НАПРЯГИТЕ ВООБРАЖЕНИЕ

- Этот Джайк - последний болван, - сквозь зубы процедил адмирал,
стараясь скрыть раздражение. Если бы не представитель Союзников, с утра
торчавший в рубке, адмирал Пинкер устроил бы полковнику Джайку такой
разнос, что тот запомнил бы этот день до конца своей жизни. Но давать волю
гневу перед Союзником было бы в высшей степени неразумно. Союзники должны
видеть флот единым и сплоченным организмом, в котором не может быть никаких
разногласий, в котором подчиненный неукоснительно выполняет волю
начальства, а у начальства нет никаких причин для выражения недовольства
подчиненным.
Адмирал взял в руки бланк с только что полученным донесением и
прочитал еще раз:
"Нами сегодня, 11.96.27.12, приняты сигналы бедствия от планетоида
"Аттаил", находящегося в секторе ВМ Северной полусферы. Планетоид три часа
назад был атакован автоматическими снарядами кренбов. Характер полученных
планетоидом повреждений уточняется. Анализ поступивших сигналов заставляет
предположить, что планетоид полностью небоеспособен. В соответствии с
п.89.4 Устава мною, с учетом обстановки, выделены для эвакуации личного
состава с планетоида четыре транспорта типа "Колпак" и конвойный крейсер
"Баонг", которому поручено уничтожение остатков планетоида после завершения
эвакуации. Командир отряда прикрытия полковник Джайк."
- Вы будете отвечать, мой адмирал? - не поворачивая головы, спросил
советник Барро.
- Нет! - не сдержался и все же рявкнул адмирал. - Пускай этот болван
сам убедится в собственной непроходимой тупости! Посмотрим, какую рожу
скорчит после всего этого его превосходительство господин Координатор.
Адмирал - это знали все вокруг - терпеть не мог Координатора Аргелана,
которого знал еще по училищу и который неизменно умудрялся обойти его в
очередном звании. Он вообще не любил всех, кто оказывался хоть в чем-то
удачливее него самого. Среди его подчиненных таких, конечно же, быть не
могло. Но вот среди тех, кто от него не зависел... Однако Координатора
Аргелана адмирал почему-то выделял среди прочих какой-то особенной
неприязнью. И, если какой-нибудь год назад неприязнь эта была практически
абстрактной, поскольку пути их почти не пересекались, то теперь, когда
Аргелана назначили Координатором всех операций в этом районе Галактики, от
одного упоминания этого имени адмирал Пинкер приходил в ярость. Это, по
правде сказать, не было чем-то необычным для него. Подчиненные не зря
прозвали адмирала "кипятильником", и редкий день обходился без того, чтобы
хоть один из офицеров штаба не получал от него разнос за какой-нибудь
незначительный проступок. Доставалось не только штабным - всем, кто
попадался адмиралу под горячую руку. Причем полковнику Джайку в последнее
время доставалось значительно больше, чем всем остальным, потому что, на
свою беду, приходился он каким-то дальним родственником Координатору
Аргелану - слишком дальним, чтобы надеяться на протекцию со стороны
Координатора, но недостаточно дальним, чтобы рассчитывать на снисхождение
со стороны адмирала.
- Мне нужны последние данные разведки, советник, - буркнул наконец
адмирал, когда немного успокоился.
- Существенных изменений за последние часы не отмечено, мой адмирал.
Продолжается сосредоточение сил противника на южном участке, вблизи
скопления ПТЛ-66. Отмечена некоторая активизация в центральных секторах. В
остальном - ничего нового.
- Мне это не нравится. Мне это очень не нравится. Почему, черт подери,
они не реагируют на наши перестроения, а информацию об этом "Аттаиле"
восприняли мгновенно? Как вы это можете объяснить?
- Боюсь, мой адмирал, что они поняли, что стоит за этими
перестроениями. Во всяком случае, пока что они действуют оптимальным
образом и не оставляют нам пути для нанесения флангового удара. Правда, я
надеюсь на скорое изменение ситуации, особенно после этого доклада
полковника Джайка. Что же касается "Аттаила", то еще не факт, что именно
они его атаковали, мой адмирал.
- Что вы хотите этим сказать?
- Не исключено, что полученный полковником Джайком сигнал бедствия не
соответствует, так сказать, действительности. Но, думаю, гадать нам все
равно смысла не имеет. Там и так мы получим вскоре сообщения о ходе
спасательной операции.
