостиницу. Нет, я хотел бы сейчас взглянуть на карту. – Он мягко положил мне руку на плечо. – Если можно…
Я удивился дружескому характеру жеста этого незнакомого человека. Мое плечо резко дернулось, а его рука упала.
– Конечно, можно, – сказал я. – Пошли.
Немой
По дороге в гостиницу мы молчали. Бессмысленно начинать разговор, когда лавируешь среди сотен туристов, минуешь торговцев, предлагающих пиратские кассеты, проходишь мимо дискотек, ускоряя шаг под одну мелодию и замедляя его под другую. Группа «Криденс Клируотер» призывала нас ринуться в джунгли. Как будто мы нуждались в подобном призыве! Динамики трещали технобитом, а затем Джими Хендриксом.
Взвод. Джими Хендрикс, наркотики и ствол винтовки.
Я принюхался, стараясь уловить запах марихуаны, – чтобы все звенья соединились в единую цепь. И почувствовал его, несмотря на вонь сточных канав и липнувшего к подошвам гудрона. Я решил, что запах идет сверху – с балкона, полного голов в косичках, тел в грязных майках. Сгрудившиеся на балконе перегнулись через перила и наслаждались происходящим внизу.
Внезапно откуда-то вынырнула коричневая рука и схватила меня. Торговец-таиландец, сидевший у своего лотка, худенький человечек со шрамами от прыщей, крепко держал меня за руку. Я поискал глазами Этьена. Он не заметил, что произошло, и продолжал шагать по улице. Вскоре он затерялся среди покачивавшихся голов и загорелых шей.
Торговец, не ослабляя хватки, начал плавно и быстро поглаживать свободной рукой мое предплечье. Я рассердился и попытался освободиться. Он вновь потянул меня к себе и прижал мою руку к своему бедру. Мои пальцы сжались в кулак, костяшки вонзились ему в кожу. Прохожие шли мимо по тротуару, задевая меня плечами. Один из прохожих поймал мой взгляд и улыбнулся. Торговец перестал гладить мою руку и начал поглаживать мою ногу.
Я взглянул на него. Его лицо оставалось бесстрастным и непроницаемым, а его взгляд был устремлен мне на живот. Торговец последний раз погладил мою ногу, повернув кисть таким образом, что его большой палец на мгновение проскользнул под мои шорты. Затем он выпустил мою руку, погладил меня по заду и повернулся к своему лотку.
Я пустился трусцой к Этьену. Он, подбоченившись, стоял на тротуаре метрах в двадцати впереди. Когда я приблизился к нему, он вопросительно вскинул брови. Я нахмурился. Мы пошли дальше.
Немой наркоман сидел на своем обычном месте в ресторанчике при гостинице. Увидев нас, он провел пальцем по запястьям. «Жаль, а?» – попытался сказать я, но лишь с трудом смог разжать губы. Из горла вырвался звук, похожий на вздох.
Франсуаза
Этьен минут пять молча рассматривал карту. Потом он сказал: «Подожди-ка» – и выскочил из моего номера. Я слышал, как он за стеной роется в своих вещах. Вскоре он вернулся с путеводителем:
– Посмотри, – показал он мне на открытую страницу. – Вот те острова, которые обозначены на карте. Национальный морской парк к западу от Самуя и Пхангана. – Самуй?
– Да. Смотри. Все острова охраняются. Видишь, они закрыты для туристов?
Ну как я мог это увидеть? Путеводитель был на французском языке. Тем не менее я утвердительно кивнул.
Этьен помолчал, читая про себя, а затем продолжил:
– Так. Туристам разрешено посещать… – он взял карту и ткнул пальцем в крупный остров небольшого архипелага, расположенный на три острова южнее отметки "X" на карте, – вот этот остров. Пхелонг. Туристы могут поехать на Пхелонг во время специального тура, который организуют на Самуе, но там можно остаться только на одну ночь. При этом запрещается покидать остров.
– Значит, этот пляж – территория национального парка?
– Да.
– Как туда добраться?
Я лег на кровать и закурил.
– Все ясно. Эта карта – дерьмо собачье.
Этьен отрицательно покачал головой:
– Нет. Она вовсе не дерьмо. Ну, подумай сам, зачем этот человек оставил тебе ее? Он так над ней трудился! Ты только взгляни на эти маленькие волны.
– Он называл себя Даффи Дан. Он был сумасшедший.
– Я так не думаю. Послушай. – Этьен взял путеводитель и начал с ходу переводить: – Самые смелые путешественники… отправляются на острова за пределами Самуя в поисках… в поисках… спокойствия. Их излюбленная цель – Пханган. Но даже Пханган в настоящее время… – Этьен запнулся. – О'кей, Ричард, здесь написано, что путешественники осваивают новые острова за пределами Пхангана, потому что Пханган сейчас – это то же самое, что и Самуй. – Что ты имеешь в виду?
– Остров испорчен. Слишком много туристов. Правда, это книга трехлетней давности. Может быть, сейчас некоторые путешественники считают, что острова за Пханганом тоже испорчены. Поэтому и нашли этот совершенно нетронутый остров в национальном парке.
– Но ведь доступ туда запрещен.
Этьен поднял глаза к потолку:
– Совершенно верно! Поэтому они и стремятся туда. Там нет других туристов.
– Тайские власти выгонят их оттуда.
– Посмотри, сколько здесь разных островов. Разве смогут их найти? Если они услышат шум моторки, они, наверное, успеют спрятаться. Их можно обнаружить, только когда точно знаешь, что они там. Мы это знаем. У нас есть вот это, – он бросил мне карту. – Слушай, Ричард, я хочу найти этот пляж.
Я улыбнулся.
