По мнению «от Нины Андреевой в этой статье была только подпись, хотя последующие действия автора показали, что она полностью разделяет идеи, под которыми поставила свой автограф. Статья готовилась в аппарате ЦК КПСС, дорабатывалась в редакции, „помогали“ автору весьма квалифицированные гости, выехавшие в Ленинград».
Заметим, что не все обратили внимание на эту заметную все же статью. Автор настоящей книги, откровенно говоря, прочитав эту статью, не придал её особого значения. К этому времени в отечественной прессе публиковалось столько всего разного и интересного. Так же пропустили её и другие. Но не все.
Приближённый Генерального секретаря Андрей Грачев обратил внимание на статью с подсказки ещё более приближённого «к телу».
«Главная мысль статьи заключалась в призыве остановиться, оглянуться, внести коррективы в процесс обновления общества». Это мнение лица, поддерживающего публикацию статьи, как повода для полемики.
Но дело не столько в поводе, сколько в реакции некоторых власть предержащих. Вот как выглядят события после указанной публикации «Советской России» в изложении сторонника : «Гласность замерла, а вымуштрованная пресса стала „во фрунт“. Некоторые республиканские газеты услужливо перепечатали статью, другие ждали развития событий. Оживившиеся партийные секретари слали в ЦК с мест телеграммы с горячим одобрение статьи от имени „трудящихся масс“. Создалось впечатление, что оставленный на капитанском мостике вахтенный рулевой скомандовал „полный назад“, и корабль начал послушно разворачиваться».
Не все поверили, что автором являлась именно Нина Андреева. Прозрачные намёка, как обычно, были направлены на второго человека в партии —. Его стали обвинять в заговоре, хотя имя прямо не указывали, но для понимающих (в том числе для, а может быть и, прежде всего, для него) все было ясно.
Сам это напрочь отрицал это, говоря, что ознакомился со статьёй только после публикации, но признает, что на совещании редакторов посоветовал им прочитать статью. Правда, уточнил, что не давал указание её перепечатывать.
По возвращении в Москву состоялось заседание Политбюро, которое после сложного и бурного осудило публикацию статьи «Не могу поступиться принципами», но самого не в чем не обвинило.
«…Способ реагирования оказался привычным (борьба с инакомыслием) и оформление получил в худших традициях стиля партийно-бюрократического аппарата». Официальная партийная газета (а тогда ещё самая важная газета в стране) «Правда» опубликовала несколько разгромных статей с критиков позиции Нины Андреевой. «Был запущен весь идеологический аппарат на разгром инакомыслия. Это было начало политического террора инакомыслия официальной властью. „Сталинистку Андрееву травили сталинскими методами в назидание всем“.
Однажды в ЦК КПСС на совещании руководителей средств массовой информации писатель В.В. Карпов, обращаясь к, задал вопрос: «Когда же прекратится травля Нины Андреевой ? Что, она не имеет права на своё мнение? Поймите, ведь она к тому же женщина». Вопрос остался без ответа».
Так началась критика врагов перестройки, а заодно и полупрозрачные намёки на то, что главой консервативного лагеря является. Лозунг «врагов перестройки», как и сталинский лозунг «врагов народа», помог некоторым в политической борьбе, он также на некоторое время отвлёк внимание людей, которые не видели позитивных изменений, кроме некоторого нарастания гласности. Но словами долго сыт не будешь. Зрелища могут заменить хлеб на некоторое время, но не на всегда.
Заметим, что это был, по сути дела, первый громкий наезд на (хотя имя открыто ещё не называли, все понимали о ком речь). Он принёс свои плоды, но явно недостаточные. Следующим был наезд, осуществлённый прокурорскими следователями, обвинивших секретаря ЦК КПСС в получении взяток (см. пункт настоящей книги).
4.8. Смена председателя КГБ СССР
4.8.1. писал: «Вообще, после того как ушёл из КГБ, все новые руководители этой организации были, как говорят на Руси, на голову ниже своего предшественника по таланту, образованности, политической силе и организационным способностям. Они исповедовали только собственные интересы и приспосабливались к складывающейся обстановке». Следует только уточнить, что первым приёмником был недолговременный Федорчук, затем более долговременный, а уже после него.
Мы уже говорили, что председатель КГБ СССР вложил свой весомый вклад в деле избрания Генеральным секретарём ЦК КПСС (см. пункт настоящей книги). Но благодарностью не все отличаются, да и соратники начинают порой понимать кому они помогли. Прошло время и по некоторым данным, стал более критически оценивать позицию.