- Какая спасательная операция, советник? Вы в своем уме? - адмирал не
привык выбирать выражения и не собирался отступать от своей обычной манеры
говорить из-за какого-то штатского. Советник Барро понял это с первой же их
встречи и решил пока не обращать внимания на манеры "кипятильника". В конце
концов, тот не был непосредственным начальником советника и практически не
мог повлиять на его судьбу. Что же касается манер... Советнику приходилось
работать и с менее воспитанными людьми. В конце концов, главное - дело, и
пока манеры адмирала не мешают работать, их можно игнорировать. Поэтому он
ответил как ни в чем не бывало:
- Джайк послал транспорты и конвойный крейсер. Думаю, в любом случае
маневр этот не останется незамеченным. Кренбы как-то да прореагируют на
него, и мы получим дополнительную информацию.
- Пр-р-роклятые камнееды! - вполголоса, не забывая о Союзнике,
прорычал адмирал. Присутствие Союзника все больше действовало ему на нервы.
Тем более теперь, когда обстановка все более накалялась. Союзник! Адмирал
прекрасно понимал, кому и зачем потребовался союз с этими Липучками, как
окрестили их люди после первых же контактов. Только политиканам, которые
такими вот союзами, связывающими военных по рукам и по ногам, стремятся
оправдать свое существование. Ни один из военных никогда не пошел бы на
такую глупость. Даже ненавистный Аргелан - и тот, будь у него возможность
выбора, не стал бы рассуждать. О чем и зачем рассуждать, если для полного
подчинения Липучек хватило бы нескольких крейсеров? Через полгода все их
миры были бы надежно нейтрализованы, а при сопротивлении попросту
уничтожены, и это стало бы оптимальным решением в сложившейся ситуации. Но
политиканы, конечно, так никогда не поступят. Чтобы не остаться без работы
и доказать свою полезность, они станут непременно заключать всяческие
соглашения с кем угодно и по какому угодно поводу. И вот из-за всего этого
он, боевой адмирал, один из тех, на ком держится могущество Земли, кому
человечество обязано расширением сферы жизненных интересов людей до
размеров всей Галактики - он вынужден терпеть присутствие этого чудища в
своей боевой рубке и думать при этом, как бы, не дай бог не нарушить
какого-либо из пунктов протокола. Проклятье, да и только!
Адмирал обернулся и бросил быстрый взгляд на Союзника. Тот с утра не
изменил положения, устроившись в одном из кресел третьего ряда. Возможно,
он попросту спал. Протоколом, по крайней мере, это не оговаривалось, и
потому не давало адмиралу оснований для претензий. Рядом с креслом стоял,
пожирая начальство глазами, рядовой с пузырьком талька в руках. Брюки его,
как и весь пол вокруг Союзника, были усыпаны белым порошком. Абсолютно
необходимая мера - иначе кто-нибудь мог бы прилипнуть к одному из следов
дорогого Союзничка. Рядовой, пожалуй, даже несколько перестарался, но у
него были на то веские причины. Его предшественник сегодня утром получил
десять суток карцера за то, что кто-то из старших офицеров расквасил себе
нос, наступив на след Липучки. Будь моя воля, подумал адмирал, вновь
поворачиваясь к пульту, эти Союзнички сидели бы закупоренными в бутылках и
вылезали бы оттуда лишь в случае необходимости что-нибудь склеить. Иной
пользы от них адмирал не видел. Но такие мысли, конечно, он держал при
себе. Даже Координатор не в состоянии изменить протокол, а нарушение
протокола чревато немедленной отставкой. Такие случаи уже бывали. И могут
повториться в будущем, пока этим распоясавшимся штатским позволяют
управлять человечеством.
- Мне не нравится, как вы работаете, советник, - раздраженно сказал
адмирал, еще не решив, на ком сорвать злость.
- Чем вы недовольны, мой адмирал? - советник даже не повернул головы,
напряженно рассматривая что-то на своем экране.
Отношение к нему адмирала советника мало волновало. Тот мог как угодно
самодурствовать на вверенном ему флоте, но не вправе был даже задержать
советника, если бы тому вдруг вздумалось срочно вернуться на Землю. И в то
же время дело, ради которого советник Барро прибыл на флагманский корабль,
имело для адмирала Пинкера огромное значение. Именно это обстоятельство,
эта унизительная зависимость от какого-то штатского, его подчеркнутое, как
казалось адмиралу, нежелание соблюдать принятые на военном флоте нормы - за
исключением, разве что, обращения "мой адмирал", которое советник вставлял
едва ли не в каждую фразу - с каждым днем раздражало адмирала все больше.
Ему казалось, что такое поведение, да еще на глазах у подчиненных, роняет
его авторитет и расшатывает дисциплину. Но он не мог ничего поделать с
советником, и срывал свое раздражение, высказывая бесконечные придирки к
получаемым тем результатам.
