Черномырдиным в следующем составе: К. Кобец, О. Сосковец, В. Самойлов, Ю. Родионов, М. Полторанин, Д. Волкогонов) публично заявил по ТВ, что по данным их штаба в парламенте на данный момент обнаружено «не менее 800 убитых», а в 16.00 CNN объявило о наличии 500 убитых в «Белом доме».
Для правдоподобия на следующий день (после успешного тайного вывоза трупов защитников парламента из внутреннего дворика Дома Советов на рассвете 5 октября) несколько должностных лиц скорректировали официальную цифру расстрелянных по количеству собранных с улиц и снесенных под мост трупов, называя цифру — 49 убитых, только убитых уже якобы «в здании». Все кремлевские заговорщики так или иначе в дальнейшем называли цифры, близкие к количеству трупов в штабеле у моста.
{Фотография. Москва. 4 октября 1993 года. Они защищали Россию… }
Точку в этом обмане поставил комендант «Белого дома» из МВД Баскаев, который в старании выслужиться даже назначенную ему сверху цифру убитых в здании разбавил ранеными, официально подведя черту в «40 убитых и раненых», а в апреле 1994 года договорился уже до того, что… «военнослужащие внутренних войск МО ВВ МВД России в период выполнения служебно-боевых задач (по распоряжению командующего А. С. Туликова № 909 от 16.10.1993 г. данный «период», начавшийся 4.10.1993 г., официально закончился в 5.00 18.10.1993 г. — Авт. ) в районе «Белого дома» с 18.00 4 октября 1993 г. видели 22 трупа. Эти данные подтверждены документально. Местонахождение трупов было следующим…», и далее Аркадий Баскаев официально объявляет, что 21 труп подобрали на улице и только один труп (!) был обнаружен внутри Дома Советов — «в подъезде № 23» (Москва. Осень-93. с. 517). Видимо, понимая несерьезность подобных утверждений, ответственный за вывоз и сокрытие трупов генерал ссылается на медиков: «Кроме этого, 20-25 раненых и убитых было вынесено бригадами „скорой помощи“. Это полностью опровергается свидетельствами медперсонала самой медбригады, которой после 17.00 4-го октября „чистильщики“ разрешили найти в „Белый дом“.
{Фото ИТАР-ТАСС. Москва. 5 октября 1993 года. «Белый дом». Обед на крови. }
«Свидетельства сотрудников медбригады, „патронируемой“ группой „Альфа“ и находившейся в районе стадиона:
— на первых этажах «Белого дома» ни убитых, ни раненых не было… Но выше 7-го («цокольного» этажа «стакана») военные нас уже не пускали, сославшись на то, что там все горит и можно отравиться газами, хотя оттуда доносились выстрелы и крики…
Мы дежурили в здании до 11.00 5 октября» («МК», № 234 1993)
И это сообщается в проправительственной, оправдывающей палачей хронике событий!
Свидетели — врачи: Ю. Холькин, А. Андреев, А. Воробьев, М. Вайнштейн, В. Крупецков, Е. Маслова, Д. Кошелев.
Последняя, третья медбригада в составе трех врачей (первая бригада — это врачи Спасательного центра ММА, действовавшие внутри Дома Совета) прибыла в район «Белого дома» около 10.00 4 октября и развернула под Калининским мостом на Краснопресненской набережной перевязочную и пункт экстренной медпомощи. С этой бригадой доцента Медицинской академии Андрея Шестакова прибыл следующий транспорт: 2 санитарной машины — из академии и 2-из института трансплантологии. Ни одной санитарной машины начальник ГМУ Москвы Соловьев несмотря на многочисленные просьбы и требования не дал!
{Фотография. Москва. Октябрь 1993 года. «Белый дом» за решеткой. }
Бригада Шестакова оказала первую помощь 48 раненым (первый раненый был доставлен «к себе» — в академию; принимала от них раненых и больница № 61), отправила в морги 38 погибших. После отказа Соловьева предоставить машину даже для вывоза тел, по свидетельствам врачей медбригады им все же удалось часть трупов из под моста вывезти на грузовике с прицепом. Убитых погрузили в три ряда. Тем не менее штабель уменьшился незначительно.
Фактически отказ в оказании медицинской помощи раненым защитникам парламента 4 октября 1993 года был отмечен со стороны всех официальных «спасательных» структур: и ГМУ, и МЧС, и Красного Креста, и движения «Врачи — без границ»…
Были зафиксированы случаи отказа приема раненых, их гибель уже в больницах от ножевых (фигурируют и проколы шилом жизненно важных органов у раненых, как например, у Германа Пономарева) или огнестрельных ранений, оскорблений и унижения со стороны отдельных врачей. Например, Главный врач НИИ Скорой помощи им. Н. В. Склифосовского В. А. Олейник категорически отказал врачам Спасательного центра устанавливать дополнительные медицинские посты для раненых, называя последних бандитами и преступниками .
