— Спустился по волшебному дереву.
— Сколько дней вы здесь пробудете?
— До тех пор, пока не встречу здесь человека. Машина засмеялась. Юсуф тоже засмеялся.
— Войдите в эту кабину, — сказала машина. — Она называется лифтом. Лифт поднимет вас наверх и остановится там, где надо.
Юсуф так и сделал. Лифт остановился перед дверью, которая сразу же открылась, и Юсуф очутился в огромной комнате, уставленной всевозможными машинами. В дальнем углу комнаты стоял высокий стул, на котором сидел маленький мальчик. На обеих руках у мальчика был всего один палец — указательный.
— Салям алейкум! — сказал Юсуф.
— Хэлло! — ответил мальчик.
— Где твои пальцы? — спросил Юсуф.
— А на что мне пальцы? — ответил мальчик. — Здесь всё делают машины. Сиди да нажимай кнопки — для этого достаточно и одного пальца.
— А где живут все люди в этом городе? — спросил Юсуф. — Я искал их на базаре, на улицах — повсюду, но, кроме тебя, не встретил ни одного живого человека. Куда они девались?
— В этом городе нет людей, — ответил мальчик. — Здесь живут только машины и кнопки.
— А люди где же? — спросил Юсуф.
— Все они либо сами умерли, либо их убили, — сказал мальчик печально.
— А твои отец и мать?
— Они тоже умерли. Мой отец был хозяином этого города. Ты, наверно, слышал его имя. Его звали Мотор Рам.
— Конечно, слышал. Он был большим приятелем нашего раджи.
— Мой отец очень любил деньги, — продолжал мальчик. — Поэтому он открыл в городе много фабрик и заводов, на которых работали сотни тысяч рабочих. Мой отец обожал машины. Ему хотелось, чтобы у него было как можно больше машин. Чуть только где-нибудь появлялась новая машина, которая одна могла работать за сто человек, отец сразу же покупал её и устанавливал у себя на заводе. После этого он оставлял возле неё одного рабочего, а девяносто девять прогонял. Чем больше становилось у него на заводе машин, тем больше появлялось голодных, безработных людей.
— Почему же твой отец так поступал? — воскликнул Юсуф. — Если одна машина могла работать за сто человек, твой отец мог бы не прогонять рабочих, а сделать так, чтобы они работали во сто раз меньше — не двенадцать часов в сутки, а, скажем, двенадцать минут.
— Но мой отец думал иначе, — сказал мальчик. — Он говорил, что его рабочие должны работать по двенадцати часов в сутки, всё равно сколько бы их ни было — сто или один.
— Как же так! — рассердился Юсуф. — Ведь машина для человека, а не человек для машины!
— Но мой отец не хотел этого понять. Он говорил, что если машина испортится, то в ней можно заменить сломавшуюся часть. А что делать с человеком, если он заболеет и не сможет хорошо работать?
— У него, должно быть, мозги были вывернуты наизнанку, у твоего отца… — сказал Юсуф.
— Нет, ты погоди, послушай! — перебил его мальчик. — Мало-помалу случилось так, что всю работу в городе стали делать машины, а люди остались без работы. Мой отец был очень доволен, потому что доходы его росли день ото дня. Но однажды он увидел, что магазины и базары опустели. Они были завалены товарами, но у людей не было денег, чтобы их покупать. Люди стали умирать от голода. Тут началось восстание. Погибло очень много народу, а те, кто уцелел, убежали из города. И вот наконец наступил день, когда в городе осталось только три человека — мой отец, мать и я. Тогда отец взял и застрелился.
— Почему? — спросил Юсуф.
— Потому что он не мог больше получать прибыль. Ты, наверно, знаешь, что прибыль получают с людей, а не с машин. А когда людей не осталось, с кого же было её получать? Бедный отец! Я ничем не мог ему помочь… А три года назад умерла и моя мать, и вот я остался совсем один. С тех пор я так и живу в этом городе — нажимаю кнопки, а в свободное время смотрю кино. Но у нас совсем нет детских картин! Я рассердился и превратил директоров киностудий в сов — у меня для этого есть такая машина. Ты, вероятно, видел этих сов по дороге? Они там сидят на дереве.
— Да, видел. Но ты так и не сказал, кто отрубил тебе пальцы.
— Отец. Дело в том, что мне очень хотелось делать что-нибудь самому, а он говорил, что человеку нет смысла работать. Пусть машины работают за него. Человек должен только нажимать кнопки, а для этого довольно и одного пальца. Поэтому отец отрубил мне остальные девять. — И мальчик с сожалением посмотрел на свои руки.
— А не пойдёшь ли ты со мной? — неожиданно спросил Юсуф. — Бросай-ка свои машины и кнопки! Это не город, а какое-то кладбище прибылей!
— А что будет, если я пойду с тобой?
— Будет интересно. Мы полезем по волшебному дереву, повидаем новые страны, познакомимся с другими людьми.
— А как же мне карабкаться по дереву? — спросил мальчик. — Я ведь только и умею, что кнопки нажимать.
— Не бойся, я помогу тебе. Пойдём!.. Как тебя зовут?