4.8.2. Настало время его менять. «Почему предпочёл именно ? Ему, скажем предлагали кандидатуру, бывшего начальника Пятого управления, — задал сам себе вопрос Леонид Млечин и тут же ответил. — Можно предположить, что он выбрал человека из разведки, полагая, что тот меньше руководителей внутренних подразделения КГБ станет противодействовать перестройке».
Но есть и ещё один аспект в назначении именно самую высокую должность в КГБ. «Назначение руководителя службы внешней разведки КГБ председателем всего Комитета (а такого раньше никогда не случалось) было явным свидетельством как престижа ПГУ в эпоху, так и её важности».
«Разведка всегда была самой фрондирующей структурой в КГБ. Влияло и то, что сотрудники жили за границей», — рассказывал позже уже бывший сотрудник разведке КГБ. Кстати, в этом мнении он был не одинок. Разведка, действительно, более «продвинутая», потому, что больше общалась с Западом. Но она же была и более насыщена номенклатурными сынками, класса, который уже подсознательно хотел перемен в сторону капитализации страны, для закрепления в личной собственности тех богатств, которые им предоставила власть всего лишь в распоряжение. Разведка — это вам не контрразведка.
Вот что пишут в известной книге, созданной с участием Олега Гордиевского, о : «К 1987 году он значительно больше сблизился с гибким, до которого наконец дошло, что традиционные теории заговоров стоит хоть немного приглушить для того, чтобы они совпадали с потребностями нового мышления.
даже пошёл на беспрецедентный шаг и взял с собой в первую поездку в Вашингтон в декабре 1987 года для подписания договора по РСМД, первого правового инструмента сокращения ядерного арсенала сверхдержав., правда, своего пребывания в Вашингтоне не афишировал».
В назначении нового председателя КГБ СССР, вероятно, отразилась и начало переориентации на либералов (см. пункт настоящей книги). На всякий случай, перед переориентацией решил подстраховаться и сменить руководителя важнейшего ведомства страны.
Кстати, существует следующая версия: « приблизил к. После смерти почувствовал себя крайне неуверенно. Он лишился опоры и стал искать, на кого опереться. Он ещё при жизни поверил в судьбу, но не знал, как подойти к нему. Он попытался сделать это через. вспоминает, как „ напористо полез ко мне в друзья, буквально подлизывался ко мне, постоянно звонил, зазывал в сауну, всячески изображал из себя реформатора“.
На фоне последующего серьёзного конфликта с Яковлевым, эта версия кажется парадоксальной. Но на самом деле то было время парадоксов, которые не красили ни услужливость, ни неразборчивость в людях.
4.8.3., явно, пользовался поддержкой, иначе трудно объяснить следующие одна за другим награды и поощрения. В том же 1988 году получил звание генерала армии, через год в октябре 1989 года он стал членом Политбюро. довольно прозрачно дал понять, как он ценит.
Новый подчинённый, вознесённый начальником на более высокий пост, обычно, хотя бы на время, является, как правило, лояльным и надёжным. А это для, теряющего почву под ногами, было также очень важным. Возможно, что именно наградами и поощрениями, он пытался снизить у него элементы разочарования в перестройки (КГБ начали понемногу критиковать, а страна катилась в пропасть).
В своё время знаменитой была книжка «Исповедь на заданную тему». счёл необходимым там отметить: «…Председатель КГБ вдруг перепрыгнув ступень кандидата, сразу же был введён в состав Политбюро. Это продолжение старой традиции сращивания партийной верхушки с органами безопасности, конечно же, шокировало всех. Все-таки во времена перестройки и гласности, хотя бы из чувства такта и здравого смысла, не стоило превращать один из госкомитетов в самый главный комитет. Но нет, жажда власти и страх её потерять важнее любой логики и любого здравого смысла. КГБ должен быть на страже партийных интересов, пусть будет рядом под боком».
Читаешь и думаешь, уж не обижается ли, что его дальше кандидата в Политбюро так и не взяли? А вот насчёт госкомитета он хотя бы формально не прав. КГБ в то время не был государственным комитетом, он был просто комитетом. Этакое суперминистерство, не называемое министерством. Кстати, в конце 1991 года, придя к полной власти, сам советовался часто (а порой и только советовался) со своими людьми из спецслужб, а потом и назначил себе преемника из числа выходцев из КГБ. Так что, такова, видимо, судьба российских властителей любить спецслужбы, без которых они порой и шага ступить не могут.
4.8.4. Что начал делать новый председатель КГБ после назначения? Две вещи: угождать своему начальнику, т.е. Генеральному секретарю ЦК КПСС и угождать себе, т.е. расставлять своих людей.