Невозможно отрицать тот простой факт, что раненых даже с улицы заносили в здание «Белого дома». Их там было столько, что не успевали оказывать медицинскую помощь.
Кроме того, по официальному заявлению 6 октября заведующего оперативно-информационным отделом Центра экстренной медицинской помощи «врача» Д. К. Некрасова, вывоз трупов из «Белого дома» на этот день еще и не начинался («КП» от 25.11.1993).
В то же время, начиная с 5 октября, согласно официальным данным в московские морги трупы с огнестрельными ранениями из района «Белого дома» и «Останкино» уже больше не поступали.
Можно достоверно утверждать следующее:
— убиты все остававшиеся выше 6 этажа в «стакане»:
— находившиеся с 7-го по 14-й этаж (в «стакане») — еще сутки продолжавшего расстрела, добитые раненые и невзятые пленные, умершие от потери крови без оказания медицинской помощи;
— находившиеся в огне на 15-м этаже и выше до 19-го этажа включительно. Это заживо сгоревшие и задохнувшиеся, легкая добыча снайперов в огне пожара.
Дело в том, что огонь начавшегося на 15-м этаже в районе маршевых лестниц пожара практически сразу отрезал все пути спасения и обрек людей на долгую и мучительную смерть. Эти пять этажей выгорели дотла со всеми своими обитателями. 4— 5-го октября лежавшие на виду обуглившиеся трупы и части разорванных тел были снесены «чистильщиками» в туалеты цокольного этажа 20-го и 8-го подъездов, окна которых выходят во внутренние дворики Дома Советов (западный и восточный), и к которым вплотную и подгонялись крытые труповозки — КАМАЗы и ЗИЛ. Однако расчет на то, что постоянно сновавшие, например, в восточный внутренний дворик через неприметный 19-й подъезд труповозки вывезли все трупы, себя не оправдал. Даже спустя неделю после расстрела парламента при разборе завалов на 15-19-м этажах, образовавшихся в результате танкового обстрела и пожара, находили обуглившиеся останки человеческих тел и обгоревшие трупы.
На тех этажах, где не было пожара, оба лестничных пролета и служебная лестница были непроходимы из-за прицельного заградительного огня и пуль снайперов. Ночью спуститься на 6-й этаж с верхних этажей «стакана» никто не мог. В темноте защитники парламента под инфракрасными прицелами ночного видения «чистильщиков» были практически беззащитны.
О том, что происходило в «стакане», как убивали там безоружных людей и насиловали женщин, могли бы много поведать надписи на стенах. Как известно, на верхние этажи доступ русским рабочим и служащим был категорически запрещен. Очищать стены там доверили турецким рабочим. Не надо объяснять, почему так решили. Запомним лишь, как бесследно уничтожали имена и саму память о погибших: турки, равнодушно соскребавшие со стен предсмертные послания на незнакомом языке, содержание которых никогда не отпечатается в их памяти.
Мальчишки с «черной повязкой» на голове, чьи последние предсмертные очереди достреливаемых напоследок магазинов были выпущены в ночное небо Москвы с верхних этажей «стакана» все же задели наших сытых завороженных телезрителей, гордые дети, которые просто не могли просить пощады у пьяных глумливых палачей и предпочли вечную свободу позору. Это была их «Брестская крепость» и они защитили свою честь в отличии от некоторых по-зверствовавших ранее руководителей. Из защитников верхних этажей Дома Советов установлен пока лишь один — Анатолий Калинин, убитый в 20 лет, русский, родом из Еревана. Автомат у него был без патронов. Тело было стащено вниз и тайно захоронено вместе с многими другими. Лишь благодаря одному совестливому свидетелю его гибели и расследованию журналиста Шурыгина, его судьба стала достоянием гласности…
Их всех, уже безоружных, с пустыми магазинами расстреливали на месте враз осмелевшие омоновцы, замечая: «До последнего отстреливался, сука».
Сам я с пожарниками видел 5 октября в «Белом доме» пару надписей (одну безымянную: «Не сдаемся!» и памятку от Красноярского РНЕ), в местах со следами пулевых отметин на стенах прямо под ними видел на полу лестничных маршей подозрительные лужи, залитые каким-то химическим желеобразным веществом, а в районе 7-го и 11-го этажей на лестнице ощущался сильный кислый запах невыветрившегося газа.
По словам технических работников «Белого дома», срочно вызванных на работу 9-го октября, в здании были пробиты пулями все стены комнат напротив дверей и коридоров, мебель, двери, трубы отопления, лестницы, подвальные помещения, места, непростреливаемые снаружи. По характеру пробоин было видно, что штурмующие, без разбора поливали впереди себя все автоматными очередями. Сначала стреляли, затем смотрели. На полу у дверных проемов оказалось огромное количество отстрелянных гильз.