— Ноль-ноль-один!
— Да разве это имя? Это же телефонный номер!
— В нашем городе у людей не было имён, были только номера. Мой номер Ноль-ноль-один.
— С сегодняшнего дня я буду называть тебя Мохан.
— Мо-хан, — повторил мальчик нараспев. — Это очень хорошее имя. Когда его произносишь, кажется, будто тикают часы: мо-хан, мо-хан.
И Мохан пошёл вслед за Юсуфом. Но, дойдя до ворот, остановился и поглядел назад.
— А всё-таки это очень большой, красивый город, — сказал он. — Посмотри, какие здесь чудесные дома, заводы, машины, базары, улицы… Что со всем этим станется?
— Без людей он ровно ничего не стоит, твой город, — ответил Юсуф. — Одежда существует для того, чтобы её носили, сладости — для того, чтобы их ели, улицы — для того, чтобы по ним ходили. Ну, а если на заводах не работают рабочие, в домах не смеются женщины, на улице не играют ребятишки… Скажи, ты когда-нибудь играл на улице?
— Что значит — играть? — спросил Мохан, печально глядя на Юсуфа.
Юсуф внимательно посмотрел на Мохана и, положив руку ему на плечо, сказал:
— Пойдём отсюда скорей, а то этот молчаливый город проглотит тебя. Тебе по виду и десяти лет не дашь, а уж у тебя на лбу морщины…
Юсуф взял за руку Мохана и повёл его через кинокамеру к волшебному дереву, на котором сидели директора киностудий и вели друг о другом серьёзную беседу.
— Я главней тебя, — говорил один.
— Нет, я главней тебя, — отвечал второй.
— Докажи! — требовал третий.
— Доказать это очень просто. Я могу сидеть на ветке, перевернувшись вниз головой.
Сказав это, он действительно перевернулся и повис на ветке вниз головой, словно летучая мышь.
— Теперь я понимаю, — сказал первый директор, — почему ты снимал такие картины. Ты, вероятно, снимал их, перевернув аппарат вверх ногами!
— Пойдём скорей, — шепнул Юсуф Мохану. — Пусть спорят. Не стоит вмешиваться — это не детское дело!

Глава V
Осторожно ступая по ветке, мальчики вскоре добрались до ствола волшебного дерева. К счастью, Мохан догадался захватить с собой из дому фонарик. При свете этого фонарика мальчики стали спускаться по дереву. Юсуф — первым, за ним — Мохан. Мохану трудно приходилось без пальцев, и Юсуф изо всех сил старался помочь своему новому другу.
И вот впереди забрезжил слабый свет, словно месяц взошёл на небо. Спустившись пониже, мальчики увидели большую клетку, в которой был заперт месяц. Клетку сторожил необыкновенного вида великан. Казалось, он весь был сделан из серебра. Глаза у него были серебряные, руки и ноги — серебряные и язык — Тоже серебряный.
Когда он говорил, изо рта у него вылетали серебряные монеты. Падая, они ударялись друг о друга, и от этого в воздухе разливался Чудесный звон. Под самым подбородком у великана, чуть покачиваясь, висело в воздухе большое серебряное блюдо. Однако, когда мальчики пригляделись получше, они увидели, что это вовсе не блюдо, а большой серебряный цветок, похожий на лотос. Цветок рос прямо из живота великана на длинном серебряном стебле. В сердцевине цветка было отверстие, и монеты, едва коснувшись лепестков, проваливались и по стеблю возвращались в нутро великана.
Юсуфу захотелось поймать несколько монет. Он протянул руку, но тут же вскрикнул и отдернул её назад. Монеты жгли, как огонь. На ладони у Юсуфа вздулись пузыри.
— Как же ты теперь полезешь по дереву? — спросил Мохан.
— А зачем вам лезть дальше? — сказал великан смеясь. — Оставайтесь в нашем царстве.
— А что это за царство? — спросил Мохан.
Великан взял лежащий подле него барабан и повесил себе на шею. Это был очень странный барабан. Стенки у него были сделаны из человечьих костей, а кожа с одной стороны была натянута белая, с другой — чёрная.
— Эй ты, громадина! — сказал Юсуф. — Если тебе дорога жизнь, объясни, что всё это значит.
— Это ещё что за дерзости? — надменно сказал великан. — Побереги-ка лучше свою голову! Болтаешь невесть что без всякого смысла, глупый, невоспитанный щенок!
— Я спрашиваю, почему твой барабан сделан не из дерева, а из человечьих костей? — спросил Юсуф:
— Дерево стоит дорого, — сказал великан, — а костей на свете сколько угодно — даром бери! Поэтому я и сделал свой барабан из человечьих костей и натянул на него человечью кожу. Ведь кожа других животных тоже обходится недёшево.
— А почему с одной стороны натянута белая кожа, а с другой — чёрная? — спросил Мохан.
— Так уж вышло, — сказал великан. — Одну шкуру я содрал с чёрного, другую — с белого. Но почёт им один — по обеим шкурам я одинаково колочу своей палкой. — Тут великан принялся что есть силы бить палкой в барабан и кричать во всё горло: — Дум, дум, дум! Заходите поглядеть на волшебный мир! Посмотрите, как живут наши счастливые подданные. Входной билет — всего четыре анны. Дум, дум, дум!