Начнём со второго, тем более, что сам в этом и признается: «В 1988-1991 годах большие кадровые перестановки были произведены во многих подразделениях КГБ и его территориальных органах. Целая плеяда сравнительно молодых сотрудников получила назначение на более высокие должности, в том числе были и такие, кто получил повышение сразу через две-три ступеньки. Их дальнейшая работа показала, что ошибок при назначениях почти не было».
Что же дело житейское каждый начальник выгоняет «чужих» людей и ставит «своих». Ни он первый, ни он последний. Правда, от этого дело, по крайней мере, на первых порах сильно страдает. Но кто же думает о деле, когда садится в кресло!
Может быть, господин все же думал? Может быть. Сие нам не ведомо, в душу его не заглядывали. Зато ведомо другое: его «большие кадровые перестановки» СССР все равно не спасли, не смотря на то, что некоторых передвигали на две-три ступеньки. При этом, он все же считает, что «ошибок при назначении почти не было». Вот именно почти, не считая развала страны.
Угождение руководству страны проявилось в готовности следить за политическими конкурентами, а также в некотором изменении практики деятельности госбезопасности в соответствии с духом времени.
«Заняв пост председателя КГБ,, по крайней мере, на публике, смягчил свою позицию и начал кампанию по заигрыванию с общественностью. „КГБ не только в нашей стране, но и во всем мире, должен иметь образ, соответствующий его благородным целям, которые мы преследуем в нашей работе“, — заявил. В начале 1989 года стал первым в истории председателем КГБ, который в своём кабинете принял посла Соединённых Штатов».
Впрочем, о проблеме гласности и КГБ мы поговорим отдельно (см. пункт настоящей книги).
4.8.5. Все менялось, кроме сущности распределения кресел и должностей. Приведём один характерный факт: Бывший начальник Первого главного управления КГБ СССР писал: «…Летом 1991 года отнюдь не по заслугам и не по положению было присвоено генеральское звание одному из наших зарубежных работников. Он сумел чем-то понравиться управлению кадров и двум зампредам, которые минуя меня, вышли с предложением прямо на. Я ругался, спорил, негодовал, пока председатель не решил вопрос не в мою пользу».
До окончательного распада страны (август 1991 года, а затем его результат — декабрь 1991 года) оставалось всего несколько недель, а думали о том, как бы сделать своего человека генералом. При таком подходе удивляться развалу страны не стоит. Мы шли к нему закономерно.
4.9. КГБ перестраивается
4.9.1. Сотрудники госбезопасности, как и многие другие, плохо представляли, что такое перестройка, зачем она и почему нет реальных положительных результатов. Все это воздействовало общую атмосферу в системе КГБ.
Дело ещё и в том, что в годы перестройки (если включить туда же и 1985-1986 годы) в системе КГБ начальники стали требовать от подчинённых чтобы те перестроились. Но при этом ни те, ни другие толком не знали что это такое. И поэтому втихомолку посмеивались друг над другом.
Никто толком не мог объяснить, что означает перестройка в работе госбезопасности. Разумеется, если не принимать во внимание гласность, которая била по авторитету всей системы КГБ. (см. пункт настоящей книги). Просто была обычная работы, такая же как и раньше.
Автор настоящей книги, вспоминая то время, находит только одно действие, которое он стал делать больше, чем раньше — встречаться с людьми и объяснять задачи органов КГБ и козни врагов. На этом его «перестройка» и оканчивалась. Впрочем, многие не делали и даже этого, т.к. чёткого указания как «перестраиваться» вообще не было.
Один бывший сотрудник КГБ вспоминает, что получил указание составить крылатую фразу для теоретического осмысление роли и места КГБ в перестройке. Он и составил: «Перестройка для КГБ — это умение работать ещё лучше, с честью выполнять задания партии». Красиво, но ничего, по сути, не ясно.
4.9.2. Между тем в годы перестройки КГБ начал постепенно входить в зыбкое болото внутриведомственных конфликтов, которые часто решались привычными половинчатыми мерами. Это расшатывало дисциплину, формировало у некоторых сотрудников мысль о возможности решить свои карьерные проблемы без старого привычного способа — службы начальству. И их можно было понять.
Монолит КГБ стал подтачиваться вирусами сомнения и недовольства, заполонившими страну. В системе, призванной защищать коммунистический строй, это чувствовалось особенно. на вопрос о том, почему он ушёл из КГБ, ответил: «Я уже понимал, что будущего у этой системы нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60