В комнатах среди битого стекла валялись фуражки разного вида, окровавленные бинты и многочисленные тряпки, пропитанные кровью. Одному работнику довелось собрать пять или шесть фуражек, несколько мешков окровавленных тряпок. Кровь была и на осколках стекол. Ковровые дорожки, покрывавшие бесконечные коридоры «Белого дома», оказались местами пропитаны кровью, водой и мочой. Там, где работали пожарники, дорожки были срочно убраны. Каждый солдат и омоновец после взятия штурмом «Белого дома» считал своим прямым долгом и исторической обязанностью помочиться или нагадить прямо в коридорах здания парламента. Сложилась своеобразная «октябрьская традиция», в основу которой легло поведение в Зимнем дворце победившего в октябре 1917 года «человека с ружьем».
На первых этажах со стороны 20-го подъезда некоторое время туалеты почему-то были не просто закрыты, а старательно заколочены досками. Эти помещения под предлогом засорения оставались в таком виде еще несколько недель после штурма, хотя свидетельства очевидцев поясняют, что раненые и убитые при штурме «Белого дома» и в ближайших окрестностях по приказу военных правительственных войск (это 2-й батальон, разведрота и саперная рота 119-го пдп и четыре их загадочных помощника в кому фляжной форме, назвавших себя омоновцами. — Авт. ) сносились именно в туалеты, где их и добивали одиночными выстрелами в голову (кровь с кафельных стен и пола легко отмывается). К очистке таких мест обслуживающий персонал «Белого дома» не привлекался.
На верхние этажи персонал долго не допускали. Но и через неделю различался зловонный запах биологического разложения — из-за характерного запаха разлагающейся органики работники «Белого дома» убирали помещения в респираторах. Им помогали военные и молодые милиционеры из департамента охраны (пожилых срочно отправили на пенсию). Постоянно циркулировали слухи о нахождении все новых и новых трупов и останков сгоревших людей, особенно на 15-19-м этажах. Вся мебель с первого до последнего этажа была выброшена. А в подвальных помещениях, где на дорожках оставались следы многочисленных луж крови, был даже срочно снят асфальт. Сотрудникам «Белого дома» объяснили, что весь асфальт пришлось срочно снять… из-за внезапно обнаруженной в нем сильной радиоактивности.
Первые недели в «Белом доме» работала какая-то воинская часть химвойск министерства обороны, которая с итальянскими химикатами, итальянскими растворами и итальянским оборудованием проводила работы не только снаружи здания по отмывке закопченных стен, но и внутри по устранению следов штурма и его печальных последствий.
Один сотрудник из персонала «Белого дома», задействованный 4-5-го октября на сборе трупов в туалеты цокольного этажа 20-го подъезда и погрузке их (через окна сдвоенного туалета) на грузовики в восточном внутреннем дворике, уже с 6 октября безбожно запил и даже не вышел на службу 9 октября.
Персоналу дали возможность поучаствовать в растаскивании того, что не успели растащить мародеры и солдаты. Вскоре без следа исчезли все уцелевшие остатки оргтехники, мебели, ковровых покрытий и т. д. (вороватым оказался г-н Починок, назначенный после своей доблестной перебежки из депутатов в холуи Ельцина не только на должность замминистра финансов РФ, но и для поправки личных дел, как совместитель на хлебную роль ответственного за инвентаризацию собственности ВС РФ в Доме Советов. — Авт. ). В дальнейшем техническому персоналу щедро оплатили все работы и вынужденный отпуск, поэтому, если в первые дни все еще делились между собой увиденным, то после получения щедрых выплат все разговоры на тему октябрьского расстрела прекратились.
О мародерах из правительственных войск и Главного управления охраны РФ разговор особый. Еще при штурме Дома Советов они утащили здоровенный ксерокс из комнаты секретариата Ачалова на 2-м этаже, лопоухий «Panasonic» из его кабинета 13-42. Тащили все, что представляло хоть малейшую ценность, не гнушаясь отбирать у конвоируемых женщин жалкие шоколадки и личные вещи. В этом для меня нет ничего удивительного.
Затопленный бункер
На «Объекте 100» — в спортзале размещался полк Маркова, там было очень тепло, даже жарко. Единственный выход из этого бункера на улицу до 6-го октября был закрыт изнутри. Дверь в тоннель метро была заблокирована ОМОНом со стороны метрополитена. Дверь в подвал «Белого дома» с противоположной стороны в конце сентября закрыта неизвестными, предположительно Департаментом охраны, и заклинена изнутри баррикадниками. В этом бункере остались люди и один труп. Туда пустили воду и не откупоривали до 6-го октября. Пленных, как всегда, не было.
Снаружи их охранял Владимирский ОМОН.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73