Вымывшись, он прошел на веранду в ожидании завтрака, сел за стол и, подперев голову руками, стал ругать себя.
Сметливый хозяин принес к завтраку бутылку пива. Приятная жидкость медленно, но уверенно изменяла ход его мыслей. Настроение улучшилось. Он даже начал насвистывать какую-то мелодию. Вспоминались счастливые, радостные мгновения двух ночей: блестящие, напомаженные волосы… черная кофточка, под которой отчетливо вырисовывались круглые груди… Неземная красота Нихало, трель соловья, птичий щебет, цветы на яблонях и вкусная холодная родниковая вода. Он громко расхохотался и тут вспомнил о своей машине, которая ожидала его в гараже.
Отдав хозяину обещанное, он встал и спросил, далеко ли отсюда до почтовой станции в Гархи.
– Сто десять миль, господин, – ответил хозяин.
– Так! А как звать там хозяина?
– Хадим Шах.
– Хм!
– Очень хороший человек. Преданный слуга господ.
За поворотом мелькнул голубой автомобиль, подъезжающий к станции. Машину вел тучный с двойным подбородком мужчина. На голове у него была греческая феска. Одной рукой он обнимал женщину. Она была одета в голубые шаровары и черную кофточку, под которой отчетливо вырисовывались круглые груди. Взгляд ее был пустой и безжизненный, как у закоренелых преступников. Он улыбался.
Бедные женщины, ради того чтобы хоть мысленно представить себя чистыми и непорочными, выдумывают разные Буландкот и свекровей, расположенных, в зависимости от обстоятельств, то у одного родника, то у другого, то у одной почтовой станции, то у другой. В душе он тысячу раз поблагодарил бога, который создал бедных женщин, а ему дал возможность наслаждаться. Зубеда, Байт Хорс, жареная курица… Господи! сколько радостей ты создал…
Почтовая станция в Гархи представилась ему чем-то прекрасным, и он поехал еще быстрее.
Впереди и позади него вилась серебристая лента мощеной дороги. Она бежала через густые сосновые леса, мимо родников с холодной вкусной водой, мимо почтовых станций. Это та самая серебристая лента, которая омрачает сердца людей, губит женщин, уродует жизнь общества.

1 2