— У меня нет ни пайсы, — сказал Юсуф.
— А у меня как раз есть восемь анн, — сказал Мохан.
Мохан отдал великану восемь анн, и они вошли в волшебный мир. Но что это? Мальчики увидели огромный заброшенный пустырь, среди которого тут и там виднелись песчаные холмики. Нигде не было видно ни деревца, ни травинки. Пустырь пересекала каменистая дорога, а по обеим её сторонам белели человечьи кости. По дороге длинной вереницей, спотыкаясь и падая, брели люди. Руки их были закованы в кандалы, соединённые между собой одной длинной цепью. Страшно было смотреть на этих людей — они едва передвигали ноги. Многие так исхудали, что от них остался только скелет, обтянутый кожей.
— Кто вы, люди? — спросил Юсуф.
— Мы рабы золотого великана, — сказал один.
— А где золотой великан? — спросил Юсуф.
— Ты увидишь его дальше, — сказал другой.
— Где?
— Там, где кончается эта дорога.
И в самом деле, когда дорога кончилась, мальчики увидели золотого великана. По виду он ничем, кроме цвета, не отличался от серебряного, да еще когда он говорил, изо рта у него вместо серебряных монет падали золотые. И падали они в золотой, а не в серебряный цветок.
— Есть у вас билеты? — спросил великан мальчиков.
Мальчики, дрожа от страха, показали ему свои билеты.
— Ну, ваше счастье! — сказал золотой великан. — Не то бы я превратил вас в своих рабов. А теперь глядите-ка сюда.
Великан отдёрнул висевшую перед ним золотую завесу, и мальчики увидели голую равнину, на которой поднималась высокая стена. Вся стена была из чистого золота. Мальчики ни разу в жизни не видели такой высокой золотой стены. У её подножия копошились маленькие человечки. Ухватившись за конец цепи, которой были скованы рабы золотого великана, человечки старались подтащить цепь поближе к стене.
— Зачем они это делают? — спросил Мохан.
— Чтобы золотая стена росла, — ответил великан.
— Разве золотая стена может расти? — удивился Юсуф.
— А как же! — сказал золотой великан. — За то время, что вы здесь стоите, она выросла на два фута. Смотрите, смотрите внимательней, и вы сами увидите, как растет моя золотая стена!
Мальчики стали внимательно смотреть на стену и увидели, что она и вправду растёт прямо у них на глазах.
Юсуф посмотрел на маленьких человечков и спросил:
— А что же они делают для того, чтобы она росла?
— Поливают около неё землю. Золотой великан хлопнул в ладоши и закричал человечкам:
— Живей, живей! Поворачивайтесь! Маленькие человечки опустили конец золотой цепи, и Мохан с Юсуфом увидели, что это совсем не цепь, а золотая трубка, по которой бежит кровь и стекает к подножию стены.
— Но ведь это же человеческая кровь! — воскликнул в ужасе Юсуф.
— Но зато посмотри, как славно растёт моя стена! — сказал золотой великан и захохотал во всё горло.

Глава VI
Юсуф с Моханом бросились бежать сломя голову и остановились только тогда, когда очутились на другом краю волшебного царства. Тут они увидели высокий помост, около которого толпилось множество народа. Глаза собравшихся были устремлены на помост, и все они, словно заворожённые, повторяли хором:
— Десять тысяч! Тридцать тысяч! Сорок тысяч!
— В чём дело? — спросил Мохан. — Что это они считают?
— Подойдём поближе и посмотрим, — предложил Юсуф.
Протолкавшись через толпу, мальчики очутились возле самого помоста. Здесь они увидели девочку лет двенадцати, до того красивую, что и сказать нельзя. Девочка была прикована к железному столбу цепями. Её длинные шелковистые волосы рассыпались по плечам. Маленькая, прекрасная, как цветок лотоса, головка склонилась набок, а из глаз катились крупные слёзы. Но самое удивительное было то, что, падая на помост, слёзы её тут же превращались в чудесные жемчужные зёрна. Рядом с девочкой, на плетёной цыновке, сидел какой-то человек. Он подбирал падающие жемчужины и кричал:
— Подходите, подходите! Назначайте цену! Перед вами принцесса из волшебной страны! Когда она плачет, из глаз у неё падают жемчужины! Подходите! Смотрите! Назначайте цену!
— Сто тысяч! — крикнул кто-то из толпы.
— Двести тысяч!
— Триста тысяч!
Цена всё возрастала. Жемчужины падали на помост.
— Сколько бы ты за неё дал? — спросил Мохан Юсуфа.
— Я бы не дал за неё ни пайсы! Мне не нравятся плачущие принцессы. Я люблю таких, которые смеются.
— Но подумай, она же королева жемчуга!
— Ну и что из этого? — сказал Юсуф. — Ты тоже подумай: ведь для того, чтобы получать жемчуг, её всё время нужно заставлять плакать. Придётся делать ей всякие неприятности:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10