- Вы уже третьи сутки твердите мне о дополнительной информации, -
процедил адмирал сквозь зубы. - И ничего не даете взамен. Вас рекомендовали
как крупнейшего специалиста в информационном планировании, и я надеялся,
что вы будете в состоянии помочь при подготовке операции. Но где же она,
ваша помощь? Ведь противник попросту игнорирует все ваши уловки.
- Я не в состоянии пока управлять флотом противника, мой адмирал. У
меня просто пока нет такой возможности. Но предсказать кое-что я вскоре
буду в состоянии. И случай с планетоидом пришелся очень кстати.
Пробормотав вполголоса какое-то ругательство, адмирал повернулся к
своему пульту и стал смотреть на экран, стараясь не оглядываться ни на
советника Барро, ни на Союзника, пропади они оба пропадом!
Конечно, особо беспокоиться пока не стоило. Операция развивалась по
плану, флот занимал исходные позиции для нанесения решающего удара по
сосредоточению сил кренбов, разведка докладывала, что на основных участках
уже удалось достичь необходимого перевеса. Еще немного, и можно будет
отдать приказ о начале операции. Решительный удар всеми силами флота, и
через две-три недели силы кренбов будут сломлены, и их центральные планеты
окажутся беззащитными перед мощью завоевателей. Тогда придет время
диктовать проклятым камнеедам условия капитуляции, не особенно заботясь об
их формулировке, потому что победитель всегда в состоянии толковать условия
в желаемую для себя сторону.
Но все же на душе у адмирала было неспокойно. Потому что так уже
однажды было.
Восемь лет назад точно такая же операция, подготовленная
предшественником Пинкера, адмиралом Саннеквером, должна была принести
землянам долгожданную победу в затянувшейся войне с кренбами. Завершись та
операция успехом, и имя Саннеквера навсегда вошло бы во все учебники по
военной стратегии. Но теперь это имя старались не упоминать вовсе, потому
что с ним было связано одно из самых досадных и до сих пор непонятных
поражений во всей истории галактической экспансии землян. Второй флот,
которым командовал Саннеквер, кренбы уничтожили практически полностью, и
только после длительного анализа причин поражения эксперты пришли к выводу,
что произошло это не вследствие применения кренбами какого-то нового
оружия, не из-за предательства кого-то из высшего военного руководства и не
из-за ошибок в выборе отдельных направлений для ударов. Причиной поражения
был самый элементарный просчет разведки в оценке реальных сил и реальных
возможностей противника. И хотя уроки той кампании были учтены, и разведка
у адмирала Пинкера работала пока безукоризненно, тревога за судьбу операции
и тяжкие предчувствия возможного поражения не покидали его. Он не хотел бы,
как адмирал Саннеквер, с позором выйти в отставку и доживать свои дни вдали
от людей за разведением роз или каких-нибудь золотых рыбок, имея
возможность командовать и помыкать одним-единственным оставленным из
милости ординарцем. Только по одной этой причине и согласился адмирал
Пинкер на присутствие штатского, непосредственно ему не подчиненного, в
боевой рубке флагманского корабля, когда ему предложили прислать в помощь
одного из лучших земных специалистов по информационному планированию.
Но штатский этот, советник Барро, пока что не оправдывал возлагавшихся
на него надежд.
Личный стюард адмирала неслышно возник рядом.
- Обед готов, мой адмирал, - доложил он, получив разрешение говорить.
- Хорошо, сейчас буду, - ответил адмирал и, выждав пару минут,
отправился в свою каюту вслед за стюардом.
Офицерский камбуз на флагмане сделал бы честь любому самому
фешенебельному ресторану, и обдумывание очередного меню, равно как и сам
процесс принятия пищи, позволяли адмиралу отвлечься от повседневных забот.
Те, кто хорошо изучил характер адмирала - а постепенно любой самодур
обрастает именно такими подчиненными - прекрасно знали, что всякого рода
просьбы, особенно личного характера, имеют наилучшие шансы на
удовлетворение в перерывах между едой и обдумыванием очередного меню, когда
"кипятильник" находился в наиболее благоприятном расположении духа.
Но сегодня выдался неудачный день. Адмирал даже пообедать как следует
не сумел. Едва он приступил ко второму - были поданы фаршированные
омелотские альчаки под черным соусом с салатом из агирусов - как загорелся
сигнал срочного вызова. Чертыхнувшись, адмирал положил руку на панель
связи, и перед ним возникло лицо советника.
- Прошу простить, мой адмирал, что прерываю вашу трапезу, но события
развиваются несколько, я бы сказал, неожиданно.
- Вы о чем, советник? - спросил адмирал, закипая.
1 2 3