– Нет, правда, – сказал Этьен. – Можешь поверить мне на слово.
Я верил ему. Я узнал этот взгляд. В подростковом возрасте я и двое моих друзей, Шон и Дэнни, прошли через это – тягу к мелкому хулиганству. Рано утром по уикендам (потому что в будни приходилось думать еще и о школе) мы патрулировали улицы нашего квартала и крушили все на своем пути. Самой любимой нашей игрой была «Горячая бутылка». Она начиналась с похищения пустых молочных бутылок, стоявших на ступеньках у входных дверей. Затем мы подбрасывали бутылки высоко вверх и пытались поймать их. Самое смешное было, когда бутылка падала на асфальт. В воздух взметался целый фонтан серебряных осколков, которые забавно хлестали по джинсам. Еще одним приколом был побег с места преступления. В идеальном случае нам при этом вслед неслись крики разгневанных взрослых.
Взгляд Этьена напомнил мне, как мы перешли от битья молочных бутылок к битью стекол в автомашинах. Мы сидели у меня на кухне, весело обсуждая эту идею, когда Шон сказал: «Давайте просто сделаем это». Сказал как бы между прочим, но по его глазам было ясно, что он настроен серьезно. По глазам было видно, что мысленно он уже все совершил и теперь слышал звон разбитого ветрового стекла.
Этьен, наверное, уже слышал звук прибоя на этом таинственном пляже. Или прятался от охранников парка на пути к острову. Воздействие его слов было таким же, как и слов Шона – «Давайте просто сделаем это». Абстрактные фантазии неожиданно уступили место конкретным мыслям. Идея отправиться по маршруту, обозначенному на карте, теперь имела шанс воплотиться в жизнь.
– Я думаю, – сказал я, – мы сможем нанять какого-нибудь рыбака, чтобы он отвез нас на остров.
Этьен кивнул:
– Да. Туда, наверное, трудно добраться, но все-таки возможно.
– Нам нужно сначала добраться до Самуя.
– Или до Пхангана.
– А может быть, мы сможем попасть туда из Сураттхани.
– Или с Пхелонга.
– Нам надо немного порасспрашивать людей.
– Кто-нибудь обязательно доставит нас туда.
– Да…
В этот момент появилась Франсуаза. Она только что вернулась из полицейского участка.
Если Этьен сделал идею поиска пляжа возможной, то Франсуаза воплотила ее в действительность. Самое странное заключалось в том, что у Франсуазы это получилось почти случайно – просто она приняла как само собой разумеющееся, что мы едем. Я не хотел, чтобы она заметила, какое впечатление производит на меня ее красота, поэтому, когда Франсуаза заглянула в дверь, я лишь на мгновение оторвался от своего занятия, сказал ей «привет» и снова углубился в изучение карты.
Этьен подвинулся на кровати и жестом пригласил девушку сесть рядом. Франсуаза осталась стоять в дверях.
– Я не подождал тебя, – начал Этьен по-английски, чтобы мне было все понятно, – мы тут познакомились с Ричардом.
Она не приняла эстафеты и в ответ затараторила на французском. Я ничего не понимал из их разговора за исключением отдельных слов и своего имени, однако скорость и выразительность их речи наводила на мысль, что Франсуаза разозлилась, поскольку он ушел, не дождавшись ее. Или ей не терпелось рассказать ему о том, что с ней произошло в участке.
Через несколько минут их голоса смягчились. Затем Франсуаза обратилась ко мне по-английски:
– У тебя не найдется сигаретки, Ричард?
– О чем разговор. – Я протянул ей сигарету и с готовностью поднес зажигалку.
Когда девушка попыталась защитить руками пламя зажигалки от вентилятора, я заметил у нее на запястье небольшую татуировку в виде дельфина, наполовину скрытую ремешком часов. Место казалось неподходящим для татуировки, и я едва удержался, чтобы не высказать свое мнение, – это было бы слишком фамильярно. Шрамы и татуировки… Нужно очень хорошо знать человека, чтобы задавать ему вопросы о них.
– Ну и что же это за карта – от мертвеца? – спросила Франсуаза.
– Я нашел ее сегодня утром у себя на двери… – начал было объяснять я, но девушка перебила меня.
– Да. Этьен уже рассказал мне. Я хочу посмотреть на карту. Я передал Франсуазе карту, и Этьен указал девушке на пляж.
– Ого, – промолвила она, – да ведь это же недалеко от Самуя.
Этьен с энтузиазмом кивнул:
– Да. Совсем немного проплыть на лодке. Может быть, сначала надо добраться до Пхелонга, потому что туристы могут доехать туда за сутки.
Франсуаза ткнула пальцем в остров, помеченный значком "X":
– И как мы узнаем, что мы там найдем?
– Никак, – ответил я.
– Но если там ничего нет, как мы доберемся обратно до Самуя?
– Мы вернемся на Пхелонг, – сказал Этьен. – Подождем катер с туристами. И скажем, что заблудились. Это не проблема.
Франсуаза изящно затянулась, едва втягивая дым в легкие:
– Ясно… Да… Когда мы едем?
Мы с Этьеном переглянулись.
– Я устала от Бангкока, – продолжала Франсуаза. – Мы можем отправиться на юг сегодня вечерним поездом.
– Да, но… – выдавил я, изумленный быстротой развития событий, – но дело в том, что нам придется немного подождать. Этот парень, покончивший с собой… В общем, мне нельзя покидать гостиницу в течение ближайших двадцати четырех часов.
Франсуаза вздохнула:
– Сходи в участок и объясни, что тебе нужно уехать. У них есть номер твоего паспорта?
– Есть, но…
– Значит, тебе разрешат покинуть гостиницу.
1 2 3 4 5 6